Практика и этикет японского бизнеса

На лояльность отвечают лояльностью. Компания обеспечивает работу на всю жизнь и неуклонный подъем по корпоративной лестнице. В процессе не происходит ничего впечатляющего, но главное - надежность. В ответ японские служащие предлагают фирме усердие, самопожертвование и долгие-долгие часы совместной работы, совместного распития спиртного, игры в гольф, пения под караоке - на благо компании.

Но времена меняются. Японская корпоративная система целостности любой ценой постепенно уступает место иной системе, где большой риск дает большие результаты, хотя зачастую влечет за собой крах. В официальном свидетельстве о смерти не всегда укажут караси (смерть от перенапряжения) как причину кончины. Однако это достаточно распространенное явление. По крайней мере, об этом знают в любой компании и стараются, чтобы это не случилось с их сотрудниками.

Один японский чиновник скончался прямо на пресс-конференции, когда рассказывал о решении своей компании объявить банкротство. Лично он и фирма подвели своих служащих, чего не принято делать по неписаным правилам японской корпоративной практики. Чиновник контролировал себя и свои эмоции, когда говорил об ответственности перед акционерами. Но не перенес мысли о том, что руководство вынудило своих подчиненных жить на пособие по безработице, сознания того, что не оправдал доверия.

Если отнять надежность, чем тогда компания оправдает свое вмешательство в жизнь сотрудников? Что ты получишь за многолетнюю преданность, если тебя подвела твоя фирма? На подобные вопросы японскому менеджменту еще не приходилось отвечать.

Конкуренция

Для японца конкуренция  заключается вовсе не в том, чтобы зарабатывать больше, а чтобы служить лучше. Именно потому производители жестоко борются между собой за понимание вкусов и удовлетворение желаний своих потребителей. Их пожирает неизбывная страсть выпускать все самое новее и самое лучшее.

Цена, конечно, тоже имеет  значение, но японские потребители ждут чего-то особенного: это рисоварки, которые заканчивают варку риса в установленное время независимо от количества риса и воды; ванны, которые заполняются сами, причем водой нужной температуры и тоже в назначенный срок; посудомоечные машины, достаточно компактные, чтобы уместиться в крошечной японской кухне; телеэкраны, достаточно плоские, чтобы их можно было повесить на стенку, и достаточно изящные, чтобы можно было повесить на шею... Для тех, кому по роду службы нужно просматривать много телепрограмм, есть видеоплеер, прокручивающий запись со скоростью, в 7 раз превышающей норму. Потребители хотят лампу, светящуюся особым светом, ручку, которая пишет более гладко и потому от нее не онемеет рука, беспроволочные микрофоны, говорящие микроволновые печи, мобильные телефоны, которые не верещат, а беззвучно вибрируют, причем снабжены специальными крошечными устройствами: те вибрируют в вашем кармане, когда телефон вибрирует в портфеле.

Существуют вакуумные пылесосы, предназначенные для уничтожения домашних клещей, пульты дистанционного управления не только для телевизора или проигрывателя с лазерными дисками, но и для кондиционеров или лампочек на потолке. А чтобы всевозможные пульты не валялись по всей комнате, можно сделать один универсальный и дистанционный, который будет управлять всеми остальными пультами. Вот чего хотят японцы.

2.1.3. Японский деловой язык

Между британским и японским языками менеджмента  есть некоторое сходство, несмотря на то что в сравнении с фундаментальной и неизменной уклончивостью японского стиля англичане кажутся беспристрастно мыслящими людьми! И все же у них есть что-то общее — отвращение к «раскачиванию лодки». Сдержанный критицизм британских менеджеров, их колкий юмор при критике, явная рассудительность, с которой они всегда изъясняются, — все это ловкие приемы, имеющие целью сохранение гармоничных отношений в своей команде. В Японии стремление к гармонии столь сильно, что берет верх над ясностью и даже над правдой.

Японские менеджеры не отдают приказов, они лишь намекают на то, что должно быть сделано. Язык специально приспособлен для этого. Его структура, в которой подчиненные предложения обычно предшествуют главному, неизменно излагает основания принятого решения прежде, чем оно формулируется.

"Сдать отчет за  сентябрь к 17.30" по-японски звучит  так: "'Сегодня 10 октября, не  правда ли? Наш проверяющий еще  не затребовал отчет за сентябрь. Я не удивлюсь, если он появится завтра. От него всего можно ожидать..." Настоящий приказ никогда не отдается — в нем нет нужды, так как персонал уже спешно просматривает свои книги учета.

В японском языке  существуют внутренние механизмы, оказывающие глубокое влияние на слушателя. Всеобщая обязательная вежливость создает климат, при котором кажется, что подчиненные тихо и мирно получают советы в самой почтительной форме. Эта подчеркнутая обходительность стимулирует их рвение и послушность. На самом же деле у них нет выбора, так как их коммуникативная иерархия уже установлена в соответствии со статусом менеджера, определяемым его университетской степенью и стажем работы на фирме. Иерархические отношения подкрепляются, кроме того, почтительными формами обращения. Строгая нормативность ответов подчиненных на замечания менеджеров замыкает логический круг указание — усвоение — подчинение.

Другими средствами японского языка, к которым прибегают менеджеры для наставления и ориентации сотрудников, являются страдательный залог, используемый для достижения сверх вежливости; безличные глаголы, с помощью которых избегают прямого порицания; а в некоторых случаях и молчание, ясно указывающее подчиненному, каково мнение его начальника. Косвенная речь в Японии не пользуется популярностью, поскольку японцы разделяют убеждение, что все личные беседы конфиденциальны и их содержание не должно передаваться другим; и действительно, их язык не имеет форм косвенной речи.

2.1.4. Японцы и время    

Характерная для японцев  обостренная способность к последовательному развертыванию событий хорошо описана Джой Хендри (Joy Hendry) в ее книге "Обволакивающая культура". Те, кто знаком с японцами, хорошо знают о контрасте между головокружительной скоростью, с которой работает фабричный рабочий, с одной стороны, и неторопливым созерцанием японских садов или мучительно медленным темпом драм Но — с другой. Тем не менее Хендри обращает наше внимание на тщательность и твердость, с которой японцы делят время на части. Эта сегментация осуществляется не по американской или немецкой модели, где задачи выстраиваются в логической последовательности, для того чтобы обеспечить максимальную эффективность и быстроту их выполнения. Японцы больше озабочены "не тем, сколько времени занимает то или иное дело, а тем, как время распределено согласно с уместностью, правилами вежливости и традициями.

Любая процедура или процесс  имеют свои фазы и уровни напряжения, как, например, на большинстве общественных собраний — на торжествах при уходе на пенсию, на свадьбах, на родительских собраниях в школе. В Сицилии или Андалузии в подобных случаях люди приходят в разное время, действие постепенно идет к своей кульминации и наибольшее удовлетворение собравшиеся получают от спонтанного, часто сверхэмоционального поведения или выступлений, в которых они не следуют строгому образцу или ритуалу. Здесь нет ясно различимых этапов перехода от одной фазы данного события к другой, будь то прием пищи, распитие напитков, провозглашение тостов, исполнение музыки, танцы или сплетни.

В Японии, напротив, существуют совершенно четкие начало и конец каждой фазы. На японских свадьбах, к примеру, по мере того как разворачиваются церемония и чествования, гостей часто просят пройти из одной комнаты в другую, согласно обычаю и строгому расписанию. Общее количество прошедшего времени не так важно. Что накладывает типично японский отпечаток на мероприятие, так это важность перехода от одной фазы деятельности к другой.

В своем традиционалистском и тщательно  регламентированном обществе японцы всегда предпочитают знать, где и в каком положении они находятся. Это относится как к деловым, так и к жизненным ситуациям. Обязательный при первой встрече менеджеров двухминутный обмен визитными карточками является одним из самых ярких примеров ритуализации времени, отмечающей начало отношений. Хендри указывает, что такая "маркировка" применяется в японском обществе к самым разнообразным событиям, "фазы" которых для западного мира в большинстве случаев не имеют серьезного значения. В качестве примера строгой регламентации фаз события она приводит фазы начала и завершения всех типов учебных занятий в Японии, где ни один урок не может состояться без формального приветствия учителя учениками в начале и ритуального выражения признательности в конце.

Другие события требуют не только ясно обозначенных фаз начала и конца, но и недвусмысленных сигналов перехода между всеми фазами: это чайная церемония, празднование Нового года, ежегодная ритуальная уборка дома, любование цветением сакуры, весенние "наступления трудящихся", начало сельскохозяйственных циклов, празднества летнего солнцестояния, церемонии дарения, встреча школьных или университетских товарищей, совместный пикник, церемонии распития саке, приближение к синтоистским алтарям или буддистским храмам, даже второстепенные ритуалы, выполняющиеся на занятиях дзюдо, карате и кендо. Ни к одному из перечисленных мероприятий японец не приступит обыденно и с ходу, как это может сделать житель Запада. Американцам и западноевропейцам свойственно быстро переходить к сути дела. Японцы же, наоборот, должны пройти через стадию открытия или развертывания основных фаз события. Эта черта имеет много общего с восточной уклончивостью, но в Японии она связана еще и с любовью к расчленению действа на части, к традиции, к красоте обряда. Хендри считает, что это "развертывание" является следствием пристрастия японцев ко всему свернутому: замкнутости в общении, свертыванию тела, пространства, людей. Тот факт, что японцы наложили китайский и григорианский календари на свою древнюю систему исчисления времени, означает, что сам японский год представляет собой настоящую серию наслаивающихся друг на друга начал и концов.

Подытоживая сказанное, заметим, что, имея дело с японцами, можно рассчитывать на их щедрость в выделении времени вам или вашему конкретному делу. Взамен вам следует попытаться делать "правильное дело в правильное время". В Японии форма и символы более важны, чем содержание.

2.2. Деловой этикет  Япония

Для того, чтобы завязать деловые  отношения с японской компанией, не стоит направлять ей письменное предложение - оно может остаться без ответа. Японцы относятся к переговорам как к ответственному, обязывающему шагу и не решаются на него, если не имеют достаточной информации о потенциальном партнере. Лучше всего обратиться к посреднику-предпринимателю, хорошо знакомому обеим сторонам. Посредник должен в общих чертах ознакомить потенциального партнера с вашими предложениями и дать характеристику вашей фирме и вам лично. Помощь посредника оплачивается (деньгами или встречной услугой). Человек, официально рекомендующий вас японскому бизнесмену, должен занимать не менее высокое положение, чем лицо, с которым вы хотите познакомиться.

Деловые письма, адресованные новому партнеру, сопровождайте вашими официальными годовыми отчетами, брошюрами и другими материалами, из которых можно почерпнуть информацию о деятельности вашей фирмы. Японская сторона хочет быть уверена, что имеет дело с надежным и солидным партнером. Все материалы должны быть официально переведены на японский язык.

Материалами такого рода принято  обмениваться и при первой встрече. Японцам необходима информация об ассортименте выпускаемой или продаваемой продукции, истории фирмы; они хотят знать фамилии и должности ведущих сотрудников и биографию главы вашей фирмы.

Знакомство с японским бизнесменом  невозможно без обмена визитными карточками. Вручая и получая визитную карточку, нужно держать ее двумя руками; желательно в знак уважения к партнеру внимательно прочитать полученную от него визитку.

Для японца главная информация, содержащаяся в визитке - это указание на принадлежность человека к определенной группе - фирме, учебному заведению, министерству и т. п. Профессия человека, его личные способности или заслуги имеют для японцев второстепенное значение.

В этом жители Страны восходящего  солнца являются полной противоположностью представителям европейской цивилизации с ее культом свободы личности.

«Слова «независимая личность», - пишет  В. В. Овчинников, - вызывают у японцев представление о человеке эгоистичном, неуживчивом, не умеющем считаться с другими. Само слово «свобода» еще недавно воспринималось ими как вседозволенность, распущенность, своекорыстие в ущерб групповым интересам.

Японская мораль считает  узы взаимной зависимости основой отношений между людьми. Индивидуализм же изображается ею холодным, сухим, бесчеловечным. «Найди группу, к которой бы ты принадлежал, — проповедует японская мораль. - Будь верен ей и полагайся на нее. В одиночку же ты не найдешь своего места в жизни, затеряешься в ее хитросплетениях. Без чувства зависимости не может быть чувства уверенности».

Когда несколько японцев собираются у стола, все они точно знают, кто где должен сесть: кто у ниши с картиной, то есть на самом почетном месте, кто по левую руку от него, кто еще левее и кто, наконец, у входа. Любая попытка проявить тут какой-то демократизм вызовет лишь всеобщее смятение - ведь тогда никто из присутствующих не будет знать, что ему делать.

Когда японец говорит о  неразберихе, он выражает ее словами: «ни старшего, ни младшего». Без четкой субординации он не мыслит себе гармонии общественных отношений.

Отношения между людьми внутри групп, будь то семья, община, университет  или коммерческая компания, основываются на четкой иерархии: даже люди, занимающие, на взгляд европейца, равное или примерно равное положение, стремятся разграничивать ранги, и младший беспрекословно выполняет указания старшего и оказывает ему подобающие знаки уважения.

На деловую встречу в Японии принято приходить точно в срок, минута в минуту. С такой щепетильностью японцы относятся не только к своему обещанию прийти к такому-то времени, но и ко всем своим обязательствам. Чувство долга, аккуратность - традиционные черты японского характера.