Особенности механизма и порядок применения гражданской правовой санкции

3.2. Условия освобождения от гражданской  правовой санкции

В рамках континентальной семьи  правовых систем традиционно обстоятельства, исключающие виновность противоправного  деяния, делятся на два вида - случай и непреодолимая сила.

Случай – это юридический факт, который характеризуется субъективной непредотвратимостью: правонарушитель не знает и не должен знать о возможности наступления соответствующего противоправного результата, вызванного случаем, и поэтому такой результат не может быть этим нарушителем предотвращен (В.П. Грибанов, О.С. Иоффе, О.А. Красавчиков и др.).

Сущностный признак случая - непредвиденность: невозможность иметь конкретное знание о времени, месте, вредном  характере случая, причем в соответствующей  ситуации нельзя было ожидать предвидения  последнего от правонарушителя. Следовательно, центральный вопрос, требующий разрешения при юридической оценке случая, -должен ли был правонарушитель предвидеть этот случай исходя из той степени заботливости, которая вытекает из законодательства, принятого данным субъектом обязательства, обстоятельств совершенного правонарушения. Если да, то правонарушитель виновен, если нет, - не виноват.

ГК определяет непреодолимую силу как действие «чрезвычайных и  непреодолимых при данных условиях обстоятельств» (п. 1 ч. 1 ст. 202, п. 3 ст. 401 ГК). Отечественная доктрина и практика развивают и существенно дополняют  эти легальные признаки.

Во-первых, непреодолимая сила является причиной правонарушения и характеризуется  чрезвычайностью: правонарушение не вытекает из закономерного хода развития соответствующих  общественных отношений, но возникает  вследствие воздействия экстраординарных обстоятельств на эти отношения (О.С. Иоффе, В.П. Грибанов, В.А. Ойгензихт, В.А. Туманов и др.).

Во-вторых, непреодолимой силе также  свойственен признак объективной  непредотвратимости: если бы даже правонарушитель мог предвидеть наступление анализируемых обстоятельств и их последствий, они не могли быть предотвращены им. Однако, критерий непредотвратимости относителен, т.к. речь в ГК идет о действии соответствующей силы «при данных условиях». Поэтому правонарушителю, чтобы освободиться от применения к нему гражданско-правовых санкций, надлежит проявлять должную заботливость в преодолении и устранении негативных последствий влияния непреодолимой силы на выполнение его юридических обязанностей (В.А. Ойгензихт, Е.А. Павлодский, В.Т. Смирнов, А.А. Собчак и др.). При этом практика исходит из того, что невозможность исполнения обязательства в конкретной ситуации при действии непреодолимой силы должна быть абсолютной.

Узловым вопросом, как уже отмечалось выше, при установлении невиновности (вины) является вопрос о пределах должного, об объеме юридических требований к лицу, совершившему гражданское правонарушение. Практически наиболее остро эта проблема встает при попытке разграничить «неосторожность» и «случай».

Критерий установления должной  степени заботливости должен сочетать в себе как объективные, так и  субъективные параметры («объективно-субъективный»  критерий по О.С. Иоффе): а) характер деятельности правонарушителя с учетом юридических  требований к ее осуществлению, б) видовые  признаки и индивидуальные особенности  субъекта, нарушившего право, в) обстановка совершенного правонарушения. Роль, взаимодействие объективных и субъективных параметров при оценке конкретного правонарушения зависит, прежде всего, от характера  спорного правоотношения, от особенностей нарушенных требований права.

Еще один фактор, существенно влияющий на установление невиновности (вины) - доказательственные презумпции гражданского права.

В российском гражданском праве  доминирует презумпция вины правонарушителя - нарушителя обязательств (абз. 1 п. 1 ст. 401 ГК) и причинителя вреда (п. 2 ст. 1064 ГК). Однако, этими мерами - ответственностью за нарушение обязательств и ответственностью за причинение вреда гражданско-правовая ответственность не исчерпывается. Следовательно, анализируемая презумпция не носит отраслевого, универсального для гражданского права характера, хотя и доминирует благодаря значительному «удельному весу» названных мер в структуре гражданско-правовой охраны. В частности, указанная презумпция не распространяется на применение санкций за злоупотребление правом (ст. 10 ГК), на применение так называемых конфискационных санкций (ст. 169, 179, 240, 241, 239 ГК).

Гражданское законодательство РФ к  основаниям освобождения от ответственности  относит действие непреодолимой  силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Подчеркивается, что к таким обстоятельствам  не относятся, например, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых  денежных средств. Таким образом, главными критериями при оценке обстоятельств становятся чрезвычайность как редкость, экстраординарность случившегося и непредотвратимость как бесполезность применения должником даже самой большой заботливости во избежание наступления указанных последствий.

В англо-американском праве существует понятие «тщетности» договора, которая  возникает в силу последующих  изменений в праве или правовом положении субъекта, а также последующего признания каких-либо юридических  действий противоправными, например, объявления недействительными ранее заключенных  сделок или противоправным исполнения таких сделок в будущем. В частности, под это понятие подпадают и случаи, когда правительство вводит лицензирование, квотирование, ограничивает или запрещает внешнеэкономические сделки.

Французское право, которое под  термином «форс-мажор» понимает не только действие непреодолимой силы, но и  действие случая, более жестко, чем  англо-американское подходит к оценке действия форс-мажорных обстоятельств, определяя их только тогда, когда  исполнение обязательств становится абсолютно невозможным, а не просто крайне обременительным.

По праву ФРГ должник освобождается  от ответственности при наступившей  невозможности исполнения и в  арбитражной практике обычно такими обстоятельствами признаются отказ  в выдаче экспортной лицензии, введение эмбарго в какой-либо третьей  стране, из которой должны осуществляться необходимые субпоставки.

Международной практикой коммерческих арбитражных судов в целом  выработан достаточно детализированный подход к оценке различных явлений  в качестве действия непреодолимой  силы (например, это касается забастовок). Воспринимаются ею и различные доктринальные  методики. В частности, по отношению  к ограничениям, налагаемым государственной  властью для государственных  организаций, имеются следующие  презумпции.

Договорные условия, ограничивающие и исключающие ответственность  сторон \'при неисполнении обязательств, получили в международной практике название «исключительных оговорок»  или «оговорок об изъятии ответственности» (ехеmption clauses). В юридической литературе была сделана попытка дать определение исключительным оговоркам. С. В. Бахин полагает, что исключительной оговоркой должны признаваться положения контракта, при помощи которых одна из сторон пытается исключить или ограничить свою ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение контрактных обязательств. Кроме того, по его мнению, под понятие «исключительной оговорки» подпадают также условия контракта, которые позволяют одной из сторон осуществлять исполнение своих обязанностей образом, существенно отличающимся от того, на что была вправе рассчитывать противоположная сторона.

В Комментарии к Принципам международных  коммерческих договоров УНИДРУА  под исключительными оговорками понимаются, прежде всего, условия, непосредственно  ограничивающие или исключающие  ответственность неисполнившей стороны. Такие оговорки могут быть выражены в различной форме, например в виде фиксации определенной суммы, установления верхнего предела суммы, установления процента от данной суммы, удержания предоставленного депозита. Кроме того, к ограничительным оговоркам относят такие договорные условия, которые допускают, чтобы сторона произвела исполнение, существенно отличающееся от того, которого другая сторона разумно ожидала. На практике такие оговорки, в частности, включают условия, имеющие целью или последствием разрешить исполняющей стороне в одностороннем порядке изменить характер обещанного исполнения таким образом, что изменяется сам договор. Следовательно, можно сделать вывод, что условия договора, ограничивающие или исключающие ответственность, – более узкое понятие, чем «исключительные оговорки», поскольку они – частный случай последних. Тем не менее в настоящей работе наряду с определением «условия договора, ограничивающие или исключающие ответственность» будет использоваться и определение «исключительные оговорки». Причем, если специально не оговорено иное, под «исключительными оговорками» понимаются именно условия договора об ограничении и исключении ответственности.

В юридической литературе в целом  отмечается достаточно негативный подход к исключительным оговоркам. Отдельные  ученые предлагают даже именовать исключительные оговорки «недобросовестными условиями  договоров». Существует определенная законодательная практика ограничения  подобных оговорок. Так, Директива Совета ЕС «О недобросовестных условиях договоров  с потребителями», которая введена  в действие всеми странами – участницами Европейского Союза с 31 декабря 1994 года, предусматривает недопустимость многих ограничительных оговорок. В Великобритании с 1977 года действует Закон о недобросовестных условиях договоров, который распространяется как на договоры, заключаемые между предпринимателями, так и на договоры с потребителями, и также существенно ограничивает возможность применения оговорок.

Представляется, что необходимо различать  исключительные оговорки как таковые  и ограничительные оговорки, являющиеся недобросовестными, то есть нарушающие принципы добросовестности и (либо) несоразмерно ущемляющие права противной по договору стороны.

Так, английский закон 1977 года помимо некоторых оговорок, на которые распространяется безусловный запрет, все остальные  исключительные оговорки признает действительными  в той степени, в какой они  отвечают критерию разумности (п. 2 ст. 2). Требование разумности по этому же закону состоит в том, что соответствующее условие является справедливым и разумным для включения в договор с учетом обстоятельств, которые были или с точки зрения разумности должны были быть известны либо иметься в виду сторонами при заключении договора (п. 1 ст. 11). Закон ФРГ 1976 года «Об общих условиях сделок» в этом отношении более лоялен, поскольку не называет все подобные условия недобросовестными и лишь предусматривает случаи, когда оговорки, ограничивающие или исключающие ответственность, являются недействительными. Наряду с этим отдельные исследователи полагают, что оговорки об изъятии ответственности не могут считаться негативным явлением. В отношениях между коммерсантами условия об ограничении ответственности и освобождении от нее способны выполнять полезную функцию тем, что могут, например, предусматривать возможные в будущем неблагоприятные обстоятельства, затрудняющие исполнение или препятствующие ему, вводить процедуру предъявления требований и оговаривать распределение рисков между участниками договора. В коммерческой сделке последствием условия освобождения от ответственности может быть просто решение вопроса о том, какая из сторон должна застраховать соответствующий риск. Т. Р. Сивак отмечает, что институт страхования ответственности по договору интересен тем, что его связь с возмещением убытков обнаруживается в двух ситуациях. Сначала некое лицо вступает в договорные отношения, причем презюмируется, что стороны надлежащим образом исполнят свои договорные обязательства, а необходимость возмещения убытков возникает при неисполнении или ненадлежащем исполнении договорных обязательств. Затем то же лицо, стремясь уменьшить свои расходы по возможному возмещению убытков, заключает в качестве страхователя договор страхования, по которому страхует риск ответственности за нарушение первого договора.

Посредством ограничительных оговорок предприниматели стараются уменьшить  свою ответственность, когда в договоре закладывают возможность возложить  на другую сторону правовые риски, связанные  с выполнением договора. Так, во внешнеторговой практике типичны оговорки, которые  в случае неисполнения или ненадлежащего  исполнения другой стороной договора освобождают предпринимателя от ответственности или позволяют  повышать первоначально установленную  цену либо заменять поставляемую продукцию.

Следовательно, условия об ограничении  и исключении ответственности в  коммерческих сделках не обязательно  недобросовестные или несправедливые.

Кроме того, нельзя оставлять без  учета ситуации, когда вопрос о  компенсации понесенных убытков  целиком или в части может  быть решен и без участия правонарушителя. В. М. Хохлов выделяет, например, следующие  правовые средства, которые могут  выполнить указанную функцию:

– страхование ответственности;

– раскладочная ответственность;

– страхование предпринимательской деятельности;

– «канализация» ответственности;

– создание общенациональных или локальных фондов компенсации убытков. Такая практика не аномальна, поскольку основная функция гражданско-правовой ответственности – восстановление имущественной сферы потерпевшего, а не наказание причинителя вреда или нарушителя договорных обязательств.

Наказание нарушителя как одна из функций ответственности может  быть присуща уголовной и административной ответственности, но никак не гражданской. Поэтому представляется, что нельзя преувеличивать предупредительную  функцию гражданско-правовой ответственности  в виде наказания по сравнению с ее основной функцией восстановления имущественного положения потерпевшей стороны. Ведь кредитору намного важнее восстановить свою имущественную сферу, чем просто наказать должника. Конечно, если по каким-то своим соображениям ему важнее последнее, закон не запрещает включение в договор тех или иных условий ответственности, поскольку иное противоречило бы автономии воли сторон. Поэтому сегодня не принципиально, за чей именно счет будет восстановлена имущественная сфера потерпевшего, главным становится отыскание возможных источников возмещения потерь кредитора, связанных с нарушением договора, среди которых, естественно, будут и денежные средства должника как нарушителя обязательства. В контексте сказанного следует, что, если кредитор согласен на ограничение ответственности, должника, значит, это отвечает его интересам, покрывает его возможные предвидимые потери.