Монархия в России

Введение

 

Актуальность выбранной темы заключается  в том, что при разработке и  принятии конституции необходимо изучить  историю развития не только мирового конституционализма, но и историю  развития конституционного права внутри страны с ее национальными особенностями.

Тем более что с периода начала демократизации нашего общества происходит периодизации Российской истории в  целом, истории развития конституционного права. Еще существует множество  разногласий и противоречий в  понимании различных этапов становления конституционализма в нашей стране.

До  сих пор нет единого  мнения по поводу того, когда была принята  первая конституция в нашей стране.  В одних государствах решающим моментом в процессе становления конституционализма является издание одной хартии, своими постановлениями с самого основания перестраивающей старый государственный порядок и регулирующей вновь все важнейшие стороны политического уклада народа, в других странах переход от абсолютизма к конституционализму выражается в сложной цепи государственных актов, общественных заявлений и правительственных мероприятий, лишь постепенно, разрушающих старый строй и только медленно, шаг за шагом, воздвигающих новый правовой порядок, это так называемы неписаные конституции, которые существовали и существуют в ряде государств мира. Первой конституцией в современном понятии, несомненно, стала Конституция РСФСР от 10 июля 1918 года. Но если взглянуть на понятие конституции не как единого систематизированного нормативного правового акта, наиболее распространенного в современной конституционной практике, а как совокупности ряда нормативных правовых актов, в которых находят свое закрепление и урегулирование основные институты конституционного   права,  регламентирование  которых присуще   большинству   писаных   конституций   современности.

1.Законодательные основы установления конституционной монархии в России 1905-1907 г.г.

Нормативные правовые акты 1905 - 1906 годов по праву можно назвать  неписаной Конституцией России. Разумеется, она не содержит всего перечня  вопросов, которые в современной отечественной науке относят к конституционному урегулированию, но, тем не менее, она содержит основополагающие нормы государственного и общественного регулирования. "Законодательством 1905 и 1906 годов в России создано народное представительство, и государственный строй ее преобразован"^.

Прежде всего, Манифест 17 октября 1905 года обозначил основные права и  свободы человека и гражданина, которые  были более подробно рассмотрены  в Своде основных государственных  законов. Это был значимый шаг к развитию принципов конституционизма в стране.

Кроме того, в Манифесте  нашли свое отражение основы государственного устройства, основы формирования и  деятельности Государственной Думы и Правительства, которые также  получили свое развитие в Своде.

Свод, в свою очередь  охватил более широкий круг вопросов. Кроме указанных вопросов, в данном нормативном правовом акте нашли  свое отражение такие важнейшие  вопросы, как вопрос о государственной  власти, законодательной инициативе и законодательном процессе в целом, о положении данного Свода в законодательной системе, которая существовала в тот период, и многое другое.

Существенный правовой признак конституционных законов  заключается исключительно в  том, что они обладают повышенной формальной силой. В тех государствах, в которых нет особых сложных форм для пересмотра и изменения их конституций, последние на практике не имеют юридического значения. Поэтому те государства, которые не знают формальных различий между разного рода законами, являются гораздо более последовательными, когда они отвергают объединение законодательных определений под названием конституции. И в таких государствах существует ряд основных институтов, которые в силу исторических, политических и социальных условий обладают гораздо большей устойчивостью, чем другие учреждения. "Права короны и ее отношение к палатам, состав последних, полномочия министров и т.д. вовсе не подвержены большим изменениям в этих государствах, чем в тех государствах, которые управляются на основании конституционных хартий".

Принцип возвышения норм конституционного права нашел свое отражение в Манифесте 17 октября 1905 года: «Манифест 17 октября, изданный в установленном для закона порядке, есть несомненно закон в формальном смысле слова, но по существу он – не предписание власти, а выражение воли общества. И в этой-то солидарности манифеста с голосом страны и заключается его сила: она-то и придала провозглашенным им началам ту незыблемость, которой не может похвалиться целый ряд других законов и между ними закон 6 августа. Если этот последний, несмотря на то, что был вооружен всеми атрибутами формального закона и у его колыбели стояли все столпы самодержавно-бюрократического строя, тем не менее остался без осуществления, то объясняется это именно тем, что он был лишен той высшей санкции, которую сообщила манифесту 17 октября его согласованность с народными требованиями и его признание обществом и властью».

Этот принцип нашел  свое частичное отражение и в  Своде основных государственных  законов, где в главе первой "О  существе верховной Самодержавной власти" статье 8: "…Единственно по его (Императора) почину Основные государственные Законы могут подлежать пересмотру в Государственном Совете и в Государственной Думе". Кроме того, этот принцип достаточно полно рассмотрен в главе девятой "О законах" (ст. 87) и главе десятой "О Государственном Совете и Государственной Думе и образе их действий" в статье 107: "Государственному Совету и Государственной Думе … предоставляется возбуждать предположения об отмене или изменении действующих и издании новых законов, за исключением Основных Государственных Законов…".

Отображение данного  принципа можно найти в ряде других статей данного Свода и в других нормативных правовых актах того времени. Это доказывает особое положение  Манифеста и Свода, особый усложненный порядок изменения положений данных актов, что говорит о конституционной принадлежности этих нормативных правовых документов.

 

2. Ограничение  самодержавия - принцип становления  конституционной монархии в России

 

По способу происхождения конституции делятся на пожалованные или октроированные, и устанавливаемые волею народа. Конституция октроируется тогда, когда монарх, обладающий всей полнотой власти, сам себя ограничивает и уступает населению те или иные публичные права. За вычетом этих уступок вся полнота власти по-прежнему остается у монарха. Иной характер «конституций, устанавливаемых волею народа (обыкновенно на учредительном собрании). Здесь вся полнота власти принадлежит народу. Ему принадлежит власть учреждающая. От него же происходят и власти учреждаемые».

Конституция России 1905 - 1906 годов явила собой пожалуемую конституцию, которую Николай II самостоятельно, правда, под давлением первой революции 1905 года, "пожаловал" населению России. Данная конституция, как говорилось ранее, заложила основные принципы государственного устройства и общественной жизни, которыми пренебрегать Император уже не смел.

Основные принципы конституционного строя являются отрицанием некоторых  коренных основ самодержавия. “При конституции уже не вся власть исходит от монарха и не вся осуществляется отдельными органами государства, только в той мере и пока это угодно монарху. Парламент является самостоятельным органом государственной власти, и устранить его участие там, где оно по закону предписано, монарх своей волей не вправе”. В статье 7 Свода основных законов говорится: "Государь Император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным Советом и Государственной Думою". Расширялось право законодательной инициативы (раньше принадлежало только императору), теперь это право принадлежало помимо царя Государственной Думе, Государственному Совету и министрам. Далее в статье 86 говорилось: "Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы и воспринять силу без утверждения Государя Императора". Таким образом, законодательная власть вручалась сразу трем органам, и закон мог быть принят только при согласии всех трех органов. В этой связи и Государственной Думе, и Государственному Совету, как нижней и верхней палатам, принадлежали прерогативы типичные для парламента любой другой страны: законодательная инициатива, разработка и принятие законов, обсуждать и утверждать бюджет (правда, с отдельными ограничениями).

Кроме того, ст. 87 наделяла Совет Министров особыми полномочиями в области законотворчества: "Во время прекращения занятий Государственной Думы, если чрезвычайные обстоятельства вызовут необходимость в такой мере, которая требует обсуждения в порядке законодательном, Совет Министров представляет о ней Государю Императору непосредственно. Мера эта не может, однако, вносить изменений ни в Основные Государственные Законы, ни в учреждения Государственного Совета или Государственной Думы, ни в постановления о выборах в Совет или в Думу. Действие такой меры прекращается, если подлежащим Министром или Главноуправляющим отдельной частью не будет внесен в Государственную Думу в течение первых двух месяцев после возобновления занятий Думы соответствующий принятой мере законопроект или его не примут Государственная Дума или Государственный Совет".

Несмотря на то, что  как Государственный Совет, Государственная  Дума, так и Совет Министров  получил лишь часть тех полномочий, которыми они должны наделяться в  нашем понимании данной проблемы, все это явилось свидетельством ограничения власти императора, хотя он и имел огромные полномочия в области исполнительной и частично судебной власти.

Другое дело, что “ограничение власти царя было формальное и на практике роль Государственной Думы было малозначительной: она рассматривала третьестепенные вопросы”, законопроекты, как правило, представлялись министрами, а не депутатами, запросы депутатов игнорировались правительством и т.п.

 

3. Формирование  института разделения властей и его особенности

 

Теперь следует рассмотреть  Манифест от 17 октября 1905 года и Свод основных государственных законов  от 23 апреля 1906 года через призму данной концепции.

Принцип разделения властей  нашел свое отражение в данных нормативных правовых документах. Вместе с тем, создание Государственной Думы не означало в России введения идеи разделения властей. Власть монарха была ограничена (об этом говорилось в предыдущем пункте), но он не был лишен законодательных прав. Император имел право издавать указы, хотя и здесь его возможности были ограничены. Согласно той же ст. 87 Свода законов во время каникул Государственной Думы, если чрезвычайные обстоятельства вызывали необходимость той или иной меры, которая требовала решение в законодательном порядке, Совет Министров представлял о нем императору непосредственно. Мера эта не могла, однако, вносить изменений ни в Основной Закон, ни в учреждения Государственного Совета или Государственной Думы, ни в постановления о выборах в Совет или Думу. Действия такой меры прекращались, если надлежащим министрам или главноуправляющим отдельною частью не будет внесен в Государственную Думу в течение первых двух месяцев после возобновления заседаний Думы, соответствующий принятой мере законопроект или его не одобрят Государственная Дума или Государственный Совет. Таким образом, монарх мог издавать постановления, которые могли выступать от действующих законов. К этому надо добавить, что согласно ст. 15 Основных Законов император имел право объявлять местности на “военном” или “исключительном положении”, предоставляющих администрации особые полномочия и устанавливающие ограничения политических и гражданских прав, которые провозглашались основными законами.

Далее, император имел право распустить парламент. Согласно ст. 104 и ст. 105 Основных законов, состав членов Государственного Совета по выборам мог быть заменен новым составом до истечения срока полномочий по указу императора и, что Государственная Дума могла быть до истечения пятилетнего срока ее полномочий тоже распущена указом императора. Однако новые выборы в Государственный Совет и Государственную Думу должны были быть назначены тем же указом, что и роспуск любой из палат.

Однако судебную власть в то время нельзя было рассматривать  как обособленную ветвь власти. Для  этого судебная власть еще не была развита на столько, не получила той власти и весомости, какой должна обладать отдельная ветвь власти. Подтверждение этого можно найти в работах А. Г. Пархоменко. Закрепление данной нормы можно найти в Своде законов, а именно в статье 22: «Судебная власть осуществляется от имени Государя Императора установленными законом судами, решения коих приводятся в исполнение именем Императорского Величества". Кроме этого в статье 23 Свода было закреплены достаточно большие полномочия Императора в отношении судебной власти: "Государю императору принадлежит помилование осужденных, смягчение наказания и общее прощение совершивших преступные деяния с прекращением против них преследования и освобождением их от суда…».

Все это свидетельствует (и это подчеркивают многие авторы) о том, что в России с введением Основных законов была установлена дуалистическая монархия. Это проявилось в дуализме (двойственности) государственной власти, которая юридически и фактически была разделена между правительством, формируемым и ответственным перед императором с одной стороны и Государственной Думой и Государственным Советом с другой. Как справедливо отмечают В. Альхименко и М. Евтеева в то время в Российской империи отсутствовал институт парламентской ответственности правительства, законодательные полномочия Государственной Думы сильно урезаны императором, который имел право вето, право роспуска Думы, назначения в Государственный Совет. Такое положение было закономерно, так как существование дуалистической монархии свидетельствовало о слабости российской буржуазии, и ее вынужденном делении государственной власти с феодалами. Такая же ситуация сказывалась и в кайзеровской Германии тех лет, где тоже существовала дуалистическая монархия. Таким образом, нам необходимо отметить, что с принятием Основных законов 23 апреля 1906 года в России устанавливалась дуалистическая конституционная монархия.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Развитие любой науки  подчиняется законам преемственности, отступление от которых обедняет научную мысль. Созданное предшественниками, безусловно, заслуживает внимания современников. Это относится и к науке конституционного (государственного) права. Знание ее истории, как истории развития конституционно-правовой мысли, обогащает науку, позволяет судить о гносеологическом и практическом значении в прошлом и настоящем конкретных конституционно-правовых идей. Исторический подход к изучению конституционного (государственного) права — необходимый фактор полноценного развития науки, а также дань памяти тем, кто трудился на ее благо.