Революция 1917 года в России

Князь Львов  остался председателем нового Совета министров, в котором умеренные (кадеты) сохранили семь портфелей, а социалисты получили шесть. Благодаря своему политическому  весу в кабинете главенствовали три  лидера «демократии»: Церетели (министр  связи), Чернов (министр сельского  хозяйства) и Керенский (военный  министр и министр военно-морского флота). Вхождение в правительство  многих министров-социалистов ставило  под вопрос сам принцип двоевластия. Собственно, участие Керенского в  правительстве со 2 марта явилось  первым нарушением этого принципа, так как лидер трудовиков был одновременно товарищем председателя Исполкома Совета. Во время апрельского кризиса водораздел, обозначившийся в кабинете министров, не противопоставил Керенского, «заложника демократии», другим членам правительства. Он разделил Милюкова и Гучкова, сторонников «сопротивления», с одной стороны, и, с другой — остальных министров, приверженцев «движения». Действительно, водоразделы и политические границы не проходили больше, как в самые первые дни революции, строго между Советом и правительством. Их число увеличивалось по мере того, как формулировались требования одних и других и оформлялись автономные центры альтернативной власти — Советы, организации, всякого рода комитеты, — которые создавались теми, кто считал, что деятели, выдвинутые Февральской революцией, перестали прислушиваться к их желаниям.

«Примиренчество»  возобладало в тот момент, когда  обострились конфликты между  теми, кто слева и справа критиковал всякую политику «классового сотрудничества». Большевики, предсказывавшие развал коалиции, кадеты, подталкивавшие предпринимательские круги к сопротивлению, и в особенности рабочие, объединившиеся в заводских комитетах, крестьяне, начавшие захватывать помещичьи земли, не дожидаясь созыва Учредительного собрания, инородцы, заявлявшие о своей воле к независимости, — все были полны решимости действовать, не принимая во внимание призывы к умеренности «примиренцев», которые считали, что для достижения успеха им требуется время.¹⁶

2.3 Рост социальной напряженности,  кризис лета 1917 года

Новое правительство  посвятило себя прежде всего решению проблемы заключения мира. План заключения мира, разработанный Церетели, состоял из двух пунктов: обращение к правительствам с целью заручиться поддержкой идеи мира без аннексий (отказ России от притязаний на Константинополь должен был послужить примером); организация конференции всех социалистических партий в Стокгольме для разработки программы мира, которую социалисты воюющих стран, возродившие Интернационал, должны навязать своим правительствам, если те останутся глухи к доводам разума. Этот утопический проект потерпел полный крах. Терещенко прозондировал намерения союзников; ответы Ллойд Джорджа, Рибо и Вильсона были предельно ясны: война должна быть продолжена. После многочисленных подготовительных встреч проект международной социалистической конференции провалился, не выдержав двойного противодействия — как со стороны большевиков, боявшихся, что успех конференции приведет к заключению всеобщего мира, спасительного для капитализма, так и союзных правительств, которые отказались выдать паспорта «пацифистам».

Потерпев  поражение на «фронте мира», новое  правительство было не более удачливым  и на военном фронте.¹⁷ Новый состав Временного правительства решил вопрос о войне подготовкой мощного наступления. Создав крупную группировку войск на Юго-Западном фронте. Ставка стремилась как можно быстрее начать активные боевые действия и приблизить конец войны. Но вследствие губительного действия на армию приказа №1 Петроградского Совета масштабного наступления совершить не удалось. Последовал контрудар германских войск, и наступление захлебнулось.¹⁸

В городах  по-прежнему не переставала расти  напряженность в отношениях рабочих  с предпринимателями. «Нормальные экономические отношения разрушены», — констатировала 14 мая кадетская газета «Речь». Возобновились и достигли широкого размаха забастовки. Предприниматели ответили локаутами. Как же повело себя правительство в условиях обострения этих конфликтов? Запятые решением проблемы войны и мира, министры-социалисты наспех состряпали экономическую и социальную программы. Последняя сводилась к двум основным пунктам: введение процедуры арбитража социальных конфликтов; государственный контроль над производством и распределением. Тогда как Совет требовал введения монополии на мясо, кожу, соль и установления государственного контроля за угле- и нефтедобычей, металлургией, производством бумаги и кредитными учреждениями, министр труда Скобелев упоминал лишь о создании «комитетов» для учета и распределения заказов, которые по характеру своей деятельности явились бы преемниками военно-промышленных комитетов. Министр промышленности и торговли Коновалов не смог добиться никакого соглашения и ушел в отставку.

В этих условиях более решительным стало движение фабрично-заводских комитетов, которые начали объединяться¹⁹ Это были первые выборные органы, в которых большевики оказались в большинстве. В деревне после первых, еще редких мартовских вспышек нетерпение крестьян проявлялось в растущем числе покушений на помещичью собственность. Конфликты обострились в самых различных областях. Уже в июне большевистские лозунги — ив первую очередь лозунг «Вся власть Советам!» — получили, особенно в крупных городах, распространение, какого не ожидали их противники. Правые все настойчивее искали «сильную личность», способную покончить с «анархией», и в своих расчетах делали ставку на расстройство экономики. Расколотое коалиционное правительство не могло решить самых неотложных задач, таких, например, как организация снабжения продовольствием и предметами первой необходимости. Раскол углубился не только между большевиками и «революционной демократией», противоречия обострились и в рядах самих промежуточных партий.²⁰  

Движение  нерусских народов также пошло  дальше, чем рассчитывал новый  режим. По мнению правительства, национальный вопрос не стоял в повестке дня. Оно  высокомерно игнорировало как I мусульманский  съезд, состоявшийся 1 мая в Казани, так и успехи Украинской Рады. Со своей стороны, Петроградский Совет, настроенный соответствующим образом русскими, живущими в нерусских районах и не перестававшими резко критиковать «реакционных националистов», отклонил все просьбы об образовании национальных военных частей, на чем особенно настаивали украинцы и литовцы. Он только высказался незначительным большинством голосов в пользу культурной автономии национальных меньшинств (25 апреля), что не соответствовало желаниям этих народов. Для правительства, как и для Совета, главным был успех революции — только после победы в рамках Европы, освобожденной от германского империализма, можно будет дискутировать об автономии — вернее, о самоопределении. Тем не менее на I Всероссийском съезде Советов (3—23 июня) социалистические партии впервые единодушно признали право народов на самоопределение, которое сопровождалось очень резким осуждением всякой попытки одностороннего решения национального вопроса до созыва Учредительного собрания. Это предупреждение было обращено в первую очередь к финнам (чей Сейм готовил законопроект об установлении новых отношений с Россией) и украинцам. Действительно, Украинская Центральная Рада только что (10 июня) опубликовала свой первый «универсал», то есть первый суверенный закон. Понимая серьезность ситуации, Керенский отправился в Киев, где подписал с Радой (вопреки мнению министров-кадетов) протокол о признании Генерального секретариата Украины, члены которого будут назначаться Центральной Радой с согласия правительства. Учредительному собранию предстояло утвердить соглашение с Украиной, которая решила бы свою судьбу путем референдума. Кадеты резко протестовали против соглашения, представлявшего угрозу целостности государства и создававшего опасный прецедент. Несмотря на рост напряженности и трудностей (все более решительное сопротивление крупной буржуазии и кадетов, блокирование экономических связей, социальный кризис в городах, распространение беспорядков в деревне, линия украинцев на раскол), I Всероссийский съезд Советов (в выборах депутатов на него приняли участие более 2 млн. граждан) свидетельствовал о политической победе «коалиции». Правящие партии (эсеры и меньшевики) получили значительное большинство (более 600 делегатов с правом участия в голосовании), тогда как оппозиция (большевики и левые эсеры) едва набрали пятую часть мандатов (около 150, из них 105 у большевиков). Съезд — настоящий «парламент революции» — стал театром памятных словесных баталий между большинством и оппозицией. Сразу же после его открытия лучшие большевистские ораторы — Троцкий, Ленин и Луначарский — «бросились в наступление» по вопросу о власти, требуя преобразования съезда в революционный Конвент, который взял бы на себя всю полноту власти. На утверждение Церетели, что нет партии, способной взять власть в свои руки, Ленин заявил с трибуны съезда: «Я отвечаю: «Есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком».

Тем временем часть солдат столичного гарнизона, близких к большевикам и опасавшихся  восстановления контроля над армией и отправки на фронт, обратилась в  ЦК партии большевиков с предложением организовать демонстрацию против политики Керенского. Большевистские лидеры колебались, не зная, пойдут ли за ними рабочие. Боясь  потерять поддержку солдат, завоеванную  ценой настойчивых усилий, они  в большинстве своем (за исключением  Каменева и Зиновьева) одобрили идею демонстрации и подготовили воззвание, которое 10 июня должна была напечатать «Правда». Слухи о готовящейся  большевистской демонстрации, к тому же вооруженной, достигли съезда. Большинство  делегатов, сплотившись вокруг Церетели и Чхеидзе, решили призвать население  к бдительности перед лицом «измены» и «провокации» большевиков. Решительная  и единодушная реакция Совета, боязнь контрдемонстрации, сомнения по поводу ее подготовленности заставили Ленина отменить демонстрацию. «Правда» вышла 10 июня без воззвания. Большинство съезда захотело развить свой успех. Церетели осудил большевистский «заговор» и потребовал роспуска рабочей милиции. Чтобы «показать решимость и единство революционных сил» и поддержать свою политику, Совет призвал провести демонстрацию 18 июня. К большому удивлению лидеров Совета, только большевики приняли в ней массовое участие. Вместо лозунга, предложенного меньшевиками и эсерами — «Через Учредительное собрание к демократической республике», большинство транспарантов содержали большевистские призывы: «Долой наступление!», «Да здравствует рабочий контроль!», «Вся власть Советам!». Успех столичных большевиков, которые благодаря своей активности в заводских и районных комитетах получили поддержку части гарнизона и рабочего класса Петрограда, стал переломным моментом. Впервые улица принадлежала им безраздельно. Но не окажется ли большевистская партия, в большей степени следовавшая за движением, чем его инициировавшая, в хвосте у собственных сторонников, среди которых солдат было не меньше, чем рабочих, разочарованных отменой Лениным демонстрации 10 июня? 18 июня завершился раскол российской социал-демократии.

Как в апреле, а затем в июне, катализатором  событий 3 и 4 июля, явившихся важным моментом революционного процесса 1917 г., стала проблема войны. Узнав 2 июля о немецком контрнаступлении, солдаты столичного гарнизона (собственно, те же, кто и в июне), в большинстве своем большевики и анархисты, убежденные в том, что командование не преминет воспользоваться этой возможностью для их отправки на фронт, не оставив им другого выбора, кроме «смерти в окопах во имя чуждых им интересов или смерти на баррикадах за их кровное дело», решили подготовить восстание. ²¹ Их целью был захват телеграфа и вокзалов, арест Временного правительства. Рядовые движения требовали, чтобы большевики возглавили восстание, но среди лидеров большевиков не было единства по этому вопросу. Часть членов ЦК РСДРП(б) сдерживали демонстрации. Эти события фактически были первой попыткой радикальных участников движения взять власть, опираясь на войска. Провинция и фронт поддержали выступление в Петрограде.

По соглашению с Петроградским Советов Временное правительство приняло репрессивные меры против демонстрантов, арестовало большевистских лидеров, закрыло газету «Правду», разоружило воинские революционные части, восстановило смертную казнь и предприняло ряд других мер, свидетельствующих о конце двоевластия. Победили силы, девиз которых был сформулирован кратко: «Порядок. Дисциплина. Победа».

Была учреждена  следственная комиссия по событиям 3-4 июля 1917 г. Многие большевики были арестованы. Большевикам нужно было явиться  в суд на предмет их обвинения  в шпионаже в пользу Германии. Но суд затягивался, так как следственная комиссия прокурора Петроградской  судебной палаты не смогла найти прямых доказательств.

В июле 1917 года В.И.Ленин и его сторонники, учитывая сложившуюся обстановку, умело скорректировало свой курс. Большевики отказались от мирного лозунга «Вся власть Советам!», подтвердили свою установку на переход в перспективе к вооруженному восстанию и социалистической революции.

После июльских дней Временному правительству удалось  подчинить себе Советы, которые послушно исполняли его волю. Однако это  была кратковременная победа правительства, положение которого становилось  всё более непрочным. В стране углублялась хозяйственная разруха: быстро росла инфляция, катастрофически  падало производство, реальной становилась  опасность надвигающегося голода. В деревне начались массовые погромы помещичьих усадеб, захваты крестьянами не только помещичьих, но и церковных земель; поступали сведения об убийствах помещиков и даже церковнослужителей. Солдаты устали от войны. На фронте участились братания солдат обеих воюющих сторон. Фронт, по существу, разваливался. Резко возросло дезертирство, с позиций снимались целые воинские части: солдаты спешили домой, чтобы успеть к разделу помещичьих земель.

Власть Временного правительства ослабевала с каждым днем. Оно всё более теряло контроль над положением в стране. В обстановке политической нестабильности в России, углублявшейся хозяйственной разрухи, затянувшейся непопулярной войны, угрозы надвигающегося голода население ждало  «твердой власти», которая смогла бы навести порядок.

В целях единения государственной власти Временное  правительство созвало 13-15 августа 1917 года. В Москве Государственное  совещание, в котором участвовало 2,5 тыс. человек – представителей от различных учреждений и общественных организаций. Среди выступавших был А.Ф.Керенский, Г.В.Плеханов, П.Н.Милюков. На Государственном совещании выступил Верховный главнокомандующий Л.Г.Корнилов. В своем обширном докладе он указал на катастрофическое положение на фронте, на губительное действие на солдатские массы законодательных мер, предпринимаемых Временным правительством, на продолжающуюся разрушительную пропаганду, сеющую в армии и стране анархию. Бурные овации, устроенные Л.Г.Корнилову, а также требования ораторов о наведении порядка в стране дали повод рассматривать это совещание как шаг в подготовке контрреволюционного мятежа. Государственное совещание требовало создание «сильной внепартийной власти» и тем спровоцировало корниловский мятеж.