Программа и политическая практика красного движения – большевиков

Что положительного обещало колчаковское правительство? Колчак соглашался на созыв нового Учредительного собрания после восстановления порядка. Он заверял западные правительства, что не может быть «возврата к режиму, существовавшему в России до февраля 1917 г.», широкие массы населения будут наделены землей, будут устранены различия по религиозному и национальному признакам. Подтвердив полную независимость Польши и ограниченную независимость Финляндии, Колчак согласился «подготовить решения» о судьбе прибалтийских государств, кавказских и закаспийских народностей. Судя по заявлениям, правительство Колчака стояло на позиции демократического строительства. Но на деле все было иначе.

Самым трудным для  антибольшевистского движения был  аграрный вопрос. Колчаку решить его  так и не удалось. Война с большевиками, пока ее вел Колчак, не могла гарантировать  крестьянам передачи им помещичьей земли. Таким же глубоким внутренним противоречием  отмечена и национальная политика правительства  Колчака. Действуя под лозунгом «единой  и неделимой» России, оно не отвергало  как идеал «самоопределение народов».

Требования делегаций  Азербайджана, Эстонии, Грузии, Латвии, Северного Кавказа, Белоруссии и  Украины, выдвинутые на Версальской  конференции, Колчак фактически отклонил. Отказавшись от создания в освободившихся от большевиков регионах противобольшевистской конференции, Колчак проводил политику, обреченную на неудачу.

Сложными и противоречивыми  были отношения Колчака с союзниками, которые имели на Дальнем Востоке  и в Сибири свои интересы и проводили  свою политику. Это очень затрудняло положение правительства Колчака. Особенно тугой узел был завязан  в отношениях с Японией. Колчак не скрывал своей антипатии к  Японии. Японское командование ответило активной поддержкой атаманщины, которая  пышным цветом расцвела в Сибири. Мелким честолюбцам вроде Семенова и  Калмыкова при поддержке японцев  удалось создать в глубоком тылу Колчака постоянную угрозу омскому  правительству, которая ослабляла  его. Семенов фактически отрезал  Колчака от Дальнего Востока и  блокировал поставки вооружения, амуниции, провианта.

Стратегические  просчеты в области внутренней и  внешней политики колчаковского правительства усугублялись ошибками в военной области. Военное командование (генералы В.Н. Лебедев, К.Н. Сахаров, П.П. Иванов-Ринов) привело сибирскую армию к поражению. Преданный всеми, и соратниками и союзниками,

Колчак сложил с  себя звание Верховного правителя и  передал его генералу А.И. Деникину. Не оправдав возлагавшихся на него надежд, А.В. Колчак погиб мужественно, как русский патриот. Самую мощную волну антибольшевистского движения подняли на юге страны генералы М.В. Алексеев, Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин. В  отличие от малоизвестного Колчака  все они обладали громкими именами. Условия, в которых им приходилось  действовать, были отчаянно трудные. Добровольческая  армия, которую Алексеев начал формировать  в ноябре 1917 г. в Ростове, своей  территории не имела. По части снабжения продовольствием и набора войск она находилась в зависимости от донского и кубанского правительств. Добровольческая армия имела только Ставропольскую губернию и побережье с Новороссийском, лишь к лету 1919 г. она завоевала на несколько месяцев обширную площадь южных губерний.

Слабым местом антибольшевистского  движения вообще и на юге особенно стали личные амбиции и противоречия лидеров М.В.Алексеева и Л.Г. Корнилова. После их смерти вся полнота власти перешла к Деникину. Единство всех сил в борьбе с большевиками, единство страны и власти, самая широкая автономия окраин, верность соглашениям с союзниками по войне — таковы главные принципы платформы Деникина. Вся идейно-политическая программа Деникина строилась на одной лишь идее сохранения единой и неделимой России. Вожди белого движения отвергали какие-либо существенные уступки сторонникам национальной независимости. Все это представляло собой контраст с обещаниями большевиков неограниченного национального самоопределения. Безоглядное признание права на отделение дало Ленину возможность обуздать разрушительный национализм и подняло его престиж намного выше, чем вождей белого движения.

Правительство генерала Деникина делилось на две группы —  правую и либеральную. Правая — группа генералов с А.М. Драго-мировым и А.С. Лукомским во главе. Либеральная группа состояла из кадетов. А.И. Деникин занял позицию центра. Наиболее отчетливо реакционная линия в политике деникинского режима проявилась по аграрному вопросу. На территории, подконтрольной Деникину, предполагалось: создать и укрепить мелкие и средние крестьянские хозяйства, уничтожить латифундии, помещикам оставить небольшие имения, на которых может вестись культурное хозяйство. Но вместо того чтобы немедленно приступить к передаче помещичьей земли крестьянам, в комиссии по аграрному вопросу началось бесконечное обсуждение проектов закона о земле. В результате был принят компромиссный закон. Передача части земли крестьянам должна была начаться только после гражданской войны и закончиться спустя 7 лет. А пока в действие был введен приказ о третьем снопе, в соответствии с которым треть собранного зерна поступала помещику. Земельная политика Деникина была одной из главных причин его поражения. Из двух зол — ленинская продразверстка или деникинская реквизиция — крестьяне предпочли меньшее.

А.И. Деникин понимал, что без помощи союзников его  ожидает поражение. Поэтому сам  подготовил текст политической декларации командующего вооруженными силами юга  России, направленной 10 апреля 1919 г. начальникам  английской, американской и французской  миссий. В ней говорилось о созыве народного собрания на основе всеобщего  избирательного права, установлении областной  автономии и широкого местного самоуправления, проведении земельной реформы. Однако дальше широковещательных обещаний дело не пошло. Все внимание было обращено на фронт, где решалась судьба режима.

Осенью 1919 г. на фронте сложилась тяжелая для армии  Деникина обстановка. Во многом это  было связано с изменением настроений широких крестьянских масс. Крестьяне, восставшие на территории, подвластной  белым, прокладывали путь красным. Крестьяне  являлись третьей силой и действовали  против тех и других в собственных  интересах.

На территориях, занятых и большевиками, и белыми, крестьяне вели войну с властями. Крестьяне не хотели воевать ни за большевиков, ни за белых, ни за кого-либо еще. Многие из них убегали в леса. В этот период зеленое движение было оборонительным. С 1920 г. все меньше угрозы исходит от белых, а большевики с большей решимостью насаждают свою власть в деревне. Крестьянская война против государственной власти охватила всю Украину, Черноземный район, казачьи области Дона и Кубани, бассейн Волги и Урала и крупные области Сибири. Фактически все хлебопроизводящие районы России и Украины являлись огромной Вандеей (в переносном смысле — контрреволюцией. — Прим. ред.).

С точки зрения количества участвующих в крестьянской войне  людей и ее влияния на страну эта  война затмила войну большевиков  с белыми и превзошла ее по своей  длительности. Движение зеленых являлось решающей третьей силой гражданской  войны,

но она не стала  самостоятельным центром, претендующим на власть более чем в региональном масштабе.

Почему же не возобладало  движение большинства народа? Причина  заключается в образе мышления русских  крестьян. Зеленые защищали от посторонних  свои селения. Крестьяне не могли  победить, потому что они никогда  не стремились овладеть государством. Европейские понятия демократической  республики, правопорядка, равенства  и парламентаризма, которые эсеры  привносили в крестьянскую среду, были недоступны пониманию крестьян.

Масса крестьян, участвующих  в войне, была неоднородной. Из крестьянской среды выдвинулись и повстанцы, увлеченные идеей «грабь награбленное», и вожди, жаждавшие стать новыми «царями и господами». Те, кто действовал от имени большевиков, и те, кто сражался под командованием А.С. Антонова, Н.И. Махно, придерживались сходных норм в поведении. Те, кто грабил и насиловал в составе большевистских экспедиций, мало чем отличались от повстанцев Антонова и Махно. Суть крестьянской войны состояла в освобождении от всякой власти.

Крестьянское движение выдвигало собственных вождей, людей  из народа (достаточно назвать Махно, Антонова, Колесникова, Сапожкова и Вахулина). Эти вожаки руководствовались понятиями крестьянской справедливости и неясными отголосками платформы политических партий. Однако любая партия крестьян ассоциировалась с государственностью, программами и правительствами, тогда как эти понятия были чужды местным крестьянским вождям. Партии проводили общегосударственную политику, а крестьяне не поднимались до осознания общегосударственных интересов.

Одной из причин того, что крестьянское движение не одержало победы несмотря на свой размах, была свойственная каждой губернии политическая жизнь, идущая в разрез со всей остальной страной. В то время как в одной губернии зеленые уже терпели поражение, в другой восстание только начиналось. Ни один из вождей зеленых не предпринимал действий за пределами ближайших местностей. В этой стихийности, масштабах и широте заключались не только сила движения, но и беспомощность перед лицом систематического натиска. Большевики, имевшие большую власть, располагавшие огромной армией, имели в военном отношении подавляющее превосходство над крестьянским движением.

Русским крестьянам недоставало политической сознательности — им было все равно, какова форма  правления в России. Они не понимали значимости парламента, свободы печати и собрании. То, что большевистская диктатура выдержала испытания  гражданской войной, можно рассматривать  не как выражение народной поддержки, а как проявление несформировавшегося  еще общенационального сознания и политической отсталости большинства. Трагедия российского общества заключалась  в отсутствии взаимосвязанности  между его различными слоями.

Одной из главных  черт гражданской войны было то, что все участвовавшие в ней  армии, красные и белые, казаки и  зеленые, прошли один и тот же путь деградации от служения делу, основанному  на идеалах, к мародерству и бесчинствам.

Каковы причины  красного и белого терроров? В.И. Ленин  заявлял, что красный террор в  годы гражданской войны в России был вынужденным и стал ответной акцией на действия белогвардейцев и  интервентов. По мнению российской эмиграции (С.П. Мельгунова), например, красный террор имел официальное теоретическое обоснование, носил системный, правительственный характер, белый террор характеризовался «как эксцессы на почве разнузданности власти и мести». По этой причине красный террор по своей масштабности и жестокости превосходил белый. Тогда же возникла и третья точка зрения, согласно которой любой террор бесчеловечен и от него как метода борьбы за власть следовало отказаться. Само сравнение «один террор хуже (лучше) другого» некорректно. Никакой террор не имеет права на существование. Весьма сходны между собой призыв генерала Л.Г. Корнилова к офицерам (январь 1918г.) «пленных в боях с красными не брать» и признание чекиста М.И. Лациса о том, что к подобным распоряжениям в отношении белых прибегали и в Красной Армии.

Стремление понять истоки трагедии породило несколько  исследовательских объяснений. Р. Конквест, например, писал о том, что в 1918—1820 гг. террор проводили фанатики, идеалисты — «люди, у которых можно найти некоторые черты своеобразного извращенного благородства». К их числу, по мнению исследователя, можно отнести Ленина.

Террор в годы войны осуществляли не столько фанатики, сколько люди, лишенные всякого благородства. Назовем лишь некоторые инструкции, написанные В.И. Лениным. В записке  заместителю председателя Реввоенсовета  республики Э.М. Склянскому (август 1920 г.) В.И. Ленин, оценивая план, рожденный в недрах этого ведомства, наставлял: «Прекрасный план! Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом «зеленых» (мы потом на них свалим) пройдем на 10—20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия: 100 000 рублей за повешенного»'.

В секретном письме членам Политбюро ЦК РКП (б) от 19 марта 1922 г. В.И. Ленин предлагал воспользоваться  голодом в Поволжье и провести изъятие церковных ценностей. Эта  акция, по его мнению, «должна быть проведена с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем больше число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать»2. Ленинское признание государственного террора Сталин воспринял как высокоправительственноедело, власть, опирающуюся на силу, а не на закон.

Трудно назвать  первые акты красного и белого террора. Обычно их связывают с началом  гражданской войны в стране. Террор вершили все: офицеры — участники  ледового похода генерала Корнилова; чекисты, получившие право внесудебной расправы; революционные суды и трибуналы.

Характерно, что  право ВЧК на внесудебные расправы, сочиненное Л.Д. Троцким, подписал В.И. Ленин; трибуналам предоставил неограниченные права нарком юстиции; постановление  о красном терроре завизировали наркомы юстиции, внутренних дел  и управляющий делами Совнаркома (Д. Курский, Г. Петровский, В. Бонч-Бруевич). Руководство Советской республики официально признало создание неправового  государства, где произвол стал нормой жизни, а террор — важнейшим инструментом удержания власти. Беззаконие было выгодно воюющим сторонам, так как разрешало любые действия ссылками на противника.

Командиры всех армий, по-видимому, никогда не подчинялись  никакому контролю. Речь идет об общем  одичании общества. Действительность гражданской войны показывает, что  померкли различия между добром и  злом. Человеческая жизнь обесценилась. Отказ видеть в противнике человека побуждал к насилию в небывалых  масштабах. Сведение счетов с действительными  и воображаемыми врагами стало  сущностью политики. Гражданская  война означала крайнее ожесточение  общества и особенно его нового правящего  класса.