Политическая власть

Когда же из взаимной конкуренции  начинает вырастать доминирование  одного из субъектов за счет навязывания  им своих целей и интересов  другому субъекту, тогда и возникает  новый тип взаимодействия, при  котором господствует одна сторона  и ей подчиняется другая. Иными  словами, власть возникает в результате превращения влияния одной стороны  в форму преобладания над другой. Поэтому когда той или иной стороне удается навязать конкуренту собственные намерения, цели и желания, и формируется власть, знаменующая  собой ту асимметричность положения, при которой господствующая сторона  приобретает дополнительные возможности  для достижения собственных целей.

Таким образом, власть может  рассматриваться как разновидность  каузальных отношений или, по мысли  Т. Гоббса, отношений, в которых «один  выступает причиной изменения действий другого». Поэтому власть выражает позицию субъективного доминирования, возникающую при реальном преобладании тех или иных свойств (целей, способов деятельности) субъекта. Следовательно, власть основывается не на потенциальных  возможностях того или иного субъекта или его формальных статусах, а  на реальном использовании им средств  и ресурсов, которые обеспечивают его практическое доминирование  над другой стороной. В политике подчиняются не тому, у кого более  высокий формальный статус, а тому, кто может использовать свои ресурсы  для практического подчинения. Не случайно М. Вебер считал, что власть означает «любую возможность проводить  собственную волю даже вопреки сопротивлению, вне зависимости от того, на чем  такая возможность основана».

При этом способы принуждения  подвластной стороны могут быть весьма различными, это – убеждение, контроль, поощрение, санкционирование, насилие, материальное стимулирование и т.д. Особое место среди них занимает насилие, которое, по мнению Ф. Нойманна, «есть самый эффективный в краткосрочной перспективе метод, однако он малоэффективен в течение длительного периода, поскольку принуждает (особенно в современных условиях) к ужесточению приемов властвования и к их все более широкому распространению». Поэтому «самым эффективным методом остается убеждение».*

Таким образом, власть исходит  из практического умения субъекта реализовывать  свой потенциал. Поэтому сущность власти неразрывно связывается с волей  субъекта, способствующей перенесению  намерений из сферы сознания в  область практики, и его силой, обеспечивающей необходимое для  доминирования навязывание своих  позиций или подчинение. И сила, и воля субъекта в равной мере являются ее неизменными атрибутами.

Поэтому, даже заняв выгодную позицию, субъект должен уметь использовать свой шанс, реализовать новые возможности. Таким образом политическая власть как относительно устойчивое в социальном плане явление обязательно предполагает наличие субъекта, наделенного не формальными статусными прерогативами, а умениями и реальными способностями к установлению и поддержанию отношений своего властного доминирования (со стороны партии, лобби, корпорации и др.) в условиях непрерывной конкуренции.

В зависимости от того, насколько  эффективны применяемые субъектом  средства поддержания своего доминирования, его власть может сохраниться, усилиться  или, уравновесившись активностью  другой стороны, достичь равновесия взаимных влияний (состояние безвластия). Достижение такого баланса сил (эквилибр) будет стимулировать к тому, чтобы заново ставить вопрос либо о переходе сторон к формам сотрудничества, кооперации, либо о вовлечении их в новый виток конкуренции для завоевания новых позиций доминирования.

Чтобы удержание власти было более длительным и стабильным, доминирующая сторона, как правило, пытается институпиализировать свою позицию доминирования и превосходства, превратить ее в систему господства. Как самостоятельное и устойчивое политическое явление власть есть система взаимосвязанных и (частично или полностью) институциализированных связей и отношений, ролевых структур, функций и стилей поведения. Поэтому она не может отождествляться ни с отдельными институтами (государством), ни с конкретными средствами (насилием), ни с определенными действиями доминирующего субъекта (руководством).

Согласно такой интерпретации  власти, она не способна распространяться по всему социальному (политическому) пространству. Власть – это некий  сгусток социальности, формирующийся лишь в определенных частях общества (политического пространства) и используемый людьми наряду с другими средствами достижения своих целей лишь для регулирования специфических конфликтов и противоречий. Ее источником является человек с присущими ему умениями и свойствами, конкурирующий с другими людьми и использующий различные средства для обеспечения своего доминирования над другими.

Учитывая, что в политической сфере главным субъектом власти является группа, политическую власть можно определить как систему  институционально (нормативно) закрепленных социальных отношений, сложившихся  на основе реального доминирования  той или иной группы в использовании  ею прерогатив государства для распределения  разнообразных общественных ресурсов в интересах и по воле своих  членов.

В политической жизни отношения  властвования представляют собой сложный  процесс взаимодействия вовлеченных  в них разнообразных структур, лиц, механизмов, которые выражают различный  характер доминирования / подчинения всевозможных социальных групп. При этом властные взаимосвязи независимо от типа политической системы всегда обладают некими способностями  воздействия на поведение граждан. В политической науке их принято  называть «ликами власти».

«Первое лицо» власти означает ее способность побуждать людей  к определенным действиям, заставлять их совершать поступки в русле  тех интересов и целей, которые  исходят от господствующего субъекта. Так, правящие партии, контролируя основные государственные структуры, побуждают  граждан придерживаться установленных  ими законов и правил, заставляют их действовать в направлении  решения поставленных задач.

«Второе лицо» власти демонстрирует  ее умение предотвращать нежелательные  действия людей. В частности, правящие круги могут запретить экстремистские и радикальные организации, вытеснить  нежелательные партии на периферию  политической жизни, предотвратить контакты граждан с населением других государств. Власти способны искусственно ограничить поле политических дискуссий, запретив контролируемым ими СМИ обращаться к определенной тематике или введя строгую цензуру для прессы и телевидения. Особенно ярко запретительный характер власти проявляется в условиях чрезвычайного положения или ведения страной военных действий, а также при тоталитарных и деспотических режимах.

«Третье лицо» власти характеризует  ее возможность осуществлять господство определенных сил при отсутствии видимого и даже смыслового контакта властвующих и подвластных. Например, авторитет политического лидера может стимулировать действия его  сторонников в духе определенных заветов и после его смерти или тогда, когда он находится  в заключении и его никто не видит.

Невидимое воздействие власти имеет место и при манипулировании  общественным (групповым) мнением. Это  происходит тогда, когда люди становятся участниками инициируемых властями процессов, не осознавая ясно истинных целей и замыслов правящих кругов. Например, власти могут проводить  определенные эксперименты над группами военнослужащих или жителей страны, не ставя их в известность об опасности  этих действий для здоровья людей. Иначе  говоря, манипулирование есть кратковременная  форма властвования, которая заканчивается, как только объект власти приобретает  нужную ему информацию.

«Четвертое лицо» власти демонстрирует ее тотальность, т.е. способность существовать в виде повсеместного принуждения, исходящего отовсюду и не сводящегося к действиям  какого-либо конкретного лица. Власть выступает здесь как некая  предписывающая поведение людей  матрица и даже демоническая сила, которая «никогда не находится в  чьих-то руках, никогда не присваивается».* В этом случае власть не осознается людьми как чье-то персональное господство. Чаще всего такая форма принуждения  отображает господство действующих  в стране законов, норм, правил, традиций. Здесь очень распространены методы символического принуждения, привычки, стереотипы, предрассудки и проч.

Показательно, что русские  анархисты М. Бакунин, А. Гордин и др. полагали, что власть политических норм и законов есть особая власть, требующая специфических способов отображения и обращения с нею. Если эти нормы исходят от верхов и не учитывают интересы рядовых граждан, то такая власть должна уничтожаться. Однако если эти порядки и правила инициируются самим населением, то такая устанавливаемая власть, напротив, должна последовательно укрепляться и развиваться.

2. Свойства политической  власти

политический власть

Как относительно самостоятельное  и качественно определенное явление  политическая власть обладает целым  набором присущих ей свойств и  характеристик. Среди них можно  выделить ряд универсальных черт, объединяющих политическую власть с  другими разновидностями социальной власти – экономической, нравственной, правовой, информационной и др., а  также специфические черты, присущие исключительно ей как собственно политическому явлению.

Среди универсальных, базовых, первичных свойств политической власти следует отметить прежде всего свойство асимметричности, которое не просто характеризует доминирование воли властителя и неравенство его статуса со статусами подвластных ему, но и отражает качественные различия их возможностей, ресурсов, прав, полномочий и других параметров жизнедеятельности. По сути дела это свойство показывает, что в политике борьба за обладание властью и удержание ее мотивируется не столько соображениями престижа, идеями, ценностями и другими идеальными сущностями, сколько стремлением конкретных людей к обладанию необходимыми им ресурсами и правами, которые расширяют их социальные возможности.

Такая изначальная несбалансированность отношений доминирования-подчинения превращает политическую власть во внутренне  неравновесное явление. В этом смысле политическая власть обладает свойством  инверсионности, которое свидетельствует о том, что положение властвующих постоянно подрывается активностью подвластных, в результате чего их статусы могут динамично изменяться и даже превращаться в противоположные. Это значит, что при сопротивлении подвластных более интенсивно, нежели влияние властвующих, субъект и объект власти могут поменяться местами.

Эта постоянно существующая возможность обратимости власти показывает, что властное взаимодействие имеет комбинированный характер, т.е. власть формируется на пересечении  усилий, воль не только доминирующей, но и подчиненной стороны. Отношения  властвующих и подвластных простираются в широком диапазоне: от ожесточенного сопротивления и готовности умереть, но не сдаться на милость победителя, до добровольного, с радостью воспринимаемого повиновения. Однако при всем том власть всегда представляет собой некое среднеарифметическое сочетание влияния субъекта и силы сопротивления объекта власти.

Принципиально важным свойством  власти является и ее ресурсность. В самом общем виде ресурс – это определенное основание власти или все те средства, которые позволяют субъекту добиться доминирования. В качестве таких ресурсов могут выступать знания и информация, материальные ценности (деньги, земля, техника и др.), утилитарные средства (социальные блага, используемые для обеспечения текущих нужд человека), правовые нормы и законы (предполагающие судебные санкции, меры административного характера и т.п.), организационные, принудительные средства (военная и физическая силы или угроза их применения), территориальные (определенные территории, находящиеся в распоряжении субъекта власти), демографические (люди с их определенными качествами) средства и др.

В зависимости от характера  политической системы или сложившейся  ситуации те или иные ресурсы становятся либо эффективными, либо дисфункциональными. Например, сегодня в демократических государствах одной только силой невозможно заставить население подчиняться власти или, скажем, государству, располагающему большими территориями, решить в свою пользу конфликт с соседней страной, обладающей значительным экономическим превосходством. Американский футуролог О. Тоффлер предсказывает, что в начале XXI в. важнейшим ресурсом станет информация. Она приведет к «смещению власти», которое предопределит формирование «мозаичной демократии», где главным субъектом будет «свободный и автономный индивид».

Власть обладает также  свойством кумулятивности, означающим, что в сфере властных отношений любой субъект ориентируется прежде всего на собственные интересы (а не на потребности партнера), пытаясь расширить зону собственного влияния и контроля. Это доказывает не только остроту и конфликтность властных отношений, но и то, что изнутри, т.е. со стороны действующего субъекта (и при условии неизменности его устремлений), власть по существу не имеет никаких ограничений. Поэтому она стремится к постоянному расширению зоны своего распространения, к тому, чтобы вовлечь в отношения господства / подчинения все имеющиеся в политике субъекты и связи.

С сугубо практической точки  зрения признание такого рода свойства показывает, что властные претензии  и амбиции тех или иных лиц (групп) можно предотвратить только извне. Иначе говоря, власти может  быть поставлен предел только с внешней  стороны – со стороны объекта. Вот почему, например, гражданам, голосующим за очаровавшего их претендента на какой-либо государственный пост, следует  больше рассчитывать не на достоинства  лидера, а на создание системы сдержек  и противовесов, способных контролировать, а в известных случаях и  предотвращать его действия, направленные на превышение данных ему полномочий.

Власть обладает и конструирующими  способностями. Иными словами, она  является источником (если не всех, то большинства) социальных преобразований, осознанного проектирования и корректировки  общественных отношений. В этом смысле власть является не просто регулятором, но и конструктором социальности, средством преобразования социального (политического) пространства.

Специфические свойства политической власти раскрывают ее особое измерение. В этом смысле прежде всего следует принять во внимание, что политическая власть формируется в условиях конкуренции групповых субъектов. Правда, сторонники постструктуралистских подходов полагают, что нет принципиальных различий между тем, как взаимодействуют индивиды, и тем, как взаимодействуют группы (М. Фуко). Однако вряд ли это положение можно признать правомерным, учитывая, что группы не могут, как отдельные личности, непосредственно осуществлять свое политическое господство или, так же как они, конкурировать друг с другом.