“Для того, чтобы содействовать
усилению защиты гражданского населения
от последствий военных действий, комбатанты
обязаны отличать себя от гражданского
населения в то время, когда они участвуют
в нападении или в военной операции, являющейся
подготовкой к нападению. Однако в связи
с тем, что во время вооруженных конфликтов
бывают такие ситуации, когда вследствие
характера военных действий вооруженный
комбатант не может отличать себя от гражданского
населения, он сохраняет свой статус комбатанта,
при условии, что в таких ситуациях он
открыто носит свое оружие:
а) во время каждого
военного столкновения;
б) в то время,
когда он находится на виду
у противника в ходе развертывания
в боевые порядки, предшествующего
началу нападения, в котором он
должен принять участие”.
Данное положение является
большим вкладом в международное
гуманитарное право, поскольку
содержит практическое указание
по применению в боевой обстановке
условия об открытом ношении
оружия. Из смысла п. 3 ст. 44 вытекает,
что такие ситуации могут иметь
место как на оккупированной
территории, когда население выступает
против оккупанта, так и в
любом вооруженном конфликте1.
§ 3 Шпионы и наемники.
В соответствии со
ст. 46 и ст. 47 Протокола I шпионы
и наемники не имеют права
на статус военнопленного. Но
ограничиться только декларацией
данного принципа было бы неверным, поскольку
этот аспект проблемы имеет практическое
значение. Так, во время вооруженных конфликтов
нередко возникает вопрос о разграничении
понятия шпиона и военного разведчика.
Впервые он был детально рассмотрен в
Положении о законах и обычаях сухопутной
войны (приложение к IV Гаагской конвенции
1907 г.), посвятившем ему целую главу под
названием “О лазутчиках”. Ст. 29 так определяет
понятие военного шпиона или лазутчика:
“Лазутчиком может быть признаваемо только
такое лицо, которое, действуя тайным образом
или под ложными предлогами, собирает
или старается собрать сведения в районе
действий одного из воюющих с намерением
сообщить таковые противной стороне.”2.
Следовательно, военного шпиона характеризует
то, что он действует “тайным образом”
или “под ложными предлогами”. Не считаются
лазутчиками (шпионами) военные разведчики,
которые проникают в расположение противника
для разведывательных целей, но действуют
в своей военной форме. Не менее важным
для международного гуманитарного права
является правило, согласно которому лазутчик
(военный шпион), пойманный на месте, не
может быть наказан без предварительного
суда; а возвратившийся в свою армию и
впоследствии взятый в плен неприятелем,
он признается военнопленным и не подлежит
ответственности за свои прежние действия
как лазутчик (шпион) - ст. 30, 31 Положения
о законах и обычаях сухопутной войны.
К этому можно добавить, что ст. 5 IV Женевской
конвенции 1949 года предусматривает: если
гражданское лицо на оккупированной территории
будет задержано в качестве шпиона или
диверсанта, оно будет “пользоваться
гуманным обращением и в случае судебного
преследования не будет лишаться своих
прав на справедливый и нормальный суд,
предусмотренный настоящей конвенцией”.
Что касается правового
статуса наемника, то его понятие
впервые было раскрыто в ст.
47 Дополнительного протокола I. Пункт
2 определяет наемника как лицо,
которое:
а) специально завербовано
для того, чтобы сражаться в
вооруженном конфликте;
б) фактически принимает
участие в военных действиях;
в) руководствуется,
главным образом, желанием получить
личную выгоду;
г) не является ни
гражданином стороны, находящейся
в конфликте, ни лицом, постоянно
проживающим на территории, контролируемой
стороной, находящейся в конфликте;
д) не входит в личный состав
вооруженных сил стороны, находящейся
в конфликте;
е) не послано государством,
которое не является воюющей
стороной, для выполнения официальных
обязанностей в качестве лица,
входящего в состав его вооруженных
сил.
Данная норма позволяет
четко установить следующие критерии
наемника. Во-первых, основным критерием
определения наемника является
побудительный мотив - материальное
вознаграждение. Хотя ст. 47 не говорит
о форме такого вознаграждения
(регулярные выплаты или разовые
- за каждого убитого, пленного,
за уничтожение военной техники
противника и т.д.), главным в
ней является то, что оно гораздо
выше, чем у комбатантов того
же ранга и функций, входящих
в личный состав вооруженных
сил данной стороны. Во-вторых,
наемник специально вербуется
для участия в конкретном вооруженном
конфликте. При этом не важно,
где наемник завербован (за границей
или на территории государства,
в котором происходит вооруженный
конфликт), а также кто его завербовал:
специальная организация, частное
лицо или представитель одной
из воюющих сторон. В-третьих,
наемник не является ни гражданином,
ни лицом, постоянно проживающим
на территории, контролируемой стороной,
находящейся в конфликте, и
не послан третьими государствами
для выполнения официальных обязанностей
в качестве лица, входящего в
состав их вооруженных сил.
Данный критерий проводит четкое
различие между наемниками и
военными советниками, не принимающими
непосредственного участия в
боевых действиях и направленными
на службу в иностранную армию
по соглашению между государствами.
В-четвертых, важным критерием,
характеризующим наемника, является
его принадлежность к вооруженным
силам одной из воюющих сторон.
Согласно ст. 3 IV Гаагской конвенции
1907 года воюющая сторона “ответственна
за все действия, совершенные
лицами, входящими в состав ее
военных сил”. Следовательно, при
разграничении статуса наемника
и добровольца определяющим является
именно факт включения данного лица
в личный состав вооруженных сил, что делает
данное лицо законным комбатантом, и воюющая
сторона, включившая его в личный состав
своих вооруженных сил, тем самым берет
на себя международно-правовую ответственность
за его действия.
Изложенное позволяет
сделать вывод о том, что
исследование проблемы комбатантов
в современных вооруженных конфликтах
остается актуальным, поскольку
четкое определение и международно-правовое
закрепление этого понятия имеют
важное значение как для обеспечения прав
самих комбатантов, так и для защиты гражданского
населения.
Заключение
Право вооруженных
конфликтов – это отрасль международного
публичного права. Специфика данной
отрасли состоит в том, что
она регулирует конкретную область
межгосударственных отношений, а
не все эти отношения в целом.
Кроме того, она закрепляет в
своих нормах, приемы, правила практических
действий субъектов; наконец,
она имеет временные ограничения,
то есть действует в период
вооруженной борьбы, а после окончания
в отношениях между ранее воевавшими
субъектами должны, как правило,
устанавливаться нормальные мирные
отношения, регулируемые принципами
и нормами других отраслей международного
права.
Некоторые юристы считают,
что наука права вооруженных
конфликтов должна исследовать
только сами вооруженные конфликты,
и, что при применении норм
этой отрасли права несущественным
является вопрос о правомерном
или неправомерном применении
оружия. В случае противоправного
нападения одного государства
на другое оба они должны
руководствоваться нормами права
вооруженных конфликтов.
Считая в принципе
верными подобные высказывания,
мы никак не можем согласиться
с тем, что исследования этих
проблем должны абстрагироваться
от того, правомерно или неправомерно
та или иная сторона прибегла
к оружию, что при применении
права вооруженных конфликтов
несущественным является вопрос
о причинах, приведших к вооруженному
конфликту. Современное международное
право совершено четко делит войны на
справедливые и несправедливые; оно содержит
норму, согласно которой агрессивная война
– это международное преступление.
Несмотря на все
вышеизложенное, право вооруженных
конфликтов далеко несовершенная
отрасль международного права.
И не потому, что содержит определенные
пробелы (такая проблема присуща
практически каждой отрасли права),
а в силу того, что имеет
слабый механизм регулирования.
Орган (Организация Объединенных
Наций), осуществляющий контроль
и регулирование международного
права в период вооруженных
конфликтов, не достаточно силен,
чтобы диктовать свою волю
могущественным державам. И прецеденты,
когда не исполняются решения
Совета Безопасности ООН, были.
Также довольно сложный
вопрос о защите прав личности
во время вооруженного конфликта.
Это не секрет, что права личности
сильно ущемляются во время
ведения военных действий. И это
благодаря не внутригосударственному
законодательству, которое справедливо
ограничивает права личности
в период военных действий
и чрезвычайного положения, учитывая
сложность и нестандартность складывающейся
ситуации. Права граждан зачастую нарушаются
рядовыми солдатами, которые сами находятся
в экстремальных условиях, и зачастую
просто не знают определенных норм международного
права регламентирующих отношения в возникшей
ситуации. Эти вопросы должны решаться
в действующих армиях при подготовке личного
состава. Должны проводиться соответствующие
занятия по доведению норм международного
права до сведения солдат и офицеров, которые
помогут не только понять свои права, но
и осознать обязанности во время ведения
боевых действий.
Кроме того, нужно отметить
тот факт, что многие государства
''не считаются'' с данной отраслью
права, поскольку применяют крайнюю
форму силы – военную. Это
наглядно видно из поведения
и политики, которую проводят
Соединенные Штаты Америки в
отношении восточных стран, в
каких-то моментах Россия по
отношению к Чечне. Таких примеров
на сегодняшний день, к сожалению, много.
Учитывая сказанное,
можно сделать вывод, что право
вооруженных конфликтов отрасль,
требующая серьезных доработок,
которые должны проводиться на
основе межгосударственных соглашений
и закрепления их в соответствующих
международных актах, а также,
прежде всего в создании универсального
и компетентного органа, который
бы обладал реальными полномочиями
по привлечению глав государств,
развязывающих вооруженные конфликты.
Список источников
и литературы:
Арцибасов И.Н. “Вооруженный
конфликт: право, политика, дипломатия”.
– М.: Международные отношения, 1989г. –
245с.
Бирюков П.Н. “Международное
право: Учебное пособие”, 2-е издание
переработанное и дополненное.
– М.: Юристъ, 1999г. – 416с.
Григорьев А. Г. “Международное
право в период вооруженных
конфликтов”. – М.: Воениздат, 1992г.
– 32с.
Гушер А.И. Внутренние вооруженные
конфликты и международный терроризм.
Взаимосвязь и методы борьбы, www.conferences.last.ru.
Исакович С.В. “Международно-правовые
проблемы прав человека в вооруженном
конфликте” // Вестник Киевского университета.
Серия: МО и МП. – 1976г. - №3. – стр. 27 – 28.
Колосов Ю.М. “Массовая
информация и международное право”.
– М., 1974г., стр. 152.
Колосов Ю.М., Кузнецов
В.И. “Международное право: Учебник”.
Издание 2-е, доп. и пререраб.
– М.: Международные отношения, 1998г. –
624с.
Курс международного
права. Т.5 (под ред. Ф.И.Кожевникова).
М., 1969 г.
Лазарев М.И. “Теоретические
вопросы современного международного
морского права”.
Международное право.
Ведение боевых действий. Сборник
Гаагских конвенций и иных
соглашений. МККК, М., 1995 г
Полторак А.И. Савинский
Л.И. Вооруженные конфликты и
международное право. М., 1976 г.,
Современные международные
отношения. Под ред А.В. Торкунова-М
1999. С. 312