Российские государственные банки для дворянства в XVIII веке

Не в силах  справиться с упорным сопротивлением сенаторов, А.А. Вяземский, которого справедливо  именовали совестью чиновничьей  России, ушел с занимаемого поста. На его место в 1779 г. был назначен Яков Вилимович Брюс, заставший отчетность Петербургского Дворянского банка в совершенном беспорядке. Его попытки разобраться в ней не увенчались успехом, и в 1781 г. он покинул Дворянский банк, так и не успев вникнуть во все тонкости его работы. 

Между тем, документация банка была по-прежнему в беспорядке. Годовые балансы составлялись нерегулярно. По свидетельству современника, бухгалтерия  в нем не действовала, а введен несвойственный сему месту приказный обряд. Бухгалтерские книги правильно велись лишь первые годы существования Дворянского банка, а с 1770-х гг. их совсем перестали вести. Вместо них составлялись лишь списки вкладчиков и заемщиков. Все это приводило к расхищению казенных денег.

В 1781 г. преемник Я.В. Брюса на должности директора Петербургского дворянского банка сенатор Петр Васильевич Завадовский послал в Сенат донесение, в котором вновь предлагались меры по прекращению злоупотреблений. В отличие от А.А. Вяземского, П.В. Завадовский оценивал их формально, не вникая в глубинные причины происходящего. Прежде всего, по его мнению, нужно было завести книги по бухгалтерским правилам всему банковому обращению сколько банк капитала процентов и на оные роста должен платить посторонним вкладчикам и иметь таковых на заемщиках надежных, сомнительных и безнадежных. Последних П.В. Завадовский предлагал исключить из списка кредитующихся лиц.

П.В. Завадовский  предлагал организовать также особую при банковой конторе экспедицию, на финансирование которой из средств самого банка выделялось бы 3500 рублей в год. Эти средства предполагалось выделить из сумм шестого процента недворянских вкладов в банке. Сенатор предложил свои услуги в качестве руководителя данного мероприятия. Приобретая таким образом неограниченную власть в банке, П.В. Завадовский обещал через два года привести банк в совершенный касательно внутренности его порядок.

Донесение было написано 9 декабря 1781 г., а слушано  в Сенате уже 14 декабря. Сенат постановил поднести по этому вопросу доклад Екатерине II. Однако в докладе, составленном по основным пунктам донесения, кандидатура П.В. Завадовского как возможного руководителя экспедиции не упоминалась; того, кто займет эту должность, определяла сама императрица. 31 декабря 1781 г. Екатерина II написала на сенатском докладе быть по сему, и экспедиция начала свою работу. 

В ходе работы выяснилось, что помещики задолжали казне  большие суммы, которые не в состоянии  были выплатить. Экспедиции приходилось  принимать жесткие меры вплоть до продажи личного имущества и имений. В этой связи указом от 27 января 1781 г. губернаторам и всем присутственным местам повелевалось незамедлительно предоставлять по требованию дворянских банков сведения об имениях должников. В случае неуплаты долга заемщиками он взыскивался с поручителей. Если имение должника покупалось за цену больше объявленного долга, то остаток покупной цены возвращался заемщику.

Из ведомостей, составлявшихся в Петербургском  дворянском банке, видно, что суммы  дворянами занимались разные от 100 руб. до 12 тыс. руб. и даже более в зависимости от положения, звания и титулов. Так, супруга тайного советника и камергера князя М.М. Щербатова в феврале 1778 г. заняла в банке 12 тыс. руб., а секунд-майору М.Н. Яковлеву в январе 1776 г. было выдано только 100 рублей.

Дворянские банки  на протяжении всего своего существования  оставались кассой для кредитования дворянства. Однако, в условиях многочисленных военных кампаний и бюджетных  дефицитов царствования Екатерины II становилось все более затруднительным  проводить это кредитование. Выход был найден в преобразовании дворянских банков в Заемный банк и учреждении Ассигнационного банка с правом эмиссии не обеспеченных металлическим фондом бумажных денег. Манифест о реорганизации был обнародован 28 июня 1786 г. и означал ликвидацию прежних дворянских банков. Оставленная для счета похищенных денег  Московская контора Дворянского банка существовала до 1800 года. 

После ликвидации в 1786 г. дворянских банков встал вопрос о создании ипотечного банка для  российских дворян, осуществляющего долгосрочное кредитование. Указом от 18 декабря 1797 г. был учрежден Вспомогательный банк для дворянства. Название Вспомогательный было объяснено в тексте Устава Заемного банка, который делал вспоможения... дворянским фамилиям, имеющим собственности в недвижимых имениях, обремененным долгами, падшим в руки алчных ростовщиков и приходящим в несостояние от тягостных процентов. 

Создание нового кредитного учреждения было инициативой  правительства сына Екатерины II императора Павла I. Поклонник прусского порядка с его ясностью и четкостью, он по-новому рассматривал проблему банка для дворян. Вспомогательный банк был задуман по образцу прусских земельных банков. Он стал эмитентом 5-процентных банковских билетов, которыми выдавались долгосрочные ссуды. Это были денежные суррогаты ценные бумаги, обязательные к приему частными кредиторами и государственными учреждениями. Их разрешалось передавать из рук в руки по передаточным надписям. Идея выпуска таких билетов была предложена в 1791 г. известным поэтом Г.Р. Державиным, представившим проект учреждения Патриотического банка. Хотя последний так и не был создан, идея эмиссии билетов была подхвачена автором устава Вспомогательного банка А.Б. Куракиным.

Алексей Борисович  Куракин был видным российским сановником времен Екатерины II и Павла I. Главный директор Ассигнационного банка, он занимал также должность генерал-прокурора, а позднее министра Департамента удельных имений. Он приходился братом Александру Борисовичу Куракину, самому влиятельному деятелю первых лет царствования Павла I. Благодаря родственным связям А.Б. Куракин реализовал свой проект создания нового банка и стал его руководителем. Согласно уставу управлять созданным банком должен был Главный попечитель, ближайшими помощниками которого были Старший советник и два советника, составлявших Правление банка.

Вспомогательный банк

Вспомогательный банк начал свои операции 1 марта 1798 года. Его устав предусматривал использование  ссуд в первую очередь для погашения  долгов помещиков купцам и государственным  кредитным учреждениям. Банк должен был на протяжении двух лет выдавать долгосрочные ссуды на 25 лет под 6% годовых банковскими билетами под залог населенных имений. Размер ссуды определялся из расчета 40-75 руб. на ревизскую душу в зависимости от разряда губернии. При получении билетов заемщик должен был внести в банк 8% суммы (2% монетой и 6% билетами). В течение первых пяти лет заемщики выплачивали 6% годовых и лишь в последующие годы погашали ссуду. При несостоятельности заемщика банк должен был взять заложенные имения под свою опеку расплатиться с кредитором, а через 25 лет вернуть свободные от долгов поместья их владельцам.

При создании Вспомогательного банка правительство рассчитывало, что выпущенные банком 5-процентные банковские билеты, приносившие доход в 5% годовых, будут храниться на руках у дворян в течение относительно длительного срока. Исходя из этого, а также в соответствии с запросами дворян банк выпустил в обращение билеты на сумму 50 084 200 руб., что было сопоставимо с размером годового государственного дохода (в 1796 г. он составил 68 млн. рублей).

Но среди дворян не было доверия к новым денежным суррогатам, и держатели банковских билетов стали в большом количестве предъявлять их к размену на ассигнации. В кассах Вспомогательного банка  периодически не хватало наличности. Курс банковских билетов при их переходе из одних рук в другие падал до 15%. Кроме того, выяснилось, что создатель банка А.Б. Куракин оказался одним из основных держателей билетов. Уже в первый день деятельности Вспомогательного банка братьям Куракиным была выдана ссуда под залог имения в Псковской губернии; не прошло и двух недель, как они же получили ссуды под залог еще трех поместий. Куракины, как ранее П.И. Шувалов, прибыльно использовали средства казны.

Правительство, столкнувшись с проблемой обмена билетов на ассигнации, было вынуждено учредить при банке разменную экспедицию, в которую ежегодно передавалось из казны 6-7 млн. рублей. Сумма оказалась недостаточной, а правительство не могло предоставлять банку все новые и новые средства.

Деятельность  Вспомогательного банка оказалась  неплодотворной. Ни о какой ликвидности  кредитов не могло идти и речи, так как Вспомогательный банк, подобно дворянским банкам, не был коммерческим. Это была все та же государственная касса помощи дворянам. Вся Россия того времени жила интересами преимущественно одного сословия, пользовавшегося доходами практически бесплатного труда крепостных крестьян. Взятые помещиками ссуды зачастую расходовались крайне непроизводительно.

Уже в начале 1799 г. банк прекратил выдачу ссуд. В 1802 г. его существование было признано нецелесообразным, и указом от 19 июля 1802 г. Вспомогательный банк был присоединен к Заемному банку под названием Двадцатипятилетней экспедиции. 27 марта 1812 г. эта экспедиция полностью утратила самостоятельность, слившись с Заемным банком. С этого времени долгосрочное кредитование дворянства осуществляли Заемный банк, Приказы общественного призрения и Сохранные казны. 

Государственные банки для дворянства были первыми  ипотечными банками в России, деятельность которых протекала в период господства феодальных отношений и была направлена на поддержание правящего дворянского сословия. Их операции не ограничивались лишь выдачей ссуд дворянам, а включали также вкладную и переводную операции, эмиссию банковских билетов, деятельность банков не носила коммерческого характера, а выданные кредиты отличались низкой ликвидностью. Тем не менее нельзя отрицать, что дворянские банки сыграли важную роль в истории России. Разбросанные по всей стране остатки возведенных во второй половине XVIII в. богатых имений  золотого века русского дворянства подтверждение этому.

Кредит и ростовщические операции купцов

Кредит является необходимым условием развития торгово-промышленного  предпринимательства, так как ускоряет оборот капитала и обеспечивает его функционирование как собственности, находящейся в непрерывном движении. Поэтому кредитные отношения существовали на всех исторических этапах торгово-промышленного предпринимательства в России, однако их содержание и конкретные формы, в которых они реализовались, определялись общим уровнем развития экономики в тот или иной период, а также региональными экономическими условиями. Для сибирских купцов потребность в кредите являлась особенно острой, что обусловливалось, во-первых, относительной маломощностью их капиталов, во-вторых, более низким, чем в Центральной России, уровнем развития в регионе товарно-денежных отношений, вызывавшим хронический недостаток денежных средств у населения, в силу чего значительную часть своих товаров купцы были вынуждены реализовывать потребителям в долг, с рассрочкой платежа, что вызывало дополнительную потребность в кредитных средствах, необходимых для закупки новых партий товара.

Фактически ни одна сколько-нибудь значительная коммерческая операция сибирских купцов, связанная с закупкой мануфактурных и сельскохозяйственных товаров, выполнением подрядно-откупных операций или организацией промыслов и промышленного производства, не обходилась без кредита. О важном значении кредита для повседневной практики купеческого предпринимательства свидетельствует то обстоятельство, что у многих купцов заемные средства составляли значительную, а часто и преобладающую часть находившегося в их обращении капитала. Так, по данным местных статкомитетов, в Тобольске в начале 1850-х гг. кредитный капитал составлял 37% всего находившегося у местных купцов в коммерческом обороте капитала (174000 из 470000 руб.), в Омске — 38% (97000 из 255000 руб.), в Томске — 56% (934750 из 1662500 руб.) О большой роли кредитных средств в коммерческих оборотах купечества свидетельствуют также завещания купцов и материалы судебных тяжб по кредитно-долговым делам, возникавших после смерти купцов между их наследниками, с одной стороны, и кредиторами и должниками, с другой.

Взаимное кредитование купцами своих коммерческих операций неизбежно должно было стать для них основным источником кредитных средств в условиях характерного для России феодального периода чрезвычайно слабого развития банковского кредита. К тому же для сибирского купечества оказывались фактически недоступными даже те ограниченные кредитные ресурсы, которые поступали в коммерческий оборот через Купеческий, а затем Коммерческий банк из-за отсутствия в Сибири отделений этих банковских учреждений. Важнейшим источником, позволяющим судить о характере и масштабах взаимного купеческого кредита, а также о кредитных взаимоотношениях купцов с представителями других сословий и групп населения, являются маклерские книги на запись векселей и заемных писем, регистрациями в которых кредитным сделкам придавался законный характер Результаты обработки данных вексельных книг конца XVIII — первой половины XIX в., сохранившихся по некоторым сибирским городам.

Их анализ показывает, что основная часть выдаваемых и  получаемых купцами по частным кредитным сделкам средств приходилась на взаимное кредитование ими своих коммерческих операций, в котором участвовало как местное купечество, так и приезжавшие для торговли купцы других городов Сибири и европейской части страны. Причем первое место по размерам использовавшихся кредитных средств занимали кредитные сделки между местными купцами, далее следовали сделки между местными купцами и купечеством Европейской России и наименьшее значение имели кредитные отношения между местными купцами, с одной стороны, и иногородними сибирскими — с другой. Следует отметить относительное уменьшение доли кредитных ресурсов, поставляемых в сибирские города в течение рассматриваемого периода купцами европейской части России. Так, если в 1785 г. в Иркутске на их долю приходилось 53% всех кредитных средств, выданных купцами по частным кредитным сделкам (44560 из 83508 руб.), то в 1830 г. их участие уменьшилось до 39% (21581 из 54722 руб.), а в предреформенный период купцам Европейской России принадлежало в Красноярске 24% всего купеческого кредита (6800 из 28868 руб.), в Томске — 14% (7343 из 51370 руб.). Если в конце XVIII — начале XIX в. сибирские купцы по заключавшимся в сибирских городах кредитным сделкам являлись в большей мере должниками, чем кредиторами купцов Европейской России, то в предреформенный период соотношение меняется на обратное (табл. 43). Это однако не исключает значительной кредитной зависимости сибирских купцов от купечества Европейской России, находившей свое проявление прежде всего на Ирбитской и Нижегородской ярмарках, на которые приходилась основная часть торговых сделок, в том числе и заключавшихся в кредитной форме.