Иконопись Курского Края

 

Примечательно, что число  хороших иконников никогда не выходило за пределы названных нескольких десятков, что может свидетельствовать в пользу мнения о традиционной преемственности ремесла в семье, наследовании «иконного малярства» от отца к детям. В связи с чем резонно предполагать протяженную генеалогию лучших иконописцев Борисовки.

 

Приходится констатировать, что по первому периоду нам  известны только письменные источники, что огорчает, так как не обладать возможностью видеть то, что как  феномен имеет визуальную природу, всегда ущербно для его исследователя.

 

Свойства второго  периода борисовского иконописания - 1860-е - 1910-е годы - прежде всего связаны с социальной реформой 1861 года. Отмена крепостного права породила ряд причин, действие которых способствовало быстрому развитию промысла и его превращению в массовое занятие. Однако этот процесс сопровождался профанацией ремесла, разделением иконописцев на две ветви - «красочников» и «личкунов». К 1905 году количество и тех и других в сумме достигло самого большого за всю историю борисовского иконописания числа - 900 человек при населении 25000. Затем произошел резкий спад. Конкуренция с печатным станком была бесперспективной.

 

Красочники» являлись элитой промысла, продолжателями существовавших традиций. Имена некоторых из них вписаны в историю всероссийских и местных художественно-промышленных выставок, запечатлены на страницах публичных изданий.

 

Личкуны» были иконописцами иного, нового типа «производственниками-поточниками». В промысел они пришли, чтобы выжить. Они были массовы и безвестны, но по степени своего совокупного влияния на рынке российских икон, безусловно, опережали своих именитых собра1ьев и составляли им серьезную конкуренцию. При этом «личкунство» не могло существовать самостоятельно, вне связи с «иконообдельческим» и «киотным» промыслами. В связи с чем «личкунство» изначально являлось интегрированным ремеслом, особенно зависимым от «иконообдельчества».

 

В «домашинный» период - до рубежа XIX - XX веков кустарям-иконописцам вполне удавалось существовать. И это существование стало почти невозможным с подчинением иконного рынка печатной, типографской продукции приватного назначения.

 

В начале XX века массовый характер иконописания Борисовки и присущие ему экономические и художественные проблемы стали причиной открытия в слободе учебной иконописной мастерской под эгидой Комитета попечительства о русской иконописи, одной из четырех на всю Россию. Мастерская была призвана способствовать повышению духовно-эстетического уровня иконописцев, что, по мнению ее устроителей, должно было помочь сохранить отечественное иконописание на юго-западе России как альтернативу типографскому производству икон. Как проект, открытие мастерской, был культурной альтруистской инициативой не вполне адекватной ситуации. Массовое иконописание безвозвратно уходило в прошлое, и в орбите церковной жизни могли остаться только избранные. И если воспрепятствовать первому борисовская мастерская Комитета не могла, то второму условию она вполне отвечала. Руководство и состав преподавателей, курс предметов, применяемые методики обучения при всех возникавших проблемах дали положительные результаты. Возможно, комитетская мастерская представляла собой будущее иконописной Борисовки.

 

Первая мировая война  с ее массовой мобилизацией иконописцев, а затем Революция 1917 г., принесшая  с собой атеистическую идеологию, положили конец истории борисовского иконописного промысла.

 

В художественном отношении  профессионализм борисовских иконописцев, очевидно, следует признать условным, зиждившимся на передаче знаний и тонкостей ремесла от мастера к ученику и подмастерью во «внешкольной», домашней обстановке. При этом наблюдается эпизодическое влияние носителей профессиональной художественной культуры то ли в лице приглашенного из столичного города живописца, то ли местного, борисовского «таланта», которому довелось поучиться в стенах Петербургской Академии художеств. Исключение - учебная мастерская Комитета.

 

Не имея древнерусских  корней, иконопись Борисовки всегда позиционировала себя как духовно-художественный феномен нового времени. Отсюда масло, подражание свето-теневой моделировке, идеализированной реалистичности, главным образом живописным композиционным построениям, вообще религиозной живописи и «живописной» иконописи и производным от нее иллюстрациям, листкам духовного содержания и т.п. В характеристике борисовских икон поэтому, непременны два влияния. Во-первых, в качестве образца, трансформировавшейся на русской и украинской почве западноевропейской художественной культуры, ее поэтики. Во-вторых, народной изобразительной культуры, примитизировавшей, «снижавшей» высокий образец. Сюжеты, разумеется, обусловливались спецификой православного вероисповедания: богослужения, круга праздников и мемориальных дней, внутреннего устройства и убранства храмов. Взаимодействие отмеченных двух влияний и безусловный дар позволили борисовцам выработать оригинальные художественные приемы, своеобразие и повтор которых помогают безошибочно идентифицировать их иконы.

 

Однако, несмотря на наличие  типологических признаков борисовской иконописи говорить о ней, как о художественной школе, по-видимому, не приходится. Также как, например, не приходится говорить о школе в отношении любого другого вида народного искусства или промысла. Действительно, есть географическая локализация, массовость, масштаб деятельности, однотипные приемы, черты. Но нет главного - высокого духовно-эстетического уровня, не самодеятельного, не профанного. И при всем том, в финале настоящей диссертации мне хочется поставить несколько поэтичную, но верную по сути дефиницию, предложенную для борисовских иконописцев М.А. Комовой - «мастера жемчужных глаз».

 

 

Научная библиотека диссертаций  и авторефератов disserCat http://www.dissercat.com/content/istoriya-ikonopisnogo-promysla-v-yugo-zapadnoi-rossii-na-primere-slobody-borisovki-xviii-nac?_openstat=cmVmZXJ1bi5jb207bm9kZTthZDE7#ixzz2E1b26wG8

 

Доска, на которой изображена Богоматерь, представляла собою небольшой  квадрат в длину и ширину по 3 Ѕ вершка, вставленный в такой  же формы деревянный оклад. На последнем, как выше сказано, по велению царя Феодора Иоанновича были помещены изображения: сверху иконы – Господа Саваофа с исходящим из недр Его Св. Духом, а по сторонам ее – пророков, со свитками в руках и соответствующими из их писаний изречениями.

 

 

 Лики всех пророков  обращены к изображению Богоматери  и предвечного Младенца. Царь  и пророк Соломон изображен  на правой стороне иконы держащим в правой руке свиток с изречением: «премудрость созда себе домъ». За ним в нисходящем порядке изображены пророки: Даниилъ, в левой руке которого свиток с изречением: «азъ видехъ гору каменную», Иеремия со свитком в левой руке, на котором написано: «се дние грядутъ, глаголетъ Господь…», и пр. Илия со свитком в обеих руках, на котором изречение – «ревнуя поревновахъ о Господе». На левой стороне иконы, в таком же нисходящем порядке, изображены: царь и пророк Давид со свитком в левой руке и изречением на нем: «воскресни, Господи, въ покой Твой», пророк Моисей со свитком в обеих руках и надписью: «азъ видехъ купину огненную»; пророк Исаия со свитком в правой руке и изречением – «се Дева во чреве прiиметъ»; судья Гедеон со свитком в левой руке, на котором написано – «сниде яко дождь на руно». Ряд пророческих ликов на иконе внизу заключается изображением пророка Аввакума, с надписью на свитке в обеих его руках – «Богъ отъ юга прiидетъ».

 

 Изображение именно  этих пророков имеет прямое  отношение к изображению Пресвятой  Богородицы, которое называется  «Знамением». На иконе изображено  зачатие Сына Божия, Эммануила,  во чреве Пресвятой Девы Богородицы; а это величайшее чудо, по пророчеству св. Исаии, было знамением царскому дому Давида, что он не прекратится до воплощения Сына Божия. Но о том же чуде воплощения Сына Божия предвозвестили и другие ветхозаветные пророки; поэтому изображения и этих пророков со свитками, в которых содержатся их пророческие изречения, также помещены на иконе «Знамения» Пресвятой Богородицы как их общее согласное свидетельство об истинности чудесного знамения, данного Богом чрез пророка Исаию.

 

 Изображение Богородицы, Господа Саваофа и пророков по царскому приказу были украшены серебро-позолоченным окладом, жемчугом и драгоценными камнями. Царица Ирина Федоровна украсила святую икону богатой ризой с жемчугом, драгоценными камнями и собственноручно расшитой золотом пелену красного атласа, на которой золотыми буквами была вышита следующая надпись: «Повелением Благоверного Государя и Великого Князя Федора Иоанновича всея России самодержца и Благоверныя Государыни Великия Княгини Ирины, и их дочери Великой княжны Феодосии сделана сия пелена к образу Пречистыя Богородицы Курския, лета 7105» (1597 г.)

 

 Свободные от изображений  поля оклада были покрыты бархатом, с вышитыми на нем золотыми  цветами и небольших разводов  травами. Богатство украшений  на иконе увеличивалось разноцветными  камнями, придающими ей большую  художественную красоту и редкое  благолепие.

Вместе с подлинной  иконой Курской Богоматери, щедро  украшались верующими также и  точные копии или списки с нее, к которым относились и относятся  с не меньшим глубоким благоговением. Известнейшими между ними, прежде всего, являются списки, находящиеся  в Коренном и курском Знаменском монастырях. Обе копии по времени  их написания относятся к XVII веку, когда установлен обычай на известный  срок переносить икону Знамения в названные монастыри. В отсутствие из того или другого монастыря подлинной, они устанавливаются в киотах для них предназначенных. Сохраняющееся в Коренной обители предание с вероятностью утверждает тождество местной копии с Богородичной иконой, присланной царями Иоанном и Петром Алексеевичами в курский Знаменский монастырь.

 

 Это предание не  вызывает сомнений, потому что  в Знаменском монастыре нет  иконы «Знамения», сооруженной царственными  жертвователями. Будучи царским  даром, копия чудотворной иконы  в Коренной пустыни богато  украшена. На кипарисной доске  ее красуется сребро-вызолоченная, чеканной работы риза, унизанная жемчугом и разноцветными камнями. Венцы над изображениями Господа Саваофа и Богоматери щедро усеяны бриллиантами, аметистами, бирюзой, яхонтом и другими разноцветными камнями. Серебро-вызолоченная риза с жемчугом и разными камнями покрывает и другую копию иконы Знамения в Коренной пустыни. По сравнительному богатству и изяществу украшений заслуживает также внимания копия, находящаяся в Знаменском курском монастыре. На ней серебро-вызолоченная риза, сплошь убрана жемчугом и дорогими камнями. Бриллиантовые короны венчают изображения Богородицы и Эммануила, а на поле оклада, над главою Богоматери, сияет бриллиантовая звезда…

 

 В Троицком белгородском  монастыре есть копия иконы  Знамения пресвятой Богородицы, называемая «царской – походной».  Изображение на иконы покрыто  небольшой серебро-вызолоченной  с финифтью, ризой. Края иконы  обложены чеканным с позолотою  серебром и на ней около  Богоматери изображены: вверху –  Бог-Отец, в нижней части и по  сторонам – девять пророков  со свитками и текстами. Размеры  иконы небольшие: длина 9 ј вершков,  а в ширину 7 Ѕ вершков. История  этой иконы изложена в надписи,  выгравированной на задней ее  серебряной доске. Надпись следующая: 

 

«Въ 1689, году по воспоследовавшей отъ Государей Царей и великихъ князей Iоанна и Петра Алексеевичей грамоте, присланной Преосвященному митрополиту Авраамiю Белгородскому и Обоянскому марта 22 дня того же года, взята была копiя съ чудотворной иконы Знаменiя пресвятыя Богородицы Курскiя, въ полки, отправлявшiеся въ походъ въ Крымъ, въ надежду, крепкое ополченiе и защищенiе боярамъ и воеводамъ и на охраненiе полковъ и ратныхъ людей, какъ въ оной грамоте написано, которая препровождена была съ молебнымъ пенiемъ соборне въ Белгородъ; откуда отправлена въ вышеозначенное место со священнослужителями, и оттоле обратно возвращена съ молебнымъ пенiемъ въ кафедральный Белгородскiй Свято-Троицкiй соборъ и поставлена на особомъ на то устроенномъ месте».

http://www.pravoslavie.ru/put/31902.htm

 

Известно, что в 1798 году практиковалось обучение девочек иконописи. В истории Курска есть сведения лишь об одной иконописной мастерской, которая процветала в начале ХХ века. Ее владельцем был Григорий Шуклин. В своем доме на улице Ахтырской он вместе с учениками делал на заказ иконостасы. После революции церковная живопись исчезла. Ее возрождение началось лишь в 1992 году, когда во вновь открытой духовной семинарии было создано отделение иконописи. Иконы пишутся в строго каноническом стиле с соблюдением всех технологических требований. О мастерстве наших иконописцев свидетельствует тот факт, что одна из курских икон находится в Иерусалиме.

http://www.gi-kursk.ru/number/3077/actual/002870/

 

 

В Курской епархии  особую поддержку церкви нашло иконописание. Возможно, оно развивалось еще с домонгольских времен, но особый толчок получило в начале XVIII века, когда в слободе Борисовка при Тихвинском девичьем монастыре на капиталы графа Б.П.Шереметева открылась иконописная мастерская. Фельдмаршал в строившихся монастырских церквах для иконописных работ присылал из Петербурга в Борисовку опытных живописцев. Епархиальное управление также проявляло свою благотворительную деятельность, а летом 1902 года здесь открылась иконописная школа. К 1905 году в Борисовке было 900 иконописцев. Не все они были классными мастерами, однако количество работников показывает, что иконопись пользовалась успехом. В исторических документах сохранилось примечание о том, что местные мастера писали иконы только на ольховых и липовых досках. Иконы Борисовского письма распространялись по всей южной части Российского государства, и их видели даже за границей в православных храмах Болгарии, Сербии, Австро-Венгрии.

 Иконописью занимались  и в других уездах губернии. К примеру, в слободе Тамаровка и в селе Супруновка Белгородского уезда, в селе Шустово Льговского уезда, селе Великомихайловка Ново-Оскольского уезда и в самом губернском городе. В Курске издавна существовала школа-мастерская Шуклиных, признанных мастеров. В мастерской производилось также изготовление иконостасов, золочение крестов, куполов. Известность в городе приобрели и другие мастерские – Карачевцевых, Иваниловых. Украшательство икон было развито в женских монастырях – Борисовском, Курском, Белгородском.