Автор работы: Пользователь скрыл имя, 09 Марта 2013 в 15:30, курсовая работа
Целью курсовой работы является изучение деятельности Екатерины II в 1762-1773 гг.
Объектом изучения в данной курсовой работе являются та политическая ситуация, которая сложилась в России после 1762 г., а также события, последовавшие за воцарением Екатерины II.
Специальные главы «Наказа» отведены вопросам развития промышленности и торговли, В частности, для преуспевания последней императрица считала необходимым ликвидировать все существующие ограничения как во внутренней, так и во внешней торговле. Важным условием ее процветания должны были стать учреждаемые банки: «..чтоб в единочальном правлении таковым учреждениям безопасно верили, должно сии банки присовокупить к установлениям, святости причастным, не зависящим от правительств и жаловальными грамотами снабденным, к которым никому не можно и не должно иметь дела, как-то больницы, сиротские дома и прочее: чтобы все люди были уверены и надежны, что Государь денег их не тронет никогда и кредита сих мест не повредит» [44,гл.XIII,ст.329]. Вместе с тем сохранился прежний взгляд, что торговля – не дело дворянского сословия: «противно существу торговли, чтобы дворянство оную в самодержавно правлении делало. Противно и существу самодержавного правления, чтобы в оном дворянство торговлю производило. Обыкновение, дозволившее в некоторой державе торги вести дворянству, принадлежит к тем вещам, кои весьма много способствовали ко приведению там в бессилие прежнего учрежденного правления». Относительно промышленности Екатерина считала нужным проявлять всяческое «рачение» о «рукоделии», основанном на частной собственности, ибо «всякий человек имеет более попечения о своем собственном и никакого не прилагает старания о том, в чем опасаться может, что другой у него отнимет».
Большое внимание в «Наказе» Екатерина уделила законам о сословиях. В XV главе «Наказа» говорится о дворянах. Определение, дворянства как сословия, Екатерина дает следующее: «Дворянство есть нарицание в чести, различающее от прочих тех, кои оным украшены. Как между людьми одни были добродетельнее других, а притом заслугами отличались, то принято издревле отличить добродетельнейших и более других служащих людей, дав им сие нарицание в чести, и установлено, чтоб они пользовались разными преимуществами, основанных на сих выше сказанных начальных правилах» [44,гл.XV,ст.360,361].
Правление Екатерины II называют «золотым веком» по многим причинам, и одна из них (довольно значительная) – укрепление положения дворянства при самодержавной власти. Именно при Екатерине за дворянами были закреплены новые и расширились старые права привилегированного сословия. Но правительству в дальнейшем все же не удастся замкнуть дворянское сословие и удержать крупную земельную собственность исключительно в руках дворянских представителей. Но, тем не менее, широкое использование земельных богатств в целях собственного укрепления и консолидации класса дворян, активное вмешательство в процесс формирования земельной собственности – особенность политики самодержавия в период позднего феодализма. Не переоценивая самостоятельности самодержавия, особенно в период его становления, следует заметить, что оно умело использовало свои феодальные права во взаимоотношениях с классом, волю которого оно само выполняло [9,ст.282-283].
XVI глава «Наказа» говорит о «среднем роде людей». К третьему сословию людей Екатерина относит «всех тех, кои не быв дворянином, ни хлебопашцем, упражняются в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах. Сверх того, всех тех, кои выходить будут не быв дворянами изо всех НАМИ и предками НАШИМИ учрежденных училищ и воспитательных домов, кого бы те училища звания ни были, духовные или светские». Депутатам Комиссии и надлежало определить статут лиц третьего сословия, трудность в создании которого заключалась в господствующих в стране крепостнических отношениях. Но именно о них говорится мало, противоречиво и невнятно. Утверждение, что « не должно вдруг и через узаконение общее делать великое число освобожденных», соседствует с пожеланием необходимости ограничения рабства законами и с мягким осуждением помещиков, осуществлявших перевод крестьян на денежный оброк, не задумываясь о том, «каким способом их крестьяне достают эти деньги». Статья, касающаяся жизненно важного для крестьян размера их повинностей в пользу помещиков, советует, а не обязывает: « Весьма бы нужно было предписать помещикам законом, чтобы они с большим рассмотрением располагали свои поборы, и те бы поборы брали, которые менее мужика отлучают от его дому и семейства» [44,гл.XII,ст.270].
Провозглашенные в «Наказе» постулаты идеологии Просвещения, бесспорно, новы для России и сами по себе замечательны. Но это пока лишь демонстрация утопических, как показали последующие события, в условиях российской действительности намерений. То, что Екатерине не всегда удавалось приноровить идеи просветителей к российским реалиям, хорошо показывает так и не определенное в «Наказе» противоречие между существующей феодальной структурой общества и буржуазного содержания догмами идеологии Просвещения. Свою политику Екатерина характеризовала как великие демократические преобразования, направленные на коренное преобразование России. Весть об этих мероприятиях с хвалебными комментариями направлялась Екатериной II во все уголки Европы и находила там широкие отклики и всеобщее одобрение. Большой взрыв восторга среди французских просветителей вызвал и «Наказ» Екатерины. Многие исследователи считают, что «Наказ» имел своей единственной целью привлечь на сторону Екатерины прогрессивные слои народов всего земного шара, повсеместно создать ей славу и популярность. Особенно много шума наделало в Европе и во всем мире заявление Екатерины о созыве в 1766 году собрания представителей от всех сословий страны для составления нового уложения (конституции) России [11,ст.129]. Актуальность и важность этого дела были всем очевидны, так как над проектами нового Уложения в течение ряда лет трудились еще елизаветинские сановники. Но это была работа безызвестная, в тиши кабинетов. Екатерина II же придала этому мероприятию всероссийский размах и с невероятной пышностью и шумихой поставила его в центр внутриполитической жизни России. Внешние формы, в которые она облекла разработку нового Уложения, напоминали что-то вроде созыва древних земских соборов. Центром работы должна была стать особая Уложенная комиссия, члены или депутаты которой выбирались от всей страны. Звание депутата давало небывалые привилегии. Депутаты были под «собственным охранением» императрицы, они освобождались пожизненно от смертной казни, пытки и телесного наказания, «в какое бы прегрешение не впали». Их личная безопасность обеспечивалась двойной карой покушавшемуся. Все это должно было придать работе Комиссии значение «великого дела».
Представительство в Уложённую комиссию внешне выглядело почти всесословным: тут были и дворяне, и горожане, и даже крестьяне, да и Екатерина II уверяла, что выборы организованы так, «дабы лучше нам узнать было можно нужды и чувствительные недостатки нашего народа» [43, стр. 543]. Однако это лишь первое впечатление. В Комиссии господствовало дворянство. Вместе с прочими дворянскими депутатами (от украинских полков и от государственных ведомств) дворянство в целом было представлено 228 депутатами (40 % мест в Комиссии). Города избирали по одному депутату от каждого города. Всего от них было избрано 208 человек (из них 12 дворян). Таким образом, от дворянства и городов было избрано 424 депутата, хотя они представляли едва 4% от населения страны. Основное же население России было крестьянским (93%).
Помещичьи крестьяне
(53% всего крестьянского населения)
Самой большой группой крестьянства, посылавшей своих депутатов, были черносошные крестьяне и однодворцы. Однодворцы имели 43 депутата, а черносошные с приписными крестьянами – 23. Но вместе взятые, они имели лишь около 12% всех депутатских мест.
Не участвовали в работе Комиссии ни дворцовое крестьянство, ни бывшие монастырские (теперь «экономические») крестьяне, ни крестьянство Прибалтики, Дона, Украины. 45 депутатских мест имело лишь казачество.
Таким образом, в Комиссии подавляющее большинство составили представители господствующего класса дворян и горожане. Это и определило весь характер её работы [34,ст.165].
Пропорциональное отношение представительство по классам является в таком виде:
Правительственные учреждения - ок. 5%
Дворянство
Города
Сельские обыватели
Казаки, инородцы, остальные классы - ок.12% [25,ст.79]
Процедура выборов депутатов предусматривала составление письменных наказов от их избирателей. В итоге в Комиссию было подано около 1,5 тыс. наказов от дворян, горожан (точнее, от купечества), от черносошных, ясачных, приписных крестьян, однодворцев, от пахотных солдат и т.д. Этот огромный материал практического применения в работе «Комиссии об Уложении» не нашел, хотя он в известной мере отражал требования и устремления многих сословий тогдашнего общества. Особенно важны наказы различных групп государственных крестьян — это живые свидетельства горестей и чаяний огромных масс сельских тружеников. Наказы крестьян полны жалоб на произвол и бесправие, гнет тяжелых налогов и повинностей, острое малоземелье, захваты земель дворянами, жесткие ограничения крестьянской торговли и др. У помещиков тоже были свои «жалобы»: на побеги крестьян из вотчин, разбой и воровство, на недостатки в системе подушной подати. Дворяне требовали расширения своих привилегий в области торговли и промышленности, открытия банков, дворянского самоуправления, выборного дворянского суда, усиления и укрепления власти над крестьянами, сохранения жестоких пыток и наказаний и т.д. Городские же наказы отражали главным образом сословные требования купечества: предоставления им исключительных монопольных прав на торговлю и промышленность за счет ограничения в этой области прав дворянства и крестьян. Купечество требовало освобождения от многочисленных служб и повинностей, от телесных наказаний, рекрутчины и т.д. Наказы купцов пестрят требованиями разрешить им покупку крепостных. Торжественное открытие Комиссии состоялось в Москве 30 июля 1767 г . В Успенском соборе была совершена церемония богослужения и приведения депутатов к присяге. На другой день в Грановитой палате был избран маршал (председатель) Комиссии. Им стал костромской депутат генерал-аншеф А.И. Бибиков, известный и в прошлом и в будущем жестокими подавлениями крестьянских волнений. Затем депутатам был прочтен екатерининский «Наказ». По прочтении «Наказа» в торжественной обстановке лести и лицемерия (правда, протоколы свидетельствуют, что у многих лились слезы) депутаты преподнесли императрице титул «Великой и Премудрой Матери Отечества». Скромная государыня приняла лишь титул «Матери Отечества», что было, однако, вполне достаточно для безупречной легитимности императрицы, оказавшейся на троне в результате дворцового переворота.
Большое собрание провело с 31 июля 1767 года по 12 января 1769 года 203 заседания. Оно обсудило целый ряд законодательных проблем (законы о дворянстве с особым выделением проблем остзейского дворянства, законы о купечестве и городском населении, о судоустройстве). Обсуждены были вопросы о положении государственных крестьян и положении всего крестьянства. Помимо Большого собрания в Комиссии работало 15 частных комиссий (государственного права, юстиции, о соотношении воинских и гражданских законов, о городах, о размножении народа, земледелии и домостроительстве, о поселении, рукоделии, искусствах и ремеслах и др.). Большое собрание прекратило работу в январе 1769 г ., последний протокол № 204 был составлен 8 июля 1770 г . Частные комиссии работали до конца 1771 г . До 1776 г . кое-где еще проходили довыборы депутатов. С 1775 до 1796 г . Комиссия существовала как чисто бюрократическая инстанция. Относительно спокойно прошло избрание 15 частных комиссий для сочинения законов, и начались рабочие будни депутатов, окончательно отрезвившие Екатерину. Она из-за портьеры скрытно наблюдала за всем происходящим в зале и время от времени посылала записочки с наставлениями порой терявшемуся председателю, генерал-аншефу А.И. Бибикову. Вместо ожидаемого ею делового обмена мнениями начались бурные дебаты представителей разных сословий, когда ни одна из сторон ни в чем не хотела уступать другой. Дворяне с тупым упрямством отстаивали свое монопольное право на владение крестьянами, а купечество - на занятие торговлей и промышленностью. Более того, едва ли не в первую очередь купцы ставили вопрос о возврате недавно отнятого у них права покупать крестьян к заводам. Но здесь императрица была тверда и неуступчива: "Невольные руки хуже работают, нежель вольные, и покупки фабрикантами деревень - прямое истребление земледелия" [43, с.543], являющегося главным, по ее убеждению, источником существования человечества. Столь же истово купечество выступало и против торговой деятельности крестьян, руководствуясь исключительно своими узкосословными, корыстными интересами.
Не было единства и среди представителей господствующего класса: дворяне
с национальных окраин желали уравняться в правах с дворянством центральных губерний, а депутаты от родовитого дворянства во главе со своим лидером - прирожденным оратором и полемистом князем М. М. Щербатовым - высокомерно противопоставляли себя мелкому дворянству и выступали за решительную отмену тех положений петровской Табели о рангах, по которым дворянское звание могли получать за заслуги представители других сословий.
Особенно важно отметить, что время от времени в стенах Комиссии раздавались весьма резкие суждения по крестьянскому вопросу. Казак А. Алейников выступил с яркой речью против крепостного права. Белгородский однодворец А.Д. Маслов, раскрыв перед депутатами картину жестокого угнетения и «безмерного отягощения» крепостных крестьян их господами, попытался дать реальную программу освобождения крестьян. Разумеется, уникальный по своему радикализму проект не нашел никакой поддержки. С интересным проектом выступил дворянин от Козловского уезда Г.С. Коробьин. Он предложил дать крестьянам право собственности на часть земли с правом ее продажи и наследования. Выступления отдельных депутатов против крепостного права сочетались с предложениями мер по ограничению эксплуатации крестьян. Лишь максимум два дня в неделю предлагал установить крестьянскую работу на барщине дворянин Я.Н. Козловский. Подобные выступления весьма насторожили руководителей Комиссии. А число их тем временем росло. В 1768 г . состоялось 58 антидворянских выступлений. Права дворян и их привилегии подвергались нападкам и критике. Лавирования с повесткой дня заседаний не могли продолжаться бесконечно. В итоге создалась такая ситуация, что прений стали просто бояться. В последние три месяца работы выступило всего 16 ораторов, а время их речей заняло не более 2-х часов. Некомпетентность депутатов, их неспособность подняться до понимания провозглашенных в "Наказе" идей произвели на императрицу столь угнетающее впечатление, что для "просвещения" депутатов прибегли к необычной мере: день за днем им стали громко и внятно читать все принятые с 1740 по 1766 год законы об имущественных правах, а также Соборное Уложение 1649 года и
еще около 600 разнообразных указов. Трижды подряд вновь и вновь оглашали екатерининский "Наказ". Работа Комиссии была фактически парализована, и в конце 1768 года с началом русско-турецкой войны ее "временно" (а как оказалось, навсегда) распустили. Хотя некоторые частные комиссии продолжали работать вплоть до 1774 года.
Обстоятельно изучив работу Комиссии, С. М. Соловьев четко определил
главное ее назначение: ее созвали с целью "познакомиться с умоначертанием народа, чтобы испытать почву прежде, чем сеять, испробовать, что возможно, на что будет отклик и чего еще нельзя начинать". Это - заключение историка, основанное на объективном анализе большого количества документальных материалов. А вот мнение самой императрицы относительно задач Комиссии: "Мысль - созвать нотаблей была чудесная. Если удалось мое собрание депутатов, так это от того, что я сказала: "Слушайте, вот мои начала; выскажите, чем вы недовольны, где и что у вас болит? Давайте пособлять горю; у меня нет никакой предвзятой системы; я желаю одного общего блага: в нем полагаю мое собственное. Извольте же работать, составлять проекты;
постарайтесь вникнуть в свои нужды.» И вот они принялись исследовать, собирать материалы, говорили, фантазировали, спорили; а ваша покорная услужница слушала, оставаясь очень равнодушной ко всему, что не относилось до общественной пользы и общественного блага"[43, стр.453].
Созыв Комиссии имел, таким образом, для императрицы интерес прежде
всего практический. А что же было ответом? "От дворянства, купечества и
духовенства послышался этот дружный и страшно печальный крик: "Рабов!" - пишет С. М. Соловьев. Такое решение вопроса о крепостном состоянии, полагает историк, "происходило от неразвитости нравственной, политической и экономической. Владеть людьми, иметь рабов считалось высшим правом, считалось царственным положением, искупавшим всякие другие политические и общественные неудобства".
Для того чтобы основательно подорвать "представление о высокости права владеть рабами", как известно, понадобилось еще почти целое столетие. Работа Комиссии ясно показала, что для ликвидации рабства почва оказалась совершенно неподготовленной. Разочарованная и обескураженная, но сохранившая трезвость ума, Екатерина вынуждена была "предоставить времени удобрение почвы посредством нравственно-политического развития народа"[43, стр.296].
Какие-то сомнения относительно способности дворянства подняться над