Компенсация морального вреда

Требования  разумности и справедливости.

Очевидно, что законодатель имел в виду требование адекватности компенсации и страданий. Связано это, прежде всего, с отсутствием в нашем законодательстве каких-либо инструментов более или менее точного определения размера компенсации. Измерить страдания в деньгах невозможно в принципе. Говоря о справедливости, законодатель подразумевает, что чем сильнее страдания, тем больше должен быть размер компенсации, и наоборот.

Это требование было бы легко  выполнимо, если бы суд был один. В этом случае, вынося решение, он мог бы определить для себя некий уровень и соотносить с ним все последующие решения. Но так как судов у нас в стране много, то такое условие невыполнимо. Выходом из сложившейся ситуации могло бы стать предложение, например Верховным Судом РФ, единого для всех судов базисного уровня, который бы и стал своеобразным ориентиром.

Индивидуальные  особенности лица.

Критерии  учёта индивидуальных особенностей потерпевшего в большой степени  зависят от вида правонарушения, поэтому  применительно к каждому виду может быть определён свойственный ему круг индивидуальных особенностей.

Так, определяя размер компенсации морального вреда, причинённого изнасилованием, суд должен учитывать  индивидуальные особенности потерпевшей, например, какой образ жизни она  вела. Можно предположить, что женщина, профессионально занимающаяся проституцией или ведущая распутный образ жизни, намного легче будет переживать случившееся, чем придерживающаяся строгих моральных принципов.

Если причинено неизгладимое обезображение лица, то вероятнее  всего, что молодая незамужняя девушка перенесёт несравненно большие страдания, чем пожилая женщина, к тому же ведущая затворнический образ жизни.

В учёте индивидуальных особенностей потерпевшего при незаконном лишении свободы не последнюю  роль будет играть такой показатель, как наличие судимости или, тем более, рецидив и т.д. Такие примеры можно продолжить, но в этом, очевидно, нет необходимости.

Однако нельзя не заметить, что существуют и противоположные  точки зрения. Например, Э. Гаврилов считает, что «последовательное применение принципа учёта индивидуальных особенностей потерпевшего может привести к полному разнобою. А ведь компенсация морального вреда, предположим, за психические страдания, вызванные шрамом на ноге от укуса собаки, должна быть одинаковой как для лица, которое очень заботится о своей внешности, так и для человека, который не очень сильно ею озабочен. В равной степени размер компенсации не должен зависеть от повышенной эмоциональности эстрадного артиста (по сравнению со зрителем), женщины (по сравнению с мужчиной) и т.д.»²².

Согласиться с такой  позицией не представляется возможным. По мнению Э. Гаврилова, размер компенсации  не должен зависеть от личностных особенностей потерпевшего, степени его эмоциональности, уровня самооценки, физического развития, пола и т.д. Автор по существу не учитывает специфичность морального вреда и фактически идентифицирует его с вредом материальным, что, на наш взгляд, недопустимо.

Фактические обстоятельства, при которых был  причинён моральный вред.

Нужно отметить, что к данному критерию ввиду его «каучуковости» можно отнести огромное количество обстоятельств. Поэтому сразу стоит оговориться, что перечень таких обстоятельств никогда не будет исчерпывающим.

М.Н. Малеина к числу  критериев определения размера  компенсации за причинение морального вреда предлагает отнести общественную оценку фактического обстоятельства (обстоятельств), вызвавшего вред, и область распространения сведений о происшедшем событии. При причинении физического вреда – вид и степень тяжести повреждения здоровья, длительность или кратковременность расстройства здоровья, степень стойкости утраты трудоспособности и т.д.²³

Первый критерий, предложенный Малеиной, – «общественная оценка фактического обстоятельства (обстоятельств), вызвавшего вред», – по существу уже учитывается в размере компенсации презюмируемого морального вреда. Поэтому в специальном его выделении нет необходимости. Хотя некоторые авторы вообще предлагают исключить его в связи с «необъективностью»²⁴.

Область (или регион) распространения  сведений о происшедшем событии также имеет большое значение. Это в основном относится к случаям посягательства на честь, достоинство и деловую репутацию при распространении порочащих сведений (ст. 152, 1100 ГК РФ).

Влияние на размер компенсации  такого критерия, как вид и степень тяжести повреждения здоровья, длительность или кратковременность расстройства здоровья, степень стойкости утраты трудоспособности и т.д., представляется бесспорным. На нём настаивают и другие авторы²⁵. Степень тяжести вреда здоровью определяется судебно-медицинской экспертизой²⁶.

Наряду с названными критериями М.Н. Малеина предлагает выделять общие основания повышения  и снижения взыскиваемой суммы. К  основаниям, повышающим размер «штрафа», она относит «причинение и  морального и физического вреда при нарушении одного неимущественного права» (М.Н. Малеина под физическим вредом понимает физические страдания); наступление нематериального вреда в связи с одновременным нарушением нескольких неимущественных прав. К числу оснований, снижающих размер штрафа, относят форму и степень вины потерпевшего; имущественное положение причинителя вреда; истечение длительного периода времени после возникновения вреда²⁷. На эти же критерии указывают также Е.А. Михно и А.В. Шичанин.

Все перечисленные условия, на наш взгляд, не вызывают особых споров.

Очень интересна позиция  Е.А. Михно. Она предлагает разделить компенсацию морального вреда на убытки компенсационные и штрафные. Доводы её выглядят следующим образом. Гражданско-правовая ответственность за причинение морального вреда, по её мнению, носит не столько восстановительный характер, сколько характер наказания и превенции. Связано это с тем, что при причинении морального вреда трудно, даже невозможно выявить его денежный эквивалент. Поэтому мерой ответственности предлагается считать, помимо степени (глубины, силы) нравственных и физических страданий, ещё и степень виновности причинителя, а также характер его противоправного поведения. Автор настаивает на необходимости признания карательной функции гражданского права в сфере компенсации морального вреда и введения понятия «штрафные убытки». Подлежащий взысканию моральный вред она предлагает разделять на два вида:

компенсационные убытки, под которыми понимается материальная возможность смягчить душевные переживания потерпевшего. Их размер зависит от представленных в суде доказательств, подтверждающих глубину и силу душевных переживаний;

штрафные убытки, которые  характеризуются тем, что присуждаются сверх компенсационных. При их взыскании  государство, в лице судебных органов, признаёт, что требуется не только загладить душевные переживания, но и ввиду серьёзности правонарушения наказать причинителя вреда, предупредив тем самым новые правонарушения.

При такой постановке вопроса соответственно предлагаются следующие критерии определения размера компенсационных убытков: 1) вид и степень тяжести повреждения здоровья; кратковременность или длительность утраты здоровья, степень стойкости утраты трудоспособности; 2) потеря потенциальной возможности заработать; 3) регион распространения сведений о происшедшем событии²⁸.

По поводу второго  критерия, хотя автор и оговаривается, что речь идёт не об упущенной выгоде, потерянном заработке и других явлениях, относимых к категории имущественного вреда, нужно признать, что фактически это так, и отнесение его к моральному вреду сомнительно.

Штрафные же убытки предлагается присуждать в следующих случаях: 1) если одним и тем же правонарушителем причиняется вред в нескольких формах; 2) если одним противоправным действием  нарушается несколько нематериальных благ; 3) если одно и то же правонарушение повторяется очень часто и в судах много исковых заявлений с однотипными требованиями; 4) если один и тот же субъект права неоднократно совершает подобное правонарушение в отношении многих потерпевших; 5) правонарушение совершено особо циничным способом; 6) когда нарушитель в своей профессиональной деятельности декларирует её повышенное качество или гарантирует достижение какого-нибудь результата в работе²⁹.

На наш взгляд, разделение вреда на убытки компенсационные и штрафные представляется нецелесообразным, в связи с тем, что это затруднит и без того довольно сложный их расчёт. Весьма спорно также и употребление термина «убытки» к моральному вреду, так как под убытками в гражданском праве традиционно понимают денежное выражение ущерба, то есть вреда, носящего имущественный характер³⁰.

Более предпочтительным представляется говорить не о случаях  присуждения штрафных убытков, а об основаниях (условиях) повышения размера компенсации. И тогда следует согласиться, что к таким основаниям можно отнести и причинение одним и тем же правонарушителем вреда в нескольких формах, и нарушение одним противоправным действием нескольких нематериальных благ, и совершение правонарушения особо циничным способом. Что касается декларирования нарушителем в своей профессиональной деятельности её повышенного качества или гарантии достижения какого-нибудь результата в работе, то здесь уместнее говорить не о декларациях и гарантиях, а о наличии любой зависимости потерпевшего от причинителя (например, начальник – подчинённый, учитель – ученик и т.д.).

Представляется ошибочным  возложение ответственности в зависимости  от повторяемости правонарушения и  от количества в судах исковых  заявлений с однотипными требованиями, так как отсутствует необходимое для наступления ответственности условие – причинная связь между правонарушением и наступившим вредом.

Ошибочно также и  возложение дополнительной ответственности  при неоднократном совершении правонарушений в отношении многих потерпевших. Это уголовное право предусматривает неоднократность (рецидив) в качестве обстоятельства, отягчающего наказание³¹. В гражданском праве правонарушитель отвечает за каждое правонарушение отдельно, независимо от предыдущего или последующего возложения ответственности.

К критериям определения  размера компенсации морального вреда А.В. Шичанин относит также  силу причинённого вреда, материальное и социальное положение сторон, а  также местные условия и нравы.

Не совсем ясно, что  подразумевает автор под силой  вреда, если имеется в виду сила страданий, то она учитывается в презюмируемом вреде.

Местные условия и  нравы возможно учитывать, но делая  акцент не на них, а на присущих им особенностях. Сюда можно добавить национальные традиции и обычаи.

Относительно материального  и социального положения сторон – данные характеристики, пользуясь терминологией ГК РФ, можно отнести к иным заслуживающим внимания обстоятельствам.

Иные заслуживающие  внимания обстоятельства.

Пункт 3 ст. 1083 ГК РФ гласит: «Суд может уменьшить размер возмещения вреда, причинённого гражданином, с учётом его имущественного положения, за исключением случаев, когда вред причинён действиями, совершёнными умышленно». Нужно отметить, что данный критерий является факультативным, так как уменьшение размера возмещения – право, а не обязанность суда.

Что касается имущественного положения потерпевшего, то ГК РФ не предусматривает какого-либо изменения  размера компенсации в зависимости  от этого обстоятельства. Хотя нужно  отметить, что с точки зрения компенсационной  функции возмещения морального вреда (то есть максимального сглаживания перенесённых потерпевшим страданий) имущественное положение имеет серьёзное значение.

Некоторые авторы говорят  о необходимости учёта материального  положения лица, которому такой вред причинён, то есть чем выше доходы потерпевшего, тем большая сумма должна взыскиваться³².

Однако присуждение  разных размеров компенсации за одинаковые страдания противоречило бы принципу справедливости, на что специально указывается в ст. 1101 ГК РФ. Кроме  того, при определении размера компенсации во внимание должны приниматься лишь те фактические обстоятельства, которые сопутствовали причинению вреда, что нельзя сказать об имущественном положении потерпевшего.

При учёте социального  положения лица подход должен быть дифференцированным в зависимости от способа причинения вреда. Если моральный вред причинён в результате распространения не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию лица, то социальное положение должно учитываться. Связано это с тем, что занятие определённой ступени в социальной иерархии предполагает придание большей значимости социальной оценке субъекта (его деятельности), что, в свою очередь, предполагает и наличие больших страданий при умалении её. Больший размер компенсации обусловливается не тем, что лицо выше рангом, а тем, что оно, предположительно, испытывает большие страдания.

На практике суды часто  придерживаются именно такой позиции³³.

Если моральный вред причиняется любыми иными действиями (например, причинение физического вреда), то подход здесь аналогичен учёту материального положения, то есть на размер компенсации социальное положение не влияет.

К иным заслуживающим  внимания обстоятельствам можно  отнести также степень вины потерпевшего. В ст. 1083 ГК РФ говорится, что вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит. При грубой неосторожности самого потерпевшего, содействовавшей возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.