Предприниматели-меценаты и развитие русской культуры в конце 19-начале 20 век

     Классическая рыночная теория, «работающая» в категориях А. Смита и Д. Рикардо, оказывается в тупике перед объяснением феномена меценатства. Дело в том, что экономист-рыночник рассматривает человека как «гомо экономикуса» - абсолютно эгоистического субъекта, стремящегося к максимизации прибыли. Сам же обмен рассматривается в рыночной теории как эквивалентный - на этом постулате строятся концепции цены, денег и т.д.

     Вряд ли нужно доказывать, что подобная парадигма «огрубляет» хозяйственные действия любых экономических субъектов - человека, коллектива, предприятия. В своих поступках люди руководствуются не только материальными, денежными, но и духовными, нравственными соображениями. Если последние приобретают систематический, активный характер, то хозяйственная деятельность таких субъектов уже не может описываться в терминах рыночной экономической теории и эквива-лентного обмена. Возникает новая реальность, которая имеет иной понятийный аппарат. В 70-80-е годы западные социологи и экономисты описывали ее в терминах «неприбыльных организаций» (К. Раманатан), «неэгоистической экономики» (Д. Коллард), «неприбыльной экономики» (Б. Вейсброд), «субсидиарной экономики» (К. Боулдинг), «неприбыльных предприятий» (Р. Гасслер) и т.д. По своему происхождению эти концепции восходят к так называемой этической школе политической экономии, появившейся в России, Германии и Англии в XIX в. и объяснявшей хозяйственные действия индивидов нравственными мотивами, сочетанием эгоистических и альтруистических побуждений.⁶

     Только этическая экономическая  теория, оперирующая как рыночными,  так и внерыночными стимулами  хозяйствующих субъектов, способна  дать теоретическое обоснование  феномену благотворительности и  меценатства. 

                       Глава 3. Мотивы меценатской деятельности

     При объяснении побудительных  причин меценатства исследователи разделяются, как правило, на два лагеря. Марксисты, рыночники и другие специалисты материалистических убеждений объясняли действия меценатов стремлением получать социальные и налоговые льготы, чтобы улучшить тем самым свое материальное положение. Напротив, ученые, ориентированные на поиск духовных корней социальной активности хозяйствующих субъектов, склонны были указывать на религиозные, национально-патриотические, культурно-эстетические пружины меценатства. Кто же прав в этом споре?

     По нашему мнению, в большинстве  случаев действовали как эгоистические,  так и альтруистические мотивы  одновременно. Однако значение их  было в каждом отдельном случае  далеко не равнозначным. История  русского меценатства показывает, что для тех или иных групп  меценатов тот или иной стимул  являлся преобладающим: он определял  социальный облик данной группы  меценатов и благотворителей.  С этой точки зрения можно  говорить о трех важнейших  стимулах и соответственно трех  группах русских меценатов конца  XIX - начала XX вв.

     Первый из них руководствовался, по всей видимости, религиозными  побуждениями. Нормы православной  нравственности, ставившей во главу  угла христианскую благотворительность,  помощь всем нуждающимся, преобладали  в среде русского предпринимательства  и купечества. Даже те богачи, которые не были глубоко верующими,  вынуждены были отчислять значительные ⁷суммы на призрение бедных и помощь культуре из опасения быть отлученными от Церкви по обвинению в стяжательстве и других пороках.

     Отметим особо, что многие русские  предприниматели-благотворители происходили  из старообрядческих семей, где  детей воспитывали по древнему  уставу благочиния - в строгости  и послушании, в духе аскетизма  и добролюбия. Так, миллионер-меценат,  крупнейший русский издатель  К. Т. Солдатенков (1818-1901) все  детство провел в старообрядческой  среде Рогожской заставы, а  позже состоял членом Рогожской старообрядческой общины. Старую веру исповедовали и члены семьи Рябушинских - крупного клана купцов конца XIX - начала XХ вв. Сам факт принадлежности к православным и старообрядческим семьям не обязательно означал глубокую набожность тех или иных меценатов. Однако даже и в этом случае семейные традиции доброхотства сыграли, на наш взгляд, решающую роль в их меценатской деятельности.

Вторым важнейшим  побудительным фактором, деятельности меценатов был, бесспорно, их патриотизм, «русскость». Так, Л. Третьяков, по словам И. Репина, "вынес один на своих плечах вопрос существования целой русской школы живописи. Колоссальный, необыкновенный подвиг" .

     С. Мамонтов создал в Москве, писал В. Стасов, «на свои собственные средства русскую оперу», оказав неоценимое влияние на все русское оперное искусство.

     Издательская фирма К. Солдатенкова  специализировалась на публикации  сочинений крупных русских писателей  - И. Тургенева, Н. Некрасова,  А. Кольцова и др. Вместе с  тем ведущие столичные меценаты  активно коллекционировали и  пропагандировали и западноевропейское  искусство. И это не случайно; их патриотизм не мешал, а  помогал правильно оценить достижения  зарубежной культуры в их отношении  к культуре российской.

     Наконец, третья группа русских  меценатов действовала, по-видимому, из желания получить социальные  льготы и привилегии - чины, звания, ордена, дворянство. Этот вопрос  достаточно полно был рассмотрен  А. Бохановым, который правильно указывал, что «благотворительность часто открывала ⁸единственную возможность предпринимателям получить чины, звания и прочие отличия, которых иным путем (в частности, своей профессиональной деятельностью) добиться было практически нельзя» . Чины и ордена были, конечно, не самоцелью, - они давали возможность повысить сословный статус. Так, все ордена I степени и Владимира IV степени (с 1900 г. - III степени) давали возможность получить потомственное дворянство. С этой точки зрения очень характерна история предпринимателя-благотворителя Л. С. Полякова (он вносил большие суммы на Румянцевский музей и Музей изящных искусств), получившего орден Владимира III степени и Станислава I степени и добившегося на этом основании дворянства. Некоторые меценаты "заказывали" ордена и почетные звания в обмен на взносы: так, директора Московского филармонического общества в канун его 25-летия в 1903 г. в ходатайстве указывали, кому какая награда должна предназначаться: Д. Вострякову -орден Станислава I степени, Б. Вострякову - звание мануфактур-советника, К. Гутхейлю - орден Владимира IV степени и т.д. Но эти случаи были все-таки не типичны для русского меценатства: так, упомянутые ⁹директора МФО сыграли, как мы увидим ниже, важную роль в финансировании МХАТа, но при этом не выдвигали подобных условий.

                          Глава 3. Источники меценатских вложений¹⁰

     Экономический анализ меценатской деятельности предполагает тщательный анализ источников благотворительных вложений. Деньги из воздуха не берутся, они, как правило, изымаются из торговой и промышленной сфер и переводятся в отрасли культуры и искусства. Проследить эти финансовые потоки довольно сложно, поскольку в условиях частной собственности на средства производства владельцы капитала, меценаты неохотно делятся с общественностью своими коммерческими тайнами. Тем не менее некоторые выводы здесь можно сделать из сопоставления торгово-промышленной деятельности меценатов и их благотворительной работы. Конкретные примеры показывают, что первоначальный капитал меценатов создавался их предками - дедами, отцами; молодое же поколение отчасти умножало наследство, отчасти давало ему другое назначение.

     Так, родоначальником династии  Бахрушиных был Алексей Федорович  (1800-1848), основавший в Москве кожевенное  производство и имевший трех  сыновей - Александра, Василия и  Петра, которые учредили в 1864 г. еще и суконную фабрику. Сын Петра - Алексей (1853-1904), стал известным коллекционером, завещавшим свое состояние Историческому музею, а сын Александра - Алексей (1865-1929), финансировал строительство театра Ф.А.Корша, созвал Первый в России Театральный музей - ныне Государственный центральный театральный музей имени А.А. Бахрушина.

     Отец К. Т. Солдатенкова торговал  хлопчатобумажной пряжей и ситцами.  После его смерти сын продолжил  его дело, расширил его и стал  пайщиком ряда крупных фирм, в  том числе Никольской мануфактуры.

     Отец Г. Г. Солодовникова вел  мануфактурную торговлю на Украине  еще в начале XIX в. Сам Гаврила Гаврилович был хозяином магазина "Пассаж Солодовникова" на Кузнецком мосту в Москве, банкиром, крупным землевладельцем.

     Семья Третьяковых издавна торговала  льняным полотном. К концу 40-х годов XIX в. Третьяковым принадлежало 5 лавок в торговых рядах между ¹¹Ильинкой и Варваркой. В 50-х годах братья Павел и Сергей создали торговый дом под вывеской «Товарищество братья П. и С. Третьяковы и В. Коншин»

 В середине 60 годов им удалось построить несколько льняных фабрик на окраине Костромы и учредить «Товарищество Большой Костромской льняной мануфактуры» с капиталом в 270 тыс. руб. Это производство и стало базой их меценатства и благотворительности.

     Династия Морозовых - текстильные фабриканты. В конце XIX в. они владели четырьмя фирмами - Товариществом Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и Ко», Товариществом мануфактур «Викула Морозов с сыновьями», Компанией Богородско-Глуховской мануфактуры к Товариществом Тверской мануфактуры. Важнейшей из них была Никольская мануфактура - ныне Хлопчатобумажный комбинат имени К.И.Николаевой в Орехово-Зуево Московской области. Именно эту мануфактуру возглавил в конце ХIХ-начале XX вв. знаменитый Савва, она стала источником его баснословных доходов и пожертвований.

     Отец и дядя Саввы Мамонтова  были винными откупщиками. Отец, Иван Федорович, занимался откупом  в Сибири - в Шадринске и Ялуторовске.  В конце 40-х годов он перебрался  в Москву, чтобы возглавить откупное  хозяйство Московской губернии, В конце 50-х годов основал  совместно с В. А. Кокоревым  Закаспийское торговое товарищество, торговавшее шелком с Персией,  а в 60-е годы строит Троицкую  железную дорогу до Сергием- Посада, входит в руководство Общества. Московско-Ярославской железной дороги. Весь свой капитал и опыт Иван Федорович передал Савве, который после смерти отца стал директором Общества Московско-Ярославской дороги, продлил ее до Костромы и Вологды, получил концессию на Донецкую железную дорогу, которая была построена окончательно к 1882 г. Таким образом, уже к середине 80-х годов капитал Саввы Мамонтова, возникший из откупов, торговли шелком и железнодорожного строительства, начал искать новые сферы для вложений. И таким вложением стало искусство.

    Таковы наиболее характерные примеры, показывающие историю возникновения капиталов крупных меценатов. Сама меценатская деятельность представляла собой форму «переливания» средств из материально-¹²производственного сектора хозяйства в культурно-художественный.¹³

 Глава 4. Главные меценаты

  Рассмотрим подробно наиболее известных меценатов России. 
С.И.Мамонтов. Меценатство Саввы Ивановича было особого рода: он приглашал своих друзей-художников в Абрамцево, зачастую вместе с семьями, удобно располагал в основном доме и флигелях. Все приезжавшие под предводительством хозяина отправлялись на природу, на этюды. Все это весьма далеко от привычных примеров благотворительности, когда меценат ограничивает себя передачей определенной суммы на доброе дело. Многие работы членов кружка Мамонтов приобретал сам, для других находил заказчиков. 
Одним из первых художников к Мамонтову в Абрамцево приехал В.Д. 
Поленов. С Мамонтовым его связывала духовная близость: увлечение античностью, музыкой, театром. Был в Абрамцеве и Васнецов., именно ему обязан художник своим знанием древнерусского искусства. Тепло отеческого дома художник В.А. Серов найдет именно в Абрамцеве. Савва Иванович Мамонтов был единственным бесконфликтным покровителем искусства Врубеля. Для очень нуждавшегося художника нужна была не только оценка творчества, но и материальная поддержка. И Мамонтов широко помогал, заказывая и покупая произведения Врубеля. Так проект флигеля по Садово-Спасской заказывает Врубелю. В 1896 г. художник по заказу Мамонтова выполнил грандиозное панно для Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде: «Микула Селянинович» и «Принцесса Греза». Хорошо известен портрет С.И. Мамонтова. Мамонтовский художественный кружок был уникальным объединением. Также хорошо известна Частная опера мамонтова. 
Можно сказать вполне определенно, что если бы все достижения Частной оперы Мамонтова были бы ограничены лишь тем, что она сформировала Шаляпина- гения оперной сцены, то и этого было бы вполне достаточно для самой высокой оценки деятельности Мамонтова и его театра. 
М.К.Тенишева (1867-1928) Мария Клавдиевна была незаурядным человеком, обладательницей энциклопедических знаний в искусстве, почетным членом первого в России союза художников. ¹⁴

Поражают  масштабы ее общественной деятельности, в которой ведущим ¹⁵началом было просветительство: ею было создано Училище ремесленных учеников( под Брянском), открыто несколько начальных народных школ, совместно с Репиным организованы рисовальные школы, открыты курсы для подготовки учителей, и даже создан на Смоленщине самый настоящий аналог подмосковного Абрамцева- Талашкино. «Созидательницей и собирательницей» назвал Тенишеву Рерих. И это действительно так и это в полной мере относится к русским меценатам золотого века. Тенишева не только на редкость разумно и благородно ассигновала деньги на цели возрождения отечественной культуры, но и сама непосредственно, своим талантом, знаниями и умениями внесла заметный вклад в изучение и развитие лучших традиций отечественной культуры. 
П.М. Третьяков (1832-1898). В.В. Стасов, выдющийся русский критик, в некрологе на смерть Третьякова, писал: «Третьяков умер знаменитым не только на всю Россию, но и на всю Европу. Приедет ли в Москву человек из 
Архангельска или из Астрахани, из Крыма, с Кавказа или с амура- он тут же назначает себе день и час, когда ему надо идти в Лаврушинский переулок, и посмотреть с восторгом, умилением и благодарностью весь тот ряд сокровищ , которые накоплены этим удивительным человеком в течении всей его жизни.» Не менее высоко оценивали подвиг Третьякова и сами художники, с которыми он был прежде всего связан на ниве собирательства. В феномене П.М. Третьякова впечатляет верность цели. Подобной идея - положить начало общественного, всеми доступного хранилища искусства – не возникала ни у кого из современников, хотя частные коллекционеры существовали и до Третьякова, но они приобретали картины, скульптуру, посуду, хрусталь и т.д. прежде всего для себя, для своих частных собраний и видеть принадлежавшие коллекционерам произведения искусства могли немногие.

  Меценаты-организаторы: К. Станиславский,  С. Морозов и МХАТ

     Яркие образцы деятельности мецената-организатора  дало русское театрально-концертное дело конца ХIХ-начала XX вв, прежде всего история знаменитого Московского Художественного театра. Данная тема уже получила освещение в книге Ю.Орлова . Мы попытаемся углубить изучение меценатского аспекта деятельности К. Станиславского и С. Морозова и предложить простейшую классификацию форм меценатства в связи с историей организации МХАТ. Как свидетельствует история, театральный меценат мог выступать в роли арендатора, учредителя, пайщика, антрепренера и арендодателя. Эти пять форм деятельности мы и рассмотрим.

     Еще до создания МХАТ его основатель К. Станиславский получил опыт меценатства. В своих воспоминаниях он отмечал, что огромное влияние на него оказала деятельность П. М. Третьякава, К. Т. Солдатенкова, С. И. Щукина, А. А. Бахрушина: "И с какой скромностью меценатствовал П. М. Третьяков! Кто бы узнал знаменитого русского Медичи в конфузливой, робкой, высокой и худой фигуре, напоминавшей духовное лицо!  Добрым словом упоминал он и С. И. Мамонтова - создателя Русской частной оперы: ее художественные принципы и организационная форма была им подробно изучены еще в конце 80-х годов XIX в.