Архитектор Френк Гери

Фрэнк Гери — архитектор, проживающий в Лос-Анджелесе, Калифорния. Его бросающиеся в глаза здания стали туристическими достопримечательностями, где бы они ни были построены. Его работы часто называются одними из наиболее важных работ современной архитектуры. Он определенно самый известный из ныне живущих архитекторов благодаря необычному внешнему виду его корчащихся зданий, и отсутствия в оных «прямых углов». Фрэнк Гери знаменит тем, что воплощает свои проекты, основываясь на карандашных набросках и картонных моделях, а не на компьютерных технологиях, пришедших из космической отрасли.

Фрэнк Оуэн Гери родился 28 февраля 1929 года в Торонто, хотя живет в Штатах. Закончил университет в Лос-Анжелесе и Гарвардскую высшую школу дизайна. После университета Гери работал в Лос-Анжелесе в мастерской В. Груэна, X. Сасаки и У. Перейры, а в 1962 г. открыл собственную мастерскую Frank Gehry Associates. Для большинства современников Гери шестидесятые пришли и ушли, так и оставшись модой. В нем они не только остались, но и, так сказать, проросли. Как вверх, в современность, так и в прошлое.

Дружба с художниками, создающими поп-арт, - Бобом Раушенбергом, Класом Ольденбургом, Джаспером Джонсом, - дала Фрэнку Гери новую эстетическую палитру, свободную от штампов классицизма и рационализма. Гери создает коллажи из ненужных строительных материалов и архитектуру, стилистически близкую к ним, в частности, собственный дом в Санта-Монике (1978), за возведение которого с ним хотели судиться соседи - владельцы респектабельных вилл.

"Пещера" из  пластин асбеста, шифера и проволочной  сетки производит впечатление  нестабильности и самодельности, можно сказать, непрофессионализма, нарушая все возможные законы, от тяготения до гармонии. Вместе с тем она вполне созвучна фрагментированному пространству современного города и ей не откажешь в живописности. Авангард шестидесятых очень похож на русский авангард 1920-х своей приверженностью к чистым художественным жестам даже в тех условиях, когда средства реализации почти отсутствуют. Конструктивизм ориентирован на реальность, авангард устремлен в будущее: первый создает объем, второй оперирует временем. Архитектура для Гери - это искусство и процесс, стоящие за пределами идеологии или социальных программ. Отсюда решительное неприятие "стеклянных коробочек" предшествующих десятилетий, равно как и устойчивая неприязнь к постмодернизму. К началу 1980-х, по мере того как формировалось его собственное видение архитектурных форм, Гери на время отходит от частной практики, создает функциональную скульптуру и мебель из гофрокартона, поражающую своей тектоничностью.

Он вообще часто  подчеркивал свою инородность архитектуре, незаинтересованность ею. Ему важнее не буква, но дух - вечно изменяющийся, не стоящий на месте. Прохождение, проживание, осмысление и переосмысление делают архитектуру архитектурой. Гери создает, коротко отмахиваясь от упреков  в сходстве некоторых решений. Его  метод называется деконструкция, и речь идет, прежде всего, о разрыве привычных связей между объектом и смыслом, назначением и значением, зданием и его контекстом. Порвать и связать воедино новой связью. Так происходит c музеями и частными домами, лабораториями и спортивными комплексами. Трудно определить с ходу, городская ли это романтика или урбанистическое изживание себя. Подсказку можно найти в великолепной отделке, непередаваемом узоре конструкций, диковинных плоскостях. Любое здание Гери - это событие и процесс.

Признание "Я - архитектор" прозвучало в 1972 году, как раз после трех месяцев  удачной торговли картонными стульями, производство которых обходилось в  семь долларов, а цена составляла семьсот  тридцать, что в семьдесят втором было немалыми деньгами. "Я решил, что буду архитектором, а не дизайнером мебели. Я не пойду дальше по этому  пути", - заявил тогда Гери, но время  от времени возвращался к созданию предметов, позволяющих представить  архитектурные идеи, так сказать, в овеществленном виде. Гери словно специально решает работать с "тяжелым" материалом, ставшим синонимом дешевизны  и неряшливости. Секрет эстетической "трансмутации", на первый взгляд, прост, ведь от наброска до воплощения - только шаг. Гофрированная бумага кресел и стульев выглядит неожиданно, почти вызывающе, приобретает неповторимый шарм, притом как будто бы вполне естественно. На самом деле, формы тщательно спланированы и отточены, а их относительная субтильность является результатом специальной обработки картона. Реклама тех лет изображала отнюдь не худосочного автора сидящим на своей продукции. С другой стороны, материал обработан, но не облагорожен и предстает во всей своей полноте и фактурности. Автор стремится к добровольной самоизоляции, давая проговориться форме.

Еще одна линия, сближающая его архитектуру с  искусством, возникает в связи  c подчеркнутой непрагматичностью в отношении денег. В семидесятых - восьмидесятых Гери охотно брался за малобюджетные проекты, словно специально создавая себе условия, активизирующие интуицию и фантазию. Дом Вагнера выполнен из уже использованных материалов, дом Нортона, слегка похожий на птичье гнездо, - из дерева и металлических конструкций, Музей авиации в Калифорнии (1982 - 1984) построен по заказу штата в условиях, когда для отделки интерьера не было даже предусмотрено отдельного бюджета.

В поражающих воображение  сооружениях Гери добивается исключительной выразительности как художник-скульптор. При этом он остается архитектором, тщательно организовывая пространство и решая все функциональные проблемы сооружения. Фрэнк Гери - это архитектор, который показал нам, что функция  современного общественного здания не только полезная площадь, удобство связей и освещенность, но и его  образная сущность.

В 1989 году Фрэнк  Гери стал лауреатом Прицкеровской премии, кроме того, он обладатель премии Вольфов (международная премия, отмечающая высшие достижения в различных областях человеческой деятельности, 1992), Praemium Imperiale (премия японского императора в области искусств, 1992), золотой медали Британского королевского института архитекторов (1992), премии Генри Тернера (2007) и еще десятка наград и призов.

Гери создает  необыкновенные с эстетической точки  зрения объекты, деконструирует иллюзорную целостность архитектуры, но он не пытается глобально переосмыслить саму историю европейской архитектуры, деконструировать базовые ее принципы. Работы Фрэнка Гери становятся полностью произвольными и геометрически скульптурными и относятся только к прихотям его композиций, – и в этом, по мнению коллег, состоит определенная опасность. Его деконструктивизм – это распадающиеся объемы, грубые, крошащиеся поверхности, использование сломанных буквально традиционных архитектурных элементов.

Первая самостоятельная  работа Гери — дом Стивза в Брентвуде (Калифорния,1954—1959). Хотя в ней заметно влияние Фрэнка Ллойда Райта, уже видно стремление Гери отказаться от прямого цитирования исторических прототипов. Уже в то время стало очевидным умение архитектора создавать крупномасштабные композиции, что подтвердилось комплексом супермаркетов в Санта-Монике (1979—1981). Себя Гери называет пост-постмодернистом, а одним из тех, кто оказал на него самое сильное влияние, указывает выдающегося финского архитектора и дизайнера Алвара Аалто.

В конце 80-х в  разных уголках мира реализуется  сразу несколько крупных проектов Гери. В Германии, в городке Вайл-ам-Рейн построено здание музея — Vitra Design Museum. Тогда же архитектор конструирует восьмидесятиэтажное здание на Мэдисон-Сквер Гарден в Нью-Йорке.

Одной из самых  впечетляющих работ Фрэнка Гери является обшитый титановыми листами музей Гуггенхейма в Бильбао (1997) — 24000 кв.м, из которых 10600 кв.м — выставочные территории на трех этажах. По мнению Филиппа Джонсона это «величайшее архитектурное сооружение современности». В проекте музея в Бильбао в полном объеме воплотилась давняя мечта Фрэнка Гери создать здание, которое вмещало бы искусство и одновременно само являлось искусством.

Крупнейший проект Гери — концертный зал им. Уолта  Диснея в Лос-Анджелесе (2003). Стараясь следовать идее деконструктивизма и в дизайне интерьера, Гери сделал трубы органа торчащими в разные стороны, что вызвало противоречивые мнения критиков. Возмущения критиков спровоцировало также решение по использованию металлической облицовки фасада здания, которая так хорошо отражала солнечный свет, что в квартирах жителей близлежащих домов в солнечные дни стояла невыносимая жара. Но проблема быстро была решена путем специальной шлифовки покрытия.

Dancing House ("Fred and Ginger"), Prague, Czech Republic, 1995. Прага, «Танцующий дом» (он же «Джинджер и Фред», а для чехов — просто «Стакан»):

В 1945 году во время  воздушного налёта бомба разрушила  стоявший здесь тогда дом, после  чего место лет 50 пустовало. Инициатором  постройки выступил Вацлав Гавел, с детства живший в соседнем здании и хотевший чтобы дом на пустыре построил его «личный архитектор», хорват Владо Милунович. Но выкупившая землю голландская страховая компания ING потребовала пригласить известного западного архитектора. В результате дом проектировали совместно Милунович и Фрэнк Гери.

Танцующий дом  — офисное здание в Праге в  стиле деконструктивизма, состоит из двух цилиндрических башен. Танцующий дом является архитектурной метафорой танцующей пары, в шутку называется «Джинджер и Фред» в честь пары Джинджер Роджерс и Фред Астер. Как и многие деконструктивистские сооружения, резко контрастирует с соседствующим цельным архитектурным комплексом рубежа XIX—XX веков. Здание представляет собой офисный центр, в котором располагаются несколько международных компаний. На крыше находится французский ресторан с видом на Прагу.

Здание является одним из трех новых проектов, которые  городская администрация разрешила  построить в исторической части  города. Реализовать проект удалось  благодаря использованию технологии CATIA, которая использовалась и при  постройке «Опытного музыкального проекта» (Experience Music Project). Эта программа, позволяющая исходя из формы здания рассчитать на компьютере его несущую структуру; кривизну и размер каждого элемента покрытия, была разработана во Франции для военных целей, в том числе для обшивки сверхскоростных истребителей Мираж. С ее же помощью создан и примыкающий стеклянный объем — «леди в развевающемся платье», и выходящий к реке бетонный конус — «джентльмен в шляпе», точнее в цилиндре. Строительство здания продолжалось с 1994 по 1996 год. Фасад состоит из 99 бетонных панелей различных форм и размеров.

Если говорить об архитектурном стиле, к которому относится дом, то это направление  называют деструктивной архитектурой, когда формы не подчинены особой геометрии. Танцующий дом стал одним  из обязательных пунктов большинства  туристических экскурсий и считается  одной из главных достопримечательностей города.

У многих туристов, знакомящихся с пражскими достопримечательностями, при виде этого здания начинает кружиться  голова. И это неудивительно: асимметрия и резкий контраст, создающие впечатление  оптического искажения на углу набережной и Рессловой улицы, оказывают на путешественников, видящих танцующий дом впервые, неизгладимое впечатление, которое, видимо, шокируют вестибулярный аппарат. По посещаемости танцующий дом успешно конкурирует с множеством исторических архитектурных памятников Праги, что создает неудобства для городского автомобильного движения. Проезжающие по Рессловой улице автомобили горожан и такси с туристами нередко притормаживают напротив танцующего дома, что часто становится причиной дорожных пробок. 
 
 

Отель “Marques de Riscal” Фрэнка Гери

Отель “Marques de Riscal” открылся для публики в 2006 году на севере Испании в Эльсьего. Комплекс, состоявший из пятизвездочного отеля, эксклюзивного ресторана, уникального спа с винотерапией, музеем и магазином вина, заказал винный магнат – Маркиз де Рискаль.

Маркизу пришлось долго уговаривать Гери, чтобы  один из самых успешных и востребованных архитекторов в мире, согласился на проектирование в глухой провинции  Испании.

Контракт на проектирование был подписан только после того, как де Рискаль лично угостил Гери вином 1929 года (год рождения архитектора). Попросту споив Фрэнка, маркиз попросил его спроектировать такой комплекс, который бы затмил музей Гуггенхайма в Бильбао. Причина подобного тщеславия де Рискаля была проста – какой турист, в здравом уме поедет в неспокойную и местами даже террористическую Страну Басков продегустировать вина? А вот посмотреть на шедевр современной архитектуры и в качестве бонуса выпить хорошего местного вина, поедут многие – превратив крошечный городок в новую Мекку Европейского туризма.

Приехавший в  Эльсьего Гери увидел сельский городок на 1000 жителей и уходящие за горизонт виноградники. Родившуюся там идею, архитектор комментирует так – это храм вина, отражающий саму суть напитка.