Молодежная политика в современной россии

в)              небольшой, относительно закрытый круг селектората (тех, кто решает кадровые вопросы);

г)              тенденция к воспроизводству административной элиты за счет лиц, связанных с ее представителями личными связями, происхождением и т.п. Как уже отмечалось выше, эта тенденция в конечном итоге ведет к осуществлению трайбалистской политики.

Специфические черты правящей элиты обусловливают относительную узость методов осуществления власти, преобладающим среди которых является административное принуждение.

Отмеченная специфика региональных властных отношений, как нам представляется, оказывает влияние на государственную молодежную политику по нескольким направлениям.

1. Довольно частое существование непонимания и отчуждения между го­сударственными и муниципальными органами власти в субъектах РФ и руководством молодежных структур, которые - как это ни парадоксально - находятся в составе первых.

Знакомство с практикой осуществления государственной молодежной политики в ряде регионов позволяет сделать вывод, что подобное положение не является исключением[7]. А это в свою очередь заставляет исследовать его при­чины, постараться понять: в силу каких обстоятельств, региональные органы власти (по меньшей мере) недостаточно активно участвуют в реализации ос­новных направлений.

Во многом это обусловлено объективными обстоятельствами - с теми трудностями, которые определяют процесс социально-экономических реформ. В данном контексте, например, недостаточное финансирование может быть прямо связано с обшей нехваткой бюджетных ресурсов, а кадровые проблемы - с обшей тенденцией оттока квалифицированных управленческих кадров из го­сударственных структур в другие сферы. Имеют значение и факторы иного - рода, определяющиеся характером усилий по реализации государственной молодежной политики самих молодеж­ных структур. Очевидно, что отношение властей сегодня к государственной молодежной политике во многом за­висит от активности комитетов и отделов по делам молодежи, от авторитета их руководителей.

И все же многое в позициях местных органов власти и в характере их уча­стия в процессе реализации государственной молодежной политики объясняется иными причинами. Как уже отмечалось, государственная молодежная политика сегодня нередко рассматривают как «детище» центра, далекого от жизни, не владеющего ситуацией в регионе.

Положение обычно радикально не меняется даже тогда, когда «первым ли­цом» субъекта РФ становится человек, осознающий необходимость активной мо­лодежной политики, ибо между ним их молодежными структурами посредничает бюрократический аппарат, нередко существенно видоизменяя принятые решения.

В рассматриваемом контексте необходимо остановиться на парадоксе бывших комсомольских работников. Как правило, большинство нынешних ру­ководителей регионов вышло из этой среды. Казалось бы, именно им проблемы молодежной политики должны быть особенно близки. Но многие из бывших «руководящих комсомольцев» прочно забыли о своем прошлом и о молодежи, скептически воспринимают государственную молодежную политику. Объяснение этому, скорее всего, кроется в специфике сознания данной категории людей, а также в недостаточной готов­ности и способности руководителей нынешних молодежных структур работать с ними. Старые стереотипы (впрочем, далеко не всегда негативные) являются определяющими для части людей с комсомольским прошлым. Существенный отрицательный момент в них - преобладание формы над содержанием, видимо­сти над делом. Именно с такой позиции бывшие комсомольские лидеры зачас­тую и оценивают реализуемые ныне программы и мероприятия. А поскольку в формально-бюрократической' стороне дела они чувствуют себя на голову выше нынешних молодежных руководителей, усилия последних нередко вызывают в данной среде критику, в лучшем случае - снисходительную усмешку.

Недостаточное понимание с административными руководителями регио­нов, несомненно, снижает эффективность молодежной политики, следователь­но, уменьшает возможности участия молодежи в реализации политико- властных отношений.

2. Другим существенным обстоятельством является слабое представи­тельство молодых людей в государственных и муниципальных органах власти.

Современные особенности российской государственной политики, де­лающей в последнее время акцент на стимулирование регионального развития, на поддержку форсированного развития местного самоуправления, неожиданно заставили по-иному, совершенно под другим углом зрения взглянуть на возни­кающие в данной связи проблемы. Выявились, на мой взгляд, новые противо­речия - одни более заметные, другие менее ощутимые на фоне социальных ка­таклизмов.

С одной стороны, социологи зафиксировали явные социальные потери молодых россиян в переходный для общества период: серьезные последствия кризиса в образовании, здравоохранении, резкий рост безработицы и детской юношеской преступности, размытость и неопределенность жизненных пер­спектив и т. д. С другой стороны, наблюдается противоестественная для по­добных условий политическая и социальная апатия молодежи, особенно про­явившая себя на выборах как федерального, так и муниципального самоуправ­ления. Редко кто в возрасте до 30 лет претендует сегодня на самостоятельную управленческую роль, на право быть избранным главой администрации, депу­татом представительного органа местного самоуправления.

По итогам опросов, которые проводились по заказу Министерства труда учеными Института социально-политических исследований при участии ученых Института молодежи и других научных учреждений, установлено, что включе­ние молодежи в систему властных отношений, ее социальное продвижение в сфере управления - сложный процесс, детерминированный переменным характе­ром развития общества. В результате политики, проводимой административной элитой, в стране и в отдельных регионах сложился своеобразный технократиче­ский подход к молодому человеку преимущественно как к объекту социализа­ции, воздействия, воспитания, пассивному исполнителю готовых решений.

Несмотря на формальное соблюдение норм представительства в выбор­ных органах, фактическое участие молодежи в управлении делами общества чрезвычайно мало. Деятельность молодых депутатов, не имеющих опыта прак­тической работы, налаженных связей с аппаратами райисполкомов, горсоветов, во многих случаях мало эффективна. Отчуждение от реальных властных функ­ций, насаждавшееся в течение ряда лет, травмировало молодежное сознание, обусловило безразличие к участию в управлении обществом.

В результате молодые депутаты, руководители администраций регио­нального и местного масштаба - крайне редкое явление в современной российской жизни.

Разумеется, отмечая слабое представительство в органах власти и управле­ния, нельзя игнорировать известные причины общего плана - кризис в стране, ломку общественных формаций, мощнейшие геополитические факторы. Вместе с тем, видимо, надо приучаться постепенно приближаться и к причинам локальным, местным, искать защитные средства и противоядия на уровне своей территории, своего сообщества. Именно этим задачам подчинены функции и полномочия му­ниципальных органов, исполнительной и представительной власти в границах ме­стного самоуправления. Когда мы проецируем на них молодежные проблемы, любой поворот темы или факт исследования приобретают иную окраску.

В той или иной степени молодежные проблемы становятся неизбежной составной частью различных молодежных программ развития. Для одних мэров, глав администраций побудительным толчком к этому являются сугубо отрицательные, негативные мотивы (как выше названные), для других - осознание «вечности», истинности формулы «Молодежь - наше будущее», со все­ми вытекающими отсюда последствиями. Примеров поворота глав местного са­моуправления к нуждам и настроениям молодежи больше. В последние два-три года написано, в частности, об опыте и проблемах такого рода в подмосковных Реутове, Юбилейном, Домодедове, в Ленинградской области и других местах.

Многим кажется порой искусственным выделение проблем молодежи в муниципальной тематике. Вряд ли надо бояться этого. Если и существуют тут сложности, то они несколько иного толка, ибо приходится признать, что фактор поколений, достаточно заметный, все-таки реально присутствует, как бы нам не хотелось его умолчать,

В ходе социологического исследования, посвященного анализу эффек­тивности местного самоуправления и охватившего 24 региона, получена ин­формация, которая должна заинтересовать тех, кто занимается молодежными проблемами. На вопрос: «В какой степени ниже перечисленные различия явля­ются основой, разделяющей людей в вашем городе (районе)?» - 10,2% опро­шенных ответили, что в большой степени различия между старыми и молоды­ми, а 57% - что те же различия, но в определенной степени[8]. В сумме более двух третей опрошенных отмечают значение для них несовпадения интересов поколений - весьма существенный показатель.

Таким образом, допустимо утверждать, что недостаточное представи­тельство молодежи в управленческих структурах выступает в качестве фактора, препятствующего модернизационному и по сути своей демократическому про­цессу в России.

3. С отмеченными обстоятельствами тесно связана низкая политическая, прежде всего избирательная активность молодых людей. Указывая на это, С.Катаев пишет: «Лишенная четких ориентиров, вызывающих доверие, моби­лизующих на деятельность, молодежь временно приберегает свою активность до лучших времен»[9].

В известной степени причины данного феномена могут быть объяснены тем очевидным фактом, что ускоренная индустриализация избирательного про­цесса в России и в ее регионах далеко опередила процесс формирования демо­кратической избирательной культуры у населения. Возникло противоречие ме­жду нормативными требованиями и образцами электорального поведения, ко­торые заданы конституционным строем и избирательной системой и ориенти­рованы на рациональную мотивацию политического участия, с одной стороны, и личностными и групповыми политическими установками и ориентациями с другой. Последние имеют весьма сложную структуру, которая может быть ос­мыслена и проанализирована с помощью категории «избирательная культура». В нашем конкретном случае - «избирательная культура молодежи».

Использование данной категории является сегодня повсеместным не только в специальных исследованиях, но в публицистике, а также нормативных документах органов государственной власти. В регионах разработаны и осуще­ствляются (с различными степенями успеха) целевые программы повышения избирательной культуры, в том числе и ориентированные и на молодежь.

Однако, как показывает практика, под избирательной культурой чаще все­го понимают уровень знаний об избирательной системе, о процессе выборов. В более широком значении - о структуре и функционировании российской политической системы вообще. Этот упрощенный подход в конечном итоге уже сего­дня приводит к примечательному парадоксу, Суть его в том, что усиливающееся политическое просвещение, заключающееся, по замыслам его организаторов, в распространении соответствующих знаний (изучение Конституции РФ, избира­тельного законодательства, знакомство с работой представительных органов власти, встречи молодежи с кандидатами и депутатами в рамках клубов молодых избирателей и т.п.), не дает ощутимого результата. Электоральная пассивность молодежи не снижается, а в некоторых случаях даже и усиливается.

Представляется, что данный парадокс достаточно легко объяснить, если при­нять во внимание, что избирательная культура молодежи не исчерпывается только политическими знаниями, осведомленностью о нормативной базе избирательного процесса, и - более того - они не являются сегодня решающими детерминантами электорального поведения. Она представляет собой неотъемлемую часть политиче­ской культуры вообще. Последнюю, в свою очередь, «можно рассматривать как ценностно обусловленный, транслирующий позитивные для субъекта традиции властвования и воплощенный в наиболее типичных для него формах осуществле­ния властных ролей и функций стиль политического поведения, который выражает степень освоения и творческого развития субъектом общественно признанных об­разцов мышления и действия в сфере государственной власти»[10].

Следовательно, в существенную роль в избирательной культуре молоде­жи играют не столько знания, но ценности и архетипы политического поведе­ния, во многом обусловленные традициями.

Разумеется, сказанное не означает, что знания не играют здесь роли во­обще. В любом случае мы должны учитывать их уровень и специфику. Но в от­ношении знаний выводы достаточно очевидны и, к сожалению, неблагоприят­ны для организаторов избирательного процесса. Молодежь, как правило, до­вольно смутно представляет не только нормы избирательного кодекса, но структуру органов государственной власти.

Низкая избирательная активность основывается и на убеждении молодых людей, что в настоящее время они не могут в полной мере реализовать многие из наиболее важных потребностей. В частности, по данным исследования «Мо­лодежь России», они достаточно низко оценивают такие свои возможности:

   устроиться на хорошую работу по своей специальности - 43,0 %

   влиять на принятие решений, касающихся жизни Вашего города, поселка - 53,0 %

   получить в случае необходимости судебную защиту - 42,9 %

   получать квалифицированную медицинскую помощь - 40,0 %

   добиться для себя (своей семьи) материального благополучия, достатка - 32,9 %

   реализовать творческие способности - 34,0 %[11]

Неэффективность социальной политики вообще и государственной моло­дежной политики, в частности, убеждает молодых людей в том, что не имеет смысла не только приобретать знания об избирательной системе и политиче­ской системе России в целом, но вообще участвовать в выборах.

Формирование стройной системы знаний у молодых избирателей ныне связано не столько с тем, чтобы знакомить их с избирательным законодательст­вом (хотя и это также необходимо делать), но с обеспечением эффективности государственной политики вообще и с действенностью избирательной системы, в частности.