Григорий Турский и его История Франков

Министерство образования и  науки Российской Федерации

ФГАОУВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет»

Институт истории

Отделение исторического образования

Кафедра всеобщей истории и методики преподавания

 

 

 

 

Григорий Турский и  его История Франков

 

 

 

Реферат студента  группы  487

отделения очного обучения

                                                                 Садыковой Нурии Газинуровны

 

Научный руководитель:

доцент  кафедры всеобщей истории Бурханов Альберт Ахметжанович

                        

 

 

Казань – 2012

ОГЛАВЛЕНИЕ:

 

 

Раздел 1. ГРИГОРИЙ ТУРСКИЙ И ЕГО СОЧИНЕНИЕ…………………. 3

 

Раздел 2. ГРИГОРИЙ ТУРСКИЙ И ЕГО ВРЕМЯ…………………………5

 

Раздел 3. «ИСТОРИЯ ФРАНКОВ» КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК…………………………………………………………………….12

 

Раздел 4. «ИСТОРИЯ ФРАНКОВ» КАК ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПАМЯТНИК……………………………………………………………………..17

 

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………. 24

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Раздел 1. ГРИГОРИЙ  ТУРСКИЙ И ЕГО СОЧИНЕНИЕ.

 

 «История франков»  в десяти книгах, созданная турским  епископом Григорием,— исключительный  по своему значению памятник  европейской культуры раннего  средневековья. В ней описываются  события VI в., относящиеся к истории  возникновения и развития Франкского  государства эпохи Меровингов  на территории бывшей римской  провинции — Галлии (нынешней  Франции).

 Григорий Турский благодаря  своей образованности, наблюдательности, епископскому сану и влиянию,  которое он оказывал на меровингских  королей, собрал ценный материал, отражающий жизнь различных слоев  меровингского общества, и создал  яркую, местами полную драматизма, своеобразную летопись жизни  людей той эпохи. Это была  эпоха, когда «при родовых муках»  рождалась новая цивилизация.  Труд Григория описывает события  этого мучительного становления  и сам является его порождением.

 Материал, собранный деятельным  и любознательным епископом из  письменных и устных источников, огромен, а форма его изложения  и обобщения позволяют проникнуть  в общественную атмосферу и  психологию людей того сложного  периода. И в том, и в другом  отношении Григорий напоминает  «отца истории» Геродота. «Геродотом  варварства» (варварского мира) назвал  Григория Турского французский  филолог-романтик Ж. Ампер¹. И как «История» Геродота стала основой той картины героической борьбы древней Греции за свою свободу, которая навсегда, как художественное произведение, запечатлелась в памяти потомства, так и образ раннего средневековья с его контрастами варварской мощи и христианской одухотворенности, первобытной непосредственной простоты и изощренной коварной жестокости был осмыслен культурным европейским сознанием прежде всего по Григорию Турскому. Заучивавшиеся в течение веков каждым школьником хрестоматийные рассказы о крещении короля Хлодвига («почитай то, что сжигал, сожги то, что почитал»), о суассонской чаше, о «войне двух королев» — Брунгильды и Фредегонды были не чем иным, как изложением эпизодов из «Истории франков».

 Кропотливые исследования  историков нового времени многое  изменили в этой картине: сняли  сгущенные краски, устранили упрощения,  отделили факты от легенд. Однако основу представления об общей связи исторических событии в Центральной Европе VI в. по-прежнему дает труд Григория Турского, и если современный человек рисует себе все раннее западное средневековье, сложное и смутное, по образу Меровингской Галлии, а не Испании или Британии, то это именно благодаря Григорию Турскому. Без него вся история Франции этого периода представляла бы собой, по словам современного исследователя, почти «белое пятно».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Раздел 2. ГРИГОРИЙ ТУРСКИЙ И ЕГО ВРЕМЯ

 

 Жизнь и литературная  деятельность Григория Турского  совпадают с полосой двух важнейших  общественных сдвигов в истории  Западной Европы VI в — этнического  и религиозного, с периодом социального  преобразования, состоящего в постепенном  переходе от старой рабовладельческой  общественной системы к новой  — феодальной. В Галлии, важнейшей  провинции Западной Римской империи,  местное население (кельтские  племена, именовавшиеся также  галлами) уже давно слилось  с пришлыми римскими колонистами,  заселившими города этой провинции  в I—III вв., и говорило на народной  латыни. Это галло-римское население  жило в городах — римских  муниципиях и колониях, в селах  на землях городов, а также  вокруг больших вилл, владельцы  которых сдавали землю в аренду. Из этой среды выделился слой  именитой местной знати, игравшей  немалую роль в истории Римской  империи, особенно ее последних  веков.

 В V в. Галлия, в сущности, уже стояла вне римского управления. Власть фактически здесь находилась  в руках варваров — германских  военных поселенцев; на землях  провинции разместилось множество  германских племен, которым с  обязательством несения военной  службы на границе были предоставлены  земли для поселения и обработки.  Так, франкам, которые еще ранее,  в III в., образовали у северо-восточных  границ Галлии союз племен, в  VI в. (на таких же условиях) было  разрешено расселиться в междуречье  Шельды и Мааса, а также на  левобережье среднего Рейна. Но  из-за Рейна в провинцию в  V в. хлынули новые волны франков,  алеманнов и других германских  племен. Они захватывали земли  на востоке Галлии, опустевшие  после разрушительного похода  на Запад, а затем в Африку  вандалов, свевов и аланов.

 В Нарбоннской провинции  расселились вестготы. В Лионской  провинции обосновались бургунды. Старое романизированное галло-римское  население в городах и селах  оказалось по соседству с новыми  пришельцами. В отдельных областях  Галлии, особенно на юге провинции,  преобладало староримское население;  на северо-востоке галльские общины  и редкие галло-римские рабовладельческие  виллы не занимали всей территории, поэтому крайний север Галлии  был заселен преимущественно  франками².

 Многочисленные контакты  германских племен с галло-римским  населением, а также знакомство  с их порядками приводили к  изменениям в социальной структуре  и самих германцев. Но этот  процесс не везде был одинаков. Наличие у франков на северо-востоке  Галлии отдельных поселений способствовало  тому, что распад древней общины  шел здесь сравнительно медленно, в то время как вестготы  и бургунды селились преимущественно  в старых галло-римских центрах,  и поэтому влияние позднеримских  общественных отношений на жизнь  этих племен было преобладающим.  Поселение в Галлии германцев,  которые заняли там господствующее  положение, в свою очередь привело  к коренным переменам в староримской  администрации, в этнической и  хозяйственной структуре провинции.  Рядом с римскими виллами возникали  хозяйства германских свободных  крестьян — общинников. Подати  с галло-римского населения стали  поступать германским королям.  Прежняя римская администрация,  владевшая латинским языком, стала  обслуживать их двор и знать.

 Из трех королевств (в бассейне Роны — королевство  бургундов, к югу от Луары  — королевство вестготов, к  северу от Луары и до Рейна  — королевство франков) самым  сильным оказалось королевство  франков³. Ко времени рождения Григория Турского (середина VI в.) франкские короли завершили завоевание Аквитании и Бургундии и овладели почти всей Галлией — от низовьев Рейна до Гаронны, Севенн и Прованса.

 Прочность власти обосновавшихся  в Галлии германских племен  зависела от того, насколько удастся  им, не растворяясь полностью  в массе прежнего римского  населения, объединиться с их  новыми подданными с тем, чтобы  образовать общее культурно-этническое  единство. И франкам это удалось,  вестготам и бургундам — нет.  Причиной тому была не только  разница в устойчивости и действенности  их общинного уклада, но и в  различии религиозной политики  их королей. Расселяясь на римских  землях, германцы принимали христианство, что приобщало их к наследию  античной цивилизации. Но в  христианстве того времени царил  раскол: большинство староримского  населения исповедовало католическую  веру, признанную ортодоксальной  вселенскими соборами, меньшинство  — арианскую веру, официально  осужденную как ересь. Вестготы  и бургунды приняли христианство  раньше, но в форме арианства.  Франки (в лице короля Хлодвига  и его дружины), явившись в Галлию  позднее, приняли христианство в форме католичества, что обеспечило им поддержку римской церкви против готов и бургундов в их соперничестве за власть над Галлией.

 Во Франкском королевстве  католическая церковь стала союзником  королей, тогда как в Вестготском  и Бургундском католическая церковь  была им оппозицией. Этим она  способствовала победе франков  в их дальнейшей политической  борьбе и в процессе образования  Франкского государства сумела  сделать католическую религию  одной из основ для консолидации  разноплеменного и разноязычного  населения прежней римской провинции  в единое общественное целое.

 Все это обеспечило  привилегированное положение христианской  церкви во Франкском государстве.  Церковь оказывала поддержку  королевской власти, королевская  власть из политических соображений  в свою очередь поддерживала  церковь. Франкские короли дали  возможность церкви сохранить  те привилегии, которые у нее  были в Римской империи в  конце IV—V вв. В V в. церковь  обладала уже значительными земельными  владениями как в городе, так  и вне городских стен и была  освобождена от некоторых государственных  налогов. В IV—V вв. высшее духовенство  получило также право судебной  власти не только над своим  клиром, но и над светским населением  городов. Это право было сохранено  и во Франкском государстве.

 Понимая выгоды от  союза с церковью, Хлодвиг жаловал  католическому духовенству из  владений фиска (королевской казны)  земли для основания монастырей. Эту практику поддерживали его  сыновья. Во время завоеваний  франками областей южнее Луары  Хлодвиг распорядился, чтобы имущество  и рабы, захваченные у церкви  и клириков во время военных  конфликтов, были им возвращены. Духовенство освящало власть  королей, утверждая представление  о короле как о законодателе  и суверене, стоящем над подданными. Но в то же время король  в глазах подданных должен  быть их защитником. Таким образом,  церковь как бы внедряла положение  о социальных целях государства,  чуждое германской частноправовой  интерпретации королевской власти  и присущее идеологии позднеримского  государства, что позже нашло  свое отражение в законодательствах  варварских государств.

 Своим непосредственным  участием в делах государства  католическая церковь не только  способствовала перенесению в  варварское общество элементов  позднеримской государственности,  ускоряя тем самым синтез германских  и романских отношений в политическом  устройстве Меровингской Галлии, но и способствовала упрочению религиозно-нравственных принципов в ту сложную эпоху, когда были разрушены прежние культурные традиции вследствие распада Римской империи и завоевания ее западных провинций варварами. Рвались традиционные общественные связи и распадались гражданские коллективы. Сходные процессы имели место и среди варваров-завоевателей. В ходе завоеваний варвары утрачивали связи со своей старой языческой религией и культурой, но еще плохо усваивали и новую. Беспрерывные войны между разными племенами, междоусобицы королей, гражданские распри способствовали общему упадку нравов. В этих условиях церковь своей проповедью христианской морали, своим влиянием на дела судопроизводства, своим участием в разборе семейных и иных тяжб прихожан оказывала большое влияние на нравственное состояние тогдашнего общества. Здесь можно вспомнить известные слова Ф. Энгельса о христианстве как о наследии, оставленном античной цивилизацией средневековью. Ф. Энгельс писал: единственным, что средневековье «заимствовало от погибшего древнего мира, было христианство и несколько полуразрушенных, утративших всю свою прежнюю цивилизацию городов».

 Не нужно забывать, что церковь в то время была  основным, едва ли не единственным, хотя и своеобразным хранителем  традиций античной культуры, латинской  письменности и латинского языка,  который на долгие века стал  литературным языком, языком поэзии, истории и философии. Для проповеди  христианства церкви были необходимы  грамотные люди, а научиться латинской  грамоте можно было только  по учебникам старых грамматических  и риторских школ и по литературным  образцам старой классической  словесности.

 Южная Галлия давно  славилась своими риторскими  школами, традиции их продолжали  жить и в последний век Римской  империи. Земляк Григория Турского, овернский епископ Сидоний Аполлинарий  в V в. был одним из лучших  латинских писателей и поэтов. Сам Григорий хорошо знал стихи  Вергилия и прозу Саллюстия,  в его сочинениях есть также  цитаты из Плиния Старшего  и Авла Геллия. Друг Григория, поэт Венанций Фортунат из Италии — автор стихотворных панегириков франкским королям и вельможам, в последние годы своей жизни он стал епископом Пуатье⁴.

 Для всех нужд государственного  аппарата грамотных чиновников  и администраторов могла предоставить  главным образом церковь.

 Галло-римская знать,  отстраненная в большинстве своем  франкскими правителями от ведущих  военных и административных постов, укрепилась на ведущих церковных  постах. Епископства в Реймсе, Меце, Type, Пуатье, Бордо, Клермоне, Лионе  и других городах образовывали  крепкое единство. Епископы более  или менее периодически съезжались  на местные соборы и поддерживали  постоянную связь с далеким  Римом. От разорении во время  войны и поборов во время  мира церковные владения хоть  и страдали, но все же меньше, чем светские. Если королевский  наместник, герцог или граф, был  чем-то вроде военного губернатора  города или области, то епископ  — чем-то вроде гражданского  губернатора, он утверждался в  своей должности королем, занимался  множеством административных и  хозяйственных дел своей епархии,  и его власть часто была  устойчивее и крепче, чем власть  светского наместника. Разные епископские  кафедры пользовались разным  почетом. Одной из наиболее  чтимых была епископская кафедра  в Type, освященная памятью об  «апостоле Галлии» Мартине Турском.  Тур был, можно сказать, церковной  столицей всей средней Галлии. В нем ответственный пост епископа  свыше двух десятилетий занимал  автор «Истории франков» —  Григорий.