Армия и военное дело в Древней Греции

В 30 лет, доказав свою преданность  стране и успев поучаствовать  в нескольких сражениях, спартанец  приобретал права полноправного  гражданина и получал право жениться.

С 20 до 60 лет все спартанцы  считались военнообязанными и распределялись по возрастным и территориальным группам. В действующую армию зачислялись младшие и средние возрасты (до 40 лет). Все зачисленные в армию обязаны были являться на службу со своим вооружением и продовольствием. Исключение составляли цари и их свита, получавшие содержание в походе за счет государства.

Спартанский воин ни при  каких обстоятельствах (за исключением  приказа командира) не имел права  покинуть место в строю. Самовольное  отступление вообще считалось проявлением  трусости. «Возвращайся со щитом или на щите» — так обычно напутствовала спартанская мать своего сына, вручая ему щит перед военным походом (со щитом — победителем; на щите — мертвым). Не было большего позора, чем вернуться домой без щита. Те немногие, кто оказывался в подобном положении, рано или поздно кончали жизнь самоубийством, не выдерживая всеобщего осуждения и презрения. Поэтому спартанец готов был скорее погибнуть, чем уйти с боевого поста. Такой дисциплины не было не только у армий восточных деспотий, но и в других греческих полисах. О стойкости спартанцев до сих пор ходят легенды²¹.

Одно из подтверждений  тому сражение при Фермопилах (480 г. до н.э.), происшедшее во время третьего похода персов на Древнюю Грецию (Греко-персидские войны).

Чтобы переправить воинов на материковую часть Греции, персидский царь Ксеркс распорядился построить через пролив Геллеспонт (Дарданеллы) два длинных понтонных моста, по которым армия могла идти параллельными колоннами. Но буря разрушила их. Тогда, как сообщает греческий историк Геродот, разъяренный Ксеркс повелел отрубить головы незадачливым строителям. Строптивое же море было в буквальном смысле высечено розгами. После этого вновь были наведены два гигантских моста. По ним персы переправились через Геллеспонт и двинулись вглубь греческой территории.

Войско Ксеркса миновало Македонию и Фессалию и возле  Фермопил, в узкой теснине между  морем и горами, наткнулось на греческий  заслон. Персов поджидал царь Спарты Леонид с отрядом из 300 спартанцев и 7000 воинов союзных городов Греции. Из-за разобщенности греческих полисов большего собрать не удалось. Рассчитывать грекам приходилось только на собственное мужество и военное искусство. Леонид тщательно подготовился к обороне. Основную часть войска он поставил защищать «Средние ворота» *. Около 1000 человек Леонид разместил высоко в горах, где проходила узкая лесная тропа, тянувшаяся к ущелью.

Как и предполагалось, персы  попытались прорваться через перевал. Но греки отразили их атаку. На протяжении трех дней персы возобновляли атаки. Но безуспешно. Их атакующие волны «разбивались» о надежную, хорошо продуманную оборону греков. Ситуация для персов складывалась безрадостная.

Среди местных жителей, однако, нашелся предатель по имени Эфиальт. Он и вызвался провести персов по узким  горным тропам в тыл защитников Фермопил. Заметив обход и осознав безнадежность положения, спартанский царь Леонид отпустил всех союзников. Сам же с 300 спартанцами остался на месте. В последовавшей отчаянной схватке спартанцы погибли все до одного. Ни один из них не сдался в плен. Впоследствии в честь павших у Фермопил спартанцев на камне была выбита надпись; «Путник, весть отнеси всем гражданам Лакедемона: честно исполнив закон, здесь мы в могиле лежим».

Уникальную дисциплинированность и стойкость продемонстрировали спартанцы в схватке с персами при Платеях (479 г. до н.э.) в сражении, окончательно решившем исход войны в пользу греков.

При Платеях объединенными  силами греков командовал спартанец  Павсаний. Обе стороны осознавали значимость предстоящего сражения. И  не решаясь атаковать первыми, стояли на позициях 8 дней. В конце концов персидский военачальник Мардоний решил взять греков измором. Он приказал лучникам не подпускать их к реке, из которой они брали воду. А персидская кавалерия тем временем вышла в тыл греческого расположения, уничтожила обоз и засыпала источники воды. Внешние пути подвоза продовольствия для греческой армии также были прерваны. Грекам ничего не оставалось, как отступить на новую позицию.

Павсаний увел спартанцев в горы, восточнее Платеи. Здесь  он собирался удерживать горные перевалы Аттики. Но сделать этого не успел. Во время отхода несколько отрядов спартанцев заблудились в темноте. Утром разведка Мардония наткнулась на эти отряды. Приняв их за основные силы, Мардоний решил немедленно атаковать спартанцев всеми силами своей конницей. Персидские лучники и кавалерия обрушились на спартанцев. Несмотря на подавляющее превосходство персов, смять спартанских гоплитов им не удалось. Спартанцы стояли насмерть. Более того, несмотря на ощутимые потери, они сумели контратаковать персов.

В ходе контратаки спартанцев в Мардония угодил камень, выпущенный умелым пращником. Тот замертво свалился с коня. Это окончательно предопределило исход боя. Ряды персидского войска

расстроились. И вскоре персы  обратились в бегство к реке Азоп. Греки продолжали преследовать их, перебираясь через стремительный поток. В отличие от Марафона, греки вели здесь преследование персов до самого их лагеря, который потом взяли штурмом.

Как сообщает Плутарх, потери греков в целом оказались не столь  велики — чуть более 1360 человек. Персы же потеряли многократно больше. А главное — лишились всякой надежды на успех своего военного похода.

Несмотря на успехи в воспитании воинов, спартанцы в своей массе  оставались недалекими и малообразованными  людьми. Это не позволило Спарте выдвинуть ни одного видного философа, оратора или писателя, которыми были так знамениты Афины.

В конечном счете ограниченность и стремление законсервировать в  неизменном виде свой уклад жизни  привели спартанцев к краху и  в военном деле. Они не смогли не только создать своей собственной военной теории, но и оказались беспомощны перед теми усовершенствованиями в тактике, которые сделали их соперники — афиняне и фиванцы, структура общества которых была более динамичной и отвечающей духу времени²².

Так, в Афинах основное внимание уделялось не столько физической силе, сколько воспитанию ловкости и сообразительности. Здесь считали  одинаково «хромым» (калекой) как  не умеющего читать, так и не умеющего плавать. Многочисленные гимнасионы с  залами и банями, палестры для тренировки молодежи превратили физическое воспитание из привилегии знати в право любого афинского гражданина. Целью этого воспитания была не только подготовка хорошего воина, как в Спарте, а всестороннее развитие личности. Достигнув 18 лет, юноша в течение года проходил военное обучение в Афинах. Затем на смотру он получал боевое оружие и приносил присягу. На втором году службы он включался в состав пограничных отрядов, где проходил полевое обучение. После этой службы афинянин состоял до 60 лет военнообязанным.

Воинская дисциплина у  афинян поддерживалась чувством гражданского долга. В отличие от спартанских  командиров, часто применявших к  воинам телесные наказания, афинские стратеги в отношении своих подчиненных  пользовались ограниченными правами. По возвращении из похода они могли лишь подавать на провинившихся жалобы в народное собрание, которое и выносило свой приговор. Стоит упомянуть и о том, что Афинское государство брало на себя заботу об утративших трудоспособность и о детях граждан, отдавших жизнь за отечество.

Греческие армии в целом  были относительно небольшими по численности (максимум 25-30 тыс. человек). Однако они  имели то, чего не было в громадных  армиях восточных деспотий: единую систему комплектования, четкую организационную структуру, единообразие в вооружении и снаряжении, регулярное обучение, продуманную систему воспитания воинов, единые основы дисциплины и стройный боевой порядок (фаланга). Вот почему чаще всего они одерживали над ними верх¹.

По мере усложнения военного дела ополчение в греческих армиях стало вытесняться наемными войсками. Особенно охотно к их услугам прибегали тираны, не доверявшие собственному населению. Одним из первых использовал в своих целях наемников представитель знатного афинского рода Писистрат. В 560 г. до н.э. с помощью нанятого им отряда воинов он захватил в Афинах власть и установил тиранию. В период его правления была организована гвардия из наемников.

Афины и Спарта стали широко пользоваться услугами наемников в ходе Пелопоннесской войны²³.

Пелопоннесская  война, продолжавшаяся несколько десятилетий, оторвала от хозяйства и фактически разорила средних землевладельцев, составлявших основную часть армии. Попав в долговую кабалу, они не могли на прежних условиях нести  службу, то есть перестали соответствовать имущественному цензу. Значительная их часть была вынуждена стать воинами-наемниками.

В то же время  крупные рабовладельцы не были заинтересованы в несении продолжительной, тяжелой  и опасной военной службы. Они  предпочитали платить за наемников, которые должны были воевать вместо них. Наконец, удерживать захваченные колонии и подавлять многочисленные восстания рабов теперь уже было невозможно только силами ополчения.

Таким образом, основными предпосылками для  возникновения наемничества стали: введение платы за несение военной службы, давшее возможность неимущим приобретать вооружение и снаряжение и необходимость увеличить численность армии. Искать нетрадиционные способы пополнения войск, кроме того, вынуждали обширный театр военных действий и необходимость проведения операций в удаленных районах. Постоянная армия, в отличие от милиционной, позволяла отрабатывать не только строевое обучение, но и тактическое взаимодействие различных родов пехоты.

Греки нанимались на службу и в другие страны. Первые документальные свидетельства о службе греков в качестве наемников у правителей Египта относятся к VII-VI вв. до н.э. Позже (в IV в. до н.э.) греческие наемники появились и в Персии. Здесь их использовали в качестве ударных отрядов на наиболее опасных участках сражений.

Некоторые из этих отрядов  приобрели здесь легендарную  известность, не потускневшую с веками. О действиях одного из таких отрядов  стало известно из описания греческого историка Ксенофонта, волей судьбы оказавшегося в его рядах. Лично  пережитое легло в основу его знаменитого труда «Анабасис» («Поход через страну»). Произошло все следующим образом.

После окончания Пелопоннесской войны в Греции осталось без дела огромное количество наемников. Случай поступить на службу к новым нанимателям  скоро представился. В Персии Артаксеркс и Кир (Младший), после смерти своего отца Дария II, начали войну за власть. Спарта стала на сторону Кира и способствовала вербовке греческих наемников для этой борьбы. Было завербовано 13 тыс. греков.

В 401 г. до н.э. между войсками претендентов на царскую власть произошел бой при Кунаксе, недалеко от Вавилона. Кир Младший был убит. Его малоазиатское войско рассыпалось и перешло на сторону Артаксеркса. Однако греки, составлявшие правое крыло боевого порядка, отразили все атаки персов и выстояли.

Не сломив сопротивления  греков в открытом бою, персы заманили для переговоров в своей лагерь 5 лучших греческих командиров и  коварно убили их, надеясь дезорганизовать  тем самым греческое войско. Однако греки выбрали новых командиров, среди которых оказался будущий знаменитый историк Ксенофонт. Он и стал душой тяжелейшего перехода греков через Колхиду к Черноморскому побережью.

В равнинной местности  греки двигались, выстроившись в  каре (четырехугольник), в центре которого шли обозы. На пересеченной местности они перестраивались в колонну. Впереди шел авангард, фланги охранялись боковыми отрядами, тыл обеспечивался арьергардом, отражавшим атаки персов. Для борьбы с персидской конницей Ксенофонт сформировал импровизированную кавалерию из гоплитов, посаженных на коней. Форсирование рек греки проводили искусно: ложными действиями отвлекали противника от выбранного места, переправляли десант и лишь после этого приступали к постройке моста. В горах для обеспечения безопасности движения Ксенофонт захватывал высоты или теснины.

Достигнув Колхиды, греки, к  своей радости, увидели море, но путь к берегу им преградили колхидяне. В  условиях горной местности фаланга  была непригодна для боя, так как  не могла развернуться. Тогда Ксенофонт  посоветовал построить всю армию по лохам с интервалами. Это построение Ксенофонт обосновал следующим образом: «Полная линия сама собою разорвется. Здесь гора доступна, там подъем затруднителен. Воин, долженствовавший сражаться в полной линии, потеряет бодрость, увидя интервалы. При том же, если мы двинемся густой колонной, то неприятельская линия нас охватит и, обошедши наши крылья, может против нас действовать по произволу.

Если же мы, напротив, построимся в небольшое число воинов глубиною, то я не удивлюсь, если наша линия будет где-нибудь прорвана, по причине многочисленности варваров и стрел, которые на нас посылаются. Как скоро неприятель прорвется в одном пункте, то вся греческая армия будет разбита. И поэтому, я думаю, идти вперед многими колоннами, каждая в лох, чтобы наши последние лохи выдались за крылья неприятельской армии. Каждый лох пойдет туда, где дорога будет удобнее. Неприятелю нелегко проникнуть в интервалы потому, что он очутится между двумя рядами наших копий. Ему также нелегко будет истреблять лохи, идущие колонной. Если один будет с трудом удерживать напор неприятеля, ближайший поспешит к нему на помощь, и как скоро один достигнет вершины горы, то неприятель не устоит».

Всего было построено 80 лохов, каждый имел 8 рядов по фронту и 12 шеренг в глубину. Легкая пехота и лучники составили три отдельных отряда по 600 человек каждый. Один двигался впереди, два — на флангах. Предвидение Ксенофонта блестяще оправдалось. Колхидянам было нанесено сокрушительное поражение. Отряд греков шел, прорывался с боями через неприятельские ряды в общей сложности один год и три месяца. Для возвращения в Грецию им было пройдено около 4 тысяч километров¹.

Успех похода во многом предопределил  высокий уровень боевой подготовки наемников. Командир наемного отряда обычно принимал к себе на службу лишь хорошо развитых в физическом отношении воинов. Об одном из таких командиров Ксенофонт писал следующее: «Ежедневно он со своими наемниками устраивает военные упражнения, причем как во время этих упражнений в гимнастике, так и во время сражений сам идет впереди войска в полном вооружении. При этом он удаляет со службы тех наемников, которые оказываются недостаточно выносливыми, а тем, которые ему кажутся наиболее неутомимыми, увеличивает жалованье в два, три и даже в четыре раза, делая им различные подарки, ухаживая за ними во время болезни и устраивая им почетное погребение. Поэтому каждый из его наемников знает, что военная доблесть даст ему в жизни и почет и богатство».