Геополитические проблемы современного развития Европы

     В последние полтора года руководящие органы ЕС бросили все силы на то, чтобы сконструировать аппарат Илизарова для еврозоны. Он состоит из нескольких частей.

     Первая — проведение «Европейского семестра»[4], который позволяет Комиссии и Совету ЕС участвовать в формировании бюджетов и экономических программ стран ЕС на стадии разработки и до утверждения национальными парламентами.

     Вторая — новое законодательство Евросоюза, которое ужесточает правила бюджетной политики и выравнивает макроэкономические дисбалансы. Ужесточается надзор за выполнением Пакта стабильности и роста. Санкции по нему становятся почти автоматическими: решение Комиссии вступает в силу, если только Совет не отклонит его квалифицированным большинством голосов.

     Третья — «Евро плюс пакт» (Euro Plus Pact)[5]. По решению мартовского саммита Евросоюза, участниками этого «Пакта» стали все страны еврозоны, а также присоединившиеся на добровольной основе Болгария, Дания, Латвия, Литва, Польша и Румыния. Цель «Пакта» — укрепить экономическую часть ЭВС, повысить степень конвергенции национальных хозяйств. Участники «Пакта» обязуются в 12-месячный срок внедрить комплекс мер, соответствующих принципам и количественным показателям, разработанным Европейской комиссией.

     Четвертая — создание Европейского стабилизационного механизма (ЕСМ). Для этого на мартовской сессии Европейского совета были одобрены изменения в ст. 136 Договора о функционировании ЕС (Лиссабонский договор). Благодаря им Евросоюз сможет создать фонд, который бы гарантировал «стабильность зоны евро в целом». Средства фонда будут выделяться «на началах строгой обусловленности», то есть при широком вмешательстве органов ЕС в национальную макроэкономическую политику. С июня 2013 г. ЕСМ возьмет на себя роль, которую ныне играют Европейский инструмент финансовой стабилизации и Европейский механизм финансовой стабилизации. Общий объем его средств составит 700 млрд. евро[6].

     Принятые  меры тяжелы и неприятны в реализации. Как и их социальные последствия. Но распад зоны евро — еще хуже. Резать ногу за то, что она короче другой — не слишком мудро.[3]

     Для отдельных стран выход из зоны евро обернулся бы экономической катастрофой. В техническом плане возврат к национальной валюте почти невозможен. Покидающая валютный союз страна сама должна будет напечатать банкноты и монеты. По всей стране предстоит обновить парк банкоматов, аппаратов проверки подлинности банкнот, а также автоматов по продаже билетов на общественный транспорт, газет, напитков и снэков. Придется выработать и ввести в действие соответствующую законодательную базу. Кстати, введение евро решалось на референдуме по ратификации Маастрихтского договора. Что, если какая-то из политических сил потребует референдума о возврате к национальной валюте?

     Национальным  денежным властям нужно будет  снова взять на себя функции, которые 12 лет назад перешли к ЕЦБ. То есть разработать принципы и механизмы денежно-кредитной политики и набрать людей в соответствующие подразделения. А так как в стране этого никто давно не делал, то заполнять вакансии придется отозванными из ЕЦБ сотрудниками — хороша замена. Вспомним, что переход к единой валюте проводился за счет интеллектуального ресурса всего ЕС: его обдумывали и воплощали в жизнь самые светлые умы и лучшие профессионалы. Дорогу назад предстоит пройти в полном одиночестве. Местные экономисты, которые уже довели страну до дефолта, едва ли будут опорой обществу.

     Любой, даже самый слабый сигнал о выходе из зоны евро привел бы к моментальному росту доходности новых выпусков государственных ценных бумаг. То есть их размещение стало бы еще дороже. При огромном долговом бремени слабых стран это нужно им меньше всего. Вновь введенные национальные валюты стали бы легкой добычей спекулянтов, фактически они обречены на девальвацию. Следовательно, правительства, бизнес и население должны будут отдавать взятые в евро долги в сильно обесценившихся драхмах, песетах, эскудо или эре.

     Оказавшись  вне Еврозоны, центральный банк страны-расстриги, наверняка, стал бы проводить менее осторожную, чем ЕЦБ, процентную политику. Пытаясь подстегнуть экономический рост, он снизил бы ключевую ставку и таким образом ослабил бы контроль над инфляцией. Как следствие страна имела бы все шансы попасть в полосу стагфляции, выбраться из которой не легче, чем из нынешнего долгового кризиса.

     Европейским странам потребуется около десяти лет, чтобы добиться оздоровления финансов и решить проблему долгового кризиса, предположила канцлер ФРГ Ангела Меркель [7]. "Долговой кризис не может быть решен в один миг. Ясно, что нам потребуется десятилетие на то, чтобы улучшить наши позиции" 
Европе, по словам Меркель, предстоит "пройти очень сложный путь". Для пессимизма оснований нет, отметила канцлер. "Но в Европе все должны приложить усилия и выполнить все свои домашние задания", - полагает Меркель [7].

     Общий итог: зона евро будет хромать еще  долго. Но к ее распаду это не имеет отношения.

     Таким образом, практика ЕС показывает, что что в процессе экономического строительства нового супергосударства интеграционные процессы в Европе последнее время протекают довольно болезненно, тем не менее не снимают национальных интересов отдельных государств, сохраняя общую стратегию развития экономики еврозоны. Именно коллизия национальных и интеграционных интересов и составляет суть реального развития ЕС. Именно сейчас Евросоюзу как интеграционной группировке более чем когда бы то ни было необходимы укрепление солидарности и готовность поступаться национальными интересами в пользу интересов общеевропейских, более эффективная и гибкая система управления, активная экономическая политика и повышенное внимание к выравниванию экономического развития стран-членов. Без убедительной легитимации ЕС будет не в состоянии проводить активную политику. Сегодня,как и в начале 2000х годов, Европейский союз часто сравнивают с велосипедом, который упадет, если не будет двигаться вперед [8].  

2. Геополитическая ситуация: Военный аспект

    Европейская политика в области безопасности и обороны (ЕПБО) — производная  Общей внешней политики и политики безопасности ЕС (ОВПБ ЕС) - качественно новый виток развития Европейского Союза (ЕС) на рубеже XX - XXI веков. До террористических актов 11 сентября 2001 года проблема европейской безопасности решалась Западом, прежде всего, в рамках НАТО. В настоящее время, в целом, политика и мероприятия в области безопасности и обороны идут в одном направлении, ведущем к меньшей военной зависимости ЕС от НАТО. [9] Но остаются проблемы, связанные со становлением и развитием политики безопасности и обороны, расширением сферы общей внешней политики ЕС. По мнениию[10], к ним относятся:

1. Радикальное изменение геополитической ситуации в мире в начале XXI века

настоятельно  требует модернизации и пересмотра общих (коллективных) подходов понимания  безопасности Европейского Союза и  определения его обороны. Требуется  понимание лидерами Евросоюза единого  стратегического внешнеполитического  курса.

2. Концепция военной безопасности, давно разработанная на уровне национальных государств, находится в процессе разработки на уровне ЕС. Требуется преодоление различных концептуальных подходов и приведение нескольких вариантов становления общей системы европейской безопасности и обороны к единому знаменателю.

    3. Требуется окончательное правовое оформление ОВПБ и обороны. Конституционной основой в перспективе могла стать разработанная германской стороной Европейская хартия (Ницца, декабрь 2000) — основной закон ЕС, включающий компонент безопасности и обороны[11]. Тем не менее, в рамках общей внешней политики и политики безопасности возросло количество вопросов, решаемых Советом на базе квалифицированного большинства вместо единогласия; уточнен порядок заключения и применения международных договоров Союза с третьими странами и международными организациями; на месте существовавшего ранее Политического комитета, специального межправительственного органа, создан Комитет по вопросам политики и безопасности с более широкой компетенцией. Таким образом, можно отметить, что интеграция области ОВПБ находится еще на начальной стадии. Основным спорным моментом остается вопрос, насколько необходимо ограничить свободу принятия решений национальными правительствами в пользу наднациональных органов (министр иностранных дел ЕС и внешнеполитическое ведомство ЕС). Еще 30 лет назад американский госсекретарь Г. Киссинджер пытался выяснить – кому ему звонить, чтобы узнать мнение Европы? Этим вопросом он четко хотел подчеркнуть, что европейские государства не были способны к единым внешнеполитическим действиям.

    4. Одна из причин слабости второй  опоры заключается в том, что  в области политического сотрудничества "наднациональный" элемент  продолжает полностью отсутствовать,  и решения принимаются на межправительственной  основе вне рамок структур  ЕС. Сегодня, хотя формально и существует институт ОВПБ, фактически европейские государства еще не выработали механизм принятия компромиссных решений. В этой связи особенно важным становится отношение к ОВПБ новых членов ЕС из стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ).

    В последнее время Германия и Франция, основоположники ЕС стремятся, чтобы  страны Центральной и Восточной  Европы не просто ограничивались формальным членством в Европейском Союзе, а стали полноправными действенными членами и всецело поддерживали политику ЕС. Их целью является не разобщенная  организация, а единая сплоченная сила, которая может и мыслить и  действовать в унисон[12]. По зако-нам синергии такое единомыслие и единодействие в несколько раз должно увеличить вес Европейского Союза в решении как региональных, так и общемировых задач. На практике ситуация оказывается не так близка к идеалу.

    Так, в Чехии,Польше и Венгрии общество не всегда выступает как единое целое, существуют большие внутренние разногласия. К наиболее конформистским государствам можно отнести прибалтийские  страны и Румынию. Ярким примером отсутствия единства среди стран  – членов ЕС может послужить та ситуация, которая возникла вокруг Ирака в 2003 г. Иракский конфликт 2003 г. стал импульсом для развития очередного раунда европейских дебатов о  последствиях расширения ЕС, в особенности  о том, ка это отразится на дееспособности ОВПБ. Уже сегодня очевидно, что  был недооценен тот факт, что новые  члены из стран ЦВЕ внесли в  Союз свои специфические внешнеполитические интересы и готовы их реализовывать, даже в противовес интересам Германии и Франции. Это означает, прежде всего, растущую фрагментарность ОВПБ.

    5. Создание единых европейских  сил имеет ряд организационных,  финансовых и политических трудностей. Процесс институциализации –  оформление общей внешней политики  и политики безопасности и  обороны в отдельные структуры  со своими органами и бюджетом  объективно требует продолжительного  времени. Что касается финансовой стороны, то это прежде всего нехватка средств, особенно усилившаяся в период кризиса 2008-2009 и текущего 2011 г., когда практически все члены ЕС стремились сократить расходы на оборону.

    Конечно, и в условиях всех этих ограничений  ОПБО продолжает и будет дальше развиваться. Но, похоже, что всё это будет  скромнее, чем задумывалось, не столь  фундаментально. И, тем не менее, не стоит забывать, что за первые четыре с лишним десятилетия существования  Евросоюза ничего подобного и  близко не было. ОПБО – одно из важных направлений в ЕС XXI века.

    6. Требует изменения процесс принятия  решений. Дискуссии в ЕС по  этому вопросу тормозят развитие  военно-политического процесса в  ЕС.

    7. Принцип "субсидиарности", в  соответствии с которым осуществляется  разграничение компетенции между  Союзом и государствами-членами,  должен быть внедрен также  в практику ОВПБ.

    Разобщенная внешняя политика может привести к тяжелым последствиям. Уже упомянутый иракский кризис,кроме того, что  привел к обострению международной  ситуации на Ближнем Востоке, как  следствие ухудшил отношения  между США и Германией, что  повлекло за собой перемещение американских военных баз из Германии в страны ЦВЕ.

  Сегодня многие страны ЦВЕ выполнили значительную часть своего «домашнего задания». Европейский Союз способствует процессу политической и экономической стабилизации через многочисленные программы, и  это будет продолжено и в будущем. Германия и ЕС имеют повышенный интерес  в стабильных и безопасных отношениях с этими странами. А их членство в Союзе будет надолго гарантировать  эту стабильность».

    По  итогам параграфа можно сделать следующие выводы:

1. Процессы  становления Европейской политики  безопасности и обороны в рамках Европейского Союза можно рассматривать как попытку найти адекватный ответ на новые вызовы международной безопасности. Процессы интеграции в рамках Евросоюза стали активно развиваться под воздействием объективных обстоятельств, когда государства Европы осознали, что передача части суверенитета на наднациональный уровень будет способствовать более эффективной реализации их военно-политических интересов.

2. Несмотря  на различные препятствия и  трудности, набирает обороты процесс  превращения ЕС в полноценного  игрока в сфере обеспечения  международной безопасности. За  прошедшее время Евросоюз учредил  институты в рамках Общей внешней  политики и политики безопасности (ОВПБ) и Европейской политики  безопасности и обороны (ЕПБО). Завершена интеграция в ЕС  Западноевропейского союза, создана  институциональная база деятельности  ЕПБО: институт высокого представителя  по ОВПБ, координирующего внешнеполитическую  деятельность Евросоюза, Комитет  по вопросам политики и безопасности (КВП), Военный комитет ЕС (ВК) и  Военный штаб ЕС (ВШ), сформированы  Европейские силы быстрого реагирования (ЕСБР), которые уже начали проводить  самостоятельные операции.