Языковые особенности в произведениях Виктории Токаревой

   Одна из самых ярких представительниц современной женской прозы с оригинальным идиостилем – Виктория Токарева.

   Виктория Токарева родилась 20 ноября 1937 года в Ленинграде в семье инженера. Во время войны семья Токаревых была эвакуирована на Урал. После возвращения в Ленинград будущая писательница окончила десятилетку, затем поступила в музыкальное училище. Выйдя замуж, она переезжает к мужу в Москву, работает в музыкальной школе. В 1964 - 1969 годах учится на сценарном отделении ВГИК. В эти годы начинает писать рассказы. В 1964 году был опубликован первый рассказ Виктории      Токаревой – «День без вранья». Затем последовали другие рассказы, вызывавшие интерес читателей. В 1969 выходит первая книга «О том, чего не было», включившая в себя уже печатавшиеся и новые повести и рассказы. В дальнейшем каждые пять лет писательница публикует очередной сборник повестей и рассказов: «Ничего особенного», «Летающие качели», «Сказать - не сказать», «Джентльмены удачи» и другие. Токарева написала ряд киносценариев, в том числе «Мимино» (в соавторстве с Р.Габриадзе), «Джентльмены удачи», пьесу «Северный приют». В последние годы Виктория Токарева печатается в разных издательствах, пользуясь неизменной популярностью у читательниц: сборники повестей и рассказов «Коррида», «Не сотвори», «Лошади с крыльями», «Хэппи энд» и другие. Последняя повесть, опубликованная Токаревой, - «Ну, знаешь ли...». Сейчас Виктория Токарева живет и работает в Москве. [2; 16-17]

     Виктория Токарева – едва ли не единственный еще с советских времен писатель, чьи книги – и сегодняшние, и прежние – регулярно переиздаются большими тиражами. Может быть, потому, что в ее книгах, героини которых переживают такие же узнаваемые проблемы и невзгоды, что и любая рядовая российская женщина, тем не менее торжествуют уверенность, что в целом все хорошо, что мир дружелюбен и приветлив, что нет ничего безнадежного. [9; 35]

   У каждого рассказа или повести В.Токаревой есть какие-то особенности, но их жанр можно определить как бытовое произведение с частыми философскими отступлениями. Во всех  произведениях речь идет о поведении людей в экстремальных ситуациях: жена узнает о многолетнем романе мужа с другой женщиной, мать узнает о женитьбе сына как о состоявшемся и совершенно неожиданном факте, человек решает не врать даже в мелочах и никого не бояться. Герои В.Токаревой - простые люди, но жизнь их меняется по каким-либо причинам. Все они в поисках наиболее удобного способа существования в этом мире, в своеобразном и вечном подсчете плюсов и минусов своей жизни. Они узнаваемы, да и жизненные ситуации, описанные В.Токаревой, узнаваемы. Эти ситуации именно описаны, подсмотрены, выхвачены из жизненного водоворота. В их обыденность и  правдивость веришь с самых первых строк, без пространных предисловий, без «предварительного знакомства» читатель сразу втягивается в бытовую ситуацию-схему, волей-неволей начиная сопереживать героям произведения, мучаясь с ними в поисках  смысла, жизни, любви, радости: «Очереди были небольшие и состояли преимущественно из старух» (так начинается, например, рассказ «Один кубик надежды»).

   Часто произведения начинаются с диалога, на первый взгляд, ничего общего не имеющего с сюжетно-концептуальным замыслом автора:

«-Челку  поправь!-приказала  Ирка.

-Как?-виновато  поинтересовалась  Наташа.

-Как,как,Господи!-расстроилась  Ирка, вытерла руки  о фартучек и  задвигала вокруг  Наташи.Двигалась  она легко, прикосновения  ее были легкими,  и пахло от нее французскими духами.»

                      («Уж как пал туман…»)

   Но именно в этом диалоге  расставлены образно-позиционные акценты: Ирка - легкая, со своей жизнью, где все легко, есть три жениха наготове, заграница, то та, то другая, и французские духи, как символ чего-то далекого недостижимого, что где-то есть, оно «вокруг», но не с тобой, не в тебе, мимо тебя. И Наташа с покорным вопросом «Как?». Именно эта челка, именно «потрясающие волосы» станут той жизненной зацепкой, неким паролем, что сделает возможным «узнавание» своего счастья, судьбы, что так «озадачит»  концертмейстера Петю, ведь только близкие видели красоту Наташи. Увидел ее и Петя.

   Многие произведения заканчиваются диалогом:

«-Слушай, а у тебя потрясающие волосы. Ты это знаешь?

-Конечно, - сказала Наташа. – Ко мне надо просто привыкнуть...»

                          («Уж как пал туман…»)

   На малом языковом пространстве множество смыслов, подтекстов, что достигается благодаря эмоциональному рисунку, уместности, правдивости словесных форм:

«-Я  так и знал, что  вы подождете…

-Почему  вы знали?

-Я  видел ваши глаза».

                       («Один кубик надежды»)

   Мало среди героев В. Токаревой поистине счастливых людей. Но ведь никто не знает точного определения слова «счастье», у каждого оно свое: «Конечно, это был не самый счастливый день в моей жизни. Просто счастливый. А самого счастливого дня у меня еще не было. Он у меня -впереди» («Самый счастливый день»), «Марина вспомнила, как учитель эксплуатировал ее чувства. А она- его. И это было СЧАСТЬЕ. И в результате она стала НАСТОЯЩИМ  музыкантом» («Лиловый костюм»).

    Партитура эмоционального воздействия произведений В. Токаревой своеобразна. В тот момент, когда хочется узнать большего, когда, казалось бы, накал эмоций достигает своего пика, читателю приходится расставаться с ними. Расставаться, когда они только встретились, двое, ищущих друг друга («Ехал грека», «Один кубик надежды»), когда они отправляются в  путь («Будет другое лето»), когда  к ним приходит осознание собственной значимости, непотерянности в этом мире, осознание того, что все лучшее еще будет, что жить не поздно («Старая собака»).

   Синтаксические конструкции отличаются своей простотой, что является одной из главных особенностей идиостиля В. Токаревой. В произведениях мало развернутых причастных оборотов, сравнительных оборотов, синтаксических структур, осложняющих языковую ткань предложения: «Марина ощутила глубокое удовлетворение, полноту бытия. Какое счастье – кормить голодное зависимое существо. В глазах Люси стояли виноватые слезы. Видимо, она чувствовала то же самое». («Лиловый костюм»). Как писал А. П.Чехов, «краткость – сестра таланта». [14; ]. Виктория Токарева оставляет в своих произведениях самое главное, поэтому так ценишь  прекрасные лирические отступления, наполненные поэзией, музыкой: «Марина подумала: сентябрь в пересчете на человеческую жизнь равняется примерно сорока пяти годам, когда плоды уже собраны. Женщина в сорок пять еще красива, еще не сбросила боевого оперения, еще горят глаза и кровь, но мало осталось впереди. Так и деревья: они еще горят теплом и благородными красками, но скоро все облетит и выпадет первый снег. Потом второй» («Лиловый костюм»).

   Во многих произведениях Виктории Токаревой музыка - важный в смысловом плане образ, самоценный и самодостаточный, конкурирующий по своей наполненности и важности с  живыми, осязаемыми ценностями: «Марина подумала: если бы с ней была скрипка, она сейчас вскинула бы ее к щеке и заиграла мелодию, которую никто не писал, - она изливалась бы сама…и все бы слилось в один звук – время и пространство» («Лиловый костюм»). Музыка «звучит» почти во всех произведениях Виктории Токаревой.

    Женское и мужское восприятие мира различно, мужчина видит все целиком, лишь потом раскладывая на детали целое, а женщина наоборот. В.Токарева   по-женски фиксирует наше внимание на отдельных деталях, штрихах, лишь потом подводит к общему восприятию образа: «У нее были волосы цвета древесной стружки, синие глаза, красивые крупные зубы. По отдельности все хорошо, а вместе не складывалось. Может быть, причина в агрессии лица. В нем стояла открытая агрессия. Ей все не нравилось» («Лиловый костюм»).

   Так удивительно тонко вплетаются в общую канву произведения внутренние монологи, мысли не вслух, про себя. Читатель не только видит героев, он и слышит их:

«-У  тебя впереди вся  жизнь. А мне тоже хочется счастья.

Я не понимаю, как можно  в тридцать пять лет, имея ребенка, хотеть какого-то счастья  еще для себя. Но сказать так –  не тактично. И я  говорю:

-А  где ты видела  счастливых на все сто процентов?»

                                              («Самый счастливый день»)

   Удивительное проникновение во внутренний мир героев разных поколений, социальных групп, эмоциональных типажей, обусловленное уважительным, трепетным отношением к героям маленьким и большим, присущ В.Токаревой. Душа конкретного «маленького человека» для «женской прозы» не менее сложна и загадочна, чем глобальные катаклизмы эпохи.

   Никто из писателей-мужчин не может передать переживания женщины, как сама женщина. Поэтому так чутко, достоверно и ярко передает  В.Токарева переживания самой Женщины. Здесь больше чувственности, меньше прямоты, запутанности, интриг, здесь все на симпатиях и антипатиях. Любая попытка «выйти» на логику разбивается о вечное желание эмоциональной гармонии. Так, героиня произведения «Старая собака», желая наконец-то устроить свою судьбу, отправляется в санаторий. Складывается все, как задумано: он, красивый, как Белинский, машина, устроенность, но  все разбивается от простого толчка извне: «Как молодая» - скажет герой о собаке. «Как любовь» - почувствует и осознает героиня. Пусто, где нет чувств, любви. Эта любовь не только к мужчине, к женщине («Лиловый костюм»), но и к музыке, собаке.

   В произведениях В.Токаревой много философских отступлений. Все они очень мастерски, стилистически уместно вплетаются в ткань произведения, не выглядят неким  инородным  «довеском» в тексте: «Стоял сентябрь. Бабье лето, золотая осень. Склон – пестрый от красок, горит золотом и багрянцем, густой зеленью. Марина подумала: сентябрь в пересчете на человеческую жизнь равняется примерно сорока пяти годам, когда плоды уже собраны» («Лиловый костюм»).

   Диалоги героев обычно происходят на уровне быта, при отсутствии необходимости работать с мыслью и, следовательно, предположительном отсутствии самой мысли как таковой, для всего повествования характерен завуалированный психический аспект, как следствие экономия  языковых средств. Для иллюстрации этого положения обратимся к каждому из проанализированных рассказов и повести «Лиловый костюм»:

«-А  мужчина у вас  был?

- Да. Вернер.

- И чего?

- У него было  двое детей.

- А жена? – удивилась Марина.

- Жена его бросила и оставила детей с ним»

                                  («Лиловый костюм»)

«-Вы где живете?

- Нигде.

- Как это «нигде»?

- Очень просто. Плаваю  – и все»

                                  («Уж как пал туман…»)

«- Я с ним разведусь, -говорит  мама.

- Причина?

- Он мне не помогает…»

                                  («Самый счастливый день»)

«- А вы что, нарочно прятались?

- Нет. Я опоздал.

- А почему вы  опоздали? – спросила  Лора.

- Я забыл, что  «Казахстан». Я  только понял,  что Средняя Азия»

                                  («Один кубик надежды»)

      Юмор присущ героям произведений Токаревой в той же мере, что и автору, на основании чего критик В. Новиков отмечал, что в ее произведениях «для разговора о серьезных проблемах найден сегодняшний тип иронического мышления, всем знакомый и простой язык» [http//soyus-pisatelei.ru]: «Старухи выскакивали из процедурного кабинета розовые, помолодевшие от смятения и страха…» («Один кубик надежды»); «Автобус резво затормозил – видимо, дорогу перебегала кошка или собака, и водитель не захотел брать грех на душу» («Один кубик надежды»).

   То, о чем повествует читателю  Виктория Токарева – печальные в своей несостоятельности современные житейские истории. Они несостоятельны именно в силу своей житейскости: они все – о сегодняшнем. Рассказы Токаревой построены почти целиком на злободневности, их языкообразность  проста и функциональна, так как истоком своим имеет современную бытовую речь горожанина.

   Творчество Виктории Токаревой  отличается большой чувственностью. Роль ее произведений огромна,  так как мир домохозяек, жен,  матерей ничуть не скучнее  жизни мужчин. Кроме того, конкуренция женщин во всех жанрах литературы идет только на пользу читателю.