Гражданское процессуальное право как отрасль права

Представители широкого подхода к определению предмета гражданского процессуального права исходят в своих рассуждениях из тезиса, в соответствии с которым характер процессуальной отрасли права, процессуальных норм определяется природой (характером) не правоприменительного органа, а применяемых этим органом норм материального права (материально-правовых норм). Данное обстоятельство объясняется тем, что возникновение процесса, процессуальных отношений как юридической процедуры рассмотрения и разрешения юридических дел обусловлено потребностями материальных отраслей права, необходимостью их принудительного применения соответствующими органами. Поэтому, каково материальное право, подлежащее принудительному применению юрисдикционным органом, таким должен быть и сам процесс, в рамках которого применяется право.

В этой связи, когда речь идет о применении норм уголовного материального права, имеют место уголовно-процессуальная процедура, уголовный процесс, уголовно-процессуальное право. В случаях применения юрисдикционными органами норм цивилистических отраслей материального права (например, гражданского, жилищного, семейного, трудового) речь должна идти о гражданском процессе, гражданском процессуальном праве.

Поскольку арбитражные и третейские суды при рассмотрении юридических дел, отнесенных законом к их ведению, применяют нормы цивилистических отраслей материального права, то общественные отношения, складывающиеся с их участием, как и отношения с участием судов общей юрисдикции, должны быть включены в предмет гражданского процессуального нрава.

Тот критерий, которым руководствуются сторонники узкого подхода к определению предмета гражданского процессуального права, способен завести в юридический тупик, потому что если строго ему следовать, уголовно - процессуальное право и гражданское процессуальное право должны рассматриваться как единая отрасль российского права, ибо применение норм уголовного и гражданского (в широком смысле) материального права осуществляется одним и тем же правоприменительным органом: судом общей юрисдикции. Однако гражданский и уголовный процессы представляют собой абсолютно самостоятельные отрасли российского права, каждая из которых имеет собственный предмет и метод правового регулирования.

Итак, природа правоприменительного органа не в состоянии объяснить существование двух самостоятельных процессуальных отраслей. Единственным критерием, позволяющем объяснить существование уголовного процессуального права и гражданского процессуального права в рамках единой системы российского права, является природа или характер материально-правовых (регулятивных) норм, т.е. характер материальных отраслей российского права.

В связи с этим возникает вопрос: почему именно характер материально-правовых норм (материальных отраслей права), а не что-либо иное определяет характер и юридическую природу процессуальных норм (процессуальных отраслей права)? Ответ на поставленный вопрос следует искать, руководствуясь той ролью, которую играют процессуальные нормы в системе российского права.

Процессуальные отрасли права по отношению к материальным выполняют вполне определенную, а именно служебную роль (служебную функцию), потому что обеспечивают принудительную реализацию (применение) норм материальных отраслей права и, как следствие этого, - защиту, а также охрану соответствующих субъективных прав и охраняемых законом интересов участников материальных правоотношений30.

Таким образом, процессуальные нормы, процессуальные (охранительные) отрасли российского права призваны обслуживать потребности материальных (регулятивных) отраслей. Именно в этом и проявляются служебная роль, служебное предназначение первых по отношению ко вторым. Следовательно, можно сделать следующие выводы.

Вывод первый. Поскольку гражданское процессуальное право есть форма жизни гражданского (в широком смысле) закона (права), то в качестве предмета гражданского процессуального регулирования должна выступать такая совокупность общественных отношений, в рамках которой применяются нормы гражданского, семейного, жилищного, трудового и иных родственных им отраслей материального права.

Вывод второй. Поскольку нормы гражданского и иных родственных ему отраслей материального права применяются не только судами общей юрисдикции, но и арбитражными, а также третейскими судами, то общественные отношения, возникающие с участием общих, арбитражных и третейских судов в связи и по поводу применения норм гражданского и иных родственных ему отраслей материального права, и составят предмет гражданского процессуального права как самостоятельной отрасли российского права.

Второй вывод не исключает некоторых различий в порядке образования и деятельности общих, арбитражных и третейских судов. Однако эти различия не столь принципиальны, чтобы противопоставлять судопроизводство по гражданским делам в судах общей юрисдикции судопроизводству в арбитражных или третейских судах, как это делают сторонники узкого подхода к определению предмета гражданского процессуального права.

Деятельность судов общей юрисдикции, арбитражных и третейских судов имеет ряд принципиально общих черт, к числу которых относятся:

- одинаковый предмет деятельности. Предметом деятельности общих, арбитражных и третейских судов являются рассмотрение и разрешение гражданских (в широком смысле) дел;

- одинаковая цель деятельности. Целью деятельности общих, арбитражных и третейских судов является защита субъективных прав и законных интересов участников гражданских, семейных и тому подобных (т.е. горизонтальных) правоотношений;

- одинаковые принципы, определяющие основные начала деятельности общих, арбитражных и третейских судов (например, законность, устность, юридическая истина, диспозитивность, состязательность, процессуальное равенство);

- одинаковые процессуальные институты (например, институты иска, обеспечения иска, доказательственного права, обжалования и исполнения судебных актов).

Исходя из вышеизложенного, гражданское процессуальное право представляет собой систему гражданских процессуальных норм, регулирующих общественные отношения с участием общих, арбитражных, третейских судов, возникающие в связи и по поводу применения норм гражданского, семейного, трудового и иных родственных им отраслей материального права с целью защиты и охраны субъективных прав и охраняемых законом интересов субъектов материальных правоотношений.

2.2 Понятие и специфические черты метода гражданского                                      процессуального права

Предмет правового регулирования в виде строго определенной совокупности общественных отношений является хотя и необходимым, но далеко не единственным критерием разграничения нормативного массива на самостоятельные правовые отрасли. Поскольку предмет правового регулирования как качественно обособленная совокупность общественных отношений требует не любых, а только ей присущих способов и средств юридического воздействия на поведение субъектов этих отношений, то каждая отрасль права отличается от других особым методом правового регулирования (далее – МПР). В самом общем виде МПР представляет собой совокупность юридических приемов, средств и способов воздействия, используемых законодателем при регулировании общественных отношений. Другими словами, МПР - юридические способы и средства воздействия норм соответствующей отрасли права на регулируемые общественные отношения.

Под методом гражданского процессуального права понимается совокупность юридических способов и средств воздействия гражданских процессуальных норм на отношения, возникающие в связи с рассмотрением и разрешением гражданских и иных юридических дел общими, арбитражными и третейскими судами31.

Значение МПР вообще и гражданского процессуального в частности состоит в том, что государство с помощью соответствующих юридических приемов и средств воздействия на общественные отношения обеспечивает желательное для него поведение субъектов (участников) регулируемых отношений. Причем МПР - такая совокупность юридических способов и средств воздействия на регулируемые общественные отношения, которая отражает главные юридические особенности соответствующей правовой отрасли. Поэтому МПР выступает наиболее ярким и надежным показателем юридического своеобразия и, следовательно, самостоятельности правовой отрасли.

В целом метод гражданского процессуального права характеризуется как императивно-диспозитивный, потому что сочетает в себе как императивное (повелительное, властное), так и диспозитивное (распорядительное, инициативное) начала. При этом императивность гражданско-процессуального МПР есть проявление публично-правовых, а диспозитивность - частноправовых элементов в гражданском процессуальном праве.

Именно данное обстоятельство послужило причиной диаметрально противоположной трактовки гражданского процессуального права. Так, немецкие юристы относили гражданское процессуальное право к праву публичному, тогда как датские - к праву частному. Парадокс в том, что каждая сторона была по-своему права в представлениях о сущности гражданского процессуального права вообще и гражданского процессуального МПР в частности, потому что все зависит от «угла зрения», от того, что берется за точку отсчета при определении сущности гражданского процессуального права.

Если исходить из сути правосудия как формы реализации судебной власти, гражданское процессуальное право является правом публичным, ибо регулирует порядок осуществления судебной власти, восстановления законности и правопорядка. О публично-правовой природе гражданского процессуального права свидетельствуют также государственная заинтересованность в правильном и своевременном отправлении правосудия, наделение суда властными полномочиями, нормативная регламентация поведения участников процесса, общеобязательность судебных актов, «сопряженная с мерами процессуальной ответственности»32.

Если же за точку отсчета брать цель правосудия по гражданским и иным юридическим делам, то в гражданском процессуальном праве четко отслеживается частноправовое начало, ибо целью любого процесса по рассмотрению судами гражданских дел является защита субъективных, т.е. частных прав и законных интересов субъектов материальных правоотношений.

Частноправовое начало в гражданском процессуальном праве и его методе находит выражение в диспозитивности и состязательности. Диспозитивность - «двигательное начало» гражданского процесса, потому что предоставляет его участникам свободу (инициативу) в распоряжении процессуальными правами: в решении вопроса о возбуждении и прекращении процесса, переходе его из стадии в стадию посредством подачи иска, жалобы, заявления, отказа от иска, заключения мирового соглашения, предъявления исполнительного листа ко взысканию и т.п. В то же время особенность диспозитивного начала состоит в его органичной связи с императивным элементом гражданского процессуального МПР, потому что распорядительные действия осуществляются участниками процесса, как правило, под контролем суда - властвующего субъекта. Состязательность определяет порядок представления суду заинтересованными лицами фактического и доказательственного материала, возможность отстаивания в суде своих частных прав и законных интересов в сочетании с элементами процессуальной ответственности.

Таким образом, императивное (публичное) и диспозитивное (частноправовое) начала гражданского процессуального МПР находятся в диалектическом единстве и взаимодействии. В связи с этим особое значение приобретает вопрос оптимального (гармоничного) сочетания публичного и частноправового в методе гражданского процессуального регулирования.

С точки зрения интересов государства и общества, необходима гармоничная взаимосвязь двух противоположных начал: императивности и диспозитивности, на что обращал внимание еще Томас Гоббс.

Особо остро проблема гармонизации двух начал гражданского процессуального метода правового регулирования встала перед разработчиками проекта нового ГПК РФ. По мнению И.М. Зайцева, ГПК РСФСР 1964 г. содержал немало случаев либо гипертрофированного частноправового элемента и умаления публично-правового, либо, наоборот, «резкого возвышения» публичного начала над частноправовым, в результате чего умаляются интересы субъектов материальных правоотношений33, попавших в орбиту судебного разбирательства.

Примером необоснованной гипертрофии частноправового элемента в гражданском процессуальном МПР служила норма ст. 34, 165, п. 4 ст. 219 ГПК РСФСР, в соответствии с которой отказ истца от иска являлся безусловным основанием прекращения производства по делу, т.е. закон не требовал от суда проверки обоснованности и законности такого отказа. На страницах юридической печати правомерно ставился вопрос о необходимости введения судебного контроля за осуществлением истцом такого распорядительного действия, как отказ от иска. Новый ГПК РФ устранил указанный выше недостаток ГПК РСФСР, действовавшего в редакции Федерального закона от 30 ноября 1995 г. № 189-ФЗ, восстановив тем самым элемент публичности гражданского процессуального метода. По ГПК РФ 2002 г. (ч. 2 ст. 39, ч. 4 ст. 173, ст. 220) суд вправе не принимать отказ истца от иска, если это противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц.

Примером иного рода, когда имеет место необоснованное преобладание публично-правового начала над частноправовым, может служить норма ч. 3 ст. 37 ГПК РФ (ч. 2 ст. 32 ГПК РСФСР). В соответствии с указанной нормой частные права и законные интересы гражданина, признанного судом ограниченно дееспособным, защищает в суде его законный представитель. Однако совершенно очевидно, что гражданин, злоупотребляющий спиртными напитками или наркотическими средствами, в состоянии лично или через избранного им представителя защищать в суде свои субъективные права и законные интересы.

Завершая общую характеристику дуализма (двойственности) метода гражданского процессуального права, следует отметить, что наличие в нем императивного (публичного) начала сближает гражданский процессуальный метод с административно-правовым и уголовно-процессуальным методами регулирования общественных отношений. Наличие же в гражданском процессуальном методе диспозитивного (частного) начала сближает его с гражданско-правовым методом регулирования общественных отношений.