Мюнхенское соглашение и развитие событий в Европе после него

     2.3. Мюнхенское соглашение 1938 года. 

     Планы Гитлера в отношении Чехословакии вызвали серьезный протест у  самых разных групп населения, но, прежде всего у военных. Начальник  генерального штаба Бек в присутствии  высших офицеров осмелился предостеречь Гитлера от вторжения в Чехословакию, поскольку наверняка это вызвало  бы серьезные осложнения в отношениях с Британией, Францией и Россией. В ответ Гитлер высмеял и обругал  офицеров, не имевших уверенности  в победе. После этого случая разрозненные группы Сопротивления объединились для выработки серьезного плана  переворота с целью свержения  нацистского режима.

     В тот период в планы Сопротивления  не входило отстранение Гитлера. Эта идея не пришла в голову ни Канарису, ни Беку; они считали, что фюрера надо осудить, чтобы народ Германии увидел всю вереницу его преступлений. План, выработанный накануне Мюнхена, предусматривал арест Гитлера группой  армейских офицеров. Ханс фон Донаньи, которого Канарис сделал главой департамента военной разведки в Абвере, использовал  свое положение для сбора и  накопления секретной информации о  преступлениях Гитлера; эту работу он начал, когда еще работал в  министерстве юстиции.

     Руководители  Сопротивления разработали план своих действий, так называемый план Гальдера-Вицлебена-Остера. Имея на своей  стороне генералов Гальдера и  Вацлебена, участники Сопротивления  были уверены, что располагают достаточными военными силами в районе Берлина  для проведения успешного переворота. Остер сформировал маленькую  ударную группу во главе с офицером Абвера подполковником Фридрихом Вильгельмом  Гейнцем, убежденным монархистом; перед  группой поставили задачу арестовать Гитлера. План предусматривал организацию  суда над фюрером, что придало  бы делу законный вид; тем не менее, Гейнц вполне допускал, что при  аресте Гитлер может быть убит, и, таким  образом, нацисты, а в особенности  СС, лишатся того символа, вокруг которого они могли бы сплотиться для контрудара.

     Составной частью плана являлось и предположение, что Британия и Франция заявят о своей решимости не допустить  реализации идей Гитлера и о том, что вторжение в Чехословакию неминуемо вызовет ответную реакцию  союзников. Таким образом, путч мог  быть представлен как шаг, необходимый  для спасения Германии от безумных планов Гитлера, от войны, к которой  Третий рейх не был готов. 

     2.3.1. Принятие Чехословакией Англо-Французских предложений 

     Самолет Чемберлена приземлился в аэропорту  Мюнхена в полдень 15 сентября. Оттуда премьер-министра доставило в Берхтесгаден. Гитлер не встретил высокого гостя  на вокзале в Берхтесгадене, но приветствовал  его, стоя на верхних ступеньках лестницы дома в Бергхофе.

     Фюрер и премьер-министр поднялись на второй этаж, в кабинет Гитлера. Гитлер начал свою речь как обычно. Он пустился в разговоры о том, как много  сделал он для Германии, для дела мира, для англо-германского сближения. Теперь на повестке дня стояла одна проблема, которую он намерен решить «так или иначе». Три миллиона немцев, проживающих в Чехословакии, должны «вернуться» в лоно рейха.

     «... Он сказал, что ему сорок девять лет и что он хочет, если Германии суждено быть вовлеченной в мировую  воину из-за Чехословакии, провести страну через кризис, будучи еще  в расцвете сил... Конечно, ему будет  жаль, если из-за этой проблемы вспыхнет мировая война. Но даже такая опасность  не поколеблет его решимости... Он готов  к любой войне, даже мировой, ради достижения своей цели. Остальной  мир пусть делает, что хочет. Он же не отступит назад ни на шаг».

     Чемберлен не имел возможности вставить хотя бы слово. Но он решил вмешаться: «Если  фюрер намерен решить этот вопрос с позиции силы, даже не дожидаясь  его обсуждения, то зачем он позволил мне приехать? Я даром потеряю  время».

     Немецкий  диктатор заявил, что они могли  бы обсудить этот вопрос: а вдруг  есть мирный способ его решения? И  сразу выпалил свое предложение: «Согласится Англия на отделение  Судетской области или не согласится... на отделение на основе права на самоопределение?..»

     22 сентября всю Европу охватило  напряжение. Именно в этот день  Чемберлен снова собрался на  встречу с Гитлером. Теперь необходимо  рассказать, чем же занимался  британский премьер в промежутке  между встречами с ним.

     Премьер Даладье и его министр иностранных  дел Жорж Бонне прибыли 18 сентября в Лондон для консультаций с британским кабинетом. Никому и в голову не пришло пригласить представителей Чехословакии. И англичане, и французы хотели любой  ценой избежать войны, поэтому очень  быстро договорились о совместных требованиях, которые предстояло принять Чехословакии. Все территории отходили к Германии «для поддержания мира и охраны жизненных  интересов Чехословакии». В свою очередь Англия и Франция выражали согласие объединиться для «международной гарантии новых границ… на случай неспровоцированной агрессии». Этой гарантии предназначалось заменить договоры о взаимопомощи, которые Чехословакия имела с Францией и Россией. Для  французов это был чудесный выход  из создавшегося положения. Под руководством Бонне они ухватились за такое  решение.

     Итак, в полдень 19 сентября английский и  французский послы в Праге  вручили англо-французские предложения  чешскому правительству. Предложения  эти были отвергнуты на следующий  день. При этом пророчески объяснялось, что принятие таких условий поставит Чехословакию «рано или поздно в  полную зависимость от Германии». После  напоминания Франции о ее договорных обязательствах и о последствиях, с которыми она столкнется в случае, если Чехословакия примет требования, следовало предложение передать Судетский вопрос в арбитраж в  соответствии с германско-чешским  договором от 16 октября 1925 года.

     В Лондоне и Париже при получении  чешских нот протеста особого  удовольствия не испытали. Чемберлен  созвал заседание своего кабинета и  установил постоянную телефонную связь  с Парижем для консультаций с  Даладье и Бонне в течение  всего вечера. Договорились, что  оба правительства усилят нажим  на правительство Чехословакии. Чехам  нужно сказать, что если они будут  упорствовать, то на помощь со стороны  Англии и Франции могут не рассчитывать.

     К этому времени президент Бенеш  понял, что его предают те, кого он считал своими друзьями. Он предпринял последнюю попытку выяснить отношения  хотя бы с Францией. Чуть позднее, он потребовал, чтобы доктор Крофта поставил перед Лакруа жизненно важный вопрос: намерена Франция выполнить свои союзнические обязательства перед  Чехословакией в случае нападения  на нее Германии или нет? В 2 часа 15 минут 21 сентября Ньютон и де Лакруа подняли президента Бенеша с постели. Они убедили его отозвать свою ноту протеста, заявляя при этом, что если англо-французские предложения  не будут приняты Чехословакией, то в случае нападения на нее Германии она будет противостоять ей в  одиночку.

     Поздно  вечером 21 сентября правительство Чехословакии капитулировало и приняло англо-французские  условия. «У нас не было иного выхода, так как мы остались одни», — с  горечью отмечалось в правительственном  коммюнике по этому поводу. Бенеш  в частном порядке объяснял это  проще: «Нас подло предали». На следующий  день кабинет подал в отставку. Генерал Ян Сыровы, генеральный инспектор  армии, стал главой нового «правительства национального единства». [5, с.415] 

     2.3.2. Роковая ошибка Чемберлена 

     Несмотря  на опасение по поводу оппозиции проводимой им политике у себя на родине, в Годесберге Чемберлен пребывал в прекрасном настроении. Он приехал, чтобы удовлетворить  все просьбы Гитлера, высказанные  в Берхтесгадене, и даже больше. Оставалось договориться только о деталях.

     «Правильно  ли я понял, что правительства  Англии, Франции и Чехословакии согласны передать Судетскую область Германии?»  — спросил Гитлер. Его поразило, что уступки столь велики и  что пошли на них так быстро. «Да», — ответил, улыбаясь, премьер-министр. «Мне ужасно жаль, — заявил Гитлер, — но в свете событий последних  дней предложенное решение уже утратило всякий смысл».

     Доктор  Шмидт вспоминал, что при этих словах Чемберлен даже подскочил  от удивления и гнева, его совиное  лицо покраснело. Чемберлен увидел, что его «дом мира», с таким  трудом построенный за счет Чехословакии, рассыпается, словно карточный домик. Однако фюрера не трогали беды британского  премьер-министра. Он выдвигал требование немедленной оккупации Судетской  области Германией, причем проблема эта «должна быть решена окончательно не позднее 1 октября». Под рукой  оказалась карта, на которой фюрер  отметил, какие именно территории подлежат немедленной оккупации.

     Как только премьер-министр вернулся в  Лондон, он сразу сделал то, чего, как  он заявлял Гитлеру, делать не собирался: стал убеждать британский кабинет принять  новые требования нацистов. Однако неожиданно ему пришлось столкнуться  с сильной оппозицией. Чемберлен  не смог уговорить свой кабинет. Не убедил он и французское правительство, которое 24 сентября отвергло Годесбергский  меморандум и в тот же день объявило частичную мобилизацию.

     Когда в воскресенье, 25 сентября, в Лондон прибыли французские министры во главе с премьером Даладье, английское и французское правительства  узнали, что Чехословакия отклонила  Годесбергские предложения . Франции  не оставалось ничего, кроме как  подтвердить свою верность союзническим обязательствам и обещать прийти на помощь Чехословакии в случае, если она подвергнется нападению. Но Франции  нужно было знать, как поведет  себя Англия. Чемберлен согласился сообщить Гитлеру, что если Франция  в силу союзнических обязательств по отношению к Чехословакии окажется в состоянии войны с Германией, то Британия будет считать себя обязанной  поддержать ее.

     На  следующий день произошли внезапные  перемены к худшему. В пять часов  утра сэр Гораций Вильсон привез в канцелярию письмо Чемберлена, в  котором премьер-министр сообщал, что Прага посчитала Годесбергский  меморандум «абсолютно неприемлемым». Гитлер, по воспоминаниям переводчика, неожиданно вскочил и закричал: «Нет никакого смысла вести дальнейшие переговоры!»  — после чего бросился к двери. Фюрер вскоре сел в кресло, но во время чтения письма часто восклицал: «С немцами обходятся как с  грязными неграми... 1 октября я поставлю Чехословакию на место!»

     Чемберлен предлагал свой план. Так как Чехословакия готова отдать Гитлеру то, что он требует, а именно Судетскую область, необходимо срочно организовать встречу  чешских и немецких представителей и «договориться о способе  передачи территории». Чемберлен добавлял, что ему хотелось бы, чтобы на этой встрече присутствовали представители  Англии. Гитлер ответил, что готов  вступить в переговоры с чехами, если они примут Годесбергский ультиматум, только что ими отвергнутый, и  согласятся на оккупацию Судетской  области немецкими войсками 1 октября. Он заметил, что положительный ответ  должен быть получен в течение  сорока четырех часов, то есть к двум часам дня 28 сентября.

     27 сентября он во второй раз  принимал Горация Вильсона. Вильсон  не менее британского премьера  был склонен отдать Гитлеру  Судетскую область, если только  немецкий диктатор возьмет ее  мирным путем. Британское правительство  предлагало взять на себя «моральную  ответственность» за то, чтобы  обещания Чехословакии были выполнены  «справедливо, полностью и быстро».  Однако Гитлера оно не заинтересовало. Теперь все зависело от чехов:  они могли принять или не  принимать его предложения. Если  они не примут его предложения,  он уничтожит Чехословакию. С  явным удовольствием он прокричал  свою угрозу несколько раз.

     Вероятно, это вывело из себя даже спокойного Вильсона. Он поднялся и сказал: «В таком  случае я уполномочен премьер-министром  сделать следующее заявление: «Если  Франция вследствие своих союзнических обязательств окажется в состоянии  войны с Германией, то Соединенное  Королевство сочтет себя обязанным  поддержать Францию». Когда сэр Гораций  заметил, что только от Гитлера зависит, начнется война или нет, разгоряченный  фюрер воскликнул: «Если Франция  и Англия хотят напасть на нас, пусть нападают! Сегодня вторник, в следующий понедельник мы уже  будем в состоянии войны!»

     Многое  произошло в Берлине — и  не только в Берлине — в течение  того дня, 27 сентября. В час дня, сразу  по прибытии Вильсона, Гитлер издал  «совершенно секретный» приказ, в  котором ударным частям предписывалось покинуть места проведения учений и  выйти на рубеж атаки на чешской  границе. Через несколько часов  был издан приказ о дальнейшей скрытной мобилизации. В ходе ее было сформировано пять новых дивизий  для размещения на западной границе.

     Очередные вести, поступавшие в канцелярию из-за границы, тоже не радовали. Из Будапешта  сообщили; правительства Югославии  и Румынии предупредили правительство  Венгрии, что в случае нападения  ее войск на Чехословакию они предпримут против Венгрии военные действия. В результате война могла распространиться на Балканы, а это в планы Гитлера  не входило. [5, с.417]