Проблемы крещения Руси и раннего русского христианства

IX

Как было принято христианство на Руси? Во многих странах Европы христианство насаждалось насильно. Не без насилий обошлось крещение и на Руси, но в целом распространение христианства на Руси было довольно мирным, особенно если вспомнить о других примерах. Насильно крестил свои дружины Хлодвиг. Карл Великий насильно крестил саксов. Насильно крестил свой народ Стефан I, король венгерский. Он же насильно заставлял отказываться от восточного христианства тех, кто успел принять его по византийскому обычаю. Я не нашел сведений о массовых насилиях со стороны Владимира I Святославича. Ниспровержение идолов Перуна на юге и на севере не сопровождалось репрессиями. Идолов спускали вниз по реке, как спускали впоследствии обветшавшие святыни – старые иконы, например. Народ плакал по своему поверженному Богу, но не восставал. Восстание волхвов в 1071 году, о котором повествует Начальная летопись, было вызвано в Белозерской области голодом, а не стремлением вернуться к язычеству. Более того, Владимир по-своему понял христианство, даже отказывался казнить разбойников, заявляя: «...боюсь греха». Можно сказать, христианство было отвоевано у Византии под стенами Херсонеса, но оно не превратилось в завоевательную акцию против своего народа.

Одним из моментов принятия христианства на Руси было то, что распространение христианства шло без особых требований и научений, направленных против язычества. Лесков в повести «На краю света» вкладывает в уста митрополита Платона мысль, что «Владимир поспешил, а греки слукавили – невежд ненаученных окрестили», то именно это обстоятельство и способствовало мирному вхождению христианства в народную жизнь и не позволило церкви занимать резко враждебных позиций по отношению к языческим обрядам и верованиям, а напротив, постепенно вносить в язычество христианские идеи, а в христианстве видеть мирное преображение народной жизни.

Важной христианской добродетелью при Владимире была и образованность. После крещения Руси Владимир, как о том свидетельствует Начальная летопись, «...нача поимати у нарочитые чади (то есть у лиц привилегированного сословия) дети и даяти нача на учение книжное». Строки эти вызывали различные догадки, где проводилось это «учение книжное», были ли это школы и какого типа, но ясно одно: «учение книжное» стало предметом государственной заботы.

Другой христианской добродетелью, с точки зрения Владимира, явилось милосердие богатых по отношению к бедным и убогим. Крестившись, Владимир стал прежде всего заботиться о больных и бедных. Согласно летописи, Владимир «повеле всякому нищему и убогому приходити на двор княжь и взимати всяку потребу, питье и яденье, и от скотьниц кунами (деньгами)». А тем, кто не мог приходить, немощным и больным, развозить припасы по дворам. Если эта его забота и была в какой-то мере ограничена Киевом или даже частью Киева, то и тогда рассказ летописца чрезвычайно важен, ибо показывает, что именно считал летописец самым важным в христианстве, а вместе с ним и большинство его читателей и переписывателей текста – милосердие, доброту. Обычная щедрость становилась милосердием. Это различные акты, ибо акт добродеяния переносился с человека дающего на тех, кому давалось, а это и было христианским милосердием.

Вопрос о первоначальной церковной организации тесно связан с отношениями Руси с другими, прежде всего христианскими, государствами. Неизбежно отражается в организации также и содержание вероучения. Через церковную организацию в значительной мере просматриваются также существовавшие в обществе экономические и социально-политические отношения. В итоге эта проблема оказывается ключевой, вместе с тем пока еще далекой от окончательного решения.

Определение корсунской версии как греческого памфлета побуждало искать в другом месте и истоки христианства, и первоначальную форму церковной организации. М.Д. Приселков в значительной степени посвятил свое исследование этому вопросу, хотя собственно организации русской Церкви уделил сравнительно мало внимания. А.Е. Пресняков, внимательно изучив полемику вокруг работы М.Д. Приселкова, учтя, в частности, критические соображения А.А. Шахматова, подтвердил главный вывод исследования: с Византией первоначальная русская Церковь организационно связана не была.

В литературе неоднократно указывалось, что приглашение митрополита  из Константинополя означало признание определенной зависимости от Византии. Во всяком случае, византийские императоры неизменно на это претендовали. Никаких следов такой зависимости при Владимире не обнаружено. Вместе с тем, появление греческой митрополии при Ярославе вызвало длительную борьбу вокруг нее, занимавшую весь XI, а отчасти и XII в. (можно указать поставление первого и второго киевских митрополитов Илариона и Климента Смолятича не Константинополем,а Собором епископов).

А.Е. Пресняков соединил наблюдения М.Д. Приселкова и Н.К. Никольского ради поддержания болгарской версии, но указал и на институт десятины, отличавший раннюю древнерусскую Церковь от греческой и болгарской Церквей. Впоследствии были попытки ослабить значение этих выводов. Так, в частности, в работе М.В. Левченко наблюдалось стремление приуменьшить значение отмеченных А.Е. Пресняковым фактов: М.В. Левченко попытался использовать трактат митрополита Леона «Об опресноках» для доказательства того, что митрополия существовала уже при Владимире. Однако в своей работе А. Поппэ показал, что Леон жил не во времена Владимира, а столетием позже. Ищет М.В. Левченко и «десятину» в Византии, тогда как государственного значения этот институт в Византии никогда не имел. Вопрос о «десятине» становится в известной степени узловым в споре о форме церковной иерархии при Владимире. Важно здесь указание на терминологическое соответствие русского термина западнославянским – хорватским терминам. Естественно, «десятина» используется и католическими авторами для обоснования положения о зависимости ранней русской Церкви от Рима. В книге М. Таубе приведен довольно обстоятельный перечень церковных терминов, сближающих Русь с германо-римским, а не с греческим миром. Таковы понятия «церковь», «алтарь», «агнец», «поп», «пастырь», «пост» и некоторые другие, но все эти понятия в том же звучании имеются и в сербскохорватском языке, т.е. ведут не к Риму, а к западным славянам.

М.Н. Тихомиров в конечном счете именно с «десятиной» связывал вывод о «разрыве» Владимира с греческой церковной традицией, поэтому важно глубже осмыслить значение этого понятия и область его распространения в славянском мире.

Прояснению этого вопроса  служат в том числе и работы Я.Н. Щапова. В исследованиях Л. Мюллера и А. Поппэ делалась попытка доказать, что Русь изначально входила в сферу влияния Константинопольской Патриархии. Оба автора при этом либо обходили, либо принижали значение контактов Руси с западными странами, в том числе с западными славянами. Против попыток резкого отрыва Руси от Западной Европы возражал еще немецкий ученый Е. Винтер

В литературе отмечалось влияние  кирилло-мефодиевской традиции на названные выше памятники юридического содержания, известные и на Руси а славист В.А. Мошин само начало русского летописания склонен был, подобно Н.К. Никольскому, связывать с той же Моравией. Он, в частности, отмечал, что славянская письменность, как и латинская, придерживалась не сентябрьского, а«благовещенского», мартовского начала года. На многочисленные параллели и связи с Западной Европой указывал в ряде публикаций советский ученый М.Ф. Мурьянов

Работы М.Ф. Мурьянова представляют интерес и в источниковедческом отношении: они указывают на еще слабо использованные резервы. Споры о характере древнерусского христианства, о путях его распространения, о формах организации велись в основном на материале одних и тех же источников, в основном достаточно давно определившихся. Исключение составляет лишь«Послание епископа краковского Матвея Бернарду Клервоскому» – источник хотя и известный, но для характеристики древнерусского христианства практически не привлекавшийся. Между тем значение его весьма велико, и, может быть, тем болеевелико, что относится он уже к середине XII в., когда место древнерусского христианства в общей системе христианского мира вполне определилось.

Арианство. Рассуждение об арианстве имеет самое непосредственное отношение к рассматриваемой теме потому, что именно арианский символ веры помещен в «Повести временных лет». Арианские черты явственно прослеживаются в следующих ее фразах: «Отец, Бог Отец, присно сый пребывает во Отчьстве, нерожен, безначален, начало и вина всем, единем нероженьем старей сый Сыну и Духови... Сын подобосущен Отцю, роженьем точью, разньствуя Отцю и Духу. Дух есть пресвятый, Отцю и Сыну подобносущен и присносущен».

О том, что цитированный текст  содержит арианские черты, так или иначе говорилось в работах по истории русской Церкви еще в прошлом столетии, но обыч-но вопрос этот объясняли ошибками переписчиков. Лишь в самом начале XX века славист, историк литературы П.А. Заболотский специально выделил эту проблему. Он сопоставил летописный символ веры с «исповеданием веры» Михаила Синкелла (первой половины IX в.), помещенным в «Изборнике Святослава», и пришел к выводу, что перед летописцем находился не греческий оригинал и не «Изборник». «В таком важном произведении, как “исповедание веры”, где каждое слово имеет значение, – заключал П.А. Заболотский, – разумеется, можно бы еще было допустить неважные изменения в способе выражения сравнительно с оригиналом, но допустить такие характерные для известного направления искажения, как вместо различения Бога-отца от Сына и Духа – старейшинство Бога-отца, вместо единосущия Сына и Духа с Отцом – подобосущие или наконец последовательный пропуск свидетельства об антиипостасности (нерасчлененности.– А.К.) лиц Пр[есвятой] Троицы –всего этого нельзя допустить, как выражения лишь более или менее свободного отношения лето писца к оригиналу»

Наблюдение П.А. Заболотского привлекло внимание А.А. Шахматова и Н.К. Никольского. Первому оно ничего не могло дать, так как не укладывалось в его концепцию, тогда как для Н.К. Никольского оно могло открыть многое, тем более что ученому вскоре удалось найти параллель для летописного текста в сборнике XII в.

Однако он прошел мимо этой возможности либо потому, что не обнаружил связи с западнославянской культурной традицией, либо остерегаясь косых взглядов ревнителей византийского православия.

Заключение

В итоге своей работы я  бы хотел сказать, что невозможно точно решить проблемы изложенные мною, такие как : дата Крещения Руси , почему именно Православная вера, почему именно от Византии и еще ряд вопросов. По этим проблемам лишь можно рассуждать и выдвигать личное мнение.

Лично для меня убедительным является Корсуньская Легенда и свидетельства арабских источников. Владимир помог Василию, но понял что Василий не очень то и хочет отдавать в ему в жены Анну и осаждает Корсунь, после чего Василий отправляет Анну к Владимиру ,князь креститься и после чего венчается с Анной. Я считаю, что поход на Корсунь для Владимира был последним веским аргументом при окончательном выборе веры.

Владимир после крещения стремился воплотить в жизнь  евангельский идеал : оказание помощи бедным и неимущим, строительство  Храмов и просвещение людей.

Подводя итог, X век был веком поиском Русью религиозной истины, веры и правды и закончился Крещением Русской земли.

 

¹ ПВЛ, I ,с.12

² Макарий, архиепископ. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира. с.17 СПб., 1868

³ Голубинский Е.Е. История Русский Церкви. М., 1901 I с.25; 4, с. 96; 12, с 170

⁴ Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. СПб., 1916

⁵ Шахматов А.А. Повесть временных лет и ее источники - ТОДРЛ, Т. IV.М.-Л., 1940 с. 149-150

⁶ Филарет митрополит. Установление христианства на Руси. Международная церковно-историческая конференция. Материалы. М. 1988., с. 42

⁷ История Византии. М., 1967

⁸ Пигулевская Н.В. Сирийский источник VI века о народах Кавказа - ВДИ, 1939,№1, с.114-115

⁹ Порфирий, архимандрит. Четыре беседы Фотия и рассуждения о них. СПб., 1882 с. 178

¹⁰ Макарий, архиепископ. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира. СПб ., 1868 с. 247

¹¹ Тихомиров М.Н. Начало христианства на Руси.- Древняя Русь. М., 1975

¹²ПВЛ. Кузьмин, 2 е издание. М. 2003 , с. 28-29

¹³ПВЛ. Кузьмин, 2 е издание. М. 2003, с.35

¹⁴ Лихачев. Крещение Руси и государство Русь

¹⁵ Ширинский С.С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Мо-

равии // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 203–206.

¹⁶ Никольский Н.К. О древнерусском христианстве // Русская мысль. Кн. 6. СПб., 1913. Июнь. С. 11.

¹⁷ Никольский Н.К. К вопросу о следах мораво-чешского влияния на литературных памятниках домон-

гольской эпохи // Вестник АН СССР. 1933. № 8–9. С. 5.