Культура и философия самурайского сословия в ЯПОНИИ

Бусидо касалось отношения  самураев к социальной феодальной общности, людям того или иного класса,  к  государству.  Содержание  бусидо  вышло  за рамки прежних традиций родоплеменного общества - оно включило в  себя  догмы буддизма и конфуцианства и имело  в  своей  основе  новые  нормы  поведения.

Постепенно  развиваясь,  бусидо  превратилось  в  моральный  кодекс  воинов, являющийся в  то  же  время  преимущественно  частью  различных  религиозных учений  (буддизма,  конфуцианства  и  синтоизма   -   национальной  религии японцев), становилось также областью философского знания,  предметом  этики³.

Будучи  слитым  воедино  с  восточной  философией,  бусидо  носило  характер практического нравоучения. Самураи  считали  его  методом  совершенствования психической и телесной гигиены.  Бусидо  нравственно  осмысляло  философское мироучение в целом и было призвано научить  самурая  "правильной  жизни"  в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия  и  изучение психики  человека,   решало   вопросы,   связанные   с   понятием   сущности индивидуума, его  роли  в  окружающем  мире,  смысла  жизни,  добра  и  зла, нравственных ценностей и нравственного  идеала.  Воин,  воспитанный  в  духе бусидо, должен был чётко сознавать  свой  моральный  долг,  должен  был  сам оценивать  свои  действия  и  поступки,  морально  осуждать  себя  в  случае неправильных  действий.  Такое  моральное  самоосуждение  влекло  за   собой харакири. Таким образом самурай смывал кровью бесчестье, позорящее его.

  Бусидо,  как способ  регулирования поведения воина,  не   опиралось непосредственно  ни  на  какие  специальные   учреждения,   принуждавшие   к соблюдению   моральных   норм,   оно   основывалось   на   силе   убеждения, общественного мнения, примера, воспитания,  традиций  и  силе  нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в средневековой истории Японии.

Принципы бусидо не были объединены в специальный свод правил и не были изложены ни в одном литературном памятнике феодальных времён,  однако  нашли своё отражение в легендах и повестях  прошлого,  рассказывающих  о  верности вассала  своему  феодалу,  о  презрении  к  смерти,  мужестве  и   стойкости самураев⁴.

       По указанию Токугава Иэясу в первые же годы после его прихода к власти было  составлено  "Уложение  о  самурайских  родах"   ("Букэ   сё   хатто"), определявшее нормы поведения самурая на службе  и  в  личной  жизни.  Вторым сочинением, посвящённым воспеванию догматов бусидо, было  житийное  описание подвигов  князя  Такэда  Сингэна  в  двадцати  томах,   авторство   которого разделили  Косака  Дандзё  Нобумаса  и  Обата  Кагэнори.  Несколько  позднее появился труд Дайдодзи Юдзана  (1639  -  1730)  "Начальные  основы  воинских искусств" ("Будо сёсин сю"). И наконец, в  1716  г.  вышли  11  томов  книги "Сокрытое в листве" ("Хагакурэ"), ставшей "священным писанием"  буси.  Это любопытное произведение принадлежало Ямамото Цунетомо, монаху, а  в  прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю.  После  смерти  своего  господина, даймё Набэсима Наосигэ, которому он верно служил десять лет, Ямамото  принял постриг и всю  оставшуюся  жизнь  посвятил  обобщению  догматов  самурайской чести.

Бусидо даже нельзя назвать  учением в прямом смысле, это, скорее,  одна  из форм выражения феодальной идеологии, её основные  положения  и  принципы, развивавшиеся из поколения в поколение в течении длительного времени.  При всём этом бусидо являлось сословной моралью.  Оно  служило  только самурайству, оправдывало все его действия и отстаивало его  интересы.  Чётко и довольно  вразумительно  требования  Бусидо  сформулированы  в  "Начальных основах воинских искусств" Дайдодзи Юдзана: "Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить,  и умереть, когда правомерно умереть. К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю  и что унижает его достоинство .

Следует взвешивать каждое слово и неизменно  задавать себе вопрос, правда  ли то, что собираешься сказать.

Необходимо  быть умеренным в еде и избегать распущенности.

В делах  повседневных помнить о смерти и  хранить это слово в сердце.

Уважать  правило  "ствола  и  ветвей".  Забыть  его  -  значит  никогда   не постигнуть добродетели,  а  человек,  пренебрегающий  добродетелью  сыновней почтительности, не есть самурай. Родители - ствол дерева, дети - его ветви.

Самурай должен быть не только примерным сыном, но и  верноподданным.  Он  не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его  сократится  со ста до десяти и с десяти до одного.       Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая⁵ .

Если самурай,  лёжа  в  постели,  слышит  разговор  о  своём  господине  или собирается сказать что-либо сам, он должен встать и одеться.  Самурайская  мораль  сформировалась  в  общих  чертах  одновременно  с системой сёгуната, однако основы её существовали задолго до  этого  времени. Нитобэ Инадзо выделял  в  качестве  основных  источников  бусидо  буддизм  и синто, а также  учения  Конфуция  и  Мэн-цзы.  И  действительно,  буддизм  и конфуцианство, пришедшие в Японию из Китая вместе  с  его  культурой,  имели большой успех у аристократии и быстро  распространились  среди  самурайства⁶ .

То, чего не  доставало  самураям  в  канонах  буддизма  и  конфуцианства,  в изобилии давало воинам синто. Наиболее важными доктринами, которые бусидо почерпнуло из синтоизма. Особенно  сильное  влияние   на   бусидо   оказал   буддизм   махаянистского направления, проникший в Японию в 522 г. Многие философские истины  буддизма наиболее  полно  отвечали  потребностям  и  интересам  самураев.  При   этом

популярнейшей  сектой  буддизма   была   "дзен",   монахи   которой   внесли

значительный вклад в  дело развития бусидо. Созвучие мировоззрения сословия воинов,  с  положениями  дзен-буддизма позволили  использовать  секту  "дзен"  в  качестве   религиозно-философской основы этических наставлений самурайства. Так, например,  бусидо  восприняло из дзен  идею  строгого  самоконтроля.  Самоконтроль  и  самообладание  были возведены в  ранг  добродетели  и  считались  ценными  качествами  характера самурая.

В  непосредственной  связи  с  бусидо  стояла  также  медитация  дзен, вырабатывавшая у самурая уверенность  и  хладнокровие  перед  лицом  смерти, которые рассматривались как нечто положительное и великое, как  мужественное вхождение в "му" - небытие. Из  конфуцианства   идеология   самураев   прежде   всего   воспринялаконфуцианские требования о "верности долгу", послушании своему господину,  а также  требования,   касающиеся   морального   совершенствования   личности⁷.

Конфуцианство  способствовало  возникновению  в  среде  самураев  и   в   их идеологии  презрения  к  производительному  труду,  в  частности   к   труду крестьян. То же самое легло в основу этико-политической  философии  Мэн-цзы, другого  корифея   конфуцианства,   который   называл   принцип   управления господствующего класса "всеобщим законом вселенной".

Так под воздействием синто,  буддизма  и  конфуцианства  формировались основные принципы самурайской этики, входившие в качестве составной части  в мораль феодального общества, имеющую название "дакоту" (кит.: дао-дэ).

В числе главных  принципов  самурайской  морали  выделялись:  верность господину; вежливость; мужество;  правдивость;  простоту  и  воздержанность; презрение к личной выгоде и деньгам.

Основным в  бусидо были верность сюзерену, с которым буси  находился в отношениях  покровительства  и  служения,  и   честь   оружия,   являвшегося привилегией  воина-профессионала,  а  не  идеи  лояльности  к  монарху   или патриотического отношения ко всей Японии.

  Принцип верности выражался в беззаветном служении сюзерену и  опирался на положения о  верности,  почёрпнутые  из  синто,  буддийское  убеждение  в бренности всего земного, которое усиливало у самурая  дух  самопожертвования и  не  боязни  смерти,  и  философию  конфуцианства,  сделавшую   лояльность (верность вассала феодалу) первой добродетелью.

  В  моральном  кодексе  самураев  феодальной  эпохи  большое   значение придавалось также катакиути - кровной мести, узаконенной бусидо  в  качестве вида нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность  сюзерену требовала непременного отмщения за оскорбление господина. Рядом с  верностью  стоял  принцип  долга,  превративший  естественную настойчивость и упорство воинов в возвышенное начало морального  порядка.  В соответствии с догмами конфуцианства долг - это "смысл  и  закон  явлений  и жизни",  "прямота  души  и  поступков",  или  "справедливость".  Из  понятия справедливость выводилось понятие "благородство", которое считалось  "высшей чуткостью справедливости". "Благородство, - сказал один знаменитый буси – способность души принять определённое решение… согласно с совестью,  без колебания: "Умереть, если это нужно, убить - когда это потребуется".  Другой самурай заметил, что без понятия о благородстве  "ни  талант,  ни  наука  не могут выработать характера самурая"⁸.

 В японском языке долг, чувство (сознание)  долга  обозначается  словом "гири" (букв.:  "справедливый  принцип"),  которое  произошло  от  "гиси" - "верный вассал, человек чести и долга, человек благородства".  Выбор между долгом (гири) и чувствами (ниндзё) всегда должен был  разрешаться  в  пользу долга.

  Кроме верности и чувства долга одним из  ключевых  требований,  бусидо была личная храбрость, несгибаемое мужество самурая,  пример  которого  даёт нам  биография  Такэда  Сингэна.  Мужество  подобного   рода   было   плодом физической закалки, психической уравновешенности и  спокойного  презрения  к смерти.

  Бусидо признавало только разумную храбрость, осуждая напрасный риск; неразумная, бесцельная смерть считалась "собачьей смертью"⁹.

Принцип скромности  вырабатывался  вследствие  подчинённого  положениярядовых  воинов,  невозможности  для  них  поднимать  голову   перед   своим господином.  К  скромности   было   близко   также   понятие   "вежливость", подразумевавшее терпение, отсутствие зависти и зла.  В  лучшей  своей  форме вежливость  приближалась,  по  конфуцианским  понятиям,  к  любви.  Развитию принципа вежливости  способствовали  постоянные  упражнения  в  правильности манер, которые должны были привести все члены  организма  в  гармонию,  "при которой поведение будет показывать господство духа над плотью".

Наряду  с  указанными  выше  основными  принципами  самурайская  этика включала в себя ряд  второстепенных,  неразрывно  связанных  с  главными  и определявших поступки и поведение самураев. Умение владеть собой и управлять  своими  чувствами  было  доведено  самураев до большого совершенства.  Душевное  равновесие  являлось  идеалом бусидо, поэтому самурайская этика возвела этот принцип в ранг добродетели и высоко его ценила. Яркой иллюстрацией способности к  самоконтролю  самураев является обряд харакири .

      Отношение  самурая  к  смерти,  многократно   воспетое  в  литературе  и неоднократно подтверждённое историческими примерами, отнюдь не являлось чем-то  исключительным  для  народов  Дальнего  Востока.  Наоборот,  оно   было естественным   для   всей   даосско-буддийской    системы    мировоззрения, определявшей жизнь человека как  звено  в  бесконечной  цепи  перерождений. Самоценность земной жизни для ревностного буддиста любого толка была  очень невелика.  Буддийский тезис о непостоянстве всего сущего (мудзё-кан)  лежит в основе всей японской культуры¹⁰.

                    С чем же сравнить тело твоё, человек?

                   Призрачна жизнь, словно роса  на траве,

                           словно мерцанье зарниц¹¹.

В этом стихотворении дзенского  мастера Роана отражён  не  субъективный взгляд на действительность, а универсальная истина,  не  требующих  никаких подтверждений. Именно такое представление о смерти было присуще и самураям, которые видели своё предназначение  в  том,  чтобы  "уподобиться  опадающим лепесткам сакуры", погибнуть в бою, "словно яшма, разбивающаяся об утес.

Самодисциплина, усугублявшаяся изощрёнными регламентациями, заставляла самурая всегда и во всём следовать закону чести, что,  согласно  убеждениям верующего буддиста, благотворным образом влияло  на  карму  и  обеспечивало счастье в следующих рождениях. Речь идёт не о презрении к смерти, а о равнодушном отношении к ней,  о естественном принятии небытия, ожидающего "по  ту  сторону  добра  и  зла" .

Самураи превратили тривиальную  религиозную  догму  в  средство  воспитания сверхчеловеческого бесстрашия. Самурай по долгу службы становился носителем целого комплекса бу-дзюцу, и применение их на ратном поле  зависело  прежде всего от глубины презрения к смерти, от стремления к смерти.

"Бусидо - Путь воина  - означает смерть. Когда для выбора  имеется  два пути, выбирай тот, который ведёт к смерти. Не рассуждай! Направь  мысль  на путь, который ты предпочёл, и иди! Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер  освежай  свой ум мыслями о смерти. И пусть так будет всегда.». Дзен воспитывал в самураях не просто  равнодушие  к  смерти,  но  даже своеобразную любовь к ней как к верному  средству  самоутверждения.  Такому подходу нельзя отказать в рационализме¹².

Уэсуги  Кэнсин,  бывший,  как  и   его   извечный   соперник   Такэда, обращённым", или монахом в миру (ню-до), ревностным адептом  Дзен,  поучал вассалов:  "Те, кто держится за жизнь, умирают,  а те,  кто не  боится  смерти, живут. Всё решает дух. Постигнете дух, овладейте им, и вы поймёте, что есть в вас нечто превыше жизни и смерти - то, что, в воде не тонет и в  огне  не горит".Умение  абстрагироваться  от  мирской  суеты,  от  прозы   жизни,   от жестокостей  военного  времени  высоко  ценилось   в   самурайской   среде¹³.

Способность видеть "вечность в  чашечке  цветка"  с  ранних  лет  заботливо пестовалась в юношах и девушках родителями, учителями, всем их  окружением. В подражание китайским классикам такой образ  жизни,  при  котором  человек может даже на грани между жизнью и смертью наслаждаться красотами  пейзажа, называли в Японии фурю (кит. Фэнлю), что означает "ветер и поток". Подобное мировоззрение позволяло неизменно воспринимать жизнь как "ветер и поток" во всей её  эфемерной  полноте.  Наиболее  совершенным  воплощением  философии "ветра и потока" стал широко распространённый среди самураев обычай слагать перед смертью "прощальное" стихотворение - чаще  всего в жанре пейзажной лирики .