Современный этап развития социологии: трудности,достижения,проблемы

Содержание.

              Введение………………………………………………………...3

1.      Основные этапы русской социологической мысли…………..4

2.              Направления русской социологии с середины                                                       60-х годов XIX в до1918 г……………………………………...6

3.              Современный этап развития социологии: трудности,достижения,проблемы……………………………..10

              Заключение……………………………………………………...15

              Список литературы……………………………………………..16

Введение.

Зарождение социологии в России началось в середине  XIX в. Не смотря на значительное экономическое и социально-политическое отставание Росси от Запада, а так же то, что данная наука пришла  с Запада, отечественная социология  концу XIX в. достигла уровня не уступающего европейскому. Сложные и обостряющиеся социальные проблемы развития страны стимулировали разработку социологической теории. Российская социологическая мысль имела прекрасную возможность опираться на достижения европейской социологии.  Большое влияние на нее оказали взгляды Конта, Дюркгейма и Вебера. Ряд представителей российской социологии: Ковалевский, Мечников, Михайловский внесли значительный вклад в развитие науки.

1.Основные этапы русской социологической мысли.

Первые социологические учения в России возникли, когда был, достигнут необходимый уровень образованности. Но с принятием христианства в 10в идеологическая монополия перешла к церкви, что надолго, почти до 18 в., исключительно создание светских концепций объяснения общества. Кроме того, политическое и культурное развитие страны существенно притормозила вассальная зависимость от Золотой орды (13-15 вв.), а в дальнейшем – затяжное господство феодально-крепостнических отношений и деспотическая самодержавная власть. Известная замкнутость русской цивилизации, кроме того, обусловливалась разделением христианства на католицизм и православие. Конфессиональные различия и впоследствии определяли некоторые социальные проблемы в русской мысли.                                                                                                                                                          Из совокупности указанных обстоятельств можно понять причины экономического и политического несовпадения развития России и стран Западной Европы, что в свою очередь объясняет возникновение в нашей стране особых форм общественной мысли, а именно: дворянской революционности, славянофильства, западничества, народничества, толстовства.                                                                                                                                            Главной особенностью русской социологии является ее служебная роль. На протяжении, по крайней мере, трех столетий социология развивалась как теоретическое обоснование политических программ, в чем и заключается ее призвание. Исключения, конечно, были, однако немногочисленные и не оказавшие заметного влияния на развитие социологической мысли. Абстрактные рассуждения об "обществе вообще" не получали развития и распространения, как и официальные доктрины. И напротив, непременным признаком русской социологии была ее оппозиционность. Вместе с этим становится понятной уникальная судьба русских социологов.

Типы концепций русской социологии:

                  Теологическая, преобладавшая в средневековье (Илларион, Филофей, Ф.Прокопович) и возрожденная в 19 в. (Чаадаев) и представленная также в начале 20 в. (Соловьев, Леонтьев, Толстой, Бердяев, Струве, Булгаков).

                  Культурно-цивилизационная, выросшая на противопоставлении западной и русской (славянской) цивилизаций, подчеркивавшая множественность и разнокачественность социальных общностей и отрицавшая "единый план" развития всемирной истории (славянофилы, Данилевский, Леонтьев).

                  Субъективная, выдвигающая на первый план при объяснении исторического процесса личность, хотя и не исключающая некоторых объективных причин (Лавров, Михайловский, Кареев, Иванов-Разумник).

                  Натуралистическая, в которой объединяются такие разные теории, как географический детерминизм, выводящий общественные отношения непосредственно из среды обитания (Мечников); антропологическая социология, объясняющая общество, историю природными свойствами человека (Герцен, Чернышевский, Лавров); органическая теория, устанавливающая общую схему общественной жизни по аналогии с организмом – всеобщей структурой мира и его органами, как иерархии от общего к единичному бытию (Грановский, славянофилы, Данилевский, Достоевский, Милюков).

                  Плюралистическая, пытавшаяся охватить в особом взаимодействии все причины, действующие в обществе, исключая одну из них – основную. Теория факторов проходит почти через всю социологию второй половины 19 в. (Грановский, Чернышевский, Данилевский, Ковалевский, Милюков).

                  Формационная, разделяющая историю на следующие друг за другом общественно-экономические формации. Эта концепция была обоснована в материалистическом понимании истории (Маркс, Энгельс, Плеханов, Ленин). Параллельно большое распространение получил так называемый "экономический материализм", вульгаризованная концепция, извращенная частью умышленно в целях дискредитации марксизма, частью по некомпетентности (Струве, Булгаков, Ковалевский, Милюков).

Описание концепций дает основание для классификации мыслителей, прежде всего по теоретическим признакам, по принадлежности к определенной школе в философии и социологии. Таковы правила логики и историко-философской методологии. Естественно, что распределение социологов по политическим партиям может приниматься как дополнительный прием, поскольку социология непосредственно связана с политикой и поскольку все социологи имели политические позиции, что объясняет их место в теории.                                                                                                                Социологическая мысль в России развивается как часть общемировой социологической науки. Изменение общественных отношений, вызванное развитием капитализма в России после реформ 60-70-х гг., порождало объективную необходимость возникновения различных социологических школ и направлений.

2. Направления русской социологии с середины 60-х годов XIX в до1918 г.                           

Заметное влияние на становление и развитие общественной мысли в России оказала социология народничества. Виднейшими ее представителями были П. Лавров (1823-1900 год) и Н. Михайловский (1842-1904 год). Они придерживались так называемого субъективного метода в социологии. Основную задачу социологии П. Лавров усматривал в изучении мотивов деятельности личности и их нравственных идеалов. При этом особое внимание уделялось анализу солидарных действий людей, направляемых их общими интересами.

Разработку субъективного метода в социологии продолжил Н. Михайловский. Он прямо заявил, что "объективная точка зрения, обязательная для естествоиспытателя совершенно непригодна для социологии", что в социологии этот метод бессилен. А бессилен он потому, что он не выполним. Подобный метод породил его субъективную социологию.

Михайловский придерживался мнения о существовании правды – истины и правды – справедливости. Он развивает учение о двуединой правде, органически сочетающей в себе объективную и субъективную правду. С позиций этой двуединой правды он рассматривает проблемы общественной жизни и различных наук, в том числе социологии, этики, эстетики, политики и т.д.

Можно указать на две основные стороны субъективного метода в социологии. С одной стороны, этот метод направлен на возможно более полный учет многообразных помыслов и чувств людей. С другой стороны, субъективный метод направлен на поиск оптимальных "форм солидарности между людьми", т.е. такого общественного устройства при котором каждая личность, все классы и сословия смогут удовлетворять свои разносторонние потребности, свободно действовать и развиваться. Это важная сторона субъективного метода народничества нередко оставалась в тени, либо вообще замалчивалась в литературе, из-за чего сам этот метод трактовался весьма односторонне.

Свое место в развитии русской социологической мысли конца 19 – начала 20 века занимал так называемый легальный марксизм. Это теоретическое и идеологическое течение явилось своеобразным выражением либеральной буржуазной мысли. Буржуазный либерализм в лице легального марксизма использовал целый ряд марксистских идей, преимущественно из экономической теории Маркса, для обоснования исторической неизбежности развития капитализма в России.

Наиболее видными представителями легального марксизма были П.Струве (1870 – 1944), М. Туган-Барановский (1865-1919), а также Н. Бердяев (1874-1948) и С. Булгаков (1871-1944),взгляды которых в дальнейшем развивались в направлении идеалистической и религиозной философии.

В трудах "Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России" П. Струве и "Русская фабрика в прошлом и настоящем" М. Туган-Барановского речь шла о развитии в России капиталистического рынка, конкуренции, технической реорганизации производства, роли в обществе новых социальных групп, в том числе классов, прежде всего буржуазии и рабочего класса. Большой фактический материал анализировался и обобщался на основе марксистской методологии. Оба этих социолога и экономиста выступали тогда на стороне "объективной науки" против субъективного метода в социологии.

Значительный вклад в развитие русской социологической мысли внёс М. М. Ковалевский (1851 – 1916 гг.).

Ковалевский подходил к социологии как к науке, а не к концепции человеческих идеалов. Поэтому в отличии народников Лаврова и Михайловского он отделяет правду-истинную от правды-справедливости, и полагает, что для социологии главное есть правда-истина. Он глубоко воспринял учение Конта об обществе как целостном социальном организме и о экономическом характере его развития. Без учения о закономерности общественных явлений, писал он, немыслимо было бы возникновение самой науки об обществе.

Ковалевский утверждал, что такой важный социальный фактор, как общение, начинается еще в среде животных. Он писал, что в определенных отношениях животный и человеческий мир укладываются в общий процесс эволюции.

В своих основных социологических трудах "Современные социологии" и "Социология" М. Ковалевский говорит о множественности факторов общественного развития. В качестве социально значимых факторов у него фигурирует и биологический, и космический, и политический, и многие другие. Он указывает на необходимость обнаружения одновременного и параллельного воздействия этих факторов на развитие общественных явлений. В этом заключается одно из основных методологических требований его социологической концепции.

Достойным продолжением развития социологической мысли в России начала ХХ века стали работы выдающегося русского социолога Питирима Александровича Сорокина (1889-1968).

Сорокин делил социологию на теоретическую и практическую. Теоретическую социологию он в свою очередь делил на три отдела: социальную аналитику, социальную механику и социальную генетику. Социальная аналитика изучает строение (структуру) социального явления и его основные формы. Предмет социальной механики (или социальной физиологии) - процессы взаимодействия людей, иными словами, поведение людей и тех сил, которыми оно вызывается и определяется. Социальная генетика изучает развитие социальной жизни, ее отдельных сторон и институтов. Понятно, что развитие социального явления определяется его строением (структурой) и взаимодействием с другими явлениями, так что социальная генетика как бы содержит в себе социальную аналитику и социальную механику.

Практическая социология характеризуется Сорокиным, как прикладная дисциплина. Опираясь на законы, которые формулирует теоретическая социология, она должна помогать обществу и человеку управлять социальными силами в соответствии с поставленными целями. Практическая социология проявляется в сущности как социальная политика, направляет и обосновывает последнюю.

3.Современный этап развития социологии: трудности, достижения, проблемы.                                                                                                                                                                        В 60-е годы мир переживал острейшие со­циально-политические и экономические потрясения: угроза ядерной войны (Кариб­ский кризис — Куба, 1963 г., война США во Вьет­наме, арабо-израильские войны, ввод советских войск в Чехословакию, 1968 г., и др.)» расовая дискриминация, экология, бюрократизация, масс-культура. Возник исторический парадокс — прод­вижение человека на пути развития познания и технического могущества сопровождалось повыше­нием мощи разрушительных сил, расширением мас­штабов грозящей человечеству катастрофы. Фор­мируется убеждение, что нельзя построить «общество всеобщего благоденствия» в условиях угрозы уничтожения Земли в глобальном масшта­бе. На этом фоне «оптимистическая» позиция те­оретиков индустриального развития выглядит стран­но и неадекватно: обнаруживается резкий контраст между их претензией объяснить все и неспособ­ностью отвечать на реальные проблемы современ­ности. Индустриализм, оказавшийся доминантой событий, повлек за собой последствия («сюрпризы на дне ящика Пандоры»), которые не могли предусмотреть его апологеты.                                                                      Противоречивость множественной, разнокачес­твенной и динамической действительности достиг­ла такого уровня, когда даже самая изощренная теория не в состоянии была придать ей концепту­альное единство. В конце 60-х годов гегемония структурного функционализма была разрушена под волной критики, имевшей как теоретический, так и политический характер. Она шла по нескольким направлениям.                                                                                                  Во-первых, подверглась сомнению имплицитная посылка Парсонса, что все виды социального дей­ствия  (поведения)  можно уложить в  логическую структуру   «социальной   системы»   («прокрустово ложе»). Есть такие виды деятельности, которые в неё  не  укладываются,   в  частности   «эксцентрич­ное»  научное поведение.  В деятельности ученого помимо жесткого набора процедур,  чтобы прояс­нить концепцию в его аналитической работе, ис­пользуются     интуиция     и  воображение.  В  этой ситуации исследователь не скован правилами и ме­тодом  —  они   отступают  на  задний  план.   Да  и развитие общества - это творческий процесс по­рождения нового, в котором присутствует «фактор X», — то неизвестное, которое обусловливает не­ожиданные повороты, и предусмотреть их невоз­можно. Поэтому управление сложной социальной действительностью нельзя свести к жесткому прог­раммированию.                                                                                                  Парсоновские функциональные императивы за­ключали в себе форму ограничений количества, полезности функций и их структурно-институцио­нального обеспечения. Это проявилось в том, что предложенная им схема структурно-функциональ­ного анализа оказалась нечувствительной к нега­тивным сторонам современности — проявлениям в ней дисфункций, дестабилизирующих социальный мир и ведущих к распаду систем. Уже в мертоновской концепции введение понятий эуфункция и дисфункция, чуждых подходу Парсонса, заметно расширяло идею функциональности и поле иссле­довательских проблем. Влиянием данных характе­ристик нарушения равновесия объяснялось всякое отклонение в социальных действиях людей от гос­подствующей в обществе системы норм и ценнос­тей (преступность, рассовые волнения, революци­онные выступления и т. п.), являющееся источником напряженности в обществе.                                                                      Кроме того, в рамках данной схемы поведение человека интерпретировалось под определяющим воздействием социальных институтов и всеобъем­лющего нормативизма, которые налагали ограни­чения на свободу выбора в человеческой деятель­ности. Но человек несет ответственность перед совестью за свои деяния: их можно совершить или не совершить, т. е. они лежат в полосе свободы.                                                                                    Во-вторых, естественнонаучная и универсалис­тская ориентация структурного функционализма в качестве идеала акцентирует функции и цели, а не людей с их практическими и субъективными ас­пектами в повседневной жизни. Однако социаль­ные изменения предстают как замена одних соци­альных структур другими, смена одних образов жизни, ценностей другими и т. д. При этом чело­век выступает как творец мира, способный его изменить.                                                                                                                                                          Социология — это наука о людях и для людей. Поэтому она должна повернуться к человеку и свя­занному с ним «субъективному смыслу» — мотивационно-смысловой сфере человеческой деятельнос­ти. Движение маятника началось в обратном направлении — к идеалам гуманизма и герменев­тическим традициям. Главный лозунг данного эта­па: «Вернуть в социологию человека».                                                                                                                                            В-третьих, в действительности нормой выступа­ет наличие альтернативных, конкурирующих со­циальных явлений — религии, политических иде­ологий, моральных представлений и т. п. Поэтому, помимо равновесия, имеют место столкновения культур, социальные изменения, конфликты ценностей, которые являются типичными и неизбеж­ными для современного дифференцированного и стратифицированного общества. Снятие с них об­винения в аномальности превращало теорию рав­новесия в догму и способствовало проникновению в социологию теории организации. Последняя раз­рабатывает «рациональное регулирование» социаль­ных конфликтов по определенным правилам игры, приемлемым для обеих спорящих сторон и приво­дящим их к «общему знаменателю».                                          Эти и другие доводы использовали критики структурного функционализма для раскрытия не­состоятельности его линии на создание «большой теории» и неспособности охватить всю социальную реальность. Данная концепция была дискредити­рована и перестала быть единой теоретической платформой в социологии: начался процесс её са­турации (затухания). Западная социология начала новый этап своего развития.                            Критика структурного функционализма и свя­занные с этим изменения духовного климата в «ака­демической» социологии, обеспечили в 60-е годы почву для осуществления модификаций «большой теории» социологии и «теоретического взрыва». Он был связан с развитием и обогащением крити­куемых идей, переработкой ключевых вопросов проблемы сценариев развития настоящего, способ­ного принять вызов будущего. Никто не хочет жить по-старому, и все стремятся к прорыву в новое качество социальной жизни. За всем этим стоит потребность иметь как можно более точное знание о том, что и как должно подвергаться регулирую­щему воздействию и изменению, социальному кон­тролю. Проблема состоит и в том, каким образом наиболее рационально сохранить плюральность социального мира — разнообразие, толерантность и свободу как общественный идеал.                            В борьбе со структурным функционализмом фор­мируется теоретический авангард в лице социоло­гии «среднего значения», качественного стиля (символический интеракционизм, феноменология и т. п.), ведущих поиск путей и средств решения социальных проблем в рамках существующего ста­тус-кво. Наряду с ними формируется критическая социология, ставящая под сомнение индустриалист-ские начала общества. Такое быстрое умножение вариантов теоретического поиска есть весьма обыч­ный симптом кризиса науки: новые теории пред­стают как непосредственная реакция на данный кризис.                                                                                    С утратой структурно-функциональным направ­лением своего престижа вновь встал вопрос о свя­зи теорий и методов в социологии, о теоретической основе эмпирических исследований. В его решении в рамках трихотомии -методология—теория—ме­тод» наметилось два принципиальных подхода. Сто­ронники одного стояли на позиции принципиаль­ного разрыва между философской методологией и теоретической системой в социологии. В частнос­ти, такой подход разрабатывался Р. Мертоном, защищавшим позитивистскую ориентацию социо­логии на «модель» естественнонаучного знания. Применительно к теориям «среднего ранга» разра­батывалась также методика и техника социологи­ческого исследования, технология внедрения его результатов. Все это соответствовало сознательно выдвигаемой установке построения единой методи­ческой методологии и её сближения с принципами гуманитарного знания.                                                                                    Сторонники другого, наоборот, стояли на пози­ции обязательного философско-методологического обоснования теоретических проблем социологии и привязанности методов исследования к соответству­ющим теоретико-методологическим принципам. Это заставляло их искать новые подходы к построению «общей теории», но уже в рамках гуманистичес­кой тенденции в социологии, качественного подхо­да к социальным явлениям. Данная волна на мно­гие годы определила контуры новейшей социологии и создала основу «интеллектуального социологического климата», свойственного гуманитарным наукам.                                                                                                  Вместе с тем, сторонники обоих подходов раз­деляли точку зрения о необходимости установле­ния принципиальной взаимосвязи между теориями и методами в социологии: между определенной трактовкой социального мира и соответствующим набором методов и техники (конкретных методик) его исследования. Но тогда неизбежно возникал другой вопрос: какие теоретические концепции должны выступать исходными по отношению к ис­следовательским процедурам?                                                                                                  Поиски ответа на него породили в 60—70-е годы «теоретический взрыв», который обусловил про­цесс дробления теоретических подходов, дифферен­циации социологического знания, без авторитарно­го влияния какой-либо одной теоретической концепции. Отсутствие у социологов единой теоре­тико-методологической базы обусловливало разнооб­разие и неровность социологического ландшафта — мозаику социологических теорий: каждый занимал­ся собственной социологией. Вместе с тем, имела место диффузия (взаимопроникновение) идей и возникновение гибридных теорий. В результате, теоретическая социология резко разомкнула поле поиска предметной области социологии.