История исторического знания

37

«Объём» события зависит от угла зрения историка и от жанра, в котором он работает: в микроисторическом исследовании и в крупном сочинении, повествующем об истории государств, события имеют различный масштаб, а их логика строится на разных основаниях.

В рассуждениях историков XIX–XX вв. понятие «событие» нередко пересекается с понятием «факт». В целом, если событие запечатлевает нечто произошедшее, то факт можно рассматривать как утверждение о событии.

Понятие «факт» (лат. factum – сделанное) имеет, по меньшей мере, два значения: одно указывает на что-либо совершившееся; другое – на достоверность, подлинность свидетельства о произошедшем. В XIX–XX вв. в интеллектуальной культуре Запада укоренилось представление, что профессиональная история отличается от других форм рассказа о прошлом тем, что основана на фактах, и этот базис отделяет историю от мифа, легенд, вымысла.

В XIX в. в позитивистской историографии сложился своеобразный культ факта. Исследователю надлежало находить факты в источниках, с помощью критических процедур отделять от фактов все недостоверное, неважное, привнесённое, подобно тому, как археолог очищает от земли керамический обломок. Без фактов история лишается почвы; факты придают истории статус объективной, доказательной, научной дисциплины. В свою очередь, без деятельности историка факт утрачивает смысл.

Понятие достоверного факта стало краеугольным камнем профессиональной исторической науки XIX в. Немецкий историк Леопольд фон Ранке писал, что, по его мнению, исторические свидетельства более интересны, чем романы таких писателей, как Вальтер Скотт. Для Ранке «высшим законом» было строгое следование фактам, как привлекательным, так и нелицеприятным. Даже незначительный исторический факт обладал большей притягательностью, чем самое грандиозное вымышленное событие.

Долгое время это понятие не подлежало проблематизации. Для большинства исследователей исторический факт обладал внутренней целостностью, был подобен кирпичику знания, походил на атом в физике. Готовые факты «ожидали», когда историк соберет их и выстроит в повествование. Они «свидетельствовали сами за себя», и устами историка говорила сама история.

Различные модификации этих взглядов бытуют и поныне, однако в XX в. понятие исторического факта перестало быть столь однозначным и очевидным. По мнению итальянского философа Бенедетто Кроче, факты не находятся где-то рядом в готовом виде, они формулируются, выдвигаются историками в соответствии с их целями.

38

Факт не пребывает сам по себе, вне сознания исследователя, а создается его разумом и воображением. Таким образом, факт представляет собой не отправной пункт, скорее, продукт работы историка. Это положение поставило под сомнение распространённую идею о том, что факт может существовать отдельно от его интерпретации. Переход Цезарем Рубикона в 49 г. до н. э. может рассматриваться как отдельный факт, но он же подразделяется на множество мелких фактов. Факт – всегда некое обобщение, сделанное историком на основе выборки «важного» или «относящегося к делу», т. е. помещенное в соответствующий контекст. На конструирование факта влияют научные методы, с помощью которых историк производит отбор сведений, их группировку, соотносит свидетельства между собой. Несмотря на то, что специалист владеет большим арсеналом критических исследовательских процедур и методов изучения источников, вопросы, которые он задаёт, а также ценности его культуры, этические и эстетические предпочтения оказывают непосредственное воздействие на облик факта в его тексте.

Хронология и периодизация

Исследователи прошлого, так или иначе, сталкиваются с проблемами хронологии и периодизации. В своей работе историк имеет дело как с представлениями времени, которые разделяет сам, принадлежа к определённой культуре и профессии, так и с разнообразными историческими взглядами на способы измерения времени, соотношение событий. Обыденный человеческий опыт позволяет воспринимать время как непрерывный движущийся поток, и при этом подразделяет его на условные периоды. В современной западной культуре распространены взгляды, восходящие к иудео-христианскому образу мира, где история – это последовательность событий, направленных из прошлого в будущее. Согласно христианскому учению, земная история человечества имеет начало, конец и подчинена цели – достижению Царства Божьего. Сходным образом строятся теории социального прогресса, где история понимается как однонаправленное развитие человечества в сторону более совершенного общественного устройства. Похожее представление об истории как ограниченном во времени непрерывном линейном процессе поддерживается и многими современными естественнонаучными теориями.

39

В современной культуре наряду с линейным видением истории присутствуют элементы циклических хронологических представлений, основанных на естественных природных циклах, – например, на смене дня и ночи или времен года. Впрочем, они также подчинены идее линейного движения: так, считается, что каждый год является новым по отношению к предшествующему. Подобные идеи не вытекают непосредственно из природы времени. Иначе, к примеру, было устроено циклическое время в представлении древних греков: вечный космос периодически погибал в огне и возрождался вновь, что вело к очередному повторению событий истории.

В различных культурах существовала потребность датировать события. Способы соотнесения события со временем были весьма разнообразными: они могли основываться на принятых в культуре методах измерения времени, лунных и солнечных календарях, агрикультурных циклах, периодах правления династий и т. п. Летосчисление, как правило, велось от какого-то значимого символического события – основания Рима или Сотворения мира, первого года после смерти Будды или Рождества Христова. Проблемы изучения различных хронологических систем составляют предмет исследования такой дисциплины, как историческая хронология.

Если вопросы летосчисления, или образов исторического времени, лишь отчасти зависят от истории как дисциплины, то проблема периодизации прямо связана с историческим знанием.

Периодизация – подразделение прошлого на отрезки времени (исторические периоды, века, эпохи и т. п.) – одна из сложных проблем историописания. Необходимость такого деления для упорядочивания и анализа исторических событий не ставится исследователями под сомнение. Однако практика построения периодизаций нередко вызывает споры. Историки обращают внимание на значительную долю условности вычленения целостных фрагментов прошлого.

Распространённая в историческом знании XIX в. идея объективности времени как среды, в которой существуют события, в XX в. уступила место представлениям об относительности времени. Историческое время мыслится как сложная конструкция, в большой степени «учрежденная» событиями или группами событий прошлого. Сама возможность периодизации основывается на достаточно условном видении истории как непрерывной и единой. Исходя из идеи общности процесса развития человечества, можно выделять в нем какие-либо этапы, сравнивать одну эпоху с другой.

Для изучения истории важно не только датировать, соотнести произошедшее с неким моментом времени, но и очертить границы периодов, когда проявлялось типическое сходство исторических феноменов между собой.

40

На основании этого сходства можно выделить исторические периоды, например, эпоху Возрождения или век Просвещения и т. д.

В культурах, мифологии и религии прошлого бытовали разные способы периодизации истории, например – деление прошлого по аналогии с сезонами года, с возрастами человека. Греческий поэт Гесиод в VII в. до н. э. писал о четырёх прошедших веках – золотом, серебряном, бронзовом и железном. Периодизация в соответствии с поколениями, политическими правлениями, династиями принадлежит к древнейшим способам упорядочивания истории.

В средние века на Западе в трудах Отцов Церкви были выдвинуты две большие системы периодизации всемирной истории. Одна связывала прошлое и настоящее человечества с четырьмя монархиями. Согласно этой системе, развитой в IV в. Евсевием Кесарийским и Иеронимом Стридонским на основе ветхозаветной «Книги пророка Даниила», всего в человеческой истории сменилось четыре империи. Римская империя рассматривалась как последнее государство на земле, после которого наступит конец истории. Последовательная смена монархий отражала Божественный замысел, согласно которому люди шли к политическому и религиозному единству. В XI–XII вв. немецкими историками была обоснована теория «переноса монархии получившая широкое распространение на средневековом Западе. Согласно этой концепции, после гибели Римской империи. Бог передал власть римских императоров вначале Карлу Великому (и Государству франков), а затем Германской империи.

Большинство средневековых историков предпочитало периодизацию истории по шести возрастам, описанную Аврелием Августином. Века, прошедшие с момента создания мира, уподоблялась возрастам человека и дням Творения. Шестой и последний возраст – старость человечества – начался со времени рождения Христа. У ранних хронистов каждый день Творения соответствовал тысяче лет в истории; шестой век должен был завершиться светопреставлением и «седьмым днём вечной субботы», днем воскресения из мертвых. На этом основании в Европе в 1000 г. ожидали конца света; после этой даты историкам пришлось корректировать вычисления длительности каждого возраста» мира.

Понятие исторической эпохи, которое используется в настоящее время, возникло сравнительно недавно. Оно утверждалось в контексте культуры Возрождения и Реформации, в тот период, когда в обществе стало ослабевать влияние христианской эсхатологии, ожидания скорого конца света.

41

Гуманистами было предложено такое видение истории, согласно которому важнейшей вехой, отделявшей древнюю историю от новой, считалось утверждение христианства и падение Западной Римской империи. Определение «средние века» входило в историографию постепенно, по мере отдаления в сознании настоящего от недавнего прошлого. В европейской науке представление о средних веках утвердилось после того, как в конце XVII в. профессор немецкого университета X. Келлер назвал одну их трех книг своего учебника «Историей средних веков», подразделив историю на «древнюю» – до Константина Великого, «средневековую» – до 1453 г., даты завоевания турками Константинополя, центра христианского мира, и «новую», наступившую после этой даты.

Деление истории на большие эпохи способствовало формированию исторического сознания в обществе, в котором происходил процесс секуляризации, позволяло различать прошлое, настоящее и будущее как качественно различные периоды, и в то же время связывало воедино исторический процесс. Подразделение всемирной истории на древность, средние века и новое время стало господствующим в работах историков Просвещения (XVIII в.). Впоследствии этот способ периодизации, с известными поправками, был закреплен в профессиональной историографии XIX–XX вв.

Подобная схема подразделения весьма условна. О границах каждой эпохи ведутся споры, так что рубежи древности, средневековья и нового времени колеблются в пределах двух или трех столетий. Помимо этого, в основании такой периодизации всемирной истории помещена история Европы, события которой не могут служить ориентирами для описания прошлого Китая или Индии.

С середины XIX в. популярность приобрели различные экономические теории, в соответствии с которыми проводилась и периодизация мировой истории. В XX в. в марксистской литературе утвердилась схема пяти общественно-экономических формаций (первобытно-общинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической, коммунистической), восходящая к трудам К. Маркса и Ф. Энгельса. После Второй мировой войны теории индустриализации и модернизации, предложенные в сферах социальной и экономической истории, были распространены на исторический процесс в целом. Всемирная история рассматривалась как смена разных типов общества – доиндустриального (аграрного, традиционного), индустриального (модернизированного), постиндустриального (информационного). В работах современных историков и социальных философов большое внимание уделяется изучению постиндустриального этапа истории.

42

В XVII в. берет своё начало периодизация по столетиям. Этот способ подразделения времени предполагает, что каждое столетие обладает внутренним единством, собственной идентичностью.

При переносе одной из характеристик эпохи на сущность целого периода возникают обобщения («век барокко» или «век Либерализма»), которые используются как метафоры. Но они требуют известной осторожности, поскольку подразумевают, что, например, весь способ жизни в XVII в. характеризуется чертами стиля барокко. Теории глобальных эпох также могут рассматриваться критически, поскольку строятся на посылке, история – некое мировое целое – постигается в соотношении с тем, что человек узнает из собственного опыта.

Таким образом, эпохи и периоды – плод работы историков. Эти конструкции помогают в изучении феноменов прошлого, они не должны восприниматься буквально. Как писал Дж. Коллингвуд, всем приходится читать о хороших или дурных периодах в истории, но та или иная оценка больше говорит том, как историки изучают прошлое, чем о том прошлом, которое они исследуют.

Всеобщая история

В процессе познания историк всегда выбирает масштаб и ракурс изучения предмета. Такой выбор предполагает определённую интерпретацию исторического прошлого.

В историографии имеется немало опытов написания «больших» историй, которые, по замыслу их авторов, охватывают различные аспекты человеческого бытия в мировом историческом пространстве и времени.

С глубокой древности, когда складывались основы историописания, и вплоть до настоящего времени учёные не оставляют надежд представить историю человечества в целостном виде. Грандиозность задач и заведомая невозможность выполнения такого проекта отнюдь не могут служить препятствиями для тех, кто решился писать всеобщую (мировую) историю.

Идеи создания истории всего человечества нашли свое выражение в трудах античных авторов. Однако поиски для неё единых оснований, в конечном счете, приводили к написанию истории народов Средиземноморья, «образцовым» центром которого был эллинский мир.

43

Именно по его меркам рассматривалась жизнь «варварской» окраины.

В европейской средневековой культуре опыты создания всеобщей истории были связаны с намерениями христианских учёных (Евсевия Кесарийского, Аврелия Августина, Рихера Реймского и др.) обосновать идею непрерывности и целостности прошлого, настоящего и будущего человеческого рода на основе Ветхого и Нового Завета. В таком виде всеобщая, или мировая, история представала как процесс движения народов от варварства (язычества) к христианству. Центром христианской истории по Божественному плану был «богоизбранный» народ, прошлое же «варваров», или «иноверцев», всецело подчинялось логике всеобщей истории с присущим ей универсальным миропорядком.