Медицина России В XVIII веке

Вот что писал о первом этапе учебы в Кёнигсберге  М. Афонин в «Отчете о моей научной работе, которой я занимался с того времени, как мне было дозволено посещать иностранные университеты». «По прибытии же туда... мы, как было приказано в Петербурге, явились к тогдашнему, ныне покойному, губернатору Кёнигсберга Николаю Андреевичу Корфу, но так как мы не знали немецкого языка, на котором там читались лекции, то Кёнигсбергский университет не мог принять нас в число студентов. Поэтому для усовершенствования в немецком языке и упражнения в латинском мы занимались целый год у ректора Надровского по совету губернатора. По истечении этого срока, по нашей просьбе, нас проэкзаменовал по немецкому и латинскому языкам декан философского факультета Ф. Теске, и мы были приняты обычным порядком в число студентов университета».

Из всех наук студенты особо  выделяли математику и философию, лекции по этим предметам читал доктор юриспруденции  и философии Иоганн Бук. Под его руководством в течение года и 4-х месяцев студенты завершили курс математики, логику, опытную или экспериментальную физику и части метафизики: онтологию, космологию и психологию.

В течение всего XVIII века Кёнигсбергский университет играл  важную роль в российском просвещении. Ученые из Альбертины приняли самое деятельное участие в создании Петербургской Академии наук и во многом способствовали распространению в России передовых научных знаний. Среди выпускников университета оказалось немало выдающихся россиян: академиков и профессоров Московского университета, губернаторов и сенаторов, известных полководцев и литераторов.

2. Вклад С. П. Боткина в медицину

А) С. П. Боткин –  виднейший русский клиницист - терапевт

Сергей Петрович Боткин был  одним из величайших деятелей отечественной медицины, труды которого имеют громадное значение и для нашего времени. В истории русской клинической медицины С. П. Боткин создал эпоху. До Боткина русская медицина носила преимущественно описательно клинический характер: врач изучал историю болезни, подмечал внешние проявления заболевания (симптомы), что позволяло ему правильно ставить диагноз; наблюдая течение болезней, он вырабатывал в себе умение предсказывать их исход и лечил, опираясь на опыт применения тех или иных лекарств. Боткин явился тем ученым, который осуществил переход клинической медицины на новый, более прогрессивный путь развития, основанный на физиологических принципах. Новое направление, которое получила клиническая медицина благодаря С. П. Боткину, развивалось вплоть до наших дней, когда принципы боткинской клиники, естественно, в той или иной степени измененные в связи с новыми достижениями науки и требованиями жизни, послужили одной из основ гораздо более совершенного и величественного здания отечественной медицины.

Физиологическое направление  в клинической медицине не могло  быть создано без внедрения в  клиническую практику Физиологических методов исследования. Применение этих методов исследования, естественно, потребовало организации в клинике лабораторий. Отечественная медицина обязана Боткину развитием лабораторного дела в клинических и больничных учреждениях.

Боткин, развивая физиологическое  направление в клинике, привил ей не только лабораторный, но и экспериментальный  метод. Он выдвинул вопрос о необходимости  эксперимента, который диктуется  «идеей, выработанной путем клинических  наблюдений». Основным объектом эксперимента в клинических целях, по Боткину, должны служить животные, хотя данные, полученные в опытах на животных, переносить на человека клиницист может только до известной степени.

Экспериментальный метод в клинике, созданный Боткиным (при участии Павлова), необычайно расширил и углубил развитие медицины как науки. Он дал клиническим  врачам возможность вскрывать механизмы  болезни. Вместе с тем он послужил толчком к развитию новых дисциплин, столь важных для врача, — экспериментальной  терапии, фармакологии.

Физиологическое направление  медицины в понимании Боткина  определяется, конечно, не только внесением  в клиническую практику лабораторно-экспериментальных (физиологических) методов исследования. Это была необходимая, но, так  сказать, внешняя сторона боткинского преобразования клиники. Внутренняя сущность нового направления, его идейная основа, может быть охарактеризована следующими тремя тесно между собою связанными принципами и составляющими в целом учение Боткина.

Первый из этих принципов  состоит в том, что Боткин в  развитии болезненного процесса придавал ведущее значение нервной системе. Все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения суть рефлексы поставили перед Боткиным вопрос о рефлекторном механизме и различных других тканевых процессах. Поскольку психическая деятельность носит материальный (молекулярный) характер и имеет рефлекторную природу, таковыми же должны быть и материальные изменения в периферических органах и тканях, которые как в физиологических, так и в патологических условиях также должны протекать по принципу рефлекса. Отсюда исключительно большое внимание, которое уделял Боткин проблеме нервных центров. Если физиологические и патологические процессы, совершающиеся в наших (соматических, периферических) органах и тканях, осуществляются рефлекторным путем, то в центральной нервной системе должны быть представлены многочисленные аппараты, управляющие этими процессами. Боткин очень часто в описании и толковании патологических явлений при внутренних болезнях (как в «Курсе клиники», так и в «Клинических лекциях») останавливается на значении нервной системы. Так, в происхождении сердечных заболеваний Боткин следующими словами характеризует роль нервной системы: «Изменения функции сердца сплошь и рядом находятся в зависимости от центральных нервных аппаратов». «Ни нарушения общего питания, ни усиленный труд, ни форсированные утомительные переходы сами по себе не в состоянии вызвать расстройства компенсации, если регуляторные нервные аппараты работают хорошо». По Боткину, именно в нарушении последних лежит причина декомпенсации, а усиленный труд и т. п. «все это представляет только побочные, способствующие условия».

Большое значение в  происхождении внутренних болезней Боткин придавал психическому фактору. Он часто приводил примеры развития тех или иных внутренних заболеваний  в связи с душевными переживаниями.

При объяснении различных  неясных сторон происхождения тех  или иных патологических явлений  Боткин часто в своих трудах ссылался на нервную систему. Ярким выражением внимания нервному фактору в патологии  со стороны Боткина служит многочисленность вышедших из его клиники работ, посвященных изучению нервной системы и физиологии и патологии внутренних органов; кроме того, значительное число работ в том же направлении было выполнено в лаборатории клиники под руководством Павлова.

Второй принцип, лежащий  в основе боткинского понимания клинической медицины, состоял в том, что болезнь не охватывает тот или иной участок тела или отдельный орган, а влияет на весь организм. Этот принцип, естественно, вытекал из принципа нервизма. Если болезненный процесс на периферии — в тех или иных органах и тканях — протекает при ведущем участии нервной системы, стало быть, он не может ограничиться только этими органами и тканями и уже во всяком случае, имеет отношение и к нервной системе. Целостность человеческого организма определяется нервной системой; она — регулятор его внешней и внутренней деятельности, обеспечивающей жизнь. В этом смысле всякое повреждение тела (любого характера, в любом участке) в той или иной мере затрагивает и нервную систему, а стало быть, организм в целом.

Взгляды Боткина  на болезнь как на процесс, охватывающий организм в целом, отразились при  изучении различных клинических  вопросов. Так, излагая вопрос о малокровии, Боткин не сводил причину болезни к страданию костного мозга, как делали в то время сторонники вирховской целлюлярной патологии, а правильно выдвигал значение участия в патологическом процессе, приводящем к малокровию, других органов—нервной системы, селезенки, пищеварительного тракта. В лекции о ревматизме Боткин обращает внимание на случаи, где высокая температура держится, а суставы не представляют еще никаких изменений; их весьма важно иметь в виду для выяснения всего болезненного процесса, в котором характерные местные изменения не представляют всей сущности болезни и где поражение суставов есть только одно из анатомических проявлений заболевания.

Целостное понимание  болезненного процесса проистекало  у Боткина в значительной степени  из его принципа нервизма, но Боткин, исходя из принципа целостности, всегда обращал большое внимание на весь комплекс болезненного процесса, на взаимоотношения  органов, на гуморальные влияния.

Убеждение, что болезнь  касается организма в целом, а  не отдельного органа, у Боткина  проявлялось и в том, что в  его трудах занимает большое место  инфекционная патология. Острые инфекционные заболевания, как брюшной, сыпной или  возвратный тиф, всегда в наибольшей мере убеждают врача в общем характере патологического процесса, который параллельно действует на различные органы и ткани.

3. Третий принцип боткинского понимания клинической медицины состоял в признании ведущего значения внешней среды в развитии болезни. «Понятие о болезни неразрывно связано с ее причиной, которая исключительно всегда обусловливается внешней средой, действующей или непосредственно на заболевший организм, или через его ближайших или отдаленных родителей». «Болезнь не есть нечто особенное, самостоятельное — она представляет обычные явления жизни при условиях, невыгодных организму, который или умирает, или в силу своей приспособляющейся способности, . . . достигает. . . более или менее  полного выздоровления, или же остается больным, сохраняя иногда способность передавать болезнь или расположение к ней своему потомству, что и обусловливает наследственность болезней».

Одной из крупных заслуг Боткина перед нашей клинической  медициной и является то, что он своими четкими высказываниями о  роли внешних факторов в формировании наследственных качеств оградил  клиническую медицину от реакционных  измышлений Вейсмана. Боткин опирался при этом на наиболее прогрессивные  стороны учения Дарвина. Боткинское понимание болезни соответствовало физиологическим представлениям И. М. Сеченова, который писал: «Организм без внешней среды, поддерживающей его существование, невозможен; поэтому в научное определение организма должна входить и среда, влияющая на него».

В блестящей для своего времени формулировке Боткина о  роли внешней среды в развитии наследственного предрасположения к болезням, правда, не подчеркнуто значение социальной среды. Но изучение трудов Боткина убеждает в том, что, говоря о роли внешней среды, Боткин при этом понимал ведущее значение социальных факторов, ибо он особенно много внимания уделял в изучении происхождения болезней условиям жизни, питанию, труду, нервным нарушениям.

В более позднее время  последователь Боткина А. А. Остроумов  значительно развил и углубил  боткинское представление о болезни, как о явлении, всегда определяемом условиями жизни (самих больных или их предков).

Благодаря Боткину и Остроумову русская клиническая медицина, даже в последующий период гегемонии  моргановской генетики в патологии, всегда отстаивала, по крайней мере в лице своих лучших представителей, ведущее значение социальных факторов в развитии болезней и следовала гигиеническому (профилактическому) принципу.

Гигиеническое (профилактическое) направление русской клиники, свойственное ей еще со времени Мудрова, окончательно укрепилось благодаря боткинско-остроумовскому пониманию болезни.

Изложенные принципы учения Боткина не исчерпывают, конечно всех творческих идей, которые внес Боткин в клиническую медицину, но они в наиболее яркой форме отражают подлинно материалистический и вместе с тем физиологический характер его научной концепции. Естественно из нее вытекают и Другие представления Боткина, в том числе и о терапии.

Боткин в своих лекциях  уделял много внимания терапии и  трудно назвать другого клинициста, который столь подробно, разносторонне  и вдумчиво останавливался бы на вопросах лечения. Из клиники Боткина вышло  большое число работ, посвященных  терапии. Можно даже сказать, что  ни одна из клиник — наших и зарубежных — не дала столь много ценных работ, посвященных терапии, сколько дала боткинская.

Руководящими представлениями  С. П. Боткина в области терапии надо признать: а) стремление к индивидуализированной терапии, б) идею о том, что лечение действует на общие «физиологические приспособления» организма и в) идею о «купирующей терапии».

а) Индивидуализация лечения  всегда служила основой русской  терапевтической школы. Физиологическое  направление клинических идей Боткина, конечно, вполне соответствовало этим принципам и индивидуализации в лечении. По С. П. Боткину, «индивидуализация каждого случая, основанная на осязательных научны; данных, и составляет задачу клинической медицины и вместе с тем самое твердое основание лечения, направленного не против болезни, а против страдания больного».

б) Идея о действии лекарств на «физиологические приспособления организма», естественно, также вытекает из общего учения С. П. Боткина о болезни. Обсуждая вопрос о лечении брюшного тифа, С. П. Боткин обращает внимание на абортивные формы течения заболевания. «Нет никакого сомнения в том, что способность обрывать тиф существует в человеческой природе, и я думаю, что в наших поисках за средством лечения нам следует изучать внимательно и всесторонне течение тех случаев которые сами по себе оканчиваются абортивно».  «Изучая эти случаи, мы будем в состоянии со временем подсмотреть, так сказать, и те приемы организма, посредством которых он освобождается от этой заразы». Боткин думал, что одним из таких «приемов» при остроинфекционных заболеваниях, к которому прибегает больной организм, является лихорадка. Важно то, что дан совет бороться с болезнью теми способами, посредством которых ее преодолевает сам организм. На этом принципе основаны, как известно иммунные способы лечения, которые появились позже Боткина, на нем же основаны и все способы современной неспецифической терапии. Если сопоставить боткинскую нейрогенную  теорию патогенеза и идею лечения, направленного на «приспособление» организма, то можно даже полагать, что Боткин в известной мере предугадал современное направление нейротропной терапии.