Парадокс  Адама Смита об алмазах и воде

В своем  «Исследовании о природе и  причинах богатства народов» [1] Адам Смит для того, чтобы объяснить разницу между потребительной стоимостью и меновой стоимостью, приводит следующий пример¹: «Нет ничего полезнее воды, но на нее почти ничего нельзя купить, почти ничего нельзя получить в обмен на нее. Напротив, алмаз почти не имеет никакой потребительной стоимости, но часто в обмен на него можно получить очень большое количество других товаров» [2]. Таким образом, Адам Смит защищает свой тезис² о том, что «Предметы, обладающие весьма большой потребительной стоимостью, часто имеют совсем небольшую меновую стоимость или даже совсем ее не имеют; напротив, предметы, имеющие очень большую меновую стоимость, часто имеют совсем небольшую потребительную или совсем ее не имеют».

      Если  дословно переводить Адама Смита, то, на мой взгляд, потребительную стоимость  он называет³ «стоимостью в употреблении» («value in use»), а меновую — «стоимостью в (или при) обмене» («value in exchange»). В других главах⁴ меновая стоимость встречается и как «value in exchange», и как «exchangeable value» (попробуем снова перевести дословно: «стоимость, на которую товар может быть обменен», «обменная стоимость»). Больше упоминаний о потребительной стоимости (или «use value», «value in use») в [1] найти не удалось.

      Получается, что когда говорят, что Адам Смит сделал значительный шаг вперед в  объяснении природы стоимости денег, имеют в виду, что он как раз  и разделил «потребительную» и «меновую»  стоимости. Он обратил наше внимание на то, что эти стоимости могут достаточно сильно различаться, и это происходит не так уж редко. Затем, в [1] Адам Смит анализирует причины, влияющие именно на «меновую стоимость», не затрагивая вопросов о «потребительной стоимости».

      Но  вернемся к парадоксу. По Смиту действительная цена предмета есть труд и усилия, которые  нужны для приобретения этого  предмета. Получается, что по Смиту  в основе стоимости лежит труд, и отсюда можно сделать вывод, что Смит не учитывает наличие  взаимосвязи между стоимостью и полезностью. Стоимость в его понимании была связана с фактором производства (трудом), а не с тем, как оценивает эту стоимостью потребитель. Здесь и возникает парадокс, что хотя вода в целом более полезна для нормального выживания, чем алмазы, алмазы стоят дороже.

      Мне кажется, что здесь важно отметить некую непонятность в рассуждениях Смита. Он говорит, «что слово стоимость имеет два различных значения: иногда оно обозначает полезность какого-нибудь предмета, а иногда возможность приобретения других предметов, которую дает обладание данным предметом. Первую можно назвать потребительной стоимостью, вторую — меновой стоимостью…». Получается, что он хочет обратить наше внимание на то, что в английском языке того времени у слова стоимость («value») было несколько смыслов-определений, относящихся к экономической сфере, в том числе «меновая стоимость» (позволю себе назвать ее «рыночной стоимостью» в понимании Адама Смита, то есть то, что человек должен отдать на рынке другому человеку, чтобы получить желаемую вещь) и «полезность». Сейчас англо- русский словарь нам также говорит, что «value» в том числе переводится просто как «полезность». То есть Смит говорит о том, что есть Стоимость_{Меновая} (назовем ее P или «рыночной стоимостью») и есть Стоимость_{Потребительная} = Полезности предмета. На рынке, в соответствии с его взглядами, P есть функция от труда, который необходимо затратить для получения данного блага. Величина полезности блага не входит в функцию определения P по Смиту.

      Но  вернемся к [2]. Я не совсем могу согласиться с утверждением Смита, так как продукты (мясо, хлеб, молоко, …) обладают, бесспорно, большой полезностью, но и обладают достаточной меновой стоимостью. С другой стороны, и алмаз, бесспорно, обладая большой меновой стоимостью, обладает все-таки не маленькой полезностью. Алмаз, на мой взгляд, является символом богатства и престижа, и для богатых людей он может обладать достаточно высокой полезностью, так как он способствует их самоутверждению в их кругах. И, возможно, как бедный человек не может прожить без хлеба, богатый «не может прожить» без драгоценностей. Это достаточно спорное утверждение, но можно провести опрос бедных, «Можете ли Вы жить хорошо без продуктов питания?», и опрос богатых, «Можете ли Вы жить хорошо без драгоценностей?» Скорее всего, большая часть респондентов из этих двух разных групп ответили бы отрицательно на свой вопрос. Также, рассуждая на эту тему, необходимо отметить тот факт, что сама по себе вода обладает низкой или нулевой меновой стоимостью только по той причине, что воды очень много. И мы видим сейчас, что когда количество пригодной для питья пресной воды сокращается, меновая цена на нее растет. Возможно, что утверждение [2] написано только по причине того, что в английском языке два понятия смещалось в одно слово, и гиперболу автор использует только для того, чтобы отделить эти два языковых понятия⁵. Но, в любом случае, мне кажется, что, не смотря на все лингвистические трудности, Адам Смит делает серьезный шаг, разделяя ценность для потребителя (полезность) и стоимость, которая регулирует отношения при обмене. И возникает только один вопрос, почему Смит не считает, что та цена, которую должен заплатить покупатель продавцу, не зависит от полезности данного товара.

      И, в соответствии с этим, мне кажется, в том, что цена алмаза очень высокая, а цена воды практически нулевая, нет ничего странного по Смиту, ведь количество труда, затраченного на получение алмазов очень велико, и соответственно, цена на них очень высока, а количество труда, затраченного на получение питьевой воды (во времени жизни Адама Смита в Англии) — очень мало, соответственно, и цена на нее практически нулевая.

      Интересно, кстати, попробовать понять более  глубоко [2] на примере следующих рассуждений: грязь (только не лечебная) обладает малой полезностью, также как и алмаз, но ведь меновая стоимость на нее, в отличие от алмаза, нулевая, как и на воду, у которой, наоборот, полезность очень высокая. Поэтому в [2], скорее всего, есть логическое несоответствие, которое можно объяснить тем, что Адам Смит специально с помощью такой гиперболы хотел обратить наше внимание на то, о чем он говорит (то есть на то, что полезность блага по каким-то причинам не всегда совпадает с его меновой стоимостью).

      Причем, если мы последуем дальше по тексту [1], мы обнаружим⁶, что Адам Смит тоже задумывается о том, что для богатых людей драгоценные металлы обладают специфической полезностью («красивым видом»). Здесь можно найти идею того, что на добычу этих металлов (или алмазов, например), «в какой-то мере полезных или красивых, …, требуется большое количество труда, который никто не в состоянии оплатить, кроме них»⁷.

      Таким образом, нельзя с полной уверенностью заявлять, что сам Адам Смит считал [2] парадоксом (например, я не нашел у него такого или похожего утверждение о [2]). Есть некоторая вероятность, что это пример, но не какая-то проблема, которую было невозможно решить на тот момент, и о поиске решения к которой Смит призывает нас. Хотя, конечно в [3] Адам Смит говорит о том, что «употребление богатыми драгоценных металлов, создав добавочный спрос на них, а следовательно, уменьшив их количество, могущее быть употребленным на другие цели, могло впоследствии привести к сохранению или даже повышению их высокой стоимости»⁸. Здесь становится очевидным, что Смит все-таки не связывает между собой стоимость и полезность прямо и безусловно, он говорит лишь о том, что «могло привести».

      Хотел бы отметить, что я не утверждаю, что парадокса не существует. Просто то, о чем Смит пишет в утвердительной форме в качестве примера, с течением времени начинает восприниматься как  парадокс и как вопрос, требующий  решения. Но также очевидно, почему так происходит: так как трудовая теории стоимости Адама Смита не смогла ответить на все экономические вопросы, возникшие уже после опубликования [1], то, соответственно, необходимо было искать новые точки зрения и новые «теории стоимости».

      Как пишет автор нашего учебника  (Яков Семенович Ядгаров), в понятие  «value in use» Смит вкладывал смысл полезности не предельной, а полную, то есть возможность блага удовлетворить потребность общую потребность человека. «Во времена Смита отвергали теорию ценности, основанную на понятии полезности, поскольку казалось невозможным установить количественную связь между полезностью и стоимостью». С другой стороны, и сейчас задачи по микроэкономике, где просят найти, сколько покупатель приобретет бананов и яблок, если их полезность составляет столько-то утилей, а цена — столько-то, вызывают некоторые сложности в понимании: в теории мы находим полезность в утилях, но на практике это сделать намного сложнее и с большим количеством допущений.

      В рамках теории предельной полезности, на основе работ, написанных представителями австрийской школы (Карл Менгер, Эйген фон Беем-Баверк), с помощью первого закона Госсена, парадокс объясняется достаточно просто:

1. Вводится понятие предельной полезности.
2. Первый закон говорит о том, что с ростом потребления, полезность каждой последующей единицы продукта ниже, чем предыдущей, то есть предельная полезность убывает по мере насыщения наших потребностей.
3. На стоимость и спрос влияет именно предельная полезность, понятие которой было введено.

     Здесь кстати важно отметить, что вводится именно субъективная оценка людей ценности. Маржиналисты таким образом поясняют, что не общая полезность алмаза или  воды имеет значения, а полезность каждой единицы. И, если мы находимся  в пустыне, то полезность первого литра воды будет практически бесконечно большой, а полезность первого алмаза практически равной нулю. И только пока пресной воды еще достаточно много, мы ее оцениваем очень низко, а алмазы и драгоценные металлы — очень высоко.

     Таким образом, в рамках теории предельной полезности парадокс Смита считают «разрешенным».