История Веймарской республики

Но все же главные права президента были заключены в статье 48 конституции. Первая часть ее давала президенту право союзной экзекуции, а вторая распространяла это право также и на действия против внутренних врагов буржуазного государства.

Второй абзац ст.48 конституции гласил: Президент империи может, если в Германской империи общественная безопасность и порядок серьезно нарушены или подвергаются опасности, принять меры, необходимые для восстановления общественной безопасности и порядка, а в случае необходимости вмешаться с помощью вооруженной силы. Для этой цели он может временно, полностью или частично, отменять основные права, установленные статьями 114, 115, 117, 118, 123, 124, 153 конституции.

Таким образом, президент мог одним  росчерком пера отменить основные права граждан, гарантировавшиеся конституцией свободу слова, печати, собраний и союзов, неприкосновенность личности, жилища, собственности и тайну переписки.

Президент Эберт воспользуется  этим правом в общей сложности 135 раз - прежде всего в ситуациях, когда  республике в очередной раз угрожает гражданская война.

Стоящая перед Эбертом задача сохранения внутреннего мира в раздираемой смутами республике крайне непроста. Правые националистические круги начинают клеветническую кампанию против демократов. Они распространяют "легенду об ударе ножом в спину". Армия, утверждают они, осталась в Первую мировую войну "непобежденной". Германия проиграла войну якобы лишь из-за предательства демократов. Свергнув монархию, сторонники республики тем самым нанесли сражающимся солдатам смертельный удар в спину.

В положении президента и, особенно в его диктаторских правах ясно проявилась подлинная классовая сущность Веймарской конституции. Здесь вышло на поверхность то глубокое антагонистическое противоречие между отрицающим демократию империализмом и стремящимися к демократии массами, которое пронизывало всю конституцию. Необходимость считаться с борьбой народных масс заставляла авторов конституции прибегать к маскировке буржуазной диктатуры различными демократическими завесами, чтобы в нормальных условиях осуществлять ее скрытно. Но страх перед тем, что народ может использовать даже ограниченные и формальные свободы и права для борьбы против основ капиталистического строя, побудил законодателей предусмотреть возможность использования диктатуры и в открытом, обнаженном виде.Создавая и рекламируя представление о том, будто Веймарская республика является образцом правового государства ее создатели ссылались обычно на независимость судебной власти. В действительности это была такая же фикция, как и утверждение о народовластии.

Таким образом, конституция аккумулировала в себе как элементы президентской, так и парламентарной демократии. На этом дуализме погибла республика. Огромные полномочия президента, в 1919 г. призванные спасти буржуазную демократию, в 1933 г. ее уничтожили, формально не отменяя конституции.

1.2 Законодательная деятельность рейхстага

Ожесточенная борьба против Веймарской конституции началась с момента  ее обсуждения конституантой и велась вплоть до 1933 г. (до объявления Гитлера рейхсканцлером) по трем направлениям.²

Первое направление нацеливалось на ревизию тех статей конституции (например, статья 76 конституции), которые препятствовали расширению полномочий исполнительной власти в ущерб прерогативам законодательного органа. Острая борьба велась за «овладение» статьей 48 конституции. На ее основании президент мог отменить основные гражданские свободы. Тем не менее, самая влиятельная в Учредительном собрании социал-демократическая фракция настояла на включении статьи, рассчитывая видеть в ней оружие защиты демократии. В тридцатые годы социалисты не без удивления признали, что злополучная статья применялась далеко не только в случаях «нарушения общественного порядка».

Второе направление борьбы против конституции, как подчеркивается в  диссертации, - сохранить за представителями кайзеровского юридического аппарата место в республиканском государстве. Противникам конституции удалось также отстоять институт пожизненного назначения судей. Следствием этого явился развязанный против сторонников республиканского строя политический террор.

Третье направление - борьба за выхолащивание  подлинного содержания принимавшихся веймарским государством законов в свою защиту. После попытки государственного переворота (в марте 1920 г.) рейхстаг неоднократно обращался к проблеме защиты республиканского строя. Правительство же переносило основное внимание не на укрепление демократического базиса, а на подавление демократически настроенных рабочих.

В связи с убийством В. Ратенау, одного из творцов Ралалльского мирного  договора с Россией, в рейхстаг был внесен «Закон о защите республики». Против «так называемого закона о защите, так называемой республики» решительно выступили партии правого толка, которые потребовали «уважать» принципы демократии и не допускать запрета фашистских группировок на основании этого закона. При этом ссылка делалась на Веймарскую конституцию, гарантировавшую свободу политического мировоззрения всем слоям населения.

Успешно проваленным оказался и  «Закон об охране чести республиканского имени». На судебных процессах по обвинению в оскорблении государственного имени господствовал предвзятый подход. Коммуниста за выражение «разбойничья республика» приговаривали к месяцу тюремного заключения, националист отделывался штрафом в 70 марок или вовсе не подвергался наказанию за выражение «собачья республика».

«Закон об охране собраний» также  использовался для разгона демократических манифестаций и предоставления свободы крайним правым партиям.

Принимавшиеся рейхстагом законодательные  акты планомерно усиливали позиции милитаристов, убежденных противников Веймарской республики. Так, «Закон о рейхсвере» от 3 февраля 1921 г. предусматривал возможность перехода кайзеровских офицеров в новую армию.

«Закон о разоружении военных  союзов» от 3 июля 1920 г. позволял правительству  обходить военные ограничения Версальского договора. В законе от 30 июля 1920 г. националистам удалось - в завуалированной форме - отстоять воинскую повинность.

Открытое обсуждение парламентом  в 1928 г. закона «О программе строительства  броненосцев» означало, что Запад фактически смирился с нарушениями требований Версальского договора. Дорога к гонке вооружений была открыта.

Сущность и смысл экономического законодательства: в условиях кризиса не оставить крупный капитал в убытке. Так, закон «О едином регулировании оплаты служащих» (1920 г.) сохранил привилегированное положение служащих высших категорий за счет снижения жизненного уровня служащих средних и низших категорий.

«Закон о безработице» (1921 г.), рассматривая безработицу как следствие чрезмерной индустриализации мира, не предусматривал правительственного вклада в борьбу с ней.

Законом «О соглашении между государством и Гамбургской пароходной компанией» веймарское правительство выплатило судовладельцам компенсацию в 4,7 млрд. марок ввиду передачи - в счет репараций - странам Антанты торгового флота Германии.

Полемика вокруг налоговых законодательных  актов обозначила проблему несправедливости в распределении налогового бремени  между различными слоями населения. Так, закон о плане Дауэса (1924 г.) привел к повышению косвенного налогообложения пива, табака и других предметов потребления, приобретаемых, преимущественно, малообеспеченными слоями населения. Политика обогащения имущего класса проявилась в ходе проведения референдума (в 1928 г.) «Ни одного пфеннига князьям!», инициированного коммунистами. Хотя 12,5 млн. человек высказались за безвозмездное отчуждение в пользу государства княжеских владений, этого оказалось недостаточно для принятия решения. ³

1.3 Источники международно-правовых отношений Веймарской республики

Законодательно-нормативная деятельность веймарского рейхстага во внешнеэкономической  сфере формулировались следующим образом:

Выполнение Версальского договора в границах возможного позволяло  постепенно снижать репарационное  давление на германскую экономику, отменяя отчисления из прибылей промышленности и перекладывая тяжесть выплат на трудящихся. Министр иностранных дел Ю. Курциус предупреждал: «Германии придется нести слишком большую финансовую нагрузку за освобождение Рейна».

Вовлечение в европейские дела США и Англии должно было разрушать односторонний французский диктат в вопросе о размерах выплат. С этой целью рейхстаг 16 августа 1924 г. поддержал закон о плане Дауэса, предложенный американцами; план ставил задачу реального обеспечения уплаты репараций Германией путем ее хозяйственного восстановления. Закон о другом репарационном плане (план Юнга - опять американский!) устанавливал фиксированный размер репараций - 113, 9 млрд. марок.

Противоречия между Англией  и Францией позволяли парламентариям и членам правительства с парламентской трибуны разыгрывать жупел французского гегемонизма. 7 марта 1923 г. министр иностранных дел Г. Штреземан обратился к Англии: «Даже в расцвете своей славы Наполеон не сконцентрировал в руках такой силы, как современная Франция... Рейн и Рур, может быть, являются первыми этапами французской гегемонии». Через год он вновь попросил английское правительство защитить интересы Германии перед лицом Франции; в противном случае пригрозил пойти на соглашение с Россией, с которой «у Германии нет трений ни в одной политической сфере и которая во взаимоотношениях Германии с Востоком является решающим фактором».

Вступление Германии в международные  организации (в частности, в Лигу наций) также способствовало ослаблению «репарационного» единства ее противников. Далее было уже невозможно вести переговоры против Германии или исключив ее. Локарнские соглашения 1925 г. заключены с Германией как с равноправной страной, что пробивало серьезную брешь в сложившейся после войны системе отношений со странами Антанты.

Деятельность парламента в области  германо-российских отношений ориентировалась  на:

• выведение Германии из политической изоляции,
• установление торговых отношений с Россией,
• использование сотрудничества с русскими для усиления своего военного авторитета в противоборстве с державами-победительницами.

Уже в начале 20-х гг. рейхстаг подвел под отношения двух стран правовую базу, основой которой стало «Временное соглашение между РСФСР и Германией», заключенное в Берлине 6 мая 1921 г., по содержанию и значению выходившее за рамки торгового договора.

На Генуэзской конференции 1922 г. был подписан знаменитый Рапалльский договор - важнейший международно-правовой акт послевоенного времени. Единогласной ратификацией Рапалльского договора парламентарии подтвердили, что «с подписанием Рапалльского договора Германия снова стала великой державой» и вышла на мировую арену».⁴

Реализуя политику баланса между  Востоком и Западом, парламент одобрил  подписание в 1925 г. пакта Локарно, гарантировавшего неприкосновенность установленных в Версале границ между Францией и Бельгией, с одной стороны, и Германией - с другой.

Заключение Локарнских соглашений означало фактический отказ правящих кругов веймарской Германии от «восточной ориентации» во внешней политике и «потерю козыря, который немцы имели со времени Рапалльского договора в отношении союзников, когда могли указать на возможность более тесной связи с Россией, не исключая даже возможности военного сотрудничества».

Локарнский договор обязывал Германию не только участвовать в блокаде Советского Союза, но и предоставлять свою территорию для прохождения войск стран - членов Лиги наций в случае войны с Россией. Договор о взаимной гарантии между Германией, Бельгией, Францией, Великобританией и Италией, арбитражные соглашения Германии с Францией, Польшей и Чехословакией и другие документы составили комплекс соглашений, призванных, по замыслу авторов, открыть эру примирения Германии с государствами Запада.

Локарнский договор не только не установил упомянутый баланс отношений, но и внес в них элементы дисгармонии, опасные для расположенной в центре Европы Германии. Серьезную оппозицию пакту Локарно, кроме коммунистов, составили националисты, представлявшие интересы буржуазных кругов, недовольных стремлением Англии не только конкурировать с Германией, но и использовать ее в своих политических планах.

Не удивительно, что власти Веймарской республики поспешили представить парламенту вариант советско-германского торгового договора, подписанного 12 октября 1925 г. в Москве. Он представлял собой обширный комплекс соглашений, выходивших за пределы собственно торговых отношений и охватывающих различные сферы взаимоотношений двух государств: соглашение о правовом положении граждан на территории другой стороны и общеправовой защите; экономическое и железнодорожное соглашение, о мореплавании, налогах, третейских судах, об охране промышленной собственности.

Договор подтверждал установленный  Рапалльским договором принцип наибольшего благоприятствования в торговых и экономических отношениях двух стран. Важное политическое значение имело признание торгпредства в Германии органом осуществления монополии внешней торговли. Помещения торгпредства объявлялись экстерриториальными. Таким образом, для развития сотрудничества была создана солидная правовая база.

За торговым договором последовал договор о нейтралитете (подписан 24 апреля 1926 г.), который был призван  успокоить русское правительство, посчитавшее Локарно резким уклоном от принципов Рапалльского договора.

2. Внутренняя  и внешняя политика Веймарской  республики

2.1 Груз репараций. Политическое положение в стране

С первых дней своего существования  Веймарская республика столкнулась с огромными экономическими трудностями, связанными с поражением Германии в 1-й мировой войне, блокадой союзниками и колоссальными репарациями (132 млрд. марок). На Веймарскую республику, рожденную в результате военного поражения Германии, союзники возложили одностороннюю ответственность за развязывание войны; это и стало основным аргументом для взимания с нее репарационных платежей (статья 231 Версальского договора, по которому Германия обязалась выплатить державам-победительницам компенсацию за весь причиненный войной ущерб).⁵