Культура Древней Руси в X – XIII вв.

Апостолы исполнены  с большим мастерством. Их позы величавы и свободны; движения сдержанны и  ритмичны; одухотворенные лица выразительны и жизненны. Живописная моделировка  лиц выполнена широкими мазками  и тончайшими бликами. Рисунок превосходно  передает конструкцию формы. Мощные и стройные фигуры отличаются строгой  соразмерностью пропорций; одежды, падающие свободными складками, напоминают античные драпировки. Из отдельных типов особенно запоминаются характеристики апостола Павла и апостола Матвея. Эта монументальная, торжественная композиция свидетельствует  о связях владимиро-суздальской  живописи с киевскими художественными  традициями. Новые черты следует  отметить в изображении ангелов. Их стройные, грациозные фигуры со склоненными  головами даны в легком движении. Продолговатые  лица с тонким овалом и глубокими  глазами с удлиненными зрачками и густыми ресницами отличаются мягкостью и задушевностью. В  некоторых случаях лица ангелов (на северном своде) имеют уже славянские черты. Изображение рая в виде чудесного сада, где пребывают  праведные души, и «ведение праведных  жен в рай», выполненные, по-видимому, одним мастером, носят своеобразные черты, как в типе лиц, так и  в трактовке композиции. Колорит Дмитриевских фресок, построенных на легких и нежных сочетаниях светло-зеленых, зеленых, желто-зеленых, светло-синий, сине-стальных, голубых, лиловых, фиолетовых, светло-коричневых, коричнево-красных и белых то-нов, чрезвычайно гармоничен.

Вопрос об авторстве  этих фресок не разрешен окончательно. Есть предположение об участии в  росписи собора двух мастеров: грека (южный свод и трубящие ангелы) и русского (северный свод и шествие праведных жен в рай). По своим высоким художественным достоинствам фрески не имеют аналогий в византийском искусстве XII в. Из фресок XIII в. сохранились только отдельные фрагменты фресковой живописи Суздальского собора, относящиеся к 1233 г. Из них особый интерес представляет фигура старца со строгим, выразительным русского типа, выполненная рукой хорошего мастера.

Древнерусское искусство  развивалось в общем русле  средневековой культуры. Оно так  же, как и современное ему искусство  Западной и ' Восточной Европы, оставалось преимущественно церковным, культовым, преломляло впечатления жизни через  призму христианской мифологии и  соблюдало установленную иконографию. У владимиро-суздальских мастеров XII в. стали известны в последние  годы после расчистки их Центральными государственными реставрационными мастерскими. Некоторые иконы еще очень  близки по стилю к киевским памятникам XI в. К числу таких икон относится  вытянутая по горизонтали икона  с плечевым изображением «Деисуса»  из московского Успенского собора (Христос, богоматерь и Иоанн Предтеча)

С киевскими художественными  традициями связана и знаменитая Ярославская оранта, попавшая в Ярославль из Ростова. Монументальная величественная фигура оранты близка по пропорциям к фигурам киевских мозаик. Монументальная, торжественная икона Дмитрия Солунского, (к.XII в.) привезенная из города Дмитрова, идеальной правильностью, симметричностью и «скульптурной» лепкой очень светлого лица напоминает ярославскую оранту.

К владимиро-суздальской  школе относится, по-видимому, и икона  Георгия конца XII в.– начала XIV в. Художник создал и здесь образ  воина, но более юного, с красивым выразительным лицом. Для более  полной характеристики до монгольской владимиро-суздальской живописи необходимо остановиться на одной иконе конца XII в., резко отличающийся от всех предыдущих. Это икона Белозерской богоматери, являющаяся своеобразной переработкой типа Владимирской богоматери. Икона, созданная на северной окраине Владимиро-Суздальской земли народным мастером, отличается монументальностью и глубоко эмоциональной трактовкой образа скорбной матери. Особенно выразителен взгляд громадных глаз, устремленных на зрителя, и страдальчески искривленной рот. В изображении Христа – отрока, с некрасивым лицом, большим лбом, худой шеей и длинными, обнаженными по колено, ногами, есть черты жизненного наблюдения, остро схваченные детали. Все изображение в целом отличается плоскостностью и угловатостью рисунка. Икона выполнена на серебряном фоне в сдержанной и сумрачной гамме. На ее синих полях размещены медальоны с нагрудными изображениями святых с русскими типами лиц, написанных в более широкой живописной манере на розовых и голубых фонах.

Третьяковская галерея  — бесконечный мир. Каждый в нем  может найти то, что ему представляется самым важным и необходимым, отвечающим настроению. Для меня галерея —  вечный праздник древнерусского искусства. 1“В двух залах собраны шедевры  живописи, что народ создавал столетиями: гениальная рублевская «Троица», иконы новгородского, владимирского и северного письма; артистически-утонченные работы Дионисия и трагически-суровые образы Феофана Грека; иконы-исполины, украшавшие иконостасы знаменитых храмов, и миниатюрные иконки, что путники брали в дорогу.”

Присядем на скамью и присмотримся к ликам — скорбным, озаренным надеждой, тревожным, умиротворенным, ликующим. Перед нами произведения, которые хочется сравнить с ладанкой, что в старину матери надевали своим сыновьям, уходившим на войну  или в далекое странствие.

3. Быт  древнерусского народа

Культура народа неразрывно связана с его бытом, повседневной жизнью, как и быт народа, определяемый уровнем развития хозяйства страны, тесно связан с культурными процессами. Народ Древней Руси жил как  в больших для своего времени  городах, насчитывающих десятки  тысяч человек, так и в селах  в несколько десятков дворов и  деревнях, особенно на северо-востоке  страны, в которых группировалось по два-три двора. 

Все свидетельства современников  говорят о том, что Киев был  большим и богатым городом. По своим масштабам, множеству каменных зданий-храмов, дворцов он соперничал с другими тогдашними европейскими столицами. Недаром дочь Ярослава Мудрого  Анна Ярославна, вышедшая замуж во Францию  и приехавшая в Париж XI в., была удивлена провинциальностью французской  столицы по сравнению с блистающим на пути из «варяг в греки» Киевом. Здесь сияли своими куполами златоверхие храмы, поражали изяществом дворцы Владимира, Ярослава Мудрого, Всеволода Ярославича, удивляли монументальностью, замечательными фресками Софийский собор, Золотые ворота — символ побед русского оружия. А неподалеку от княжеского дворца стояли бронзовые кони, вывезенные Владимиром из Херсонеса; в старом городе находились дворцы видных бояр, здесь же на горе располагались и дома богатых купцов, других видных горожан, духовенства. Дома украшались коврами, дорогими греческими тканями. С крепостных стен города можно было видеть в зеленых кущах белокаменные церкви Печерского, Выдубицкого и других киевских монастырей. 

Во дворцах, богатых боярских хоромах шла своя жизнь — здесь  располагались дружинники, слуги, толпилась  бесчисленная челядь. Отсюда шло управление княжествами, городами, селами, здесь  судили и рядили, сюда свозились  дани и подати. На сенях, в просторных гридницах нередко проходили  пиры, где рекой текло заморское  вино и свой родной «мед», слуги разносили огромные блюда с мясом и дичью. Женщины сидели за столом на равных с мужчинами. Женщины вообще принимали активное участие в управлении, хозяйстве, других делах. Известно немало женщин — деятельниц такого рода: княгиня Ольга, сестра Мономаха Янка, мать Даниила Галицкого, жена Андрея Боголюбского и др. Гусляры услаждали слух именитых гостей, пели им «славу», большие чаши, рога с вином ходили по кругу. Одновременно происходила раздача пищи, мелких денег от имени хозяина неимущим. На всю Русь славились такие пиры и такие раздачи во времена Владимира I. 

Любимыми забавами богатых  людей были соколиная, ястребиная, псовая охота. Для простого люда устраивались скачки, турниры, различные игрища. Неотъемлемой частью древнерусского быта, особенно на Севере, впрочем, как и  в поздние времена, являлась баня. 

В княжеско-боярской среде  в три года мальчика сажали на коня, затем отдавали его на попечение  и выучку пестуну (от «пестовать»  — воспитывать). В 12 лет молодых  князей вместе с видными боярами-советниками  отправляли на управление волостями  и городами. 

Внизу, на берегах Днепра шумел веселый киевский торг, где, кажется, продавались изделия и  продукты не только со всей Руси, но и  со всего тогдашнего света, включая  Индию и Багдад.

По склонам гор к  Подолу спускались разнообразные —  от хороших деревянных домов до убогих землянок — жилища ремесленников, работных людей. У причалов Днепра и Почайны теснились сотни больших и малых судов. Были здесь и огромные княжеские многовесельные и многопарусные ладьи, и купеческие усадистые насады, и бойкие, юркие лодочки. 

По улицам города сновала  пестрая разноязыкая толпа. Проходили  здесь бояре и дружинники в  дорогих шелковых одеждах, в украшенных мехом и золотом плащах, в епанчах, в красивых кожаных сапогах. Пряжки их плащей были сделаны из золота и  серебра. Появлялись и купцы в  добротных льняных рубахах и  шерстяных кафтанах, сновали и  люди победнее, в холщовых домотканых рубахах и портах. Богатые женщины украшали себя золотыми и серебряными цепями, ожерельями из бисера, который очень любили на Руси, серьгами, другими ювелирными изделиями из золота и серебра, отделанными эмалью, чернью. Но были украшения и попроще, подешевле, сделанные из недорогих камешков, простого металла — меди, бронзы. Их с удовольствием носили небогатые люди. Известно, что женщины уже тогда носили традиционную русскую одежду — сарафаны; голову накрывали убрусами (платками). 

Похожие храмы, дворцы, такие  же деревянные дома и такие же полуземлянки на окраинах стояли и в других русских  городах, так же шумели торги, а в  праздники нарядные жители заполняли  узкие улицы. 

Своя жизнь, полная трудов, тревог, текла в скромных русских  селах и деревнях, в рубленых избах, в полуземлянках с печками-каменками  в углу. Там люди упорно боролись за существование, распахивали новые  земли, разводили скот, бортничали, охотились, оборонялись от «лихих»  людей, а на юге — от кочевников, вновь и вновь отстраивали  сожженные врагами жилища. Причем, нередко пахари выходили в поле вооруженные  рогатинами, дубинами, луком и стрелами, чтобы отбиться от половецкого дозора. Долгими зимними вечерами при свете лучин женщины пряли, мужчины пили хмельные напитки, мед, вспоминали минувшие дни, слагали и пели песни, слушали сказителей и сказительниц былин, а с деревянных полатей, из дальних углов за ними с любопытством и интересом наблюдали глаза маленьких русичей, чья жизнь, полная таких же забот и тревог, была еще впереди.

В жизни людей  Древней Руси большое место занимали музыка, песни и пляски. Песня  сопровождала работу, с ней ходили в поход, она была составной частью праздников, входила в обряды. Плясками и инструментальной музыкой сопровождались «игрища межю селы», княжеские развлечения. Нестор в «Житии Феодосия Печерского» так описывает это зрелище: «многыа играюща перед ним (князем): овы (одни) гусленыа гласа испущающим и инем мусикыискыа гласящем, иныа же органныа – и тако всем играющим и веселящимся, яко же обычай есть пред кня-зем». Красочная картина описания пира богача дается в «Слове о богатом и убогом», где описывается выступление артистов-музыкантов «с гусльми свирельми», певцов, танцоров, шутов. Церковные круги отрицательно относились ко всем этим развлечениям, видя в них «пакость», «бесовство», связанное с языческим религиозным воззрением, отвлекающее людей от церкви.

Песенные мелодии, мотивы инструментальной музыки, танцы  пока нам не известны. Однако некоторые  суждения о них можем вывести  на основе знакомства с сохранившимися источниками.

Среди музыкальных  инструментов Древней Руси были ударные  инструменты – бубен, накры, орган; духовые – рог, труба, рожок, сурна, окарина, кувички, дудка, жалейка, может быть, волынка; струнные – гусли и гудок, или смык. Знаменитые фрески башни Софийского собора в Киеве дают изображение музыкантов и плясунов. Степень применения и распространенность музыкальных инструментов были различными. Трубы и рога были сигнальными инструментами на охоте, в походах; струнные инструменты, бубны применяться как одиночные инструменты, а также в составе оркестра на игрищах и праздниках.

Можно говорить не только о распространении музыки, песни, плясок, но и о выделении  профессиональных исполнителях. Одну группу составляли скозители, певцы былин и преданий, другую – скоморохи – затейники, потешники, увеселители, которые были и музыкантами и плясунами, акробатами, жонглерами, фокусниками, дрессировщиками.

Источники свидетельствуют  и о том, что на Руси очень рано появились нотные записи. Этому способствовало распространение христианства. Богослужение сопровождалось пением, которое велось по специальным певческим рукописям-книгам. Такого рода рукописи сохранились до нашего времени начиная с XII в. В них помимо обычного богослужебного текста сохранились особые древнерусские нотные знаки: «знамена» и «крюки» (отсюда название рукописей: знаменные, крюковые). Уже с XII в. в певческих рукописях различают две основные нотные системы: кондакарную и знаменную. Первая была заимствована из Византии.. Она представляет собой сложную, двухстрочную систему многих специальных знаков, располагавшихся над основной строкой текста. Кондаками называли короткие хвалебные песни в честь святых, сборники которых соответственно назывались Кондакарями. Таких нотированных Кондакорей за XII-XIII вв. сохранилось всего пять. Видимо, с XIII в., может быть с XIV в., кондакарная система на Руси вышла из употребления. Вторая система нотации – знаменная существовала одновременно с кондакарной. Она получила широкое развитие и после XIV в. заняла господствующее положение. Следует отметить, что если знаменная нотная система успешно расшифровывается, то кондакарные записи расшифровать не удалось. Приведенные материалы свидетельствуют о высоком уровне развития материальной и духовной культуре Древней Руси.

История этой культуры неразрывно связана с историей создавшего ее народа. Истоки ее уходят вглубь веков, она впитала в себя опыт восточнославянских племен. Развитие феодальных отношений, формирование древнерусской народности повлекло за собой изменение в области древнерусской культуры. Принятие и утверждение христианства способствовало развитию письменности и просвещения, литературы, искусства, создание основ общерусской культуры, ярко проявившихся в последующем в новых исторических условиях.