Общие проблемы между странами Прибалтики и Россией

В итоге нужно сказать, что вступление стран Балтии в Европейский Союз и НАТО и последовавшая за этим «оранжевая революция» на Украине привела к появлению ряда работ, отличавшихся весьма критическим отношением к балтийским странам. Главное внимание в рассмотренных работах уделяется угрозам безопасности России в связи с вступлением Латвии, Литвы и Эстонии в ЕС и НАТО. Вместе с тем, историки и публицисты указанного направления, проделали большую работу по выявлению самых разнообразных пороков государственного развития балтийских стран и отрицательных последствий их вступления в ЕС и НАТО. Авторы работ сходятся во мнении, что политика Прибалтики в отношении к России, проводится под руководством Запада, которому выгодно стратегическое ослаблении России. Именно поэтому ведется политика «двойных стандартов». В данной ситуации российским политикам необходимо принимать меры, вести более жесткую политику и отстаивать свои интересы до последнего, только таким образом Российская Федерация сможет добиться успехов во внешней политике.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Раздел III.

Положение русских в Прибалтике.

Русские в Прибалтике- это крупнейшее национальное меньшинство в Латвии, Литве и Эстонии. Общеизвестным фактом является то, что славяноязычное население находилось на территории современных Прибалтийских государств: в Риге,  Кукенойском и Ерсикском княжестве с древних времен (XI—XIII вв.).   Крупные общины русскоязычной диаспоры непрерывно существуют в Прибалтике по меньшей мере со времени волны старообрядческой эмиграции в XVII веке.

Численность и доля русских значительно выросли в советский период, и, по данным переписи 1989 года, русские составляли 9,4 % населения в Литве, 30 % в Эстонии, 34,0 % в Латвии , будучи крупнейшим национальным меньшинством во всех трёх республиках.

После обретения независимости Латвией, Литвой и Эстонией численность и доля русских в этих странах резко упали как за счёт эмиграции, так и из-за естественной убыли, превышающей в процентном отношении естественную убыль титульного населения. За исключением ряда граничащих с Россией и Белоруссией районов, русское население прибалтийских стран сосредоточено в городах.

Известным является тот факт, В Прибалтийских республиках действуют основные законы, которые определяют развитие стран Прибалтики: законы о гражданстве, государственном языке и иностранцах, именно они дискриминируют русское население.

Дискриминация русских в Прибалтике как языкового меньшинства выражается в постепенном сужении сферы применения русского языка. Хотя русские и русскоязычные составляют значительную часть населения Эстонии и Латвии, они лишены права обращаться на русском языке во властные структуры, в том числе в местах компактного проживания, ограничены в возможности получения образования на русском языке, лишены права получать официальную информацию о России.

По мнению историка В. А. Шнирельмана40, в Латвии и Эстонии имеет место политическая дискриминация русских, большинство которых не получили гражданства этих стран и были исключены из политического процесса.

Политика Российской Федерации в отношении соотечественников в странах ближнего зарубежья является относительно новым направлением современной историографии, которое начало формироваться сразу после распада СССР в 1991 года. До этого времени в советской исторической науке преобладала концепция нерушимой братской дружбы народов многонационального Союза ССР, которая опиралась на марксистско-ленинский тезис об отмирании национальных различий по мере строительства основ социалистического общества.

В начале 1990-х годов процесс научного осмысления проблем русской диаспоры в странах Балтии не успевал за стремительным развитием ситуации в этом непростом регионе. Наиболее актуальной являлась проблема защиты прав русскоязычных граждан, регулярно нарушавшихся националистическими силами в прибалтийских республиках. Много внимания исследователи уделяли анализу миграционных процессов на северо-западных рубежах страны, а также характеру миграционной политики России в 1990-е годов.

В поле исследовательского интереса попали новые аспекты в миграционных процессах - проблемы адаптации, трансформации этнической идентичности, причины конфликтности в прибалтийских республиках.

Примерно с середины 1990-х годов свое внимание историки начали особо уделять проблеме защиты прав русскоязычного населения в странах Прибалтики. В этом разделе исследований нельзя оставить без внимания работу Вадима Полещука «Неграждане Эстонии»41: на примере одной из стран Прибалтики автор рассматривает положение русскоговорящего населения, начиная с самого распада Советского Союза. Особое внимание Полищук уделяет правовому аспекту данной проблемы.

 Вадим Полищук обращает наше внимание на то, что применение Закона о гражданстве в Эстонии привело к той ситуации, когда большая часть населения Эстонии оказалась после развала СССР вовсе без какого-либо гражданства. В начале 1990-х гг. особая проблема апатридов – бывших советских граждан – заключалась в том, что эстонские власти не признавали их статус, считая, что если Россия провозгласила себя правопреемником СССР, то и бывшие граждане СССР должны считаться гражданами РФ (если не имеют иного гражданства).      

При обсуждении с Эстонией вопроса о гражданстве Россия обычно ссылается на подписанный 12 января 1991 г. Договор об основах межгосударственных отношений между РСФСР и Эстонской Республикой ( здесь указывалось стороны соглашения берут на себя обязанность обеспечить лицам, которые в момент подписания живут на территории ЭР и РСФСР и являются гражданами СССР, право сохранить или получить гражданство ЭР или РСФСР «по их свободному волеизъявлению»). Статья 4 этого же договора предоставила всем лицам вне зависимости от национальности право выбирать гражданство согласно законодательству страны проживания и договору, заключенному между РСФСР и ЭР по вопросам гражданства.

Автор работы обращает внимание на языковую политику Эстонии. Эстонский язык является основным языком официальной коммуникации и высших уровней образования за государственный счет. Но необходимо отметить, что роль эстонского языка в повседневном общении является очень скромной. Положение, связанное с владением эстонским языком, улучшается. Согласно общенациональной переписи 1989 г., лишь 15 % местных этнических русских могли говорить по-эстонски. В 2000 г. эта цифра поднялась до 40 %. Уровень владения языком был гораздо выше у представителей молодого поколения (59 % лиц в возрасте 15–19 лет). В ходе проведенного исследования, автор работы высказывает такую точку зрения на этот вопрос: «русскоязычные уже использовали большую часть своих личных ресурсов и улучшение знания ими официального языка будет ограниченным в ближайшем будущем. При этих обстоятельствах объединение эстонского общества на одной только языковой основе вряд ли возможно. В дополнение к этому русский язык может конкурировать с другими языками в Эстонии, даже не имея официального статуса. Это родной язык каждого третьего жителя Эстонии. Более того, в некоторых местах русский язык доминирует в языковой среде»42.

Исследователь особо отмечает тот факт, что большинство правовых споров и недопониманий с не гражданами Эстонии возникает при вопросе о воссоединении семей. Таким образом, в случае воссоединения семей обращение с не гражданами Эстонии менее благоприятно, чем с эстонскими гражданами: «ходатайство о виде на жительство для поселения с супругом (-ой), постоянно проживающим в Эстонии и являющимся иностранцем, рассматривается как необоснованное, если иностранец, подающий ходатайство о виде на жительство, и супруг (-а), для целей поселения с которым подается данное ходатайство, не докажут, что для них невозможно поселиться в стране их общего гражданства или в стране гражданства или стране обычного проживания иностранца, подающего ходатайство о виде на жительство»43. 

Рассматривая все эти, болезненные для русскоязычной диаспоры, вопросы, автор говорит о том, что подавляющее большинство всех эстонских неграждан составляют лица, которые проживали в стране до восстановления независимости. Они имеют устойчивые связи со страной своего проживания. Эти люди стали апатридами или иностранными гражданами вследствие ограничительного подхода эстонских властей к проблеме их натурализации. В то же время эти люди не имеют особого статуса и не пользуются какими-либо привилегиями в области миграционного права. Их право на пребывание в Эстонии может быть пересмотрено.

Автор данного исследования, в связи со сложившимся нелегким положением русских в Эстонии, выделяет следующие аспекты по улучшению положения русских в Эстонии:

-  предоставить негражданам, проживавшим в Эстонии с советского периода, особый статус, который обеспечит им право постоянного проживания на территории Эстонии без возможности его пересмотра;

- предоставить бывшим советским / российским военнослужащим и сотрудникам органов безопасности право ходатайствовать о постоянном виде на жительство;

- предоставить всем резидентам-негражданам право быть кандидатами на местных выборах;

- обратить больше  внимания на политическую и  социально-экономическую интеграцию  неграждан и других меньшинств  в Эстонии. Натурализация неграждан (резидентов советского периода) должна быть как можно более проста, возможно, что и без экзамена по языку; 

- отслеживать официальную языковую политику в целях защиты неграждан и других меньшинств от необоснованного и несоразмерного контроля за использованием языков на работе и в общественных местах;

- признать всех резидентов-неэстонцев представителями национальных меньшинств и содействовать их образовательным и языковым правам в соответствии с наиболее передовыми международными стандартами. 

В 2009 году под редакцией В. В Полещука и Н. А. Нарочинской вышла еще одна книга «Проблемы прав национальных меньшинств в Латвии и Эстонии»44.

Собранная и проанализированная авторами этой книги информация о гражданских и политических, экономических и культурных правах «некоренного населения» стала еще одним подтверждением неоспоримого факта его дискриминации в двух прибалтийских странах. В большинстве постсоветских (впрочем, как и в посткоммунистических) странах начала безусловно доминировать этнонационалистическая идея национального государства: государство принадлежит не всем его гражданам, а только представителям «исторической», «государственнообразующей» нации.  Остальные объявлялись «чужеродным элементом», «помехой в развитии национального государства», «пятой колонной». Отсюда пошел откровенный разгул «местечкового» национализма.

Ситуация с гражданскими правами с начала 90-х складывалась крайне сложная, что можно назвать своеобразным вызовом и России: ее руководство должно было принимать адекватные меры по защите русскоязычного населения прибалтийских государств. Но, как показало время, вместо эффективной политики на прибалтийском направлении оно ограничилось в основном демонстративными шагами, слабо влиявшими на ситуацию в регионе.

Как отмечают авторы книги, в такой ситуации неизбежно возникают проблемы обеспечения прав лиц, не принадлежащих к титульным группам. А отсутствие международного контроля за подобной ситуацией приводит к провоцированию политиков – носителей этнонационалистической идеи национального государства – к еще большей безнаказанности в сфере политической практики.

Нет, формально мониторинг правовой ситуации как бы проводился, в нем принимали участие ряд комитетов ООН и органов Совета Европы и ОБСЕ. Но цели и задачи этих экспертов ограничивались мандатом, предусматривающим контроль за соблюдением соответствующих конвенций или иных документов.

Мониторингом политической ситуации, вопросами предотвращения межэтнических конфликтов в свое время неплохо занимался Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств Макс ван дер Стул. После его ухода с этого поста ситуация резко изменилась: преемники даже закрыли постоянные миссии ОБСЕ в балтийских странах и переключились на Балканы: потребовалось оправдывать натовское вторжение в Югославию и тотально обличать сербов во всех смертных грехах. Русскоязычная Прибалтика оказалась на задворках интересов ОБСЕ.

Да и как ей там было не оказаться, когда геополитические соображения отодвинули проблему прав этнических меньшинств в этом регионе не то, что на второй, - на десятый план. Как пишут авторы книги, «на выводы и рекомендации международных организаций… всегда влияли и влияют представления о так называемой европейской солидарности. Задача форсированного выведения стран Балтии из сферы влияния России сочтена приоритетной»45.

Во многом эта ситуация сохраняется и до сих пор, хотя, по мнению авторов книги, «давление, или хотя бы внимание со стороны западной и российской общественности к проблемам меньшинств в Эстонии и Латвии, также может способствовать позитивным изменениям»46.

Авторы книги поставили перед собой задачу представить по возможности разностороннее описание положения дел в двух балтийских странах с точки зрения осуществления и защиты прав меньшинств и проблем дискриминации русскоязычного населения. Приводимая здесь базовая статистическая информация, касающаяся жизненных реалий неэстонского и нелатышского населения, краткое описание основ официальной политики обеих стран в сфере национальных отношений, данные о миграции, а также данные о борьбе с этнической, расовой и религиозной дискриминацией прекрасно иллюстрирует состояние дел в этой сфере общественной жизни. В книге приводятся интересные данные об участии представителей «нетитульных» наций в политической и общественной жизни, доступе к правосудию и реализации некоторых гражданских свобод.

Весьма подробно рассмотрено и положение «неэстонцев» и «нелатышей» на рынке труда и в системе образования, в сфере культуры и здравоохранения.

Авторы в своей работе не стремились акцентировать внимание на выводах и оценках, предоставив читателю право сделать их самому. Но каждый раздел книги дает столь убедительные данные о неблагополучии в вопросе прав человека в странах «балтийского рая» (так величали Прибалтику сразу после ее отделения от СССР радикальные национальные политики этих стран), что выводы складываются сами собой: