В 1887 году произошла встреча
Софьи с Максимом Максимовичем Ковалевским.
Со времени защиты магистерской диссертации
Максим Ковалевский преподавал в
Московском университете и был в
центре духовной жизни московской интеллигенции.
Артистичный, страстный, энциклопедически
образован - на его лекциях зал
всегда был переполнен.
Но в 1887 году за политическую деятельность
он был отстранен от преподавания. Мотивировка:
"за отрицательное отношение к русскому
государственному строю", за критику
состояния правовых отношений в России.
В том же году Ковалевский уехал из России
и в последующие годы жил и работал за
границей. Читал лекции во многих европейских
столичных вузах: в Англии, Франции, Швеции,
на Балканах.
Они были почти ровесники, и им обоим было
уже под сорок. Годом раньше С. Ковалевская
решила принять участие в конкурсе, который
был объявлен в Париже на присуждение
премии физика Шарля Бордо и математика
Пьера Лорана "за дальнейшее усовершенствование
задачи о вращении в каком-нибудь существенном
пункте". Но из-за переутомления она
не успевала закончить работу к назначенному
сроку - 1 июня 1887 года. А работа действительно
представляла несомненный интерес. И все
же она успела и победила!
Достигнутые результаты были достойно
оценены, получено высокое признание.
Ей вручили премию, которую ради этого
случая увеличили с 3 до 5 тысяч франков.
В декабре 1888 года состоялось торжественное
заседание Парижской Академии наук. На
этом торжестве рядом с нею в ложе находился
Максим Ковалевский.
Фонд Лорана в Швеции пригласил профессора
Ковалевского для чтения лекций студентам,
и в начале 1888 года он прибыл в Стокгольм.
На первую лекцию пришло более 200 слушателей,
и завершилась она овацией. Он сразу понравился
Софье Васильевне. И не мудрено: богатырская
фигура, высокий лоб, окладистая борода,
добрые глаза: Ей все нравилось в нем. После
его лекций, которые она посещала, они
подробно разбирали сказанное. Эти споры,
по заверениям самого Максима Максимовича,
были очень полезными для него. По ее словам,
в течение месяца его пребывания в Стокгольме
она очень мало занималась своей математической
работой, т.к. в его присутствии не могла
думать ни о чем другом, кроме него. Его
натура была многогранна и интересна.
Они посещали театры, брали с собой и дочь
Ковалевской Фуфу.
По воспоминаниям шведской писательницы
Элен Кэй, близко знавшей Ковалевскую,
на концерте, где исполнялась 9-я симфония
Бетховена, Софья сидела рядом с Максимом
Максимовичем, светлое спокойствие отражалось
на ее обычно нервных чертах. На ней было
элегантное шелковое платье с кружевом.
Она преобразилась. Выглядевшая значительно
моложе своих лет, она была стройной миниатюрной
женщиной, предпочитала одежду светлых
тонов и носила короткую стрижку в завитках.
Ковалевский, несомненно, был очарован.
Позже свою книгу, изданную в 1890 году, он
посвятит Софье.
Ей на роду было написано войти в историю
как знаменитый математик Ковалевская.
В юности она сама спутала карты своей
судьбы, вступив в фиктивный брак с Владимиром
Ковалевским, а по жизни ей предназначался
совсем другой Ковалевский. Но встретилась
она с ним слишком поздно. Любовь с первого
взгляда, говорят в таких случаях. Они
сразу узнали друг в друге суженого. Наконец-то!
Максим Ковалевский оказал влияние на
Софью Васильевну в направлении развития
ее литературного таланта. Он советовал
и настаивал на том, чтобы она записала
свои рассказы - воспоминания о детстве.
Так и случилось: она издала книгу воспоминаний.
Но главное, что их объединяло, - это чувство
любви к своей неустроенной Родине и боль
за нее. Их силы и талант не находили там
применения. И она, и он гонимы - вынужденная
эмиграция и шумный успех за границей.
Знания, высокий поток энергии этих людей
нашел признание в Европе, во всем мире
и только потом в России. Эти прекрасные
выдающиеся люди были признаны самой историей.
И тем не менее в союзе двух звезд сразу
появились неразрешимые противоречия.
Софья не могла дать обещание, что навсегда
оставит науку и |
|
|
| |
|
кафедру и станет только женой.
И хотя огромное чувство любви
и счастья наполняло ее, она
была в отчаянном положении. Ссоры
и ожесточенность сменялись приступами
невероятной нежности. Но обстоятельства
были против них.
Она страдала, не находя выхода. У нее стали
сдавать нервы, приступы ревности были
ужасными, разрушающими и любовь, и здоровье.
Она ревновала Максима Максимовича к его
работе, к его успехам. В ней говорили не
просто чувства женщины, но конкурента
по успеху, по месту в науке. Она хотела
быть первой во всем. Ей были необходимы
преклонение и восхищение. Ее не устраивала
роль опекаемой жены, не она при муже, а
он всегда рядом, всегда при ней. Она боялась
потерять себя, свое "я", свой интерес
к науке и к работе. Все это трудно было
понять Максиму Максимовичу, ведь ему
была нужна жена, преданная женщина, хозяйка
дома, а ему предлагали "богиню математики"
на троне.
Ковалевские решили взять time out - на время
расстаться и успокоиться. Но письма с
упреками и обвинениями в непонимании
отнимали время и силы. Тоска не проходила.
Перед поездкой к Максиму в Ниццу С. Ковалевская
свои сомнения выразила в письме к подруге,
написав, что уезжает, "но на радость
или на горе - не знаю сама, вернее на последнее:".
В конце 1890 года она выехала на юг Франции.
Максим Максимович жил на своей вилле
в Ницце. Эти дни были "ковалевским раем".
Они наслаждались жизнью, душевным теплом,
разумно избегая нерешенных вопросов.
Свадьба была назначена на лето будущего
года. Новый год встречали вместе в Генуе...
Но счастье их было недолгим. Преждевременная
смерть оборвала жизнь Софьи Ковалевской.
Она простудилась по дороге из Италии
в Швецию. |