Из истории бертильонажа и дактилоскопии в дореволюционной России

В мастерских Петроградской  одиночной тюрьмы было изготовлено около 1 000 комплектов дактилоскопических принадлежностей (металлическая на дереве пластинка, каучуковый валик, коробка с типографской краской), а также отпечатано до 10 000 экземпляров бланков дактилоскопических листков, и необходимое количество Правил о производстве и регистрации дактилоскопических снимков. Комплекты приспособлений и бланков вместе с Правилами были разосланы при циркуляре Главного Тюремного Управления от 30.12.1906 года № 32 губернаторам, начальникам областей и градоначальникам по числу мест заключения в каждой губернии, области или градоначальстве из расчета по одному комплекту принадлежностей и Правил. При этом начальникам тюремных заведений предписывалось немедленно дактилоскопировать всех содержащихся в день получения Правил арестантов и направить их карты в Центральное Дактилоскопическое Бюро.

Через некоторое время  в Бюро стали поступать сначала  из Петроградской пересыльной, а  затем и из более отдаленных тюрем  Империи дактилоскопические карты, преимущественно на каторжных арестантов. Уже в первые месяцы работы система показала свои преимущества. Нередко в ЦДБ из одной и той же тюрьмы попадали дактилокарты, заполненные на разных лиц, но содержащие отпечатки одного и того же человека. В большинстве случаев такие факты были результатом ошибки, однако в ряде тюрем имели место и подлоги. Вот как описывает Д.И.Васильев один из таких случаев.

В представленных из Зерентуйской тюрьмы дактилокартах было замечено значительное количество карт, составленных на разных арестантов с тождественными отпечатками, произведенными очевидно с рук одного и того же лица. Проведенным расследованием было установлено, что начальник этой тюрьмы, только что принявший тюрьму, в связи с большим объемом работы, не был в состоянии присутствовать при дактилоскопировании лично и возложил эту работу на своего помощника, разрешив взять в помощь одного ссыльно-каторжного, который якобы был знаком с дактилоскопированием еще по Московской пересыльной тюрьме. Во время дактилоскопирования помощник был вынужден прервать эту работу и заняться приемкой провианта. Однако он дал распоряжение ссыльно-каторжному продолжать дактилоскопирование. Арестант же, не желая терять время и изготовить побольше дактилокарт, стал производить по нескольку карт с одного и того же лица, не предвидя последствий этого. Вернувшийся помощник лишь проверил общее качество изготовленных дактилокарт.

Уже в первый год учреждения Центрального Дактилоскопического  Бюро имел место один случай установления личности бродяги. В феврале 1907 года начальником Тотемской тюрьмы в ЦДБ была направлена дактилокарта на арестанта Михаила Кукушина, обвинявшегося по ст. 951 Уложения о Наказаниях и затем освобожденного из тюрьмы с передачей в распоряжение полиции. Затем в сентябре того же года начальником самарской тюрьмы в Бюро была направлена дактилокарта на арестанта Арсения Шубина, обвинявшегося по ст.ст. 951 и 952 Уложения о Наказаниях. Будучи зарегистрированным, листок Шубина получил такую же формулу, что и листок Кукушина, а при сравнении было установлено, что папиллярные узоры их совпадают на уровне индивидуального тождества.

Во втором номере журнала "Тюремный Вестник" за 1907 год в  разделе объявлений было помещено сообщение  Главного Тюремного Управления: "Учрежденное  при ГТУ Центральное Дактилоскопическое Бюро доводит до сведения гг. начальников мест заключения и других лиц, которые пожелали бы приобрести принадлежности дактилоскопирования, что означенные принадлежности могут быть выписываемы по нижеуказанным ценам: 1 комплект дактилоскопических приборов (металлическая пластинка, катушка и флакон краски) - 1 рубль 10 копеек, 1 экземпляр Правил о производстве и регистрации дактилоскопических снимков - 10 копеек, 100 штук бланков дактилоскопических листков - 45 копеек. Выписываемые предметы высылаются за наличные деньги или наложенным платежом, с прибавлением стоимости пересылки по расстоянию, стоимость же упаковки включена в показанные цены. С требованиями о высылке принадлежностей дактилоскопирования надлежит обращаться в контору Санкт-Петербургской тюрьмы (Арсенальная набережная, № 5)". Это объявление публиковалось и на последней странице журнала "Вестник Полиции" за 1908 год, № 12.

В начале 1909 года в Центральное  Дактилоскопическое Бюро стали поступать  ходатайства судебных следователей и других лиц, производящих предварительные следствия по уголовным делам, об исследовании оставленных преступниками на местах преступлений отпечатков пальцев. Такие ходатайства иногда поступали вместе с вещественными доказательствами (печать, кусок доски, конверт и бумага и др.) и дактилокартами подозреваемых. Однако Центральное Дактилоскопическое Бюро отказалось от производства этих экспертиз, так как оно не считало себя уполномоченным для производства ..."чрезвычайно ответственных по своим результатам исследований..." и ..."не имело в своем распоряжении таких аппаратов и приспособлений, которые давали бы ему возможность воспроизвести применяемые в подобных случаях технические приемы" (Васильев, стр. 1300). Однако служащие ЦДБ неоднократно допрашивались в качестве сведущих лиц в камерах судебных следователей Петрограда, по существу выполняя дактилоскопические экспертизы.

На состоявшейся летом 1911 года под  покровительством царя Николая Второго  Царскосельской юбилейной выставке, в которой принимало участие  и тюремное ведомство, в павильоне последнего (отдел III) были представлены, между прочим, образцы оборудования Центрального Дактилоскопического Бюро, обратившие на себя по отзыву газеты "Русское Слово" (№183 от 10 августа 1911 г.) общее внимание. В альбоме выставки по поводу этого экспоната Главного Тюремного Управления значится, что предметы, характеризующие устройство и деятельность Дактилоскопического Бюро, были выставлены в натуральном виде, причем желающим давались объяснения и демонстрировался сам способ изготовления пальцевых отпечатков, что вызвало живейший интерес посетителей тюремного павильона. Посетители внимательно расспрашивали о сущности дактилоскопии, некоторые с нескрываемым удовольствием дактилоскопировались и оставляли себе на память собственные отпечатки пальцев. Была выставлена таблица, наглядно показывавшая прогрессивный рост случаев обнаружения бродяг со времени учреждения ЦДБ, а также полный подробный список всех арестантов, личность которых была установлена с помощью дактилоскопии.

В сентябре 1911 года с разрешения Министра Юстиции дактилоскопические принадлежности и фотоаппаратура, купленные Н.Лучинским в Вене во время командировки осенью 1909 года, были переданы в судебно-технический кабинет Императорского Училища Правоведения. Это было сделано в связи с тем, что с учреждением Санкт-Петербургского кабинета научно-судебной экспертизы функции Центрального Дактилоскопического Бюро были окончательно ограничены лишь регистрационными задачами и специальный аппарат и камера с принадлежностями оставались в Главном Тюремном Управлении без соответствующего употребления. С.Н.Трегубов, преподававший на кафедре уголовного права Училища, выступил с такой инициативой и добился передачи этих предметов для лабораторных занятий.

В 1911 году дактилоскопия была введена в Финляндии. Отношением от 24 июня 1911 года за № 5570, Канцелярия Финляндского Генерал-губернатора попросила Главное Тюремное Управление прислать все печатные материалы, имеющиеся по вопросам дактилоскопии в Главном Тюремном Управлении, а также дактилоскопический набор и наставление о пользовании им, что было сделано незамедлительно. Для ознакомления с организацией Центрального Дактилоскопического Бюро, его посетил в том же 1911 году один из сенаторов Императорского Финляндского Сената.

Количество преступников, личность которых была установлена с помощью дактилоскопической регистрации, постоянно увеличивалась. О результатах деятельности Центрального Дактилоскопического Бюро был сделан особый доклад на Международном конгрессе судебной полиции в Монако в 1914 году. С этим докладом выступил Заведующий бюро Николай Лучинский. Во время работы конгресса он был избран членом Общества криминологии и социальной защиты.

С помощью Центрального Дактилоскопического  Бюро удалось установить личность нескольких неопознанных трупов. Одним из первых случаев такого рода был следующий. В 1914 году в городе Благовещенске был найден на улице труп неизвестного лица. При исследовании в ЦДБ дактилокарты, изготовленной с рук трупа, было установлено, что погибший являлся ссыльно-каторжным Василием Тахоновым, осужденным за убийство на 12 лет каторжных работ и бежавший в 1911 году с работ по постройке Амурской железной дороги. С 1907 по 1916 годы в ЦДБ была установлена личность 11 трупов, 4 из которых были найдены на улицах, 1 в погребе военных лагерей, 6 неизвестных было убито при задержании в момент совершения преступления или бегства с места события.

Динамику заполнения фондов Центрального Дактилоскопического Бюро и результативности его деятельности иллюстрирует следующая  таблица.

Годы                               Число дактилокарт,          Число рецидивистов,

                                        поступивших в ЦДБ         личность которых

                                                                                     установлена в ЦДБ

1907                                      11 834                                           1

1908                                      11 043                                           4

1909                                      11 617                                         23

1910                                        9 393                                         36

1911                                        9 931                                       107

1912                                        9 972                                       146

1913                                        9 417                                       184

1914                                        8 769                                       220

1915                                        7 524                                       253

1916                                        9 505                                       173

___________________________________________________________

По 1 декабря 1916 года   99 005                                    1 147

Большинство арестантов, установленных с применением  дактилоскопической системы регистрации, были лица, осужденные на каторгу (1045 человек). Женщин из этого числа было 10.

Убийство провизора Харламовской аптеки. Первая дактилоскопическая экспертиза в Санкт-Петербургском суде

25 февраля 1912 года судебный  следователь ХI участка Санкт-Петербурга  прислал в Департамент полиции  кусок разбитого стекла от  двери Харламовской аптеки, которая  помещалась в доме №12 по Екатерингофскому проспекту. Стекло было найдено чинами сыскной полиции при осмотре, на основании 258 ст. Устава Уголовного Судопроизводства, места совершенного в этой аптеке убийства провизора. На стекле были обнаружены бесцветные потожировые следы пальцев рук неизвестного лица.

Препровождая три дактилокарты заподозренных в этом преступлении: сторожа аптеки Шунько, его знакомого  крестьянина Алексеева и крестьянина  Н., судебный следователь просил установить, чьим именно пальцем сделан оттиск на осколке стекла, в виду того, что фотография пальцевого оттиска, сделанная Санкт-Петербургской сыскной полицией, оказалась неясною. В Регистрационном Бюро Департамента полиции бесцветный оттиск на стекле был сфотографирован и по сличении с препровожденными отпечатками пальцев лиц, заподозренных в совершении преступления, было установлено, что рисунок кожных узоров на стекле имеет сходство только с характером рисунка в отпечатках пальцев Алексеева. Для детального исследования фотография бесцветного следа, обнаруженного на куске стекла, была увеличена и сличена с увеличенным до того же размера фотографическим  
снимком отпечатка большого пальца левой руки Алексеева, причем обнаружено следующее: по общему виду и характеру узор следа на стекле, вынутом из двери Харламовской аптеки, имеет сходство, в особенности центральной части, с узором отпечатка большого пальца левой руки Алексеева. При дальнейшем исследовании и сравнении оказалось, что все наиболее броские обрывки, раздвоения, соединения и прочие характерные изменения направления папиллярных линий этого узора, вполне соответствуют направлению папиллярных линий на снимке с оттиска большого пальца левой руки Алексеева, причем при отсчитывании находящихся между обозначенными цифрами (на приложенной  
фотографии размеченных №№ от 1 до 19) характерных отрывков, соединений и раздвоений этих линий на снимке оттиска со стекла число  
их везде вполне соответствует числу папиллярных линий отпечатка  
большого пальца левой руки крестьянина Алексеева. Все вышеприведенные совпадения дали основание для утверждения о тождестве оставившего след лица.

Дело было направлено в суд. В.И.Лебедев, выступавший в суде,  
являлся начальником 8-го делопроизводства Департамента полиции  
Министерства внутренних дел, принадлежал к числу крупных дореволюционных специалистов в области дактилоскопии. Он изложил перед присяжными заседателями научные основы дактилоскопии и употребленные им в данном случае приемы исследования. Заключение иллюстрировалось чертежами на классной доске, увеличенными фотографическими снимками и таблицами папиллярных узоров. Лебедев намеревался снимки исследовавшихся отпечатков демонстрировать с помощью проекционного фонаря на экране, но суд признал это невозможным.

Экспертом было установлено совпадение более тридцати признаков исследуемого отпечатка с признаками узора, имевшегося на большом пальце левой руки Алексеева. Отмечалось, что прежде чем вынести обвинительный  
вердикт, присяжные заседатели тщательным образом изучили содержание заключения эксперта, задавали множество вопросов В.И.Лебедеву,  
обсуждали обоснованность выводов. Вооружившись лупой, они при помощи переносной электролампы лично подсчитывали точки, соединения  
и раздвоения папиллярных линий на фотоснимках узоров, измеряли расстояния между отдельными деталями сравнивавшихся узоров.

Выступавшие в качестве защитников подсудимых присяжные поверенные М.К.Адамов и Остен-Дризен настойчиво стремились отыскать различия в исследуемых  папиллярных узорах, но если отдельные  различия  
и находились, эксперт тут же убедительно объяснял причины их возникновения.

После вынесения обвинительного приговора, заключавшегося в  
осуждении Шунько и Алексеева к каторжным работам, в столичных газетах появились заметки, в которых выражалось сомнение в достоверности выводов экспертизы и правильности их осуждения, указывалось  
на возможность судебной ошибки, так как приговор основывался только на дактилоскопической экспертизе. Однако через несколько дней  
Алексеев сознался в совершении убийства провизора. На этот раз в газетах появились заметки, сообщавшие о победе науки в борьбе с преступлениями и торжестве дактилоскопической экспертизы.

Министр Юстиции И.Г.Щегловитов и дактилоскопия

Статс-секретарь, сенатор, действительный тайный советник Иван Григорьевич Щегловитов был увлеченным сторонником внедрения новых криминалистических методов исследования в практику уголовного судопроизводства. Его перу принадлежали такие работы как "Судебная экспертиза документов (в уголовном суде)"(Журнал гражданского и уголовного права, 1891, кн. 6, стр. 45 - 72); "Фотографическая экспертиза при исследовании документов " (Юридическая летопись, 1891, март, стр. 201 - 214); "Судебная фотография" (Северный Вестник, 1892, кн. II, стр. 71-102) и др.