Понятие денежно-кредитного регулирования

 Во-вторых, большое влияние  на эффективность денежно-кредитной  политики оказывает также правильность  выбора промежуточных и тактических  целей. В данном случае речь  идет о так называемой технической  стороне дела. Известно, что денежную  массу можно представить различными  денежными агрегатами, построенными  по принципу убывания ликвидности.  Выбирая в качестве промежуточной  цели, например, темп роста денежной  базы. Центральный банк должен  выбрать и денежный агрегат,  который он будет контролировать, более узкий или более широкий  и соответственно определить  тактические цели. Если выбор  сделан неправильно, без учета  всех происходящих процессов  в денежно-кредитной сфере, предпринимаемые  усилия не только не принесут  желаемого конечного результата, но и могут подорвать авторитет  экономических теорий, на основе  которых формировалась денежно-кредитная  политика. Так, например, неудачу  монетарного таргетирования, проводимого  Комитетом по операциям на  открытом рынке ФРС в 1979—1982 гг., М. Фридмен, интеллектуальный  отец современного монетаризма,  связывал с тем, что была  неправильно выбрана тактическая  цель — незаимствованные резервы  вместо денежной базы, что, на  его взгляд, было бы предпочтительнее1. Неожиданно для монетарных властей  повел себя и узкий денежный  агрегат M1, темп роста которого  был выбран в качестве промежуточной  цели. Результат монетаристского  эксперимента — значительное  увеличение изменчивости поведения  M1, а также внезапная ломка  стабильного до того времени  соотношения между ростом M1 и  номинального ВНП и между ростом M1 и инфляцией, хотя их стабильное  соотношение в известной мере  составляет основу классического  монетаристского подхода.

 В-третьих, при проведении  денежно-кредитной политики и  выборе ее целей необходимо  учитывать побочные эффекты, обусловленные  самим механизмом изменения объема  денежной массы в экономике.  Центральный банк не может  полностью контролировать предложение  денег, поскольку в этом процессе  участвуют также коммерческие  банки и небанковский сектор. Например, резервы банков состоят  не только из обязательных, предписываемых  Центральным банком, но и избыточных  резервов, величину которых банки  определяют самостоятельно. Чем  больше будут избыточные резервы,  тем меньше кредита будет выдано. Таким образом, Центральный банк  не может точно предусмотреть  объем кредитов, которые будут  выдавать коммерческие банки, а увеличение избыточных резервов повысит норму резервов и снизит денежный мультипликатор.

 Соотношение между  наличными и безналичными деньгами  зависит от поведения населения,  которое определяется не только  действиями Центрального банка.  Изменение соотношения между  наличными и безналичными деньгами  также скажется на величине  денежного мультипликатора, определяющего  масштабы кредитной эмиссии, а  следовательно, и предложения  денег. Мероприятия Центрального  банка могут не достичь цели  вследствие непредсказуемого поведения  коммерческих банков или населения.

 Например, Центральный  банк решает увеличить предложение  денег и для этого расширяет  денежную базу, проводя операции  на открытом рынке по покупке  ценных бумаг. Рост предложения  денег вызовет падение процентной  ставки. А дальше все будет  зависеть от поведения коммерческих  банков и населения в изменившихся  условиях. Если банки предпочтут  увеличивать свои избыточные  резервы, вместо того чтобы  выдавать кредиты, а население  переведет часть своих средств  из депозитов в наличность, уменьшится  денежный мультипликатор, что нейтрализует  набравший силу процесс расширения  денежной массы и снизит результативность  предпринятых Центральным банком  действий.

 Похожая ситуация наблюдалась  во времена Великой депрессии  в Америке, вплоть до 40-х гг., когда стали быстро нарастать  избыточные резервы в коммерческих  банках. Этот опыт показал, что  увеличение банковских ресурсов  не обязательно будет производить  мультипликативное расширение банковских  кредитов и депозитов. Некоторые  экономисты считают, что если  бы банки не накапливали избыточные  резервы, то оживление экономики  во второй половине 30-х гг. было  бы более энергичным.

 В итоге эффективность  денежно-кредитной политики в  целом зависит от качественной  работы всех звеньев так называемого  передаточного механизма.

4. Непреодолимые  противоречия денежно-кредитного  регулирования

 Денежно-кредитная политика  всегда и везде сталкивается  с тремя противоречиями, которые  она не в состоянии преодолеть. Эти противоречия взаимообусловлены  и порождаются коммерческим интересом,  являясь его родимыми пятнами.

 Во-первых. Основная проблема  денежно-кредитного регулирования  в том, что оно может осуществляться  лишь при наличии на рынке  выбора потребительских товаров.  А влияет оно на производство  товаров лишь постольку, поскольку  в них заинтересован коммерческий  капитал, поскольку он готов  участвовать в инвестировании  производства этих товаров. Коммерческий  же капитал по своей сути  живёт непрерывным поиском сиюминутной  прибыли в рыночной стихии  товарно-денежных отношений. Сам  по себе он не способен на  планирование долгосрочных капиталовложений  и соответствующее кредитование  и не ищет возможностей участия  в инвестировании промышленного  и сельскохозяйственного производства, потому что такое производство  может развиваться только при  долгосрочном кредитовании под  низкий процент и не даёт  дивиденда, который дают спекулятивные  сделки. За то время, которое  необходимо для инвестирования  производства, капитал можно провернуть  множество раз в коммерческих  операциях и получить навар  в сотни процентов прибыли.

 Нынешняя жизнь в  России доказывает это самым  наглядным образом. Коммерческие  банки, как центры кредитования, не дают кредиты на срок, превышающий  три-четыре месяца, потому что  это не выгодно, потому что  выгодны лишь текущие и краткосрочные  спекулятивно-коммерческие сделки. И если коммерческий капитал  не находит таких сделок внутри  страны, он бежит в другие государства.  Там он либо оседает в банках  под высокий процент, либо ищет  способы участвовать в иностранных  спекулятивных операциях, показывая  этим свой абсолютный космополитизм,  свою абсолютную чуждость идее  привязанности к стране, где он  зародился, абсолютную чуждость  промышленному производству, как  и производству вообще.

 Поэтому денежно-кредитная  политика, оказываясь главным средством  влияния правительства на рыночные  отношения при политическом господстве, при диктатуре коммерческого  интереса, коммерческого капитализма,  как это, например, сейчас имеет  место в России, неизбежно ведёт  к деградации производства. Ибо  сложное, требующее долгосрочного  или среднесрочного кредитования  производство товарной продукции,  а тем более производство средств  производства, не может привлечь  капиталовложения, кроме скудных  средств из бюджета правительства,  вследствие чего происходит устойчивое  сокращение внутреннего производства  средств производства и товарной  продукции, и денежно-кредитная  политика «теряет почву под  ногами» из-за потери равновесия  между спросом и предложением. Она начинает всё больше зависеть от внешних факторов, от импорта товаров, от внешних кредитов, от состояния внешних рынков. При таком положении дел коммерческие спекулянты постоянно повышают цены, а если их вынуждают удерживать цены правительственными постановлениями, которые принимаются под давлением низов, они уводят торгово-денежные сделки в тень, прикрывая их требованиями коммерческой тайны, или вывозят денежные накопления в другие страны. Таким образом, политическое господство коммерческого интереса, в конечном итоге, создаёт предпосылки для галопирующей инфляции и гиперинфляции, которые в свою очередь разрушают возможность денежно-кредитного управления рынком со стороны отражающего требования коммерческого капитала правительства. Этот порочный круг, в конце концов, приводит к разрушению внутреннего производства и превращению страны в сырьевой полуколониальный придаток промышленно развитых капиталистических государств, к экономической и политической нестабильности.

 Во-вторых. Бумажные денежные  знаки, электронные деньги, ценные  бумаги, которые в современной  экономике являются основными  средствами обращения на рынке,  в отличие от золота и серебра  сами по себе не могут выступать  в качестве товара, способного  быть универсальным товаром. Их  появление - прямое следствие  бурного развития промышленного  производства, которое стало настолько  капиталоёмким, выпускает такое  количество продукции, что золота  и серебра просто не хватит  для обслуживания рыночных обменов  и сделок, всевозможных кредитных  операций. Бумажные дензнаки, электронные  деньги, ценные бумаги выполняют  функцию денег лишь потому, что  государственная власть заставляет  их признать таковыми и выступает  гарантом, который незримо , присутствует  при любых сделках, связанных  с этими деньгами. Иначе говоря, эти виды денег способны выполнять  свою функцию универсального  товара благодаря государственной  власти и тем действеннее, чем  такая власть сильнее. Но это  противоречит идеологическим целям  либерализма в отношении государства,  согласно либерализму влияние  государства на рыночные отношения  должно ослабевать и в идеале  исчезнуть А именно либерализм  идеологически обосновывает полное  подчинение экономики политике  денежно-кредитного регулирования

 Поэтому денежно-кредитная  политика, действенность которой  прямо зависит от создания  таких условий, чтобы на рынке  все приобрело свою реальную  стоимость при минимальном вмешательстве  извне, в том числе со стороны государства, подрывает способность бумажных и электронных денег, ценных бумаг выполнять свои функции в обслуживании рыночных отношений. При денежно-кредитной политике, логически доведённой до своего идеала, такие дензнаки выступают в качестве денег постольку, поскольку обеспечены золотым запасом, необходимым для обмена их на золото в любой момент, когда этого потребует обладатель денежных знаков в том или ином их виде. То есть, денежно-кредитная политика, являясь следствием требований к экономической политике со стороны коммерческого интереса, по своей сути стремится вернуть экономику каждой страны и мировую экономику в целом до такого уровня, когда можно будет восстановить роль золотых денег в качестве единственного платежного средства. К примеру, в нынешней России этого можно достичь единственным путём, а именно многократным сокращением уровня промышленного производства, - что и происходит на самом деле. Денежно-кредитная политика, превращаясь в мировую денежно-кредитную политику, как это вновь происходит на наших глазах в современном мире, в конечном итоге позволяет сохраниться каким-то производственным мощностям в нескольких самых развитых странах и только, в то время как остальные страны должны оказаться в положении сырьевых колоний и полуколоний. Говоря иначе, она неизбежно обращает ход истории вспять и вынуждает мировой рынок вернуться к состоянию, в каком он пребывал до отмены золотого стандарта, а именно, до начала 30-х годов двадцатого столетия.

 В-третьих Денежно-кредитная  политика, которая обосновывается  теоретической концепцией непрерывного  уменьшения вмешательства правительства  в рыночные отношения, при логическом  развитии неотвратимо ведёт к  тому, что рыночные отношения  выходят из-под всякого контроля  исполнительной власти. Тогда стихия  спекулятивно-коммерческого интереса  превращается в самодовлеющую  силу, которая подрывает сами  политические основания, на которых  денежно-кредитная политика только  и может осуществляться.

 Денежно-кредитная политика  неизбежно приходит в столкновение  с интересами экономических монополий,  которые способны создавать свои  собственные внутренние системы  товарно-денежных отношений. В  этих внутренних системах товарно-денежных  отношений роль денег при товарообмене  может быть сведена к минимуму  и товар может обмениваться  на товар по иной, не рыночной  стоимости, так как цена обращающегося  внутри монополий товара подлаживается  под их сложные интересы организации  максимального влияния на экономику.  То есть, монополии создают мощные препятствия стихии рынка. Если прибегнуть к образным сравнениям, монополии выступают несокрушимыми волнорезами, о которые разбивается стихия спекулятивно-коммерческого интереса и коммерческого капитализма. Когда политическая власть превращается в диктатуру коммерческого интереса, в диктатуру идеологического либерализма, она получает возможность разрушать экономические монополии ради осуществления денежно-кредитной политики, ради создания условий для наибольшего сиюминутного роста коммерческих капиталов.

 Однако, разрушив, раздробив  монополии, которые объединяют  регионы страны в единое целое,  правительство при рыночных отношениях  теряет моральное право выступать  с позиции общегосударственных  интересов и политические способности  сохранить свою последнюю монополию,  монополию на печатание денег, - а ведь монополия на печатание  денег и только она является  главным условием осуществления  денежно-кредитной политики. Чтобы  избежать хаоса, регионы в таких  обстоятельствах вынуждены создавать  собственные денежные единицы  и устанавливать собственные,  региональные монополии на печатание  ценных бумаг; после чего страна  неизбежно политически распадётся, и образуются несколько новых  стран. Если они, эти новые  страны, начнут воплощать в жизнь  собственную денежно-кредитную политику, как обслуживающую внутренний  коммерческий капитализм, то в  конечном итоге это приведёт  их к дроблению на меньшие  политические организмы. Процесс  дробления может продолжаться  до полного распада политической  власти, до её исчезновения, до  возвращения людей к временам  варварства, когда субъектами осуществления  денежно-кредитного регулирования  окажутся те дельцы, у кого  накопятся золото и иные драгоценности.  Но при таком развитии событий  олигархические кланы, которые  имели капиталы в ценных бумагах,  потеряют эти капиталы, и их  экономическая и политическая  власть исчезнет. Иначе говоря, они,  как главные выразители коммерческого  интереса в политике, как главные  заказчики денежно-кредитной политики, требующие её проведения ради  получения наибольшей сиюминутной  прибыли, тем самым в долгосрочной  перспективе роют могилу собственному  капиталистическому и политическому  могуществу.