Реформы княгини Ольги

Введение

Княгиня Ольга, в крещении Елена (ум. 11 июля 969) - великая княгиня, правила Киевской Русью после  гибели мужа, князя Игоря Рюриковича. Первая по времени жизни канонизированная церковью святая на Руси.

От природы эта женщина  обладала острым умом, неудержимой  энергией, широтой взглядов и твёрдой  волей. Первая княгиня-христианка хорошо осознавала значение новой веры, понимала необходимость реформ, стремилась достичь  процветания своего государства.

Первое упоминание в летописи о княгине Ольге связано с  тем, как она отомстила за мужа. Но куда важнее то, что последовало  после мести. Княгиня вошла в  русскую историю как первая христианка на киевском престоле.

После легендарных князей Рюрика и Олега киевским князем стал Игорь, или Игорь Старый, как называют его в летописи. А еще через  полтора века, - хотя этот срок для  той эпохи чрезвычайно мал, - Киев превратился в третий по значению и богатству город в Европе; больше и богаче его были только Константинополь, который насчитывал миллион с лишним жителей, и Кордова. Современники иностранцы, побывавшие в Киеве в 1117 году, писали, что  в "городе более 400 церквей, 8 торговых площадей и необычайно скопление народа".

Хорошо известно, что в  тот период процветали и другие города Руси, например, Новгород. Были и десятки  других известный и богатых городов.

Так чьими же усилиями появилась  на карте мира Киевская Русь? Вот  тут, пожалуй, самое время сказать  о созидательной деятельности русских  князей. Известно, что бездарный  правитель способен развалить самую  сильную страну, но создать ничего не может. Власть - это не абстрактное  начало, которое всегда было и есть, а конкретные люди, которые либо знают, что нужно делать во имя  процветания собственного народа, или  не знают этого.

Правила преуспевания и сейчас, и тысячу лет назад одни и те же: правь по совести и по закону, соблюдай принятые обязательства, заботься, чтобы народ твой был защищен, спокойно занимался ремеслами и  взращивал хлеб, обеспечь своим купцам выгодные условия торговли. Это созидательное  начало в русской истории было связанно не с Игорем Старым, а с  его женой, Ольгой.

Варяги

Будущая вершительница судеб  Руси родилась в конце IX в. на Псковщине. Подробности ее юности известны лишь из преданий да реконструкций историков. Вероятнее всего отец Ольги был влиятельным варягом, дружина которого (с тем же успехом можно применить и более современные термины «группировка», а то и «банда») контролировала переправы через Волхов.

Кто же такие — эти варяги? По этому поводу историки пока не договорились. Спорят, как физики о структуре  атома. Летопись сообщает о «призвании варягов» в Новгород в 862 году. После  смуты горожане во главе с Гостомыслом (возможен буквальный перевод этого  «имени» как «сторонник пришельцев») призвали варяжского вождя Рюрика. Но еще некоторое время князю  пришлось отбиваться от противников  во главе с Вадимом.

Из этого рядового события, которое запомнилось только благодаря  тому, что потомки Рюрика сумели подчинить своей власти всю Русь, выводилась «нормандская теория». Дескать, славяне сами не смогли организовать государство, и поэтому они позвали  людей из–за рубежа. Если следовать  этой логике, то большинство народов  Европы не смогло самостоятельно организовать государство. Приглашение чужих  вождей на царство — дело для  того времени обычное. Да и не в  этом суть. Призвание варягов практически  ничего не изменило в жизни Нового Города. Князья были там и прежде. Часто — именно варяги. Рюрика потому и пригласили, что его предки когда–то правили в этой земле. Возможно, летописец выдумал этот факт, чтобы «удлинить» родословную Рюрика, но и о местном вожде Вадиме — противнике Рюрика, он также упоминает (С. Соловьев считает, что «Вадим» («Водим»), может обозначать «проводник», «передовой», то есть попросту «вождь»). Рюрик не был первым главою народа в этих местах.

Но о государстве как до Рюрика, так и после него, говорить рано. Князей–вождей и окружавших их вооруженных людей называть «правящей элитой» или «классом» еще рано — уж больно этот слой неустойчив. Сегодня одна ватага защищает группу племен (племенной союз) от соседей и устраивает набеги на ближние и дальние земли. Завтра она терпит поражение, не может предложить землякам богатого пира и даже просто безопасности. Престиж дружины падает, и ее сменяет другая группа «профессиональных военных».

Сведения об этих дружинах–бандах  остались в былинах, возникновение  которых исследователи относят  к этому времени: «А пойдем–ка ты с моей дружинушкой во чисто поле. Меня тридцать молодцев как один» — агитирует былинный Вольга (Ольга, Олег) крестьянина Микулу. Крестьянский мир еще сильнее варяжского — в былине Вольга проигрывает Микуле в силе и уходит по своим делам. На Руси уже складываются мощные племенные союзы, в результате роста населения и развития общей культурной традиции возникают протогородские центры (этот процесс аналогичен греческому синойкисму — слиянию нескольких общин в одну). Сильная община вольна приглашать и прогонять дружины и их вождей, которые вступают в сложные отношения с местной элитой — жрецами и старейшинами. Когда времена изменятся, эта история останется в крестьянском сознании воспоминанием о «золотом веке» равноправия с хлопцами «дружиношки хороброй».

Особенность Рюрика на этом фоне заключалась лишь в том, что  его династия смогла удержаться, но в 60–е гг. IX века в ней не было еще  ничего особенного. В Киеве в это  время правили другие варяги —  Аскольд и Дир. Летопись, склонная преувеличивать роль Рюрика, называет их его дружинниками, которые ушли на юг, захватили Киев и затем совершили грандиозный набег на Константинополь. Но, как показал еще русский историк А.Карташев, более точная и подробная византийская хроника фиксирует нашествие варягов и славян в 860 году, то есть до появления Рюрика на Руси[7]. Получается, что Аскольд и Дир правили Киевом до «призвания варягов на Русь». А из этого следует, что варяги были обычным явлением на Руси и прежде. По стране бродили многочисленные дружины, иногда бравшие власть в славянских городах. Нередко они нападали на византийские города и веси, возвращались с богатой добычей и веселили пирами своих «подданных».

Этнически варягов обычно считают скандинавами, связывая их с викингами. Варягов–скандинавов  летопись упоминает и позднее. Имена  их (включая имя Ольги–Хельги) в  значительной части германоязычные. Но если варяги бродили по Руси уже  давно, не устраивая бесчинств, которыми славялись викинги, вряд ли можно с уверенностью сказать, что в их дружинах были только скандинавы. Скорее всего это были авантюристы и искатели приключений самых разных языков — и скандинавы, и германоязычные племена, оставшиеся со времен готов, и славяне. Такая пестрота объясняет загадку, которая беспокоила сторонников норманнской версии — уж слишком быстро варяги ассимилировались славянами. Но они изначально были отчасти славяне, давно жили среди славян. Так что о национальности Ольги ее германско–скандинавское имя говорит мало — так ее звали друзья отца, принадлежавшего видимо к варяжской среде.

Возникновение империи

Было ли «призвание варягов» судьбоносным моментом в истории  Руси? Сказанное выше показывает, что  нет. Образование варяжских дружин на Руси — длительный и неизбежных процесс. И вместе с другими причинами он неизбежно вел к образованию государственности именно в XI–X вв. Уплотнение населения на относительно ограниченном пространстве, увеличение излишков продуктов, позволявших содержать элиту, необходимость в военной силе для борьбы с соседями, столкновения между родами и самими дружинами, кои размножались слишком интенсивно — все это не давало истории Руси выбора. Восточное славянство вступило в полосу социального кризиса, из которого был только один выход — государственный «порядок». Новгородскую землю охватывает «рать велика и усобица», столкновения «хлопцев» (читай — дружинников) и населения, горит Ладога — первая столица Рюрика.[8] Рано или поздно этот кризис должен был завершиться победой какой–либо партии. Ею стала группировка, поддержавшая Рюрика.

В 882 г. воевода скончавшегося  три года назад Рюрика Олег, которого летопись называет князем (ибо князем становятся еще не по наследству, а  по способностям) захватил Киев, убив престарелых  Аскольда и Дира. И здесь мы сталкиваемся с первой альтернативой в истории Руси, которая будет встречаться на нашем пути еще не раз. Новгородская дружина, упрочившая свое положение на севере Руси, могла и не ходить на Киев. Ей могло бы хватить даней с фино–угорских племен на востоке, покорением которых новгородцы действительно займутся позднее. И тогда в Новгороде формировалась бы самостоятельная государственная структура. На территории Руси образовалось бы два центра притяжения — Киевский и Новгородский. Неустойчивость сферы влияния варяжских дружин позволяет считать такой сценарий реальным. Но он меняет очень немногое. Новгород вскоре превратится в торговый город. Торговля его проходит через Киев. Отсюда — заинтересованность Новгородцев в решении киевских дел, постоянное их вмешательство в борьбу киевских князей. В то же время новгородская община слишком удалена от центра восточно–славянских земель, чтобы из Новгорода можно было удерживать их в это время, когда вся «администрация» держится на князе и его дружине. Новгород был «обречен» на то, чтобы стать частью Киевской Руси — очень влиятельной, автономной, но все же подчиненной. Не случайно неоднократные «завоевания» новогородцами Киева (в 882, 980, 1018 гг.) ничего не меняют в отношениях «двух столиц». Для того, чтобы положение переменилось, было необходимо превращение Новогорода в духовный центр страны, а этот шанс был упущен уже во время крещения Руси, центром которой неизбежно стал Киев, тесно связанный с Византией. В начале XII г. Новогород приобрел относительную независимость. Альтернатива IX в. стала реальностью, неизбежной в условиях перехода к раздробленности. Дороги исторических альтернатив разошлись недалеко и слились снова в один путь. Таким образом значение выбора Олега было невелико.

После захвата Киева «новгородец» Олег «забывает» о своей прежней  «столице». Из Киева объезжает он все окружающие племена (а это  немалое по тем временам расстояние). И с каждым из них договаривается о том, что он будет защищать их, а они будут платить ему дань. Недовольных Олег «примучивает», назначая своих наместников. Казалось бы, в это время возникло и русское государство. Олег заменяет случайный характер передачи власти династическим — его преемником объявлен сын Рюрика Игорь. Возможно, женитьба Игоря на Ольге была призвана породнить его с влиятельной северной варяжской группировкой, которой не могло нравиться перемещение центра власти на далекий юг. Несмотря на то, что Ольга не была единственной женой Игоря (тогда было принято многоженство), принц выделял ее «мудрости ее ради», а также вероятно благодаря родственным связям. Это позволяет считать Ольгу влиятельной фигурой уже до смерти Игоря. В последующих событиях от ее выбора зависело немало.

Но все же говорить о  государстве рановато. Дань — еще  не налог, ее размер в это время  видимо определялся по мере надобности, чтобы содержать постоянную дружину  для обороны от соседей и предотвращения междоусобий. Приход Олега был даже выгоден — племена получали одну общую дружину, которую содержали  «в складчину». Важным дополнительным доходом для дружины остается грабеж соседей и торговля частью дани. После похода на Византию (возможно, не столь успешного, как утверждает русская летопись — византийские хроники не фиксируют осаду своей  столицы) Олег заключил в 911 г. выгодный для Руси торговый договор.

После смерти Олега в 912 г. Игорь становится князем, а Ольга  — княгиней. Реальной власти у нее  в это время, разумеется, не было и быть не могло. Но очень быстро княгиня становится правительницей многочисленных земельных владений, важнейшим из которых был Вышгород. Частной собственности на землю тогда не было, и принадлежность Ольге городов и весей означало, что она была их правительницей от лица князя, должна была заниматься реальной «административной» работой. Так приобретался опыт, столь пригодившийся княгине позднее.

И вот судьба приподнесла неожиданный сюрприз. Один неосторожный шаг политика и в давние времена мог вызвать губительную цепочку событий. Аппетиты правящей элиты — прежде всего дружинников — росли. В 941 г. князь Игорь решил снова прибегнуть к «внешнему источнику» доходов, пошел на Константинополь, но потерпел поражение. Новый договор с Византией, заключенный в 944 г., не оставлял надежд на увеличение расходов за счет богатого соседа. У Игоря с этого момента появилась нехватка в средствах, и он решил увеличить дани. В 945 году Игорь пришел к племени древлян с большой дружиной, брал дань для нее. Дружнинники чинили древлянам насилия. А затем князь вернулся уже с малой дружиной, чтобы взять дань снова, но уже не делить ее на всех. Древляне справедливо сочли, что это противоречит традиции, внезапно напали на отряд Игоря и убили князя.

Революция и Реформа

Убив князя и перебив  его приближенных, древляне нарушили равновесие на Руси. Страна лишилась связующего звена. Древляне поспешили возместить потерю — они предложили Ольге, раз  уж так вышло, выйти замуж за местного древлянского князя (видимо — племенного предводителя) Мала. Не исключено, что возможность избавиться от опеки киевлян могла приглянуться Ольге. Е.Холмогоров даже считает, что Ольге угрожала гибель на погребальном костре мужа (хотя никаких свидетельств, что дружинники выбрали для этого страшного обряда именно Ольгу, нет).

Так или иначе, но переговоры начались. Само прибытие послов, которое  летопись рассматривает как хитрость Ольги, показывает, что предложение  серьезно рассматривалось. В противном  случае кара древлянам последовала  бы быстро. Восстание древлян грозило  перерасти в серьезный передел  власти. В случае, если бы Ольга переехать в город древлян Искоростень, конфигурация Руси заметно изменилась бы. История страны стояла перед первой в своей истории развилкой.

Если бы древлянскому князю Малу удалось бы переманить на свою сторону Ольгу и часть киевской дружины, а затем подавить неизбежный бунт киевлян, то столица Руси могла переместиться к западу — в Искоростень. Это означало бы изменение конфигурации страны, затруднило бы культурные связи с Византией и усилило бы контакты с католической цивилизацией. Возможно, это привело бы к отпадению группы восточно–славянских племен, в том числе Новгорода, который в будущем стал бы центром консолидации Северо–восточной Руси.

Но киевлянам и возглавлявшим  их дружинникам Игоря такая перспектива  не улыбалась. Они напали на послов и уничтожили их. Летопись утверждает, что это произошло даже дважды. При низком уровне передачи новостей это вполне могло произойти на самом деле — второе посольство (которое сожгли в бане) не знало  об участи первого (которое закопали в лодьях). По мнению ряда историков, столь сложная месть Ольги древлянам — описание сложного языческого ритуала[12]. Даже если это так, события имели и вполне конкретный социальный смысл — утверждение власти киевско–вышгородской правящей корпорации над региональными элитами других племен и поселений.

Ольга сочла за лучшее присоединиться к киевлянам. Ее войско осадило и  сожгло Искоростень. Киевляне (и не только дружинники, но и горожане, которым перепадала значительная часть дани, как справедливо на наш взгляд интерпретирует летопись отечественный историк И.Фроянов) сражались здесь за свое право оставаться правящей группировкой на Руси, не платить дань, а собирать ее. Они отстаивали свой статус так же упорно, как афиняне свое место в греческом морском союзе, а римляне — в Италии. Так в Европе создавались древние государства. Так совершались первые революции — всплески социальной борьбы, устанавливающие принципы социального устройства на следующую эпоху. Разгром региональной элиты древлян положил начало вытеснению родовых кланов отпрысками рода рюриковичей. В подвластные земли отправляются князья–наместники из Киева. Там они опираются не только на местную элиту, но и на своих выдвиженцев. Наиболее удачливые представители тех и других станут потом костяком боярства.