Проблема происхождения раннего казачества по данным письменных источников и отечественной историографии

Донские историки XIX начала XX вв., такие как Морошкин О. Л., Пудавов В. М., Савельев Е. П. разрабатывали версии о благородном происхождении казаков.

По мнению Пудавова В. М., выраженном в его сочинении «История войска донского и старобытность началъ казачества»: «Пока ещё северно-русские славяне не сложились в государство, южнорусские славяне уже входили в состав хазарской монархии, и из них были формированы охранные дружины по берегам Днепра, Дона и нижней Волги».  По этим большим рекам, которые составляли тогда единственные торговые пути. Купцы платили каганам за хранение их караванов от степных хищных орд, а славянские дружины, поселённые по рекам, должны были выполнять обязательства своих властителей. За это они пользовались известными вольностями, и таким образом составилось родовое приречное войско с наследственными обязанностями прерогативами. Вот это и есть первобытное казачество, много перемен испытавшее впоследствии, но удержавшее при всех переворотах свой приречный характер и своё исключительное, запечатлённое всегдашней борьбой, положение на рубеже государства, родившись в южнорусском славянстве.  В. М. настойчиво проводил идею происхождения казачества в раннее средневековье.

Морошкин О. Л. В своих исследованиях пришел к убеждению, что: «начало движения в русской истории, и даже в истории востока и стареющего Рима, заключалось в вольных казаках; что в них зачинается русское дворянство; что древние формы его суть: Царские Скифы, Хазары и Козаки – древнейшее дворянство Всемирной Истории».24 Так же заметна его мысль, отражающая характерные черты казачества: «Русское дворянство есть порождение мужества и хитрости; и это не есть пустая ораторская поговорка, но чистое предание, сохранённое нам образованными Эллинами».

В исследованиях Морошкина О. Л. Есть основательные доказательства, что раздольные низовья Днепра, Дона и Волги и степи, до гребней Кавказа, исконно были колыбелью славянской царёвщины: «здесь жила она, как выражались о себе старинные донцы, «царским счастием с травы да с воды» т. е. степью и морем».

Кто такие казаки? Потомки беглых крепостных, одно из сословий старой России, как обычно утверждает академическая наука? Или же их предки (по крайней мере, часть из них) испокон веков жили в тех же самых краях – на Дону, на Кубани?.. именно такой позиции придерживается автор этой книги – историк казачества,  писатель и краевед Евграф Петрович Савельев25. Привлекая колоссальный по объёму материал, со страстью и убеждённостью истинного патриота он доказывает, что культура казачества во многих своих проявлениях уходит в глубины тысячелетий, что казаки не случайные пришельцы на своей земле. Евграф Петрович утверждал точку зрения, согласно которой, казачество не относится к русскому народу, но составляет особый народ. В историческом самосознании казачества, эта точка зрения является коренной.

Все мысли историка-патриота всегда были обращены к поиску истоков казачества, как древнейшей и самобытной части русского народа, сохранившей идеалы предков: ведических ариев, саков, массагетов, алан, сарматов-роксолан. Само возникновение имени казаков он относил в глубь веков, возводя его к самоназванию арийцев, как Азов-Саков, или Асов.

Античной истории известны близ Каспия и к северу от Чёрного моря бесчисленные племена Саков, массагетов, асов-роксолан. А потом, в средневековье – яссов, косогов, торков, подонских бродников, именуемых общим именем черных клобуков.

Русские летописи упоминали, что чёрные клобуки назывались так же черкасами и казаками. И многие историки казачества полагают, что общее имя казаков образованно от сочетания имени племени саков (оленей-сохатых) с приставкой «кос», «кас» - «белый». Получается «белые олени». Заметим, древний герб Войска Донского – «Елень пронзён стрелой», изображает белого оленя с черной стрелой в спине. И, разумеется, глубоко чужды были Е. П. Савельеву, как и иным казачьим историкам-патриотам теории, рассматривающие казачество, как «беглых крепостных», либо «сброд людей разных народностей», согласно принятой большинством современных историков доктрине.

К дореволюционной донской историографии необходимо отнести труд Сватикова С. Г. «Россия и Дон», в котором излагается позиция существования донской государственности до Петра I26.

По мнению Шамбарова В. Л., Гумилёва Л. Н. и др. историков, казачество возникло путём слияния касогов и бродников после монголо-татарского нашествия. Касоги (касахи, касаки) – древний черкесский народ, заселявший территорию нижней Кубани в X-XIV веках. Бродники – народ тюркско-славянского происхождения, сформировавшийся в низовьях Дона в XII веке (тогда пограничный район Киевской Руси). О времени возникновения донских казаков до сих пор среди историков нет единой точки зрения.

Так Коршиков Н. С. И Королёв В. Н. считают, что кроме широко распространённой точки зрения о происхождении казаков от русских беглых людей и промысловиков, существуют в качестве гипотез и иные точки зрения. По мнению Скрынникова Р. Г. например, первоначальные казачьи общины, состояли из татар, к которым присоединялись затем русские элементы.

Гумилёв Л. Н.27 предлагал вести донских казаков от хазар, которые, смешавшись со славянами, составили бродников, являвшихся не только предшественниками казаков, но и прямыми их предками. Всё больше специалистов склоняются к тому, что истоки донского казачества следует видеть в древнем славянском населении, которое согласно археологическим открытиям последних десятилетий, существовало на Дону в VIII-XV в.в.

После покорения монголами, касоги бежали на север, и смешались с подонскими бродниками, которые унаследовали их имя – казак. При этом известно, что СМИ бродники приняли сторону монголов, сражались против Руси в битве на Калке. Так и образовалась первая ячейка казачества, изначально на службе Орды.

Иловайский Д. И.28 выступает решительным противником норманнской теории, скептически относится к русским летописям, доказывает, что в них отражены интересы и настроения киевских князей. Чрезмерная смелость и безкомпромисность в решении сложнейших вопросов истории и политики снискали Иловайскому славу бунтаря и привели к забвению на долгое время его значительных заслуг в области русской истории.

Охлябинин С. Д.29 возводит первоказаков к авангардным отрядам монголо-татарских войск – безсемейным удальцам. Эти разведчики, стражи, находятся затем на регулярной службе у татарских баскаков, взимавших дань с русских земель. А спустя столетие, вместе с хозяевами, переходят на службу к русским князьям, становясь особым родом войск.

Историк Татищев В. Н.30 в «Истории Российской с самых древнейших времён» выразил мысль, что:

«Первые казаки, сброд из черкес горских, в княжении Курском в XIV в. явились; где они слободу Черкассы построили и под защитой татарских губернаторов воровством и разбоями промышляли; потом перешли на Днепр, и город Черкассы на Днепре построили». Он указывал, что часть донских казаков произошла от запорожцев, пришедших с князем Михаилом Вишневецким для борьбы с наступавшими на Астрахань турками. После победы они обосновались на Дону, построили город Черкасск и стали там жить.

Ульянов Н. И.31 исследовавший историю казачества, приводит подробные выдержки из летописей XVI-XVIII в.в. с описанием конфликтов между казаками и пришлыми крестьянами, которых казаки отказывались признавать равными себе: «Беглые же крестьяне лишь пополняли, но не были корнем возникновения войск. Сами казаки всегда считали себя отдельным народом и не признавали себя беглыми мужиками русскими или украинцами свободными».

Карамзин Н. М.32 так писал о казаках: «Казаки были не в одной Украине, где имя их сделалось известным по истории около 1517 года; но вероятно, что оно в России древнее Батыева нашествия и принадлежало Торкам и Берендеям, которые обитали на берегах Днепра, ниже Киева. Там находим и первое жилище Малороссийских Козаков. Торки и Берендеи назывались Черкасами: Казаки – также… некоторые из них, не хотев покориться ни Монголам, ни Литве, жили как вольные люди на островах Днепра,  ограждённых скалами, непроходимым тростником и болотами; приманили к себе многих россиян, бежавших от угнетения; смешались с ними и под именем Комков составили один народ, который сделался совершенно русским тем легче, что предки их, с X в. обитая в области Киевской, уже сами были почти русскими. Более и более размножаясь числом, питая дух независимости и братства, казаки образовали воинскую Христианскую Республику в южных степях Днепра, начали строить селения, крепости в сих опустошённых татарами местах; взялись быть защитниками литовских владений со стороны крымцев, турок. И снискали особое покровительство Сигизмунда I, давшего им многие гражданские вольности вместе с землями выше днепровских порогов, где город Черкассы назван их именем».

Болтин И. Н.33 обозначал, что на Дон уходили люди русские в связи с мятежами на Руси.

Говоря об исследованиях казачества в XX столетии, стоит отметить, что в это время рамки «казачьей проблематики» ещё более сузились: исследователи ограничивались выявлением роли казаков в казаче-крестьянских войнах и восстаниях, а так же во внешнеполитической деятельности Российского государства (охрана рубежей и войны). Переломные события начала XX в. наложили отпечаток, как на судьбы казаков, так и на отечественное казаковедение: проблемы этнокультурной специфики казаков находились под негласным запретом, а история изучалась под определённым углом зрения. в течении этого времени этнографические исследования казачества были почти полностью свёрнуты. В целом можно отметить, что официальная этнографическая наука второй половины XX в. шла вслед за историками миграционистами, демонстрировала настороженное отношение к попыткам явно обозначить культурную специфику казаков, именуя их «локальной территориальной группой» в составе русского народа.

Значительный вклад в изучение проблемы происхождения и ранней истории донского казачества в постперестроечное время был сделан такими исследователями, как Мининков Н. А., Рябов С. И., Королёв В. Н. В это время было защищено несколько диссертаций по проблеме средневекового казачества (Черницын С. В., Миников Н. А., Сопов А. В., Куц О. Ю.). Во всех перечисленных исследованиях поднимались вопросы этнокультурной/социокультурной специфики раннего казачества, но задача эта не решалась комплексно, не выявлялась собственно модель, положенная в основу вольных сообществ.

В конце ХХ в. появились работы, в которых авторы пытались определиться со стадиальной принадлежностью ранних казачьих обществ. Никитин Н. И. и Станиславский А. Л. Считали, что ранние казачьи сообщества архаичнее общественного устройства Российского государства. Дворниченко А. Ю. для определения типа общественного устройства ранних казаков использовал термин «параполис» (параполитейное государство). Мининков А. Ю. считал прообразом социальной организации ранних казачьих общин Новгородскую республику. На чрезвычайной развитости политической системы донских казаков (вплоть до парламентско-президентской республики) настаивает Фалалаев А. В.

Проблема «социальной природы» российского казачества вызвала интерес и у зарубежных авторов. Так Хобсбаум Э. определял казаков ХVI-XVII в.в. как «social banditry», которые, будучи отвергнутыми государством, оставались в рамках крестьянского сообщества и воспринимались ими как герои. Как сообщество «крестьян и воинов» представлено казачество и в работе Рурк Ш. О., что противоречит хорошо известным фактам о том, что казачество на первых порах вообще не занималось земледелием и долгое время препятствовало развитию этой отрасли хозяйствования на Дону.

Российские историки Скрынников Р. Г. и Станиславский А. Л. Пришли к мнению, что состав ранних казачьих общин был весьма пёстрым в социальном отношении. Но со временем на Дону стали преобладать представители служилых категорий населения России, хорошо знавшие военное дело. Этот вывод имел важнейшее значение в дальнейшей оценке культурной специфики казачьих сообществ, которые формировались на принципиально иной социокультурной основе, чем сообщества основе, чем сообщества крестьян.

Наконец, в среде участников «казачьего движения» была вновь возрождена идея казаковедов XIX в. о древнем происхождении донского казачества и о последующем его развитии как самостоятельного этноса.  Что касается представителей научного мира, то оценки «этничности» донских казаков, некоторых из них сводилась к идее о том, что донское казачество складывалось как этническая общность, но процесс этногенеза был искусственно прерван включением Вольного Дона в состав Российской империи. Появляется такое понятие, как «прерванная этничность».

Заключение

На настоящее время, несмотря на живой интерес, как со стороны научных деятелей, так и со стороны народных масс, степень изученности и раскрытия темы происхождения раннего казачества продвинулась не намного, по причине ограниченности и скудности источниковой базы.

Множество разносторонних выводов и умозаключений по проблеме происхождения раннего казачества можно условно разделить на два фронта, имеющих диаметрально противоположные мнения:

1. Казаки пошли от беглых каторжников, лихих людей, бандитов скрывающихся  от правосудия на окраинах государства. Так же в их число входили крестьяне, бежавшие от крепостного гнёта, и что на Дон уходили люди русские в связи с мятежами на Руси. Из этого следует, что ни о каком статусе самостоятельного этноса не может быть и речи.
2. Казаки есть потомки древнего, свободного народа индивидуальной этнической принадлежности, несущего через века устои культурных традиций и генетического понимания своей духовной наполненности.

Казачье общество, милитаризованное по духу и образу существования, несёт в своей культуре гармоничную совокупность бытового, культурного, этнического, этического содействия и взаимодействия с культурами других народов, расположенных в общей территориальной зоне.

Доступные историографические материалы, в роли которых выступают на первом этапе Русские Летописи, затем казачий фольклор и сказания, далее работы историков, литературоведов и казаковедов, в своей изученности и проработанности на мой взгляд достигли своего наивысшего показателя. И дальнейшая работа в этом направлении без конструктивных изменений будет приводить к уже достигнутым результатам. Несмотря  на то, что по проблеме происхождения раннего казачества существует достаточно большой объём литературных и научных трудов, эта тема на настоящий момент остаётся дискуссионной и далёкой до завершения. Большинство письменных источников проанализировано и в связи с этим требуется привлечение новых источников, а так же археологических материалов, в том числе и не введённых в научный оборот.