Криминология

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Содержание 
 

     Введение………………………………………………………………….3

     Глава 1. Биологические (антропологические) криминологические  теории «теория прирожденного преступника, концепция умственной отсталости преступников, наследственная предрасположенность, фрейдизм, теория опасного состояния, криминологическая криминология и др.)……………………………………………………………………………….4

     Задача……………………………………………………………………15

     Заключение……………………………………… ...…………………..17

     Список  использованной литературы………………………………….18 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение 
 

     Практически нет сферы деятельности человека, где вмешательство психологической  науки не привело бы к облегчению её, повышению эффективности. Применение в процессе психологической деятельности определённых психологических знаний в области девиантного поведения помогает специалисту (психологу, социологу, юристу, криминалисту) регулировать и строить взаимоотношения с людьми, глубже понимать мотивы их поступков, познавать объективную действительность, правильно оценивать её и использовать результаты познания в практике.

     Рождение  криминологии как науки формально  связывается с 1885 г., когда вышла  в свет книга итальянского исследователя  Р.Гарофало. Однако криминологические  идеи, суждения о сущности преступности, ее причинах, путях противодействия своими корнями уходят в глубь веков. Уже в работах древних философов (Платона, Аристотеля и др.) можно найти высказывания на сей счет. Уделяли внимание этим вопросам и мыслители Возрождения, а также последующего периода (Мартин Лютер, Джон Локк, Шарль Монтескье, Жан-Жак Руссо и др.). В ходе становления и развития криминологических исследований сложилось множество теорий, школ, по-разному объяснявших природу и истоки преступности, предлагавших различные способы и средства ее предупреждения¹. При всем их разнообразии можно выделить три основных направления в истории криминологической мысли: классическое, антропологическое и социологическое. Были, разумеется, и промежуточные теории, сочетающие в себе воззрения нескольких школ. 
 
 
 

     Глава 1. Биологические (антропологические) криминологические теории «теория прирожденного преступника, концепция умственной отсталости преступников, наследственная предрасположенность, фрейдизм, теория опасного состояния, криминологическая криминология и др.) 

     «Классики», творившие в основном в XVIII—XIX веках (итальянец Беккариа, англичане Бентам и Горвард, немец Фейербах и др.), решительно отвергли теологическое понимание преступности как проявления сатанинского начала, следствие козней дьявола. По их мнению, преступление — результат сознательного выбора человека, обладающего полной свободой воли. В свою очередь, выбор между добром и злом определяется тем, насколько человек в процессе воспитания усвоил нравственные правила поведения. Наказание призвано удерживать людей от совершения преступлений, главное не в его жестокости, а в неотвратимости и справедливости наказания.

     В целом для классической школы  был характерен идеалистический  рационализм. Ее слабым местом являлось недостаточное внимание к личности преступника, к объективным социальным факторам, детерминирующим преступность, известная переоценка возможностей уголовного наказания, сведение предупреждения преступности к мерам воспитания и просвещения. Вместе с тем идеи классической школы, безусловно прогрессивные для своего времени и содержавшие перспективные, объективные рационально-гуманистические начала, оказали заметное влияние на развитие криминологии в последующем. Так, во многом созвучным классическому направлению (хотя и не без примеси социологических и даже антропологических воззрений) является так называемый неоклассицизм, сформировавшийся в конце XIX в. Наиболее яркий представитель неоклассицизма австрийский ученый Лист (1851—1919) сформулировал цельную концепцию уголовной политики, общего и специального предупреждения преступности на основе устрашения, исправления и обезвреживания преступников. При этом главным средством исправления Лист считал воспитательные меры, дифференцированные применительно к различным категориям преступников.

     Идеи  «классиков» нашли, разумеется с поправками на новые исторические условия, отражение в марксистской криминологии, сохранили они определенное значение и до наших дней. В частности, безусловно, выдержали испытание временем известные, воспринятые многими мыслителями, а также в известной мере законодательством и правоохранительной практикой, тезисы Беккариа: «Должна быть соразмерность между преступлениями и наказаниями»; «Лучше предупреждать преступления, чем наказывать».

     Недостаточное внимание представителей классической школы уголовного права и криминологии к личности преступника в гипертрофированной и, в известном смысле в карикатурной форме было преодолено основателем антропологического (биологического) направления итальянским тюремным врачом-психиатром Ломброзо (1836—1909 гг.). В центре своего внимания он поставил именно личность, можно даже сказать, организм преступника. Основные идеи Ломброзо сводились к тому, что преступником, являющимся особым природным типом, не становятся, а рождаются; причина преступности заложена не в обществе, а в самом преступнике; для врожденного преступника характерны особые анатомические, физиологические и психологические свойства, наличие атавистических черт человека-дикаря, эпилепсия и нравственное помешательство.

     Каждому из типов преступников присущи характерные физические черты и психофизиологические реакции:

1. убийцам — объемистые скулы, выступающий вперед четырехугольный подбородок, узкие лица, холодный и неподвижный (стеклянный) взгляд, тонкие губы;
2. изнасилователям — глаза навыкате, огромные губы и ресницы, сплющенный нос;
3. ворам — удлиненная голова, прямой, часто вогнутый нос, бегающие глаза и т.д.

     Взгляды Ломброзо эволюционировали: оставаясь  на позициях уголовной антропологии, он со временем стал признавать наличие  не только прирожденных, но и случайных преступников, а также преступников по страсти, воспринял идеи о влиянии на преступность не только биологических, но и иных, в том числе некоторых социальных факторов (уровня цивилизации и экономического развития, миграции населения, неурожаев, алкоголизма, беспризорности и др.). Фактически его теория постепенно трансформировалась в биосоциальную, что отчетливо проявилось в трудах его последователей. Изменялись и взгляды Ломброзо о путях и средствах борьбы с преступностью. Если в своих ранних трудах он уповал на внесудебные процедуры выявления прирожденных преступников и по существу медицинские способы воздействия на них, прежде всего со стороны комиссий психиатров, то впоследствии он стал признавать роль права, суда в деле противодействия преступности, а антропологам, психиатрам отводил лишь функции экспертов, призванных помогать правосудию. Несмотря на явную научную несостоятельность ломброзианства, нельзя, как порой делалось в прошлом, относиться к этому учению только резко негативно. В исследованиях Ломброзо есть определенное рациональное зерно. Доля позитивного заряда была уже в самом внимании к личности преступника (а не только к его Деяниям). Не без влияния обширных эмпирических материалов, собранных Ломброзо, известным французским криминалистом Бертильоном был разработан антропологический метод идентификации преступников. Исследования Ломброзо использованы при создании детектора лжи, некоторых графологических (почерковедческих) методов. Определенное практическое значение имели описание и интерпретация Ломброзо татуировок преступников, анализ их преступного жаргона.

     И, наконец, далеко не случаен тот факт, что биологические, в особенности  биосоциологические теории преступности получили вслед за Ломброзо довольно широкое распространение и продолжают существовать (разумеется, в значительно модернизированном виде) до сих пор. В частности, к таким теориям относится клиническая криминология, берущая свое начало в трудах одного из последователей Ломброзо — Гарофало, который в книге «Критерии опасного состояния» (1880 г.) объяснял преступность внутренне присущей отдельным индивидам склонностью к преступлениям.

     В наше время клиническая криминология наиболее обстоятельно разработана  в трудах французского ученого Пинателя. Он выделил понятие преступных способностей, определяемых на основе клинического анализа того, насколько совместимо преступление с нравственными принципами индивида и является ли для него угроза наказанием сдерживающим фактором. Преступные способности выделяются с использованием формализованных опросников, тестов, а также путем ретроспективного анализа профессии, образа жизни, конкретных поведенческих актов, привычек и склонностей индивида. Помимо психоанализа для коррекции поведения потенциальных или реальных преступников клиническая криминология предлагает такие средства, как электрошок, хирургическое вмешательство, включая кастрацию, стерилизацию, лоботомию, медикаментозное воздействие в целях снижения уровня агрессивности, склонности к насилию по самым незначительным поводам и тд.

     Разновидностью неоломброзианства является также теория конституционного предрасположения к преступлению. Представители -немецкий психиатр Кречмер, американские криминологи Шедцон, супруги Глюк и др. исходили из того, что от работы желез внутренней секреции (щитовидной, зубной, половых) во многом зависят внешность (физическая конституция) человека и его психический склад, а значит и поведение, в том числе преступное. «Химическая основа преступного поведения» - так выразительно озаглавлена одна из публикаций представителя данной криминологической теории (Подольски, США, 1955 г.) Соответственно, в качестве средства борьбы с преступностью предлагалась нейтрализация с помощью химических препаратов гормонов, вызывающих агрессивность человека.

     Шел и Элеонора Глюк, опубликовавшие книгу «Строение тела и юношеская преступность» (1956 г.) разработали понятие преступного потенциала, величина которого связана с особенностями физической конституции. Выявленных потенциальных преступников предлагали помещать в специальные лагеря для привития умений и навыков общественно полезного поведения.

     Весьма  близкой к идеям Ломброзо явилась  и концепция умственной отсталости преступников. Один из ее представителей американский криминолог Годдард в 1912 году проследил родословную семьи  Калликаксов, глава которой был дважды женат: первый раз на душевнобольной женщине, второй — на умственно здоровой. Среди нескольких поколений потомков от первого брака 143 человека оказались слабоумными, из числа которых многие стали проститутками, алкоголиками, правонарушителями. Среди 496 потомков от второго брака преступников и других лиц с отклонениями от социальных норм поведения не было вовсе. По данным этого же исследователя, в целом среди заключенных в тюрьму 70% страдали слабоумием.

     С развитием генетики стали предприниматься попытки объяснить преступное поведение наследственной предрасположенностью некоторых людей к лживости, агрессивности, корыстолюбию, другим порокам, стоящим у истоков преступности. В этих целях исследовалось поведение идентичных и неидентичных близнецов и были получены данные о том, что выбор вариантов преступного поведения у первых совпадал чаще, чем у вторых. Наследственная предрасположенность к преступности объяснялась также наличием у преступников лишних мужских хромосом.

     К биологической школе примыкают также криминологические теории, основанные на фрейдизме. Исходя из психоаналитической концепции Фрейда, согласно которой человеческое поведение определяется неосознаваемыми импульсами, излучаемыми из глубины подсознания, некоторые криминологи (американцы Уайт и Абрахамсен, немец Мерген) утверждали, что каждый человек от рождения несет в себе определенный криминальный заряд, обладает подсознательными природными инстинктами, влечениями и наклонностями, имеющими антисоциальный характер. Если эти разрушительные инстинкты не удастся подавить созидательными, и к тому же оказываются неблагоприятными внешние условия жизни индивида, то преступление, как выход из сложившейся ситуации, в сущности, неизбежно.

     Было  бы неправильным, как это делалось, например, в советской криминологии, с порога отметать названные и иные биологические (биосоциальные) концепции преступности, ее причин и мер предупреждения либо ограничиваться рассмотрением их «реакционной сущности». Верно, что каждая из этих концепций дает повод для серьезной критики по самым различным основаниям: вследствие их односторонности, тенденциозности, недостаточной объективности, увлечения частностями, отступлений от принципа системности и по другим причинам. Вместе с тем в биологических (биосоциальных) теориях есть немало интересных наблюдений, инструментально зафиксированных фактов, заслуживающих внимания положений и выводов. И в целом они требуют диалектической оценки. В частности, многие положения концепции умственной отсталости имеют определенное значение для анализа так называемой «вульгарной» преступности («пьяной», бытовой, примитивных краж), хотя мало что дают для объяснения феномена «беловоротничковой» преступности, не согласуются с общеизвестным фактом наличия у значительной части преступников довольно высокого интеллектуального уровня. Арсенал средств клинической криминологии, безусловно, расширяет возможности превентивного и исправительного воздействия на преступников, но это достигается слишком дорогой ценой, например, путем подавления личности, превращением ее в послушного робота, что недопустимо с этических позиций. Криминологические теории, основанные на учении Фрейда, позволяют проникнуть в некоторые ранее неизведанные, глубинные пласты мотивации преступного поведения, многое объясняют в генезизе сексуальных, насильственных, так называемых «безмотивных» преступлений, дают возможность использовать в целях предупреждения правонарушений различные методы психоанализа и психотерапии. Но с позиций этих теорий вряд ли можно основательно исследовать причинный комплекс экономической преступности, обосновать многие из общесоциальных мер предупреждения правонарушений. Строение тела, эндокринные расстройства, как утверждают сторонники концепции конституционной предрасположенности, конечно, оказывают какое-то влияние на характер, психические реакции индивида, а значит, и поведение. Но это влияние не является определяющим, решающим. К тому же если физическая конституция рассматривается, по существу, как первопричина противоправного поведения, то это фактически заводит работу по предупреждению преступлений в тупик, ибо изменить эту конституцию практически невозможно. Поиски гена преступности не увенчались успехом, но уже сейчас накопленные знания о механизме наследственности открывают возможности для ранней диагностики маньяков, способных на совершение особо тяжких насильственных, сексуальных преступлений, а также невменяемых лиц, которые могут совершить общественно опасные деяния.