Свобода и власть

Данное положение, что мир является источником, где  человек находит смысл считается общепризнанным в экзистенциальной психологии, также как и тот факт, что найденный и принятый человеком смысл становится основанием его существования. Тем не менее, в этом вопросе выделяется позиция Р. Мэя, который считал, что смысл жизни может создаваться волевым решением, то четь, другими словами, если конкретный человек признает, что какой-то смысл есть, то он будет реальным для него. Но тем самым Р. Мэй еще более расширяет границы человеческой свободы, так как сам человек волен выбирать и делать для себя реальным то или иное смысловое содержание. Правда параллельно с таким волевым решением, по Мэю, передчеловеком все равно ставится проблема принятия ответственности за тот выбор, который он сделал.

Однако, как  говорил В. Франкл, найти смысл – это только полдела, так как его теперь необходимо осуществить посредством соответствующих действий. В этом плане человеческая свобода приобретает еще одно важное измерение, ведь человек, каксущество сознательное, может что-то спланировать и сделать в мире, превратив таким образом возможное в действительное. Но также в его праве и не реализовать то, что он задумал. Правда данный вариант чреват появлением чувства вины за упущенные возможности. Такое же чувство появляется у человека, если он выбирает что-то хорошо знакомое, а значит более стабильное и безопасное, в ущерб чему-то новому и неизвестному. На это обращает внимание С. Мадди, который рекомендует в ситуациях подобного выбора между прошлым и будущим набраться отваги и сделать "шаг в неизвестное". Таким образом, по Мадди, человек стимулирует свое развитие. В противном же случае человек может застояться в своем росте, превращаясь в "конформный автомат". Но, в любом случае, человек обладает свободой сделать тот или иной выбор.

Однако все  мы живем в таком мире, который  побуждает нас рано или поздно принимать решение и действовать. Я бы даже сказал больше: стагнация  совершенно претит устройству нашего мира. В этом контексте хочется  отметить онтоцентрическую позицию Босса и Лэнглей, которые в своем экзистециальном анализе бытия конкретного человека выходят за рамки субъект - объектного деления. Согласно уже упоминавшемуся мной понятию действительности, введенному Лэнглей, она есть действие, в котором я (отдельный человек – единица бытия) участвую. Причем посредством осмысленного участия в действительности происходит свободное самоосуществление человека.

С другой стороны, Босс говорит о том, что любые  действия человека ведут к изменению  его отношений с миром, что  означает отсутствие стагнации как  таковой. То есть в результате своих  действий человек будет развиваться  в любом случае, но тогда встает вопрос о направлении его развития? Согласно Р. Мэю, свобода человека включает в себя способность управлять процессом своего развития. А положительным развитие конкретного человека станет в том случае, если он будет изменяться в сторону более высоких ценностей. Таким образом, по Мэю, человек, делая такой выбор в сторону своего личностного роста, способен трансцедировать свою природу.

Вообще все  экзистенциалисты признают трансцеденцию сутью человеческой личности, ведь каждый может выйти за пределы того, что дано в настоящий момент. Так, например, по мнению Бинсвангера мир человека обладает свободой трансцеденции бытия, так как каждый человек имеет возможности, актуализировав свой потенциал, выйти из мира пребывания в качественно новый для себя мир. Более того, В. Франкл утверждает, что смысл своего бытия человек может найти только транцедируя, то есть выходя за пределы фактичности (данности). А залогом трансцеденции конкретного человека становится собственный свободный аутентичный выбор и соответствующее действие.

Таким образом, свобода "для" проявляется в  сознательных действиях человека по реализации своих ценностей, составляющих внутреннее содержание найденных им в мире смыслов. В этом контексте  уместно привести мнение М. Бахтина, писавшего об инициативе поступка по отношению к смыслу. Ведь, согласно его убеждению, все ценности человека есть лишь возможности, которые могут  стать действительными только в  соответствующем ответственном  поступке. В этом отношении человек, как существо, обладающее свободой выбора, несет ответственность за утверждение своего смысла.

Итак, в завершение данной работы, можно подвести некоторые  итоги. Прежде всего, стоит отметить схожесть приведенного этического взгляда  на понятие свобода с экзистенциальной позицией. Более того, можно даже говорить о соответствующей философской  платформе для экзистенциалистов. В то же время сама экзистенциальная психология, являясь по своей сути психологией рефлексирующего сознания, углубляет понимание свободы  человека. Я здесь имею в виду собственно психологический аспект данного понятия. В частности, на базе этих выводов были разработаны  методики ведения экзистенциальной психотерапии, цель которой как раз  и заключается в освобождении человека, то есть в расширении поля его свободы

Таким образом, человек, в своем пределе согласно экзистенциальной психологии, является сознательным существом, обладающим свободой восприятия, переживания, решения и  действия. Хотя конечно с чисто  логических позиций доказать это  не представляется возможным. Однако феноменологическое ощущение своей свободы, на мой взгляд, есть у каждого, как, впрочем, и потребность  в нахождении смысла своего пребывания в этом мире. В ходе данной работы я надеюсь мне удалось показать неразрывную взаимосвязь этих понятий. В конце концов, без свободы человека процесс поиска смысла становится, простите за тавтологию, бессмысленным, а значит и сама жизнь превращается в таковую. Хочется верить, что это не так

Власть

Власть это  центральное, организационное и  регулятивно-контрольное начало политики; одна из важнейших и наиболее древних проблем политического знания, литературного и изобразительного творчества; проблема культуры общества и конкретной жизни человека. Исследования В. как общественного явления и политической В. в особенности позволили понять многие ее проблемы. Тем не менее они далеки от завершения. Немало толкований В. остались спорными, некоторые ее аспекты еще ждут  объяснения. Однако уже есть основание построить относительно целостное учение о В. и осветить ее важнейшие стороны. Среди них исходная для

теории В. проблема - ее отношения к политике, с которой ее нередко

отождествляют. Действительно, В. и политика нераздельны и

взаимообусловленны. В политической науке и филосо-фии нередко возникают

споры о первичности  одного из этих явлений, связанных рядом  отношений.

Власть несомненно представляет собой средство осуществления политики.

Борьба за В., за овладение ею (в мирном демократическом  процессе

выборов или  назначений, либо путем ее завоевания или захвата) и за ее

удержание - один из основных аспектов политической жизни общества. В.

поэтому не самоцель для социальных сил, стремящихся  к реализация тех или

иных целей, т.е. политики и тем более "батькой  политики", а не простого

удовлетворения  чьего-либо властолюбия. Но пришедшие  к В. политические

силы формируют  ее конкретные материализованные структуры  всевозможных

масштабов (правительство, парламент, монарх, президент, и т.д. и

т.п.), которые  во имя осуществления той самой  политики и в своих

интересах сами вырабатывают и осуществляют собственную политику,

которая становится средством этой В. Иначе говоря, политика оказывается

причиной  В., В. - причиной политики. Поэтому вернее будет считать, что

политика  и В. связаны круговой причинно-следственной зависимостью.

Вопрос этот важен для анализа не только теоретических  проблем В., но и

конкретных  политических ситуаций, ибо за всеми  вопросами политики стоят

так или иначе и со всей необходимостью вопросы В., а проблемы В.

означают  и проблемы политики, как бы мелка  она ни была: само

порождение  или завоевание В. уже есть политика со всеми ее атрибутами -

проектом, постановкой  задач, выбором целей и средств  и т.п. Если

даже политика представляет собой ведущее организационное и

регулятивно-контрольное  универсальное начало жизни общества, проникающее

во все  сферы жизнедеятельности, где она  утрачивает свои чисто

политические  функции и становится "неполитической" (экономической,

школьной, семейной, социальной и т.п., напр., политика отца в семье по

отношению к  сыну), то мы должны признать политику всеобщим

общественным  началом, автономной общественной сущностью  высшего

порядка. Но и В. представляет собой такую  же автономную сущность

такого же порядка. В этом убеждает существование  множества

универсальных неполитических форм В. во всех типах  общественных и 

межличностных отношений; сама В. и выступает как  элемент или фактор,

сущность  связей, объединяющих людей, собирающих их в обществе и

управляющих ими. Существуют универсальные свойства В.: ее

всеобщность (функционирование во всех сферах общественных отношений и 

политических  процессах), способность проникать  во все виды деятельности

(т.н. инклюзивность от лат. includere - включать), связывать людей,

общественные  группы и противопоставлять их. Понятие  В. включает

понятие отношения, основанного на наличии субъекта и объекта (или

второго, пассивного субъекта), особого волевого отношения  субъекта к

объекту этого  отношения. Оно состоит в побуждении к действию, которое

второй субъект, должен совершить по желанию первого. Поэтому понятие 

"В.", как  и сама власть, возникает в  отношениях между людьми или

группами  людей, общественными группами, обществом  и его частями, т.е.

субъектами, наделенными сознанием (индивидуальным или коллективным) и

волей, способностью к деятельности. В. - идеальное, волевое  или

эмоциональное и иное отношение и не может  сама производить какое-либо

действие; это  действие производят две стороны  этого отношения, одна -

побуждающая к действию, другая - производящая его. Поэтому понятие В.

как влияния, побуждения, строго говоря, не может  распространяться на

отношения между  субъектом, наделенным сознанием - человеком, группой и

предметным  миром, миром вещей и миром  духовным, т.е. объектами, не

способными воплотить какое-либо побуждение в действие, как и В. вещей

или чувств, мыслей, сознания над человеком. Однако такие толкования В. -

как обладания "силы вещей" и т.п. очень часты.Однако это не более, чем

метафоры, олицетворения (одушевление) вещей, принятые в обиходе 

("власть  денег", власть как обладание  - власть над природой и т.д.).

Подобное  словоупотребление - не понимание и  не истолкование феномена

В., а лишь обозначение какого-либо вида зависимости. Оно облегчается

тем, что  помимо обыденной или художественной метафоры возможно

реальное  объективирование В., существование ее предметных

("опредмеченных") и символических форм, материализованных в документах

(приказ, кодекс  законов, инструкция, статья, программа  и пр. виды 

"политического  письма"), в символике В. (эмблемах, знаках различий

и т.п.) (см. Политическая символика, Политический ритуал), в

политических  учреждениях, системах и т.д. Отсюда их персонификация -

"правительство  решило", "съезд пожелал"  и т.п. Такой же смысл имеют 

метафоры  В. типа "иметь власть над собой, своими чувствами"

("самообладание") и вообще обозначение всякого  владения чем-либо.

Активный  субъект такой В. сам же и способен реагировать на внешние

воздействия и реализовать их. Это означает возможность субъекта и

объекта власти совмещаться в одном лице или  коллективе, т.е.

минимальное отношение власти может сводиться  к одной стороне этого

отношения ("Учитесь  властвовать собой"). Этот тип  интериоризированной

(от лат.  interior - внутренний), погруженной внутрь субъекта В. имеет

особое политическое значение для формирования саморегулирующихся и

самоуправляющихся, самоорганизующихся процессов в  обществе

(самодисцилина, самостоятельность, самодеятельность, самоуправление и

т.п.). Отношения  В., как и политические отношения,

характеризуются их универсальностью (присутствием во всех видах 

отношений в  обществе) и включенностью, инклюзивностыо, способностью

проникать во все сферы деятельности и жизни. "Поле власти" может 

быть предельно  малым (личность самого человека, семья  и т.п. - власть