Православие и медицина

Однако, в случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у неё других детей, в пастырской практике рекомендуется проявлять снисхождение.

3.2 Средства контрацепции

Религиозно-нравственной оценки требует также проблема контрацепции. Некоторые из противозачаточных средств фактически обладают абортивным действием, искусственно прерывая на самых ранних стадиях жизнь эмбриона, а посему к их употреблению применимы суждения, относящиеся к аборту.

Другие же средства, которые  не связаны с пресечением уже  зачавшейся жизни, к аборту ни в какой  степени приравнивать нельзя. Определяя  отношение к неабортивным средствам  контрацепции, христианским супругам следует помнить, что продолжение  человеческого рода является одной  из основных целей богоустановленного брачного союза. Намеренный отказ от рождения детей из эгоистических  побуждений обесценивает брак и является несомненным грехом.

3.3 Бесплодие

Применение новых биомедицинских методов во многих случаях позволяет  преодолеть недуг бесплодия. В молитвах чина венчания Православная Церковь выражает веру в то, что чадородие есть желанный плод законного супружества, но вместе с тем не единственная его цель. Поэтому пути к деторождению, не согласные с замыслом Творца жизни, Церковь не может считать нравственно оправданными.

Если муж или жена неспособны к зачатию ребенка, а терапевтические  и хирургические методы лечения  бесплодия не помогают супругам, им следует со смирением принять  свое бесчадие как особое жизненное  призвание.

К допустимым средствам медицинской  помощи может быть отнесено искусственное  оплодотворение половыми клетками мужа, поскольку оно не нарушает целостности  брачного союза, не отличается принципиальным образом от естественного зачатия  и происходит в контексте супружеских  отношений. Манипуляции же, связанные  с донорством половых клеток, нарушают целостность личности и исключительность брачных отношений, допуская вторжение  в них третьей стороны. Кроме  того, такая практика поощряет безответственное отцовство или материнство, заведомо освобожденное от всяких обязательств по отношению к тем, кто является "плотью от плоти" анонимных доноров. Использование донорского материала  подрывает основы семейных взаимосвязей, поскольку предполагает наличие  у ребенка, помимо "социальных", еще и так называемых биологических  родителей. "Суррогатное материнство", то есть вынашивание оплодотворенной  яйцеклетки женщиной, которая после  родов возвращает ребенка "заказчикам", противоестественно и морально недопустимо  даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. Эта методика предполагает разрушение глубокой эмоциональной  и духовной близости, устанавливающейся  между матерью и младенцем  уже во время беременности. "Суррогатное  материнство" травмирует как вынашивающую женщину, материнские чувства которой  попираются, так и дитя, которое  впоследствии может испытывать кризис самосознания. Нравственно недопустимыми  с православной точки зрения являются также все разновидности экстракорпорального  оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение "избыточных" эмбрионов. Именно на признании человеческого достоинства  даже за эмбрионом основана моральная  оценка аборта, осуждаемого Церковью

3.4 Генная терапия

Значительную часть общего числа недугов человека составляют наследственные заболевания. Развитие медико-генетических методов диагностики  и лечения может способствовать предотвращению таких болезней и  облегчению страданий многих людей.

Привлекая внимание людей  к нравственным причинам недугов, Церковь  вместе с тем приветствует усилия медиков, направленные на врачевание наследственных болезней. Однако, целью генетического  вмешательства не должно быть искусственное  «усовершенствование» человеческого  рода и вторжение в Божий план о человеке. Поэтому генная терапия  может осуществляться только с согласия пациента или его законных представителей и исключительно по медицинским  показаниям. Генная терапия половых  клеток является крайне опасной, ибо  связана с изменением генома (совокупности наследственных особенностей) в ряду поколений, что может повлечь  непредсказуемые последствия в  виде новых мутаций и дестабилизации равновесия между человеческим сообществом и окружающей средой.

Успехи в расшифровке  генетического кода создают реальные предпосылки для широкого генетического  тестирования с целью выявления  информации о природной уникальности каждого человека, а также его  предрасположенности к определенным заболеваниям.

Создание «генетического паспорта» при разумном использовании полученных сведений помогло бы своевременно корректировать развитие возможных для конкретного человека заболеваний. Однако имеется реальная опасность злоупотребления генетическими сведениями, при котором они могут послужить различным формам дискриминации. Кроме того, обладание информацией о наследственной предрасположенности к тяжким заболеваниям может стать непосильным душевным грузом. Поэтому генетическая идентификация и генетическое тестирование могут осуществляться лишь на основе уважения свободы личности.

Двойственный характер имеют  также методы пренатальной (дородовой) диагностики, позволяющие определить наследственный недуг на ранних стадиях  внутриутробного развития. Некоторые  из этих методов могут представлять угрозу для жизни и целостности  тестируемого эмбриона или плода. Выявление  неизлечимого или трудноизлечимого генетического заболевания нередко  становится побуждением к прерыванию зародившейся жизни; известны случаи, когда на родителей оказывалось  соответствующее давление. Пренатальная диагностика может считаться  нравственно оправданной, если она  нацелена на лечение выявленных недугов  на возможно ранних стадиях, а также  на подготовку родителей к особому  попечению о больном ребенке. Правом на жизнь, любовь и заботу обладает каждый человек, независимо от наличия  у него тех или иных заболеваний. Совершенно недопустимо применение методов пренатальной диагностики  с целью выбора желательного для  родителей пола будущего ребенка. 

3.5 Клонирование

Осуществленное учеными  клонирование (получение генетических копий) животных ставит вопрос о допустимости и возможных последствиях клонирования человека.  Замысел клонирования является несомненным вызовом самой природе человека, заложенному в нем образу Божию, неотъемлемой частью которого являются свобода и уникальность личности. Вместе с тем, клонирование изолированных клеток и тканей организма не является посягательством на достоинство личности и в ряде случаев оказывается полезным в биологической и медицинской практике.

3.6 Трансплантология

Современная трансплантология (теория и практика пересадки органов  и тканей) позволяет оказать действенную  помощь многим больным, которые прежде были бы обречены на неизбежную смерть или тяжелую инвалидность. Вместе с тем развитие данной области  медицины, увеличивая потребность в  необходимых органах, порождает  определенные нравственные проблемы и  может представлять опасность для  общества. Так, недобросовестная пропаганда донорства и коммерциализация трансплантационной деятельности создают предпосылки  для торговли частями человеческого  тела, угрожая жизни и здоровью людей. Церковь считает, что органы человека не могут рассматриваться  как объект купли и продажи. Пересадка  органов от живого донора может основываться только на добровольном самопожертвовании  ради спасения жизни другого человека. В этом случае согласие на эксплантацию (изъятие органа) становится проявлением  любви и сострадания. Однако потенциальный  донор должен быть полностью информирован о возможных последствиях эксплантации органа для его здоровья. Морально недопустима эксплантация, прямо угрожающая жизни донора.

Наиболее распространенной является практика изъятия органов  у только что скончавшихся людей. В таких случаях должна быть исключена  неясность в определении момента  смерти. Неприемлемо сокращение жизни  одного человека, в том числе через  отказ от жизнеподдерживающих процедур, с целью продления жизни другого.

На основании Божественного  Откровения Церковь исповедует веру в телесное воскресение умерших (Ис. 26. 19; Рим. 8. 11; 1 Кор. 15. 42-44, 52-54; Флп. 3. 21). В обряде христианского погребения Церковь выражает почитание, подобающее телу скончавшегося человека. Однако посмертное донорство органов и  тканей может стать проявлением  любви, простирающейся и по ту сторону  смерти. Такого рода дарение или  завещание не может считаться  обязанностью человека. Поэтому добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации. В случае, если волеизъявление потенциального донора неизвестно врачам, они должны выяснить волю умирающего или умершего человека, обратившись при необходимости  к его родственникам. Так называемую презумпцию согласия потенциального донора на изъятие органов и тканей его  тела, закрепленную в законодательстве ряда стран, Церковь считает недопустимым нарушением свободы человека.

Донорские органы и ткани  усвояются воспринимающему их человеку (реципиенту), включаясь в сферу  его личностного душевно-телесного  единства. Поэтому ни при каких  обстоятельствах не может быть нравственно  оправдана такая трансплантация, которая способна повлечь за собой  угрозу для идентичности реципиента, затрагивая его уникальность как личности и как представителя рода. Об этом условии особенно важно помнить при решении вопросов, связанных с пересадкой тканей и органов животного происхождения.

Безусловно недопустимым Церковь считает употребление методов  так называемой фетальной терапии, в основе которой лежат изъятие  и использование тканей и органов  человеческих зародышей, абортированных на разных стадиях развития, для  попыток лечения различных заболеваний  и «омоложения» организма. Осуждая  аборт как смертный грех, Церковь  не может найти ему оправдания и в том случае, если от уничтожения  зачатой человеческой жизни некто, возможно, будет получать пользу для  здоровья.

3.7 Эвтаназия

Практика изъятия человеческих органов, пригодных для трансплантации, а также развитие реанимации порождают  проблему правильной констатации момента  смерти.

В Священном Писании смерть представляется как разлучение души от тела (Пс. 145. 4; Лк. 12. 20). Таким образом, можно говорить о продолжении  жизни до тех пор, пока осуществляется деятельность организма как целого. Когда активная терапия становится невозможной, ее место должна занять паллиативная помощь позволяющая улучшить качество жизни пациентов и их семей, путем предотвращения и облегчения страданий и оказания психосоциальной поддержки, а также пастырское попечение. Все это имеет целью обеспечить подлинно человеческое завершение жизни, согретое милосердием и любовью.

Сокрытие от пациента информации о тяжелом состоянии под предлогом  сохранения его душевного комфорта нередко лишает умирающего возможности  сознательного приуготовления к  кончине и духовного утешения, обретаемого через участие в  Таинствах Церкви, а также омрачает недоверием его отношения с близкими и врачами.

Предсмертные физические страдания не всегда эффективно устраняются  применением обезболивающих средств. Зная это, Церковь в таких случаях  обращает к Богу молитву о долгостраждущем.

Один Господь является Владыкой жизни и смерти (1 Цар. 2. 6).«В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов. 12. 10). Поэтому Церковь, оставаясь верной соблюдению заповеди Божией «не убивай»(Исх. 20. 13), не может признать нравственно приемлемыми распространенные ныне в светском обществе попытки легализации так называемой эвтаназии, то есть намеренного умерщвления безнадежно больных (в том числе по их желанию). Просьба больного об ускорении смерти подчас обусловлена состоянием депрессии, лишающим его возможности правильно оценивать свое положение. Признание законности эвтаназии привело бы к умалению достоинства и извращению профессионального долга врача, призванного к сохранению, а не к пресечению жизни. «Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств.

Таким образом, эвтаназия  является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает  ли в ней участие пациент. В  последнем случае к эвтаназии  применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются  как тяжкий грех. Вместе с тем  необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его  люди, оказавшиеся неспособными к  действенному состраданию и проявлению милосердия. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6. 2).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предание и история  свидетельствуют, что медицина никогда  не была чужеродным телом для православной культуры. История Православной Церкви является свидетельством того, что настоящий врач и священник всегда понимали друг друга. Их не только объединяли дела милосердия и любви. Для Церкви врачевание никогда не было ремеслом, но рассматривалось как дар Святого Духа. Врач понимался в церковной традиции как посредник между благодатными энергиями Бога и больным, как человек, совершающий священническую по своей сути миссию соединения небесного и земного. Внутри церковной традиции никогда не было проблемы диалога Церкви и медицины, потому что Православие и медицина были различными сторонами одной созидательной активности Творца: по исцелению и спасению человека, природа которого была повреждена болезнью греха. Лучшие представители древней медицины были причислены Церковью к лику святых. И сегодня в чине исповеди Церковь напоминает приходящим в храм, что они пришли во врачебницу, дабы отойти исцеленными.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви: утверждены на Архиерейском соборе 2000 года. – М., 2000.
2. Силуянова И. Этика врачевания. Современная медицина и православие. – М., 2001. – 319 С.
3. Сайт Русской Православной Церкви  [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/smi/37490.htm