В геополитическом смысле
Африканский континент — это
разнородная мозаика племен и народов,
их культур и верований, которые не представляют
собой единого образования, не составляют
единой африканской цивилизации. Это,
скорее, протоцивилизация. Признание же
отдельными геополитиками факта реального
существования африканской цивилизации
в качестве самостоятельной даже условно,
с оговорками представляется сомнительным,
несмотря ни на какие допущения.
Экономическая и технологическая
отсталость Африки, сырьевая экономика
как следствие колониального
прошлого превратили ее в маргинальный
сегмент геополитического пространства.
По данным Детского фонда
ООН, на континенте самая высокая детская
смертность в мире. Около 50% населения
Тропической Африки живет менее чем на
40 центов в день. Из 20 самых бедных стран
мира 18 находятся сегодня в Африке и с
каждым годом становятся все беднее. На
грани национальной катастрофы находятся
Эфиопия, Ангола, Заир, Мозамбик, Либерия,
Судан, Сомали.
Сложилась ситуация, когда Африка
самостоятельно не может преодолеть негативные
тенденции в своем развитии.
Африка остается поставщиком
преимущественно сырьевых товаров
на мировой рынок. Импорт товаров
в страны Африки по объему
превышает экспорт.
В географическом отношении
внешняя торговля стран Африки ориентирована
на промышленно развитые страны ЕС, что
связано с относительной географической
близостью и сложившимися за годы колониализма
разносторонними экономическими связями.
В товарной структуре экспорта исключительно
высока доля нефти и газа, а также продовольствия
и сырья растительного происхождения
и руд металлов. В импорте преобладают
готовые изделия (до 70%): средства транспорта,
машины и оборудование, а также продовольствие.
Конфессиональная разобщенность Африканского
континента
Отсталость дополняется
конфессиональным и цивилизационным
расколом Африканского континента.
Народы Северной и Восточной Африки
относятся к исламскому миру, Эфиопия исторически сама по
себе составляла особую цивилизацию, а
в Южную Африку переселенцы из Европы
(преимущественно из Голландии, Франции,
Англии) принесли европейскую культуру,
распространив христианство. В Африке
христианство существенно трансформировалось.
Христианство проникло
в Северную и Восточную Африку
еще в начале I тыс. В Эфиопии и Эритрее
сформировалась и существует поныне одна
из его ветвей — Эфиопская православная
церковь. Европейские колонизаторы, начиная
с XV—XVI вв., также стремились распространить
христианство, преимущественно католичество,
в своих владениях.
В конце XIX в. в странах
Африки, за исключением, находящихся в
северной ее части, возникли удивительные
сплавы христианства и местных верований,
которые теперь именуют афрохристианством.
Это 7 тыс. разнообразных сект. Единственное,
что их объединяет, — стремление создать
«черное» христианство, противопоставив
его «белому». Практически все они провозглашают
африканцев народами, избранными Богом;
библейских пророков и даже Иисуса Христа
наделяют негроидной внешностью, тогда
как дьявол изображается белокожим. Всего
в Африке афрохристианства придерживаются
более 30 млн. чел.
Постепенно в Африке
сформировались два больших геополитических
пространства, разделенных конфессиональными
различиями: Северо-Восточная Африка,
тяготеющая к мусульманскому миру, и второй
— Тропическая Африка южнее Сахары с возможным
центром в ЮАР. Этот цивилизационный и
геополитический раскол привел к нарастанию
исламского фундаментализма, сторонники
которого объявили «священную войну»
против светских государств региона Алжира,
Египта, Судана.
Европейский ориентир Северной Африки
Культура арабских стран
Северной Африки, ее особый колорит
— это причудливое переплетение
древнеегипетской, исламской и средиземноморской
цивилизаций. Официальным языком в этих
странах является литературный арабский,
он служит основным средством общения
образованной части населения. Берберы,
беджа, греки, армяне, итальянцы, французы
и другие представители национальных
меньшинств говорят и на арабском, и на
его многочисленных диалектах, и на своем
родном языке.
Господствующая религия —
ислам, его исповедуют свыше 90% населения.
Остальные — христиане и представители
других конфессий. Положения Корана
определяют жизненный уклад, нравы и обычаи
большинства жителей Северной Африки,
регулируют нормы гражданского права.
В 80—90-х гг. XX в. влияние ислама на все сферы
жизни усилилось.
Экономика региона основана
на добыче полезных ископаемых
— нефти, газа и фосфатов, использовании
сельскохозяйственных угодий, а также
на торговле и туризме. Значительная часть
добываемых энергоносителей и фосфатов
экспортируется во многие страны мира,
прежде всего в европейские. Разрабатывают
также месторождения железа, угля, олова,
молибдена, мрамора и гранита. Хлопок,
цитрусовые, финики, а также ранние овощи
экспортируются в страны Европы.
Огромную роль в экономике
государств Северной Африки играет
важнейшая мировая водная артерия — Суэцкий
канал, прорытый в 1869 г. Канал связал бассейны
Атлантического и Индийского океанов,
облегчив путь кораблям из Европы в страны
Южной и Юго-Восточной Азии. Его длина
составит 161 км, средняя глубина — 16,2 м,
а ширина колеблется от 120 до 318 м. и нет
никаких шлюзов. Почти 90 лет Суэцким каналом
владела Англия, заинтересованная в коротком
морском пути к своим индийским колониям,
и только в 1956 г. его национализировал
Египет. Эксплуатация канала приносит
государству значительные доходы — более
1 млрд долл. в год.
Северная Африка по праву
считается туристической Меккой
мира. Исторические памятники мирового
значения и благоприятный климат
в течение большей части года,
многочисленные морские курорты
и высокий уровень сервиса
привлекают сюда туристов со
всех концов света, что приносит
казне североафриканских стран
многомиллиардные доходы.
Конфликтогенность региона
Причиной повышенной конфликтогенности
в регионе являются сложные межэтнические
отношения на континенте. Они обусловлены
разнородным составом: в Африке проживает
около 50 наций и народностей, около 3 тыс.
племен. При этом государственные границы
до сих пор весьма условны и часто не имеют
ничего общего с историческими ареалами
проживания населения. Непрерывные межэтнические
войны и столкновения усиливают миграционные
потоки. Региональные потоки рабочих-мигрантов
направляются в основном в Нигерию, ЮАР,
Габон и Берег Слоновой Кости.
Наряду с этническими конфликтами,
африканская геополитика дополняется
социальными и классовыми антагонизмами.
Борьба за ресурсы, власть
или территорию неминуемо сопровождается
кровавыми столкновениями, при этом
традиционное сознание диктует
бескомпромиссные, предельно жестокие
формы борьбы, поэтому достижение компромиссов
и налаживание сотрудничества в этих условиях
становятся крайне проблематичными. Во
второй половине XX в. в Африке произошло
около 100 военных переворотов, более 50
войн. 18 войн можно отнести к числу гражданских,
11 попадают под определение геноцида и
массового политического террора. Ряд
конфликтов считаются непогашенными и
время от времени вспыхивают вновь: в Нигерии
и Либерии, в Анголе, Конго (Заире), Сомали,
Мозамбике, Руанде, Сьерра-Леоне.
Экономическая отсталость
Многие аналитики видят причину
углубления экономического кризиса
в Африке в изъянах монетаристской модели
развития, навязанной международными
финансовыми институтами. В соответствии
с этими рекомендациями считается, что
достижение стабилизации возможно только
путем последовательной либерализации
экономики, сокращения государственного
сектора и развития свободных рыночных
отношений. В основе монетаристской концепции
государственного регулирования лежит
утверждение о том, что главное преимущество
рыночной экономики — конкуренция, поэтому
государство должно вмешиваться в рыночные
отношения только в том случае, если можно
констатировать антиконкурентную деятельность
экономических акторов на рынке.
Однако критики монетаризма
справедливо упрекают неолиберализм
в недостаточном внимании к социальным
проблемам, что приводит к росту напряженности
в обществе и способно спровоцировать
социальные взрывы. Сегодня африканские
страны уже в полной мере почувствовали
разрушительную силу монетаристских экспериментов.
Неудивительно поэтому, что многие африканские
политические деятели и ученые обвиняют
западные страны во главе с США в крахе
экономики африканских государств. Например,
заирский профессор Ж. Нталажа подчеркивает:
«Западные страны действуют исключительно
в интересах правящей марионеточной клики,
которая больше заботится о личном обогащении,
чем об интересах народа».
По оценкам российских экспертов,
для обеспечения стабилизации Африканского
континента необходимы инвестиции в размере
100 млрд долл. в год. Сегодня такие деньги
предоставить африканским странам не
готова ни одна международная организация.
Это, по существу, означает, что геополитическая
нестабильность Африки будет усиливаться.
Африка становится центром демодернизации
и неоархаизации современного мира. «Потерянное
поколение» стагнирующего «Юга» грозит
в недалеком будущем обернуться для благополучной
цивилизации «Севера» отрядами «новых
варваров».
Некоторые геополитики видят
в этом новом противостоянии
«Севера» и «Юга» не что
иное, как «вертикальное», диахронное
столкновение цивилизаций. Иначе
говоря, они считают, что современный
мир столкнется не с теми культурами, которые
существуют на планете в проявленном виде
и хорошо известны, а с «некой тенью, призраком
цивилизации, нависающей из будущего».
Такой геополитический прогноз
весьма тревожен; труднее всего
бороться с теми угрозами, которые
четко не идентифицируются.
«Вакуум силы»
Такое необычайное
переплетение всех наиболее острых
проблем современности во многом
связано с тем, что после окончания
холодной войны здесь образовался «вакуум
силы», поскольку не только постсоветская
Россия, но и США не стали расходовать
средства на стабилизацию ситуации на
континенте. Предотвратить и урегулировать
постоянно растущее число военных конфликтов
в Африке не удается даже с помощью ООН.
«Голубые каски» ООН все чаще оказываются
вовлеченными в боевые действия и попадают
в заложники к вооруженным группировкам.
Одна из проблем состоит в том, что в Африке
отсутствуют страны-лидеры, имеющие серьезные
региональные амбиции и обладающие необходимым
влиянием, чтобы оказать давление на участников
конфликтов. Пытаются участвовать в мирном
урегулировании неправительственные
международные организации — Всемирный
совет церквей и Всеафриканский совет
церквей. Посреднические усилия иногда
предпринимают новые региональные организации,
такие, как Комитет восточноафриканских
стран в составе Кении, Уганды, Эфиопии,
Эритреи. В столице Танзании Дар-эс-Саламе
создан Африканский центр по урегулированию
конфликтов. Но конфессиональные и этнические
стереотипы и убеждения, социально-этническая
и религиозная психология служат неиссякаемыми
источниками нестабильности на континенте.
Известно, что демократические принципы
сосуществования различных конфессий
и этнических групп законодательно закреплены
во многих конституциях африканских государств,
но на практике они игнорируются.
В рамках религиозного
и племенного сознания религиозная
или этническая элита может
обладать «особыми преимуществами»,
иметь «исторические заслуги», что позволяет
ей укреплять групповую сплоченность,
разжигать фанатизм, находить оправдание
любым действиям, включая самые жестокие,
по отношению к другим группам общества.
Все это позволило американскому геополитику
С. Хантингтону констатировать, что в Африке
начался Долговременный процесс девестернизации:
значимость и влияние западных стран падают,
на первый план вновь выдвигается туземная
культура. Сегодня даже ЮАР проводит политику
подчинения англо-африканских элементов
в своей культуре африканским: «В то время
как Латинская Америка все больше становится
похожей на Запад, Африка становится на
него похожей все меньше».
3. Глобальные
риски современной Африки
Цивилизационные риски мирового беспорядка
Современную Африку не обошла
стороной ни одна из острых
проблем новейшей истории. Терроризм в
некоторых из африканских стран стал одним
из элементов жестокой повседневности,
племенные и межконфессиональные конфликты
потрясают многие государства и приводят
к многочисленным жертвам, миллионы людей
десятилетиями не могут выбраться из ужасающей
нищеты. Ситуация кажется безнадежной,
хотя очень не хочется верить, что она
действительно такова.
Глобализация в ее современном
варианте не расширяет, а резко сокращает
область устойчивости миропорядка. Благодаря
новым финансовым, информационным, технологическим
возможностям международные игроки теперь
способны оказывать глобальный и эффективный
прессинг на общественное мнение в разных
странах, политическую стабильность, общее
состояние международной безопасности.
Разноцветие реальных и виртуальных акций,
мировых политических и финансовых игр
не только выходит за границы сложившегося
миропорядка, но и проявляет способность
обрушить многие его устои. Система глобального
доминирования небольшой группы государств
во главе с США задает упрощенные, жесткие
параметры международной безопасности.
Возникающий новый мир реализует такие
варианты самоорганизации и саморегуляции,
которые, строго говоря, находятся уже
за рамками мировой цивилизации или мировой
культуры как сети взаимодействий основных
международных субъектов. Мировые процессы
становятся более самопроизвольными,
неопределенными, закрытыми для универсального
понимания. Отсюда целый ряд ключевых рисков нарастания глобального
хаоса:
» разрушение
механизмов формирования и согласования
национальных интересов;
» локализация
принципа realpolitik — безопасность, прежде
всего, глобальная;