Жизнь и деятельность Александра Невского

Так, Н. М. Карамзин восстановил  правильную последовательность событий, относящихся к войне Пскова и  Новгорода с Ливонским орденом  в 1240–1242 гг., в описании которых и в летописных сводах конца XV–XVI вв., и в сочинениях В. Н. Татищева и М. М. Щербатова имелись многочисленные ошибки. Н. М. Карамзин исправил и другую ошибку, восходящую к поздним летописным сводам: в отличие от В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, И. Д. Беляева и некоторых других историков, он справедливо писал о битвах с литовцами в 1245 г. (у Торжка и Торопца) и о битве с литовцами, о которой повествуется в «Житии Александра Невского», как об одном и том же событии.

Н. М. Карамзин, подобно своим  предшественникам, В. Н. Татищеву и М. М. Щербатову, рассматривал историю как деяния славных или бесславных мужей Отечества, искал в событиях прошлого примеры для наставления людей в их практической деятельности. Александр Невский предстает в повествовании Н. М. Карамзина как один из наиболее замечательных героев русской истории – храбрым воином, талантливым полководцем, мудрым правителем страны, заботящимся о благе народа и способным на самопожертвование ради Отечества. Не ускользнули от внимания Н. М. Карамзина и переговоры, которые вел Невский с норвежским королем Гаконом, «желая оградить безопасностию северную область Новгородскую». Относительно восточной политики Александра Ярославича Н. М. Карамзин в основном поддержал точку зрения М. М. Щербатова. Он видел заслугу Александра Невского в том, что этот князь умел несколько смягчать татарский гнет.

Монархические взгляды Н. М. Карамзина проявились в преувеличении  власти Александра Невского как новгородского  князя. Кроме того, он стремился как  можно больше оправдать Александра в отношении его ссор с новгородцами.

Некоторые вопросы, связанные  с жизнью и деятельностью Александра Невского, были затронуты в «Истории русского народа» Н. А. Полевого, подвергшего  критике «Историю» Н. М. Карамзина. По мнению Н. А. Полевого, история Новгорода в период княжения Невского вообще не представляла ничего достопамятного, победы на Неве и на Чудском озере не были значительными, восточная политика Невского сводилась лишь к умилостивлению монголов покорностью, не давшему ощутимых результатов, а народ, по его словам, благословлял и любил Александра лишь за одно старание спасти Русь. Наиболее ценным наблюдением Н. А. Полевого, относящимся к изучению биографии Александра Невского, является четкое разграничение летописных данных о князе и сведений из «Жития», вошедших во многие летописные своды. Полевой упрекал Н. М. Карамзина за использование в качестве источника этого агиографического памятника, в котором подвиги Александра разукрашены воображением современников.

Сам он писал  о Невской битве и Ледовом побоище исключительно по летописным сведениям, однако все же не проявил последовательности в отношении к «Житию» и цитировал по этому памятнику слова Батыя, сообщения о смерти и погребении Невского. Кроме критического отношения к «Житию» в работе Н. А. Полевого имеются и некоторые другие интересные замечания. Однако бросаются в глаза и существенные ошибки в изложении некоторых фактов, свидетельствующие о недостаточно высоком уровне знаний автора об исторической обстановке XIII в.

Значительное  внимание уделено Александру Ярославичу в «Русской истории» петербургского профессора Н. Г. Устрялова. Правда, целостная  биография древнерусского князя  в этой работе не представлена, и  его деятельность рассматривается  лишь в связи с историческими событиями XIII в. Значение деяний Александра Невского для России, по мнению Н. Г. Устрялова, заключается в том, что этот князь своими победами над западными агрессорами и умиротворением ордынских ханов сумел отстоять государственность Руси и самобытность русского народа, сохранить православную веру. Хотя работа Н. Г. Устрялова не лишена ошибок, уже отмечавшихся в отечественной историографии, но именно он поставил вопросы (например, о роли римской курии в организации агрессии против Руси), на которые другие историки XIX в. отвечали по-своему, поправляя его недочеты и развивая ценные наблюдения.

В середине XIX в. специальную биографическую работу об Александре Невском написал профессор  Московского университета И. Д. Беляев, известный своими славянофильскими взглядами. Он отмечал заслуги князя Александра как полководца, причем обращал внимание на то, что Невскому было труднее бороться с врагами, чем предыдущим князьям, так как немцы, шведы и литовцы в то время окрепли, а Новгород находился в одиночестве. По мнению И. Д. Беляева, победы над шведскими и немецкими захватчиками были особенно важны, поскольку «покориться таковым врагам… значило… народ и страну погубить на веки, без всякой надежды хотя на позднее освобождение». Наряду с Невской битвой и Ледовым побоищем историк отмечал и другие военные успехи князя Александра: битвы с литовцами, а также поход на Финляндию в 1256 г., после которого шведы в течение 37 лет не осмеливались нападать на новгородские владения.

Много внимания уделял И. Д. Беляев отношениям Александра Невского с Ордой. Подобно М. М. Щербатову и Н. М. Карамзину, он полагал, что Невский проводил мирную политику по отношению к Орде и успешно отстаивал Русь от татар. Важнейшей заслугой Александра Ярославича историк считал то, что князь добился особого положения Руси по отношению к Орде и этим «спас народность России». Вступая в полемику с В. Н. Татищевым, И. Д. Беляев отрицал использование Александром татарской помощи в борьбе за великокняжескую власть и доказывал, что «Неврюева рать» не могла быть послана на Русь по просьбе Александра Невского⁵.

В соответствии со своими славянофильскими воззрениями  И. Д. Беляев стремился показать близость князя к народу, содружество народа и власти. Он старался сгладить противоречия Александра с новгородцами, подчеркнуть любовь народа к своему князю: «Весь склад рассказа о подвигах Александра, по всем летописям, ясно свидетельствует, что этот князь пользовался такою же народностию у современников, как и давний предок его Великий Владимир, и его также сравнивали с солнцем Русской земли». И. Д. Беляев особо выделял умение князя Александра ладить с новгородцами; одной из важнейших причин его побед считал то, что он мог «ободрить» новгородцев. Монархизм, свойственный взглядам славянофилов, проявился в явной идеализации князя. Сказалась и религиозность: И. Д. Беляев даже цитирует по «Житию» молитвы Александра Ярославича в Софийском соборе; он неоднократно отмечает, что Невский был благочестивым христианином.

Положительной стороной работы И. Д. Беляева является сам факт специального исследования биографии Александра Невского, отдельные верные замечания. Однако подчинение фактов славянофильской идее единства монархии и народа снижает ценность исследования. Следует отметить также, что в описании конкретных фактов И. Д. Беляев допустил некоторые восходящие к поздним летописным сводам ошибки, исправленные еще М. М. Щербатовым и Н. М. Карамзиным.

Заметное место  отводил князю Александру в своей  «Истории России с древнейших времен»  крупнейший русский историк XIX в. С. М. Соловьев. Он считал Невского «самым видным историческим лицом в нашей истории – от Мономаха до Донского».

Главной задачей  исследователя было рассмотрение процесса «перехода родовых княжеских  отношений в государственные», поэтому  он уделял большое внимание отношениям Александра Невского с другими русскими князьями, с Новгородом и с Ордой. А о Невской битве и Ледовом побоище писал кратко, хотя и высоко оценивал значение этих побед, отмечая, что Новгород и Псков были преимущественно обязаны Невскому тем, что в 40-х гг. XIII в. выдержали удары немцев, шведов и литовцев.

Развивая свою концепцию, С. М. Соловьев придавал особое значение борьбе за великое княжение владимирское и утверждение нового права наследования престола. Он прослеживал  этапы борьбы за власть между братом и сыновьями Ярослава Всеволодовича, отмечая при этом несколько случаев захвата великого княжения не по праву старшинства (благодаря лишь преимуществу в силе) и обвиняя Александра Невского в использовании татарской помощи в борьбе за власть.

2. АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ - ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ

Практически все значимые события того периода так или  иначе связаны с религией и  отстаиванием идей христианства. Утверждение  церкви имело, как позитивный, так  негативный смысл, так или иначе  влияло на политику и экономику страны. Историками отмечено, что процесс христианизации Руси - весьма длительный период, несводимый к единичному акту. Причиной этого было нежелание населения страны в ежечасье расстаться с языческими традициями предков. Ко времени правления Александра новые церковные порядки не имели еще твердой почвы под ногами. Церковь была полна решимости наделить все победы, свершенные во имя защиты ее интересов, высокими мотивами. Это мы видим в описаниях современниками событий Невской битвы и Ледового побоища. Здесь некоторые факты преувеличены, превозносится фигура Александра, его роль в этих событиях.

Учитывая терпимость монголов к альтернативным верованиям, церковь благосклонно смотрела и  на союз с «погаными», оправдывая его тем, что иго чужеземцев - это кара Всевышнего за земные грехи, и надо смириться и пройти через эти страдания, во искуплении грехов, как только Русь очистится - гнет татар закончится. Когда анализируешь влияние церкви, напрашивается вывод о своего рода договоре князя с церковью: возвеличивание и поддержка в обмен на защиту интересов

Лишь вольнолюбивые  новгородцы время от времени противостояли  Великому князю. И по всей вероятности, за это он их не мог не уважать  и считался с их мнением. И все  же, интересы государства стояли выше его личных чувств и желаний. Об этом свидетельствуют жестокость и ухищрения, на которые шел Александр в выборе тактики отношений с непокорным народом вставшего в разрез с общими интересами (восстание против численников, «отречение» верхушки новгородских бояр от тягот ордынской дани в «пользу» людей «меньших», да и боевые действия проводимые против Новгорода). Не мог не видеть князь тревог и тягот народа, но интересы всего государства были важнее.

После смерти князя Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского князем Владимирским стал Святослав Всеволодович, дядя Александра, а Александр, оставаясь князем Новгородским, получил также и Тверское княжество. Вскоре начались княжеские междоусобицы. Михаил Ярославич Храбрый согнал Святослава с Владимирского стола, но вскоре сам был убит зимой 1248 — 1249 гг. в столкновении с литовцами на реке Протве. Наметилось соперничество за владение Владимирским столом между братьями Андреем Ярославичем и Александром Ярославичем Невским. Андрей, надеясь получить поддержку от хана Батыя, отправился в Орду. Александр вслед за братом поехал туда же. Батый отправил Андрея и Александра в столицу Монгольской империи Каракорум. Там Александр получил ярлык на «Киев и всю Русскую землю», а Андрей — на Владимирское княжество. Формально Киевское княжество было наиболее почетным, но оно было разорено, а резиденцией Великого князя стал Владимир.

По мнению В. А. Кучкина, передача Невскому Киева и южной  Руси была, по-видимому, фикцией. Александр  Невский присутствует во Владимире  на похоронах угличского князя Владимира Константиновича и ярославского князя Владимира Всеволодовича. Разоренному Киеву предпочитает Новгород. В 1252 г. Александр Невский второй раз отправился в Орду. Тем временем в Новгороде происходили бурные события: восстание в Новгороде против ордынцев, поднятое Андреем Ярославичем, поход на Новгород ордынцев под началом Неврюя, побег Андрея в Швецию, который по-разному истолковывается и в источниках и в исторических трудах.

Представляется заслуживающей  внимания версия В. А. Кучкина. В. А. Кучкин полагает наиболее достоверным древнейшее описание этих событий в Лаврентьевской летописи, согласно которому Александр отправился к Батыю за получением прав на Владимирский престол не после, а до выступления Андрея. Андрей же, по этой версии, поднял восстание, надеясь удержать Владимирское княжество, но вынужден был бежать. Александр, став в 1252 г. князем Владимирским, заставил еще и брата Ярослава обменять его Переяславское княжество на Тверское, принадлежавшее Александру. После этого он еще более утвердил свое положение Великого князя⁶.

В 1250-е гг. при Александре Невском повышается статус Новгорода. В 1250 г. митрополит Киевский Кирилл приезжает  в Новгород. В 1251 г. из Новгорода отправляется посольство в Норвегию. В Трондхейме идут переговоры с королем Хаконом о возможности заключения договора о дружбе и союзе. Сообщение об этом содержится в исландской саге о короле Хаконе.

В 1254 г. был заключен мирный договор Новгорода с Норвегией («Разграничительная грамота»).

Происходят перемены и в семейной жизни Александра Невского. В 1251 г. умерла его первая жена. В 1252 г. Александр женился во второй раз, на Дарье Изяславовне, дочери Изяслава Всеволодовича. Вскоре у них родились сыновья: в 1255 г. — Андрей, в 1261 г. — Даниил. Впоследствии Даниил стал князем Московским, положившим начало династии московских великих князей. Сыном Даниила был Юрий II, а внуком — Иван Данилович Калита.

Как свидетельствует  летопись, «в лето 6763», то есть в 1255 г., новгородцы пригласили из Пскова и посадили на княжеский престол Ярослава Ярославича, а Василия, сына Александра Невского, «выгнаша вон». Услышав об этом, Александр Невский «пошел ратью» на Новгород «со многыми полкы и с новоторжьци». Александр встретил посадника Ратшу (Ратишку), который принял сторону Александра и сообщил, что Ярослав бежал. Новгородцы собрались было оказать сопротивление, «поставиша полк». Противостояние не переросло в открытое столкновение. Мятежный посадник Ананий лишился посадничества. Александр Невский вошел в Новгород и был встречен архиепископом Далматом «со всем иерейским чином». Все исполнились радостью, а «злодеи омрачились», что не произошло «кровопролития велика». Александр же «седе на своем столе».

В 1256 г. Александр Невский  предпринял поход «на землю Емскую» (в Южную Финляндию). По завершении похода Александр и новгородцы вернулись в Новгород. После этого Александр «поиде в Низ» (т. е. во Владимиро-Суздальскую землю), где стал княжить как князь Владимирский, а сына своего Василия «посади на столе» в Новгороде. Сведения о походе 1256 г., сообщаемые в летописи, могут быть дополнены рядом деталей, содержащихся в папской булле, опубликованной в 1809 г. А. Х. Лербергом, но долгое время не привлекавшей к себе внимания историков.