Падение Перуна. Становление христианства на Руси

 

Всюду в Европе горели костры, сжигавшие языческих кудесников. На Руси тоже эти костры вспыхнут, но несколько позже: впервые об этом упомянет новгородский летописец под 1227 годом, а затем сведения о них относятся к XV веку, когда само русское христианство, наконец, приобретает характерные византийские черты. Несомненны потери также в области поэтического творчества народа. Поэзия — обязательный спутник язычества и вообще племенного строя. Исторические песни поддерживали связь времен, а живая связь с природой давала образы, понятные язычнику и подозрительные для христианина. В монашеско-аскетическом варианте христианства особенному гонению подвергалось вообще языческое жизнеутверждающее «веселие». Поучения наполнены осуждениями светских развлечений, но результат от этого был крайне незначительный. В конце XI века митрополит-грек Иоанн II осуждает священников, участвующих вместе с мирянами в пирах и гуляниях, совместные гуляния мужчин и женщин проводились даже в монастырях. В миру же на такого рода призывы практически не обращали внимания.

Церковь на Руси изначально стояла все-таки под княжеской властью. А, по замечанию видного знатока позднего язычества Н. М. Гальковского, «в деле искоренения игр и плясок гражданские власти не всегда проявляли энергию, потому что сами в глубине души сочувствовали этого рода развлечениям». И много столетий спустя перед церковными служителями будут стоять те же самые проблемы. В начале XVI века игумен Елизарова монастыря Памфил осуждал псковичей за празднование Купальской ночи: «Мало не весь град возмятется, и в селах возбесятся, в бубны и в сопели и гудением струнным, и всякими неподобными играми сотониньскими, плесканием и пле- санием, женам же и девам и главам накивание и уст- нам их неприятен клич, всескверныя песни бесовъскыя и хрептом их вихляния, и ногам скакания и топтания. Ту же есть мужем и отроком великое падение, на женское и девичье шатание и блудное им возрение. Та- кож есть и женам мужатым беззаконное осквернение ту же и девам растление».

Много позднее, в 1836 году, нижегородские священники жалуются на свою паству, празднующую Семик — русалии, приспособленный к христианству как троицын день: «В седьмый четверок по Пасце собираются жены и девицы под древа, под березы, и приносят, яко жертвы, пироги и каши и яичницы, и поклоняясь березам, учнут походя песни сатанинские приплетая пети и дланми плескати, и всяко бесятся». В быт никак не могла войти восточная неделя с нерабочим днем в воскресенье. Еще и в XVI веке, причем и у мордвы, и в Южной Руси, праздновали пятницу — остаток старого славянского календаря. Не случайно позднее пятница станет базарным, торговым днем во многих районах: в язычестве в этот день нельзя было работать, но можно было торговать.

Должно отметить, что русское духовенство хотя и боролось с языческими пережитками, все-таки относилось к ним довольно терпимо. И именно это обстоятельство обеспечивало обратную терпимость язычников к христианству. Лишь в пору голодных лет, моров, следовавших обычно за извне приходившими разорениями (вроде татаро-монгольского нашествия), обострялись отношения между теми и другими, а веры и суеверия проникаются фанатизмом.

Наступление церкви на повседневный быт, естественно, возрастает в эпоху образования централизованного государства, когда подчинение требованиям церкви становится одним из средств усиления контроля социальных верхов над низами. При этом низам запрещается теперь делать то, что позволяется верхам. В требнике XVI века можно прочесть вопросы на исповеди: «Не пел ли ecu песней бесовских. Не играл ли ecu в гусли или шахматы». В то же время в связи с третьей свадьбой Ивана Грозного по всем городам и волостям переписывали «веселых людей» и ученых медведей, которых и свезли на потеху в Москву.

Обычно отмечается положительная роль церкви в деле стабилизации государственности, укреплении феодального способа производства, прогрессивного для данного времени. В этой связи необходима только некоторая конкретизация. Довольно стройная система самоуправления в рамках городов и племенных союзов была эффективной, но не справлялась с новыми условиями: углубляющиеся противоречия между землями принимали угрожающий характер. Внешняя, не связанная с землями власть была не идеальным вариантом, но относительно меньшим злом. Язычество не могло снять напряженности между землями и разными общественными слоями. Христианство этой цели служило, и в той мере, в какой, это было целесообразно в данное время, оно выполняло положительную роль.

С христианством обязательно связана письменность. Обучение грамоте начинается уже при Владимире. При Ярославе в Новгороде в учение было отдано 300 человек, и плоды скоро скажутся в широком использовании письменности в повседневной жизни новгородцев. Письменность расширит возможности обмена опытом в рамках, по крайней мере, всего христианского мира. В этой связи, однако, не следует преуменьшать и возможности язычества в поддержании преемственности. Преемственность сама в язычестве являлась объектом и формой культа. Все племя так или иначе участвовало в сохранении преданий, песен, традиций. Но все это передавалось лишь людьми. Книги же могут пережить и людей, и общества, и государства. Проникновение на Русь христианства разными каналами способствовало обогащению культуры за счет достижений разных народов.

С религией обычно связаны все виды искусств. Христианство позволяло использовать опыт резьбы по камню, росписи стен и т. п. При этом, однако, не следует забывать и о больших достижениях в этой сфере язычества. Германские авторы выражают удивление, например, по поводу качества красок в росписях языческих храмов балтийских славян. Во всяком случае, красок такого качества у католических западноевропейских художников не было. Более бесспорен вклад в строительное дело. На Руси ранее не практиковалось каменное строительство. Теперь оно приходит из христианских ctpan (не только из Византии), достигая уже в XI—XII веках высокого развития.

В послемонгольское время церковь станет крупнейшим феодалом. Это увеличит ее экономические и политические возможности, но не поднимет нравственного авторитета. Борьба крестьян с монастырями за землю станет одним из главных проявлений классовой борьбы XV—XVIII веков, пока монастырские земли не будут переданы в казну. В эпоху становления абсолютизма у церкви возрастут возможности подчинять, но таким образом она становится лишь ветвью и проявлением Власти, все более отдаляющейся от Народа. Сила способна подавить, но связанные с ней идеи не станут органической частью мировоззрения ни тех, кого подавляют, ни даже тех, кто подавляет.

Хотя христианство и дало название основной массе сельских жителей — «крестьяне», мировоззрением их оно не овладело. В быту и производстве крестьянин оставался язычником. Иначе и быть не могло. В условиях жизни и труда крестьянина за тысячу лет мало что изменилось. По-прежнему подворье составляло основу хозяйства и повседневной жизни, а община удовлетворяла большую часть потребностей в общении, обмене знаниями и опытом.

Разложение общины отодвигало и привычные поверья. Уезжающие в город, как правило, оставляли в родных покидаемых местах леших и водяных, живших обычно в дремучих лесах и мрачноватых водоемах. Даже домовому не находилось места в городской коммунальной квартире. А где-нибудь у сельского колодца совсем недавно можно было услышать страстные, убежденные рассказы о встречах с домовыми. (Обычно «встречались» с ними женщины, а сами встречи происходили во сне или полудреме). Бог небесный (и языческий, и христианский) был где-то далеко в заоблачной выси. А домовой всегда рядом. Его боялись. Но еще больше боялись, как бы он, обидевшись, не покинул свое жилье (чаще всего под печкой). Тогда — быть беде.

Поверья и предрассудки теперь вытеснялись не другой верой, а наукой, просвещением. Можно лишь пожалеть, что искоренение предрассудков не обошлось и без некоторых потерь. Ведь в мистической форме часто выступали знания, добытые многовековой практикой. Само знание традиционно мистифицировалось, и даже шарлатаны далеко не всегда были просто шарлатанами. Что-то они знали из недоступного простым смертным, хотя и не могли объяснить природы своих секретов

 

Рекомендуемая литература

Абрамович Д. И. Жития святых мучеников Бориса и Глеба. Пг., 1916.

Абрамович Д. И. Киево-Печерский патерик. Киев, 1931.

Алексеев М. П. Англосаксонская параллель к Поучению Владимира Мономаха. — В кн.: Труды отдела древнерусской литературы (далее ТОДРЛ). Л., 1935, т. II.

Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. Спб., 1914.

Бахрушин С. В. К вопросу о крещении Киевской Руси. — «Историк-марксист», 1937, кн. II.

Бегунов Ю. К. Русское слово о чуде св. Климента Римского и кирилло-мефодиевская традиция. — «Slavia». Praha, 1974, № 1.

Беликов Д. Христианство у готов. Казань, 1887.

Б и л ь б а с о в В. А. Кирилл и Мефодий по документальным источникам. Спб., 1868, т. 1—2.

Б о д я н с к и й О. Кирилл и Мефодий. Собрание памятников. Спб., 1862.

Бодянский О. О времени происхождения славянской письменности. Спб., 1856.

Бодянский О. Православие у чехов. Спб., 1848.

Брюсова В. Г. Русско-византЕЙские отношения середины XI в. — «Вопросы истории», 1972, № 3.

Брюсова В. Г. Фрески Софии Новгородской. Автореф. дис- серт. на соискание ученой степени доктора искусствоведения. Л., 1974.

Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль древней Руси. М., 1960.

Вагнер Г. К. Историческая проблематика в русском искусстве X—XIII вв. — «Вопросы истории», 1972, № 10

Васильевский В. Г. Труды, т. I. Спб., 1908; т. II, 1912; т. III, 1915. .

В а ш и ц а И. Кирилло-мефодиевские юридические памятники. — «Вопросы славянского языкознания». Вып. 7. М., 1963.

Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII— XV вв., т. I. М„ 1961.

Воронин Н. Н. Андрей Боголюбский и Лука Хризоверг. — «Византийский временник», т. XXI, М., 1962.

Воронин Н. П., Кузьмин А. Г. Духовная культура Древней Руси. — «Вопросы истории», 1972, № 9.

Воронов А. Главнейшие источники для святых Кирилла и Мефодия. Киев, 1877.

Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Харьков, 1916, т. 1—2.

Гедеонов С. А. Варяги и Русь. Спб., 1876, ч. 1 — 2.

Голубинский Е. Е. История Русской церкви. Спб., 1901, т. I, ч. I.

Гор диен ко Н. С. «Крещение Руси». Факты против легенд и мифов. Л., 1984.

Грабар А. Н. Крещение Руси в истории искусства. — В кн.: Владимирский сборник, Белград, 1938.

Жданов Р. В. Крещение Руси и Начальная летопись. — «Исторические записки». М., 1939, т. 5.

Заболотский П. К вопросу об иноземных источниках Начальной летописи. — «Русский филологический вестник». Варшава, 1901, т. 45.

Ильи н Н. Н. Летописная статья 6523 года и ее источник. М„ 1957.

Исаченко А. В. К вопросу об ирландской миссии у пан- нонских и моравских славян. — «Вопросы славянского языкознания». Вып. 7.

Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962.

Королюк В. Д. Западные славяне и Киевская Русь. М., 1964.

К р а л и к О. Повесть временных лет и легенда Кристиана. ТОДРЛ, т. XIX. М,—Л., 1963.

Кузьмин А. Г. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969.

Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977.

Кузьмин А. Г. Принятие христианстза на Руси. — В кн.: Вопросы научного атеизма. М., 1980, вып. 25.

Лавров П. А. Жития херсонских святых в греко-славян- ской письменности. М., 1911.

Лавров П. А. Материалы по истории возникновения древнерусской письменности. Л., 1930.

Лавров П. А. Евангелие и псалтирь, роусьскыми (роушки- ми) писмены писанные, в Житии Константина Философа. — В кн.: Известия по русскому языку и словесности. Л., 1928, т. I, кн. I.

Лазарев В. Н. Искусство средневековой Руси и Запад (XI— XIV вв.). М., 1970.

Лебедев Д. Вопрос о происхождении арианства. Сергиев Посад, 1916.

Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956.

Лесючевский В. И. Вышгородский культ Бориса и Глеба в памятниках искусства. В кн.: Советская археология, т. XIII. М,—Л., 1946.

Литаврин Г. Г. Болгария и Византия в XI—XII вв. М,, 1960.

Литаврин Г. Г. Византийское общество и государство в X—XI вв. М„ 1977.

Лихачев Д. С. Повесть временных лет, т. 1—2. М. — Л., 1950 (текст, перевод, комментарии).

Лозинский С. Г. История папства. М., 1961.

Львов А. С. Исследование Речи философа. — В кн.; Памятники древнерусской письменности. М., »1968.

М а л ы ш е в с к и й И. И. Евреи в Южной Руси и в Киеве в X—XII вв. Киев, 1878.

М а р е ш В. Ф. Сказание о славянской письменности. ТОДРЛ, т. XIX.

Морошкин И. Древняя британская церковь. — «Журнал министерства народного просвящения» Спб., 1872, ч. 163—164.

Мошин В. Периодизация русских и южнославянских связей в X—XI вв. ТОДРЛ, т. XIX.

Мурьянов М. Ф. О летописных статьях 1039 и 1131 гг.— В кн.: Летописи и хроники. М., 1974.

Мурьянов М. Ф. Русско-византийскне церковные противоречия в конце XI в. — В кн.: Феодальная Россия во всемирно- историческом процессе. М., 1972.

Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII века. М„ 1969.

Некрасов А. И. Древнерусское изобразительное искусство. М., 1937.

Никольский Н. К. К вопросу о западном влиянии на древнерусское церковное право. — «Библиографическая летопись», т. III. Пг., 1917.

Никольский H. К. К вопросу о следах мораво-чешского влияния на литературные памятники домонгольской эпохи. — «Вестник Академии наук», 1933, № 8—9.

Никольский H. К. К вопросу о письменах, упоминаемых в Житии Константина Философа. — В кн.: Известия по русскому языку и словесности.

Никольский H. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. Спб., 1907.

Никольский H. К. Повесть временных лет как источник по истории древнерусской культуры и письменности. Вып. I. Л., 1930.

Павлов А. С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. Спб., 1878.

Павлов А. С. Мнимые следы католического влияния в древнейших памятниках югославянского и русского церковного права. М„ 1892.

Пархоменко В. А. Начало христианства Руси. Очерк из истории Руси IX—X вв. Полтава, 1913.

Пирлинг О. Россия и папский престол. М., 1912.

Попов А. Н. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян. М., 1875.

Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. I. М., 1938.

Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—XII вв. Спб., 1913.

Рамм Б. Я. Папство и Русь в X—XV веках. М„ 1959.

Р а п о в О. М. О дате принятия христианства князем Владимиром и киевлянами. — «Вопросы истории», 1984, № 6.