Ассирийское царство по археологическим данным. Нововавилонское царство

      Ветхий  Завет относится отрицательно к  ассирийской военной государственности, но положительно к торговым городам коренной Ассирии (см. Быт 10. 11, 22, где новые столицы Ассирии Ниневия и Кальху отнесены к потомству Хама, а автономный торговый Ашшур - к потомству Сима). Устрашающие образы Ассирии и ее могущественных царей неоднократно употребляются в пророческой литературе при описаниях божественного гнева, вызванного преступлениями еврейского народа (Ис 10. 5; 37. 18; Иер 32. 22; Соф 2. 13; Ос 10. 6 и др.). Красочная поэтическая картина падения Ниневии и краха Ассирии изображена в Книге пророка Наума. В Книге пророка Ионы заметно особое отношение к Ниневии и ее жителям, к которым обращен призыв к покаянию.

      Таким образом, по материалам ассирологии многие факты и реалии, уже известные по Свящ. Писанию, могут быть прояснены, уточнены, дополнены или подтверждены и вписаны в более широкий исторический контекст. В свою очередь текст Свящ. Писания проясняет «темные места» ассирологии. Так, Книги пророков, особенно Иеремии и Иезекииля, содержат много сведений по политической истории всего Ближнего и Среднего Востока 2-й пол. VII - сер. VI в. до Р. Х., неизвестных по другим источникам; без этих сведений многие события и явления этого важнейшего периода «перехода империи» от Ассирии через вавилонян к персам не поддавались бы реконструкции.

Глава 2. Ассирийское царство по археологических данных.

2.1. Памятники письменности.

     В начале XVII в. ореолом славы в Европе было окружено имя неаполитанского купца и языковеда Пьетро дела Балле. Он много путешествовал в далекие экзотические страны: посетил Константинополь, Иерусалим и Каир, исходил всю Месопотамию и Сирию, добрался до Ирана. 
Бродя среди развалин дворца Дария I в Персеполе, Пьетро заметил на кирпичах какие-то странные значки. Сначала ему показалось, что это отпечатки когтей птиц, которые когда-то, очень давно, прыгали по сырой кладке. Но, приглядевшись, он обратил внимание на то, что значки эти складываются из ряда горизонтальных и вертикальных черточек. Все черточки имели форму клиньев вследствие того, что неизвестный художник надавливал палочкой на влажную глину. Пьетро дела Балле понял, что это какие-то надписи, и скопировал их.

     В октябре 1621 г. ученому миру был представлен образец странных письмен, который Пьетро дела Балле отправил своему другу и Неаполь. 
В своих письмах Пьетро дела Балле допускал, что в скопированной им надписи «одна буква, быть может, имеет значение целого слова, чего я, однако, теперь не вполне могу понять. Были ли то отдельные буквы или же целые слова, я не знаю; во всяком случае, я списал, как мог, пять из них, которые я чаще всего видел в указанных надписях»³. Пьетро дела Балле сообщал также, что насчитал 100 отдельных знаков. Каждый из них, по его предположению, обозначал целое слово. Он высказал догадку, что клинопись следует читать слева направо, потому что острия горизонтальных клиньев были направлены в правую сторону.

     Итальянский путешественник вряд ли понимал, какую сокровищницу представляют собой горизонтальные и вертикальные черточки, какие ценные сведения о цивилизациях шумеров, вавилонян, ассирийцев и других народов Ближнего Востока они содержат. Заслуга его в том, что он первым привез в Европу образцы клинописи и вопреки мнению многих ученых увидел в черточках древнейшие письмена, а не затейливый орнамент. Вот почему его имя навсегда сохранилось в истории археологии.

     Почти через 150 лет после Пьетро дела Балле путешествие в Месопотамию совершил датчанин Карстен Нибур (1733-1815 гг.). По поручению датского короля Фридриха V он в 1761 г. отправился в научную экспедицию на Ближний Восток. Однако закончилась она трагически: не прошло и года, как все ее участники погибли от истощения и инфекционных заболеваний. В живых остался только Нибур. Он один провел всю работу, которая возлагалась на целую экспедицию. Книга Нибура «Описание путешествия в Аравию и окружающие страны» (1774-1778гг.), представляющая собой добросовестное описание края, людей и найденных следов древних цивилизаций, долгое время оставалась единственным источником знаний о Ближнем Востоке.

     Нибур попытался расшифровать клинообразное письмо. Однако ему не удалось выполнить эту задачу. Он смог лишь установить, что надписи писались при помощи трех систем письменности и наиболее простая из них состоит из 42 алфавитных знаков.

     Первым, кто добился успеха в дешифровке клинописи, был учитель греческого и латинского языков геттингентского лицея Георг Фридрих Гротефенд (1775-1853гг.). В 1802 г. в его руки попал текст из Персеполя, над расшифровкой которого безуспешно бились многие ученые. Загадочные клинообразные значки заинтриговали Гротефенда. Приступив к работе, он заметил, что персепольская надпись делится на три колонки. Гротефенд предположил, что она сделана на трех языках. Он знал историю древнеперсидского государства; ему было известно, что в 539 г. до н. э. Кир захватил Вавилон. А так как надпись исходит из Персеполя, то отсюда следует, что одна из трех колонок наверняка содержит текст на древнеперсидском языке. Но какая? Гротефенд рассуждал следующим образом: персидский язык - язык народа-победителя, логично поэтому предположить, что он занимает центральное место. Таким является, по-видимому, средняя колонка. А боковые? Возможно, они содержат перевод на языки двух самых многочисленных побежденных народов.

     Приняв эту простую и одновременно гениальную гипотезу, Гротефенд пригляделся пристальнее к клинообразным знакам средней колонки. Неожиданно он заметил очень характерную деталь, за которую и ухватился. В тексте дважды повторялась одна и та же группа или комбинация знаков, отделенная косым клином и предположительно обозначающая целое слово. Гротефенд допустил, что текст сообщает о какой-то династической преемственности в персидском царском доме и что обе идентичные комбинации знаков могут обозначать царский титул. 
Исходя из предположений, сделанных еще его предшественниками, что косой клин является разделительным знаком и в алфавитной персепольской надписи одна группа знаков обозначает титул царя, Гротефенд выдвинул гипотезу, согласно которой вся надпись в целом содержит титулатуру двух персидских царей. Он начал рыться в текстах древних историков и наткнулся на нужные имена.

     Таким образом, стало ясно, что персы использовали клинопись для своего письма.

     Благодаря целой серии остроумных догадок Гротефенд сумел прочесть в надписи имена двух персидских царей из династии Ахеменидов - Ксеркса и Дария. Однако дело обстояло не так просто, как казалось. Ключ к загадке Гротефенд искал в тексте «Авесты» - священном писании иранцев, язык которого довольно близок древнеперсидскому. После безуспешных попыток несколько ученых так и не смогли добиться какого-либо результата - один Гротефенд правильно разобрал девять слоговых знаков древнеперсидской клинописи и тем самым положил начало дешифровке клинообразных надписей. Ее правильность подтвердилась впоследствии разбором четырехъязычной надписи, в которой имя Ксеркса было три раза начертано клинописью, а четвертый - египетскими иероглифами. Гротефенд добился успеха в сентябре 1802 г. Спустя 34 года, в 1836 г., норвежец X. Лассен, француз Э. Бюрнуф и англичанин Г. Роулинсон окочательно дешифровали древнеиранскую клинопись.

     Генри Кресвик Роулинсон (1810-1895гг.) был талантливым исследователем клинообразного письма. Ничего не зная об изысканиях Гротефенда, он не только прочел, руководствуясь подобным же методом, имена ранее упомянутых персидских властелинов, но и расшифровал несколько других знаков древнеперсидской клинописи. Когда позднее Роулинсон ознакомился с работой Гротефенда, он пришел к выводу, что ого собственные исследования дали гораздо большие результаты.

     Роулинсон взял для дешифровки самую большую трехъязычную (на древнеперсидском, эламском и вавилоно-ассирийском) персидскую надпись. Она находилась на Бехистунской скале (среди горных хребтов Загра), в 20 км к юго-востоку от Керманшаха. Этот грандиозный барельеф знали десятки поколений людей, населяющих страны Ближнего и Среднего Востока. У подножия Бехистунской скалы проходила когда-то дорога в Вавилон; теперь это оживленный торговый путь, связывающий Керманшах с Багдадом. 
Бехистунская скала поднимается почти отвесно над равниной и достигает 1000 м высоты. До отметки примерно 100 м от основания скала отполирована, и на этой гладкой поверхности вырезаны надпись и рельефный рисунок. Он изображает царя Дария, попирающего ногами поверженного в прах врага; перед Дарием стоят девять бунтовщиков со связанными сзади руками. Надпись эта давно волновала воображение ученых, но к ней почти невозможно было добраться. Роулинсон заинтересовался ею, когда служил в качестве английского военного инструктора в персидской армии. Чтобы достичь надписи и скопировать ее, он использовал выступ скалы, к которому удалось прикрепить длинную веревку. До наиболее отдаленной части текста сам Роулинсон дотянуться не мог. Он нанял сильного и ловкого курдского мальчика, который обвязался веревкой и, совершив акробатический прыжок, зацепился за более далекий выступ. Затем забил клин в еле заметную трещину и закрепил здесь новую веревку. После этого смельчак, подтягиваясь по веревке, стал накладывать на надпись листы влажного картона и снимать, таким образом, оттиски. Чудом, избежав смерти, он выполнил для Роулинсона точную копию клинописного текста.

     Роулинсон принялся за дешифровку этой копии. Он предположил, что знаки должны обозначать не слова, а буквы. Он должен был отыскать в древнеперсидской части надписи собственные имена, соответствующие именам, сообщенным Геродотом, и поставить под знаки соответствующее алфавитное значение. Так как собственных имен в надписи было очень много, Роулинсон надеялся определить значение большей части алфавитных знаков. Главная трудность заключалась в том, как найти в древнеперсидской части надписи собственные имена. Гротефенд и другие ученые к тому времени уже обнаружили отличительный клинообразный знак, детерминатив, который всегда ставился перед собственными именами; между словами помещался особый разделительный знак. Такие детерминативы помогли Роулинсону найти собственные имена.

     Разгадав персидскую часть Бехистунской надписи, знаки которой в основном были силлабическими, Роулинсон приступил к дешифровке вавилоно-ассирийской части. Это оказалось чрезвычайно трудной задачей. 
Во-первых, здесь было более 500 самых разнообразных знаков. Во-вторых, эта часть надписи сильно пострадала от времени, многие знаки стерлись. Роулинсон сделал предположение, что часть знаков должна обозначать целые слова или понятия, т.е. эти знаки представляют собой не буквы или слоги, а идеограммы. И действительно, он нашел идеограммы, обозначающие слова: «царь», «народ», «страна», «бог» и др. Но как их произносить? 
Решить эту задачу помогли памятники письменности, найденные в древнейшей в мире крупной библиотеке, принадлежавшей ассирийскому царю Ашшурбанапалу. Здесь содержалось много учебных пособий, по которым учились вавилонскому чтению и письму ассирийцы. На некоторых из таких табличек оказались объяснения идеограмм: в левом ряду, как у нас в словарях, стояли знаки, обозначающие идеограммы, а в правом - их транскрипция. Этими пособиями и воспользовался Роулинсон. Когда удалось воспроизвести первые вавилонские слова, стало ясно, что между вавилонским и древнееврейским языком, который был хорошо известен ученым, имеется определенное сходство.

     В 1851 г. Роулинсон выпустил книгу, в которой дал перевод и объяснение вавилонской части Бехистунской надписи. Вслед за Роулинсоном за дешифровку вавилонских надписей принялись и другие ученые. Путь был теперь открыт; сотни новых табличек, найденных в Месопотамии, дали массу материала, и скоро было точно определено значение всех знаков клинообразного письма. Письмо оказалось очень сложным и запутанным; помимо большого числа знаков, оно было трудно еще и тем, что многие из них имели по нескольку значений; иными словами, они употреблялись и в качестве идеограмм, и в качестве слоговых и звуковых знаков. Для облегчения работы постепенно составлялись таблицы знаков с объяснением всех их значений. 
Таблички библиотеки Ашшурбанапала помогли позднее прочитать шумерские надписи сначала из этой библиотеки, а потом и те, которые были найдены в развалинах шумерских городов. Очевидно, клинопись возникла именно у шумеров, а затем была у них заимствована вавилонянами, которые ее, в свою очередь, передали ассирийцам.

     Дешифровкой ассиро-вавилонского письма одновременно с Роулинсоном занимались несколько ученых. Однако все еще оставались сомнения относительно правильности дешифровки. Чтобы убедиться в ее достоверности, в сентябре 1857 г. был устроен своеобразный экзамен. В Лондоне в это время оказались четыре крупнейших специалиста по клинописи: ирландец Эдвард Хинкс, англичане Генри Роулинсон и Фокс Тальбот, известный как один из пионеров фотографии, и, наконец, Юлиус Опперт. В запечатанных конвертах всем им было вручено по копии только что найденной надписи ассирийского царя Тиглатпаласара I. Они должны были перевести длинный текст, не общаясь друг с другом. Роулинсон, Тальбот, Хинкс и Опперт расшифровали текст каждый порознь, согласно своему собственному методу, и перевод отослали в запечатанных конвертах специально созданной для этой 
цели комиссии. Все переводы оказались почти идентичными. Отныне не оставалось сомнений - дешифровку труднейшего ассиро-вавилонского письма следовало считать пройденным этапом. В 1857 г. упомянутые переводы были опубликованы в печати под названием «Надпись царя Ассирии Тиглатпаласара, переведенная Роулинсоном, Тальботом, Хинксом и Опертом»⁴. Таким образом, трехъязычность бехистунского текста стала той волшебной палочкой, которая отворила нам ворота в древнейшие цивилизации Шумера, Вавилонии и Ассирии, расширяя познания человечества.

     В течение всего лишь нескольких лет объединенными усилиями многих ученых удалось добиться огромных успехов, появились даже первые грамматики ассирийского языка. И, подобно тому как открытие Ф. Шампольона считается началом египтологии, успешно сданный в 1857 г. «экзамен» признается началом новой науки - ассириологии. Видное место среди ученых-ассириологов занял англичанин Джордж Смит (1840?1876). Сын рабочего, он с 14 лет стал трудиться в гравировальной мастерской. Талантливый мальчик быстро овладел сложным искусством гравера, стал вырезать на металле трудные и затейливые надписи. После работы Смит ходил в Британский музей посмотреть на удивительных крылатых быков. Он стал самостоятельно изучать клинопись. Вскоре рабочий-самоучка научился читать ассирийские письмена. Для воспроизведения документов, найденных в руинах ассирийских городов, Британскому музею требовался опытный гравер. На металлических досках надо было вырезать клинописные знаки ассирийских и шумерских документов. Смит взялся за эту работу. Вскоре он был переведен на должность научного сотрудника. Дни и ночи проводил бывший рабочий в музее, упорно изучая документы из библиотеки Ашшурбанапала. А когда ему исполнилось 27 лет, он сумел прочесть важный документ - историю царствования Ашшурбанапала. Таблички, переведенные и опубликованные Смитом, рассказали о войнах, которые вел ассирийский царь, о том, как он собирал свою библиотеку, об истории его царствования. 
В 1872 г. научный мир был потрясен открытием Смита, который среди глиняных книг библиотеки Ашшурбанапала обнаружил обломок таблички с преданием о всемирном потопе. После этого Смит направился в Ниневию во главе археологической экспедиции, где нашел недостающую часть предания. Неожиданная смерть Смита стала тяжелой утратой для ассириологии.