Путь России: характеристика современной эпохи

Западническая идея (П. Я. Чаадаев, Н. В. Станкевич, Т. Н. Грановский) получает свое развитие в теориях народных демократов (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев), анархистов (М. А. Бакунин), социалистов-революционеров (П. Л. Лавров) и марксистов (от В. Г. Плеханова до В. И. Ленина).

Необходимо отметить, что подлинной целью славянофильства и западничества была не борьба друг с другом, а гносеологическая разработка содержания понятия «русская идея», продвижение к его смысловым полюсам. В силу объективности этого процесса он в различных формах продолжался и в советский период русской идеи, происходит он и сейчас в относительно мирных (пока!) «левых» и «правых».

Своеобразие любой национальной идеи определяется ее истоками и этническим характером нации. Нравственным источником русской идеи является православие, а ее специфическими чертами выступают характерные этнические черты русского народа: соборность, мессианизм, миссионизм, профетизм, эсхатологизм и апокалипсизм, гуманизм и анархизм и т. д. Эти черты, вследствие природной антиномичности русского национального характера, могут проявляться в аксиологически противоречивых, но диалектически цельных формах. Совокупность этих форм и вариантов их проявлений образует содержание русской идеи, наиболее полно раскрывающееся в процессе ее взаимодействия с другими национальными идеями, прежде всего западной идеей, выражающей представление о месте и роли западной цивилизации в историческом процессе вообще и в жизни России в частности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 
ГЛАВА 2. РУССКИЕ  В СССР

           «Русский вопрос» как таковой  возник в первый период советской  власти и был обусловлен главным образом особым отношением к русскому этносу со стороны Ленина и его ближайших соратников. Еще за несколько лет до Октябрьской революции Ленин, как бы забыв о необходимости марксистского классового подхода к общественным явлениям, стал упорно твердить о том, что русские в целом являются «великодержавной» и «угнетающей» нацией.

              Неравноправное положение русского  этноса в советский период  проявилось, прежде всего, в том,  что в развернувшемся национально-государственном  строительстве не была создана русская республика, в которой русские, подобно другим крупным этносам страны, имели бы статус привилегированной «титульной» нации и соответствующие учреждения для поддержания их этнического бытия. Более того, при создании инонациональных республик, областей и округов, русские были сильно ущемлены в территориальном отношении, так как в границы почти всех этих образований, были включены более или менее значительные районы с численно преобладающим русским населением. Само же это население стало использоваться для жизнеобеспечения и развития в первую очередь соответствующих «титульных» национальностей, составляя в ряде национальных окраин большинство рабочего класса.

В большинстве республик Советского Союза «наступательный» национализм стал направляться против русского (русскоязычного) населения. Вначале это наиболее отчетливо проявилось в Эстонии, где доля русского населения возросла с 20,1% в 1959 году до 30,2% в 1969 году, и Латвии, где она увеличилась соответственно с 26,6% до 31,4%. Это было вызвано главным образом привлечением русских для работы в отраслях народного хозяйства, куда «титульные» национальности шли неохотно или не могли удовлетворить потребности в рабочей силе из-за своего низкого естественного прироста.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 
ГЛАВА 3. «РУСКИЙ  ВОПРОС» В ПЕРИОД ПЕРЕСТРОЙКИ

«Русский вопрос» включает три связанных между собой  группы проблем: одна из них относится  к «естественному», как говорят  демографы, воспроизводству русского этноса и его физическому здоровью, другая – к его языково-культурному воспроизводству и «духовному» здоровью, третья – к его взаимоотношениям с другими этносами страны. Аналогичные группы проблем могут быть выделены, разумеется, относительно любого другого этноса, но применительно к русским, составляющим более 82% всех жителей Российской Федерации, неблагополучие в любой из них имеет поистине судьбоносное значение не только в политической, но и в экономической жизни страны.

Судьба русских приобрела  особый смысл, когда народы, недавно  входившие в СССР, переживали великий исторический перелом в своих судьбах. На глазах у всего мира происходила социально-политическая трансформация общества, в процессе которой общесоюзные масштабы государственности в политическом самосознании русских сменились российским со своим президентом и государственной символикой, флагом, гербом, гимном. Отвоеван шанс на создание свободного гражданского общества, и русским предстоит решать проблемы развития его в сообществе народов. Распад империи снял у русских прежнюю союзную самоидентификацию, сосредоточил их внимание на собственной судьбе, пробудил понимание собственных интересов и возможностей их реализации.

С выбором своего социального  пути русскими – самой многочисленной нацией Европы – органически связаны  перспективы исторического развития не только народов, живущих в России, но и соседствующих с ними.

В годы «перестройки»  в физическом отношении русскому этносу реально грозило вымирание, а среди все уменьшающегося числа  младенцев рос процент физически  и психически неполноценных. Культурно-духовная жизнь русского этноса находилась в состоянии деградации; отношение к нему со стороны других этносов почти повсеместно ухудшилось и нередко проявлялось в виде русофобии.

По существу единственным важным преимуществом великоросского этноса была его многочисленность.

События, связанные с  перестройкой, внесли два принципиально  новых момента в самоощущение русских, в их национальное самосознание. Небывалое развитие национальных движений и межэтнические конфликты в  республиках Прибалтики, Молдавии, Грузии, возложение вины на русских за нерешенность армяно-азербайджанского конфликта, движение за суверенитет на Украине, в Белоруссии, наконец, движение за расширение прав, затем и суверенитет народов в составе РСФСР, а в ряде случаев и за полную независимость в автономных республиках РСФСР – Татарии, Башкирии, Якутии, а с 1990 года – Туве, Бурятии, Чечено-Ингушетии создали атмосферу появления у русских оборонительных, а затем, прежде всего в самой России, и наступательных настроений.

Штамп «оккупантов», «мигрантов – перекати-поле», обсуждение в республиках законов о государственном языке, обязывающих знать его при занятии должностей, связанных с обязательным межэтническим общением, о гражданстве, которого часть русского населения могла не получить, вызвали тревогу русского населения республик и консолидацию  русских в самой России.

На первых шагах перестройки, практически до 1989 года, идеология  и политика как команды М.С. Горбачева, так и лево-демократического фланга общественных объединений (Московская трибуна, затем Межрегиональная депутатская группа и т.д.) не была ориентирована, за редким исключением, на использование национальных идей. Среди либерально настроенной интеллигенции поддерживались идеи демократизации общества. В массе своей русские жили ожиданием экономических и политических перемен и идеей нравственного очищения.

В этом была одна из особенностей России. Ведь у наций союзных и  автономных республик программы  практически всех общественных движений имели национальные цели, в той  или иной форме поднимали вопросы национально-политические, проблемы суверенитета, экономической самостоятельности, приоритета национальной культуры, языка, пересмотра задевающих национальное достоинство оценок исторических событий.

В бывших автономных республиках  Российской Федерации явления русофобии выступали повсеместно и обычно не столь отчетливо, как в большинстве союзных республик. Однако среди автономий в этом отношении были и свои неприятные исключения. Так, первый открытый межнациональный конфликт времен «перестройки» произошел, как известно, в 1986 году в Якутске, где были антирусские выступления; да и развернувшиеся в 1990 году в Тувинской АССР вооруженные нападения на русских поселенцев носили более длительный и трагический характер, чем, скажем, насильственные действия против русских в некоторых местах Средней Азии.

Все бывшие автономные республики отбросили в своем названии прилагательное «автономная» и приняли законы, фактически возводившие их в ранг бывших союзных  республик; их примеру последовали  автономные области и даже некоторые округа, провозгласившие себя республиками (например, «Еврейская республика», «Чукотская республика»). При этом бывшие двунациональные автономии (к примеру, Чечено-Ингушетия) разделились на отдельные республики. Проявились и кое-где стали усиливаться национал - сепаратистские тенденции, особенно в Татарстане и Чечне, что создало угрозу целостности Российской Федерации, осложнило проведение экономических реформ.

Разгул национализма в Тувинской, Чеченской и некоторых  других республиках, где «титульные» национальности составляют большинство жителей, может быть объяснен полученной ими демократической возможностью реально осуществить право на самоопределение в желательных для них формах. Однако, проявившаяся кое-где тенденция к созданию не вполне демократических движений сепаратистского типа есть не что иное как следствие неумелой политики центральных властей, а также и экстремизма национальных лидеров вроде Дудаева, который на предложение вице-президента России А. Руцкого ввести в этой республике чрезвычайное положение пригрозил создать в Москве силами чеченских террористов атмосферу хаоса и террора. Труднее объяснить сепаратизм в республиках, где «титульные» национальности не составляют большинства жителей, как в Татарии и Якутии. При этом приходится учесть, что привилегированное положение таких национальностей и задержавшееся развитие русского национализма позволили им не только сохранить ранее существовавшее большинство в государственном и партийном аппарате, но и усилить свое командное положение. Уместно заметить, что депутаты в Совет Национальностей Верховного Совета Российской Федерации избраны были, как правило, из числа «титульных» этносов.

Обретение Российской Федерацией полной государственной независимости  ускорило процесс уничтожения прежних центральных экономических структур, связанных с ведением планового хозяйства, и тем самым – дальнейшее развитие регионализма.

Естественно, что наибольшую склонность к регионал - сепаратизму  всех уровней проявила местная элита  в республиках и областях с богатыми природными ресурсами, будь то нефть в Татарии и Тюменской области, каменный уголь в Кемеровской области или лес в Карелии. Особенно большие барыши сулил ей самостоятельный выход на внешнеэкономическую деятельность и продажу сырья за валюту. Впрочем, интересы местных национал - сепаратистов и русских регионалистов совпадали лишь в их негативных отношениях к центральной власти; что же касается принципов дележа ожидаемых доходов, то они могут сильно расходиться, приводя к неизбежным в таких случаях обострениям этнических конфликтов.

Упадок этнокультурного  бытия русских, ослабление их этнического  самосознания во многом объясняют тот  факт, что национальные чувства у  них стали пробуждаться в годы «перестройки» позже и медленнее, чем у других этносов, и в значительной степени как реакция на распространявшийся республиканский национализм и русофобию. Национальные движения среди русских не приобрели такого всеэтнического размаха и той по существу политической организованности, пробуждающей присоединиться к ним даже недавних партократов, как «Народные фронты» в Эстонии и Латвии, «Саюдис» в Литве, или «Рух» на Украине.

Русское национально-патриотическое направление в идеологической сфере  действовало формально. В конце 1988 года и в 1990 году в русском национально-патриотическом движении добавились новые идеи – суверенитета, хозяйственной и культурной состоятельности, восстановления наименования «великороссы» и даже сепаратизма. «Цель России – Россия! – Пора сбросить с себя кусающихся, неблагодарных соседей»[5]⁶. Активно развивалась тема защиты русских в других республиках: «Ни один русский волос с русской головы не должен упасть. Ни одна слеза пролиться. Русское население не будет использовано в качестве заложников в национальных политических играх»⁷. И наконец – идея сохранения армии как защиты государственности России⁸.

В марте 1988 года начала действовать  национально-патриотическая федерация  «Союз духовного возрождения  отечества», включающая в себя патриотические объединения Москвы, Ленинграда, Поволжья, Урала, Сибири, Белоруссии, Украины, Казахстана, представителей Русской православной церкви.

В 1990 году была создана  Республиканская народная партия России, ставившая целью борьбу с сепаратизмом в самой России, а зимой 1991 года, накануне референдума о сохранении Союза, российский патриотический блок и российские коммунисты объединились в Координационный совет патриотических сил России.

В массовом сознании русских  проснулась и историческая память, и национальные чувства, и задетое  достоинство. И с этим не могут не считаться политики, общественные деятели. Процесс суверенизации во всех республиках опирался на идеологемы государственности, защиты национальных интересов в экономической среде, культуре. Опыт показал, что и русские без использования национальной идеи преобразования в обществе реализовать не могли. Не только те, кто хотел сохранить в Союзе социалистическую ориентацию или усовершенствовать социализм, но и те, кто стремился к решительным переменам в экономике, социальной сфере и политической жизни, должны были всем ходом исторического развития обратиться к национальной идее, учитывать национальные чувства русских, в том числе и для привлечения на свою сторону большинства населения на выборах.