Материальная и духовная культура племен кобанской культуры

На протяжении века остается в поле зрения и вопрос хронологии кобанской культуры, особенно в определении, ее абсолютной даты. Отталкиваясь лишь от одной единственной не вызывающей споров аксиомы, что эта культура охватывает период позднего бронзового века, получает полный расцвет в пору раннего железного и постепенно угасает где-то ко второй половине I тыс. до н.э., ученые предложили не менее десятка хронологических схем, где вопрос временной протяженности рассмотрен всесторонне, с использованием всего накопленного опыта датировок древних культур Средиземноморья и Переднего Востока.8 Но приоритет в этом ряду по праву принадлежит Е.И. Крупнову, с особой методичностью разрабатывавшему хронологию именно кобанской культуры, с использованием не только традиционного метода типологического анализа и аналогий, но и открывшимися ко второй половине 50-х годов XX века возможностями радиокарбонного анализа по С14.9 Последующие схемы в связи с ростом числа новых данных в основном уточняли выверенную Е.И. Крупновым дату XII-IV вв. до н.э. Дискуссии в настоящем продолжаются по вопросу распределения определенных групп памятников внутри намеченной шкалы. Именно здесь проходит линия размежевания между сторонниками "растянутой" хронологии кобанской культуры (Е.И. Крупнов, Д. Газдапустаи, Б.В. Техов, В.И. Козенкова, Г. Коссак) и той части исследователей, которые придерживаются сжатой шкалы, которая неоправданно, на мой взгляд, приводит к омоложению ряда памятников культуры (Ю.Н. Воронов, С.Б. Махортых, А.П. Мошинский). 

В XX веке продолжались исследования и в области происхождения кобанской культуры. Если местный кавказский характер уже не вызывает споров, и никто прямо не выводит ее ни из Средиземноморья, ни из Альпийского региона Центральной Европы, то внимание к деталям, составляющим признаки этих местных истоков у разных исследователей весьма критичное, а значит поле для дискуссий остается еще достаточно широким, что и отражается во многих работах кавказоведов по обе стороны Большого Кавказского хребта. Заметное место в расстановке приоритетов в этой проблеме, в верной оценке тех или иных этногенетических признаков в кобанской культуре, сыграла Всесоюзная конференция по этногенезу осетин, организованная в 1966 году. Привлечение Е.И. Крупновым внимания разных специалистов к кобанской культуре как к древнему компоненту в формировании культур многих народов Северного Кавказа породило долговременный интерес к этому аспекту. Он выразился в появлении новых работ по кобанской тематике, где присутствуют попытки комплексного подхода с привлечением новых данных антропологии, языкознания, фолклористики, палеоэтнографии по выделению в культуре признаков, могущих нести этногенетическую информацию. 

Исследования в этом направлении продолжаются, и здесь важны особенно вывереннын формулировки выводов, дабы не дать повода некоторым дилетантам от науки спекулятивно использовать данные археологии для достижения отнюдь ненаучных целей. 

По моему мнению, кобанская культура - это результат многих сложных, взаимосвязанных процессов на Кавказе и вокруг него. Она, как и большинство культур эпохи бронзы региона сформировалась под воздействием многих факторов разной значимости. Здесь и роль субстратных явлений, легших в ее основание и породивших особенности локальных вариантов в разных частях ее ареала. Здесь и инновационные процессы в разные периоды ее развития, здесь и саморазвитие элементов бытовой культуры, т.к. ее носители - люди изначально несли в себе творческий потенциал, подпитываемый неписанными правилами соблюдения традиций. 

В последней трети XX века появился ряд работ, где снова внимание обращено к стилистике кобанских бронз, значительно более фундаментально, чем это предпринято, например, графом А.С. Уваровым, Г.Д. Филимоновым и даже Францем Ганчаром. К таким последним разработкам, на мой взгляд, относится, к сожалению, еще не опубликованная монография А.С. Скакова, посвященная орнаментике на кобанских и колхидских топорах. Графический стиль орнаментации здесь рассмотрен, как находящаяся в развитии система, меняющаяся во времени и пространстве, что открывает еще один путь для уточнения хронологии культуры и локальных особенностей отдельных групп. 10

Совершенно новым, характерным только для второй половины XX века научным направлением в изучении кобанской культуры, является внедрение формализованных методов при подходе к относительному и абсолютному датированию кобанской культуры в целом и ее отдельных памятников. Применение кодирования признаков культурных особенностей погребального обряда, использование корреляционных графиков основных индексов и параметров массовых, серийных находок (сосудов, предметов вооружения, украшений и т.п.) открывают особую объективную базу информации для познания культуры. Этим направлением успешно заняты В.Б. Ковалевская и В.Е. Маслов. Перспективность этих методов опробована В.Б. Ковалевской и для определения соотношения традиций и инноваций в материалах кобанской культуры на примере памятников скифского периода. 

Интервал!

1.3 Новые открытия  в области исследований Кобанской  культуры (Кисловодская котловина)

Археологические исследования данной местности начались давно.  Еще в начале ХIX века были обнаружены в предгорьях Северного Кавказа предметы кобанской культуры. Русские солдаты во время Крымских сражений при рытье траншей и окопов находили потемневшие от времени металлические украшения. Русским офицерам, к которым попадали эти вещи, было невдомек, какой ценностью обладают эти исторические объекты.  Только позже, после случайного открытия в селении Кобан, придет понимание того, что Кавказ представляет удивительно богатую для археологов область исследований. Когда в 1877г. археолог Г.Д. Филимонов прибыл на Кавказ для организации Антропологической выставки в Москве, он увидел и понял истинную ценность находок, обнаруженных на берегах реки Гизельдон.  Филимонов добился финансирования изыскательных работ у села Верхний Кобан и начал разведку около села Казбеги вблизи Военно-Грузинской дороги.

Находки на Кавказе, их изысканность и непривычная роскошь изделий для данной местности буквально поражали воображение, поскольку никак не вязались с европейскими представлениями о культуре диких горцев и суровой природе их теснин. Изменение в общественном сознании вызвало нашествие на Кавказ российских и зарубежных ученых, любителей древних диковинок, представителей европейских музеев. Граф А.А. Бобринский приобретает значительное количество вещей в коллекцию Эрмитажа. Стали создаваться частные и государственные собрания кобанской бронзы. Берлин, Санкт-Петербург (Государственный Эрмитаж), Москва (Государственный исторический музей), Британский и Нью-йоркский музей имеют самые значительные собрания.

Уникальную коллекцию кавказских находок собрал Рудольф Вирхов – великий немецкий антрополог, археолог, врач, основоположник клеточной теории в биологии и медицине. В 1881г. на Кавказе он нашел несколько захоронений бронзового и раннего железного веков. Двумя годами позднее вышла его объемистая монография, посвященная кобанской цивилизации. Его имя в Германии так же свято, как имя Ивана Петровича Павлова в России. Свою коллекцию Вирхов завещал этнографическому музею в Берлине. Это самая представительная коллекция южнороссийских древностей в Европе.11

Музей продолжил традицию ученого и посылал на Северный Кавказ своих археологов. Археологическая информатика как дисциплина преподается сейчас в трех высших учебных заведениях Германии: в Университете им. Кристиана - Альбрехта в Киле, в Кёльнском Университете и в Берлинском Свободном Университете. В Кильском университете в 2005г. впервые в Германии была открыта кафедра, посвященная проблемам Археологической информатики.

В России подобная дисциплина получила развитие сравнительно недавно. Опубликованные исследования, осуществленные с использованием ГИС, пока не многочисленны, но ведутся с редкостным энтузиазмом. Так, в Институте археологии РАН в 1996г. началась интенсивная работа по созданию ГИС “Археологические памятники Кисловодской котловины”. Данный проект, возглавляемый д.и.н. Г.Е. Афанасьевым, оказался возможным благодаря финансовой поддержке в виде грантов РФФИ.

Главная задача проекта  – составление подробной электронной карты археологических памятников Кисловодской котловины, создаваемой при помощи средств спутниковой навигации. Они позволяют определять географические координаты местонахождения объектов на поверхности земли с точностью в 5-10м, а также высоту над уровнем моря с точностью до 5м. А применение тахометров позволило повысить точность позиционирования до нескольких сантиметров.

Кисловодская котловина, как упомянуто выше, достаточно подробно изучена. Именно здесь в верховьях реки Подкумок частично пролегал Великий Шелковый Путь. Последние 7-8 лет в данной местности трудится интернациональный коллектив под руководством Дмитрия Коробова (Институт Археологии РАН) и в тесном взаимодействии с Отделом Евразии Немецкого Института Археологии и местной организацией ГУП «Наследие» Министерства культуры Ставропольского края.

Так, помимо полевых раскопок и обычной аэросъемки, д-ром Й. Фассбиндером из Управления по охране памятников культуры Баварии и С.Меркуловым из ГУП «Наследие» были применены магнитометрическая и георадиолокационная съемки, которые помогли точно определить ареалы обитания и формы существования человека в XV-XI веках до нашей эры.  Общая площадь съемки составила более 16га, куда вошли 4 зоны обитания древнего человека. На обследованных объектах в 25-30м от внешней стены построек были выявлены зоны с повышенной намагниченностью и точно определены зоны древних погребений и захоронений древнего мусора. Создана базовая карта, слои растровой и векторной тематической информации. Можно с полной уверенностью сказать: древние селища в Кисловодской долине являются одним из значительных памятников мировой истории.

Созданная ГИС вобрала в себя информацию о более чем 800 археологических памятниках, расположенных в данной долине на территории размером 20х15км. Первый этап разведки, позволивший выявить более 400 новых памятников широко известных типов, был завершен к 2001 году. В основном это были укрепленные поселения с четкими границами-стенами, выложенными из камня. Памятники относились к эпохе раннего средневековья и «кобанской культуры» позднего бронзового – раннего железного века.

В начале этого столетия к работе подключился Евразийский отдел Германского археологического института. В 2004г. в процессе совместной с Институтом Археологии РАН разведки на аэрофотоснимках были открыты 12 поселений, которые не имеют аналогов. Без применения современных методов позиционирования и ГИС подобные разработки просто не возможны. Обнаруженные в результате исследований с помощью ГИС ареалы обитания древнего человека относятся к местности, считавшейся ранее непригодной для проживания и возделывания сельскохозяйственных культур. Расположение вновь открытых поселений предполагает отличный от нынешнего климат, более высокий температурный режим на высокогорных террасах. Для найденных объектов характерно устройство центральной площади овальной или прямоугольной формы, окруженной по периметру рядом построек с примыкающими друг к другу стенами. Они все гомогенны, нет так называемого центрального подворья, доминирующего над другими постройками. Подобные особенности поселений ранее никогда не отмечались при исследованиях в данной местности, они названы Сабиной Райнхолд «поселениями с симметричной планировкой». До сих пор на поверхности сохранены остатки каменной архитектуры, дающие представление о поселенческих ландшафтах.

Данные сооружения относятся к ХI-ХII векам до нашей эры и полностью меняют существовавшее представление о системе расселения человека в ту эпоху. Так, анализ данных аэрофотосъемки, проведенный немецкими и российскими учеными, подтвердил существование 220 подобных памятников, расположенных между реками Кума и Подкумок. Древние поселения и примыкающие к ним террасы находятся на высотах 1400–2400м. Из-за холодного климата ранее эти места считались непригодными для постоянного обитания и сельскохозяйственных работ. Селища устроены по единому плану: два ряда жилых помещений и внутри двор, где, скорее всего, держали скот. Рядом с каждым селищем есть святилище, откуда хорошо просматривается Эльбрус. Очевидно, это играло определенную роль при ритуальных обрядах. Проведенный в Германии радиоуглеродный анализ культурных образцов позволил точно установить их возраст. Большинство поселений было основано 1,7 тыс. лет до нашей эры. Это совершенно поразительный факт: они старше древнейших поселений, обнаруженных на границе Грузии и Северной Осетии и получивших в археологии название «кобанская культура».

Изучение поселений с симметричной планировкой велось на основе мультидисциплинарного подхода. Такой комплексный подход к исследованиям в Кисловодской долине дал совершенно новый материал о ранее неизвестном историческом факте «кобанской культуры» Северного Кавказа, позволил точно очертить границы раскопок и систематизировать особенности обитания в этой местности.Основным инструментарием в данном проекте стало применение проблемно-ориентированной ГИС (на базе ArcView) с данными археологической разведки, необходимыми базовыми картографическими материалами и функциональными возможностями.12

Для данной территории, впрочем, как и для многих других перспективных с точки зрения археологов мест характерна высокая антропогенная нагрузка и активная человеческая деятельность, в том числе и административная, ведущие к исчезновению древних памятников. Чтобы сгладить их необратимое воздействие необходимо пересмотреть наше отношение к охране исторического наследия. Немалую пользу в этом может оказать и внедрение современных средств сбора, хранения, анализа и представления данных, таких как геоинформационные технологии. Сохранить собранную информацию особенно важно, ведь любому археологу известно изречение: Раскопки ведут к исчезновению исторического объекта. То есть, нужно шире внедрять новые, прогрессивные и рациональные методы исследований.

В районе Кисловодска было обнаружено большое количество древних террас, их систематическое изучение археологами началось в 1997г. Впервые средства ГИС были применены в исследованиях в 2001г. в поймах рек Березовая и Кабардинка. В результате, на подложке из аэроснимков в векторном формате в виде полигонов с общей площадью 40га были представлены 115 террас. Пространственный 3х-мерный анализ на основе этого векторного слоя позволил найти логику взаиморасположения зон проживания с прилегающими площадками для возделывания сельскохозяйственных культур. Большинство объектов относится к Аланскому периоду. Изучение вегетации и климатических особенностей района позволило на базе ArcGIS смоделировать биомодель котловины за последние столетия. (Большая часть приведенных в этой статье рисунков и фотографий любезно предоставлена Дмитрием Коробовым и Сабиной Райнхолд.)

Также были учтены записи первого летописца Кисловодска Эвлия Челеби в 1666 году. Вот что он пишет в своей «Книге путешествия» (изд-во «Наука», 1979) о городище Рим-Горе у впадения Эшкакона в Подкумок, наиболее крупном памятнике рассматриваемого района. «Едва ли не сам Всевышний сотворил в доказательство силы рук своих эту беспримерную гору, назвав ее крепостью. С этой образцовой крепостью не могут даже идти в сравнение неприступные крепости во владениях дома Османа. Эта крепость – могущество силы – не идет в сравнение ни с крепостями Мардин, Дихле, Имадийе, Эмрийе, Санджар, Береджик, Маку, ни с крепостью Мангуп в Крыму». Значительность города и окружающих его некрополей, преимущественно катакомбных Х-ХII вв., доказана современным археологическим исследованием А.П. Рунича.13