Румыния в Первой мировой войне

    Основной отраслью экономики оставалось сельское хозяйство. Характер аграрных отношений определялся преобладанием крупного помещичьего землевладения. В 1905 г. 4171 помещик (0,43% всех собственников земли) владел 57,4% обрабатываемой и лесной площади страны, а 920 936 собственников-крестьян - только 34,18% земли.

     Положение сельского населения определялось намного более худшими условиями: малоземелье и безземелье заставляли основную массу крестьян брать землю в аренду непосредственно у помещика или у крупного арендатора-посредника, которые диктовали труженикам села кабальные условия. Существовала аренда трех видов: отработочная, издольная и аренда за деньги (последняя изредка служила прикрытием тех же отработок). Широко распространенная отработочная система представляла собой явный пережиток феодальных отношений. За взятый в аренду участок земли крестьянин должен был отдать помещику около двух третей урожая [20, с. 114]

     Накануне Первой мировой войны в Румынии насчитывалось 230 тыс. безземельных сельскохозяйственных рабочих. 17% крестьянских хозяйств, владевших участками до 10 га, сдавали свою землю в аренду. Вымывание середняцкой прослойки крестьянства подрывало основы отработочной системы и толкало все большую часть помещиков на путь капиталистического ведения хозяйства. Если в 1906 г. с помощью наемного труда обрабатывалось 25% площади всех крупных землевладений, то в 1913 г. - уже 35%. На капиталистической основе эксплуатировалось накануне крестьянского восстания 1907 г. около трети земель крупных арендаторов. Однако и в помещичьих хозяйствах, и в сельском хозяйстве в целом преобладали еще полуфеодальные отработочные отношения [20, с. 115]. Румынские крестьяне, как уже говорилось, влачили нищенское, полуголодное существование, а нередко и просто голодали

     С конца XIX - начала XX в. румынский капитализм продолжает развитие вширь, и начинает перерастать в монополистическую стадию. Концентрация и централизация капитала и производства ведут к возникновению монополистических объединений, основной формой которых в Румынии были картели. К началу Первой мировой войны основные монополии действовали уже в основных отраслях румынской промышленности, а в некоторых они заняли ведущие позиции. Монополии возникали и в банковском деле.  В это время зарождается финансовый капитал и финансовая олигархия.

     Однако процесс монополизации капитализма происходил в условиях не преодоленной технической и социально-экономической отсталости страны, и вызванной ею зависимости от капитализма более развитых европейских стран, которые в свою очередь уже вступали в новую стадию становления империализма. Основная же часть капитала промышленных акционерных обществ (свыше 80% в 1916 г.) и крупных коммерческих банков (55-60% в 1914 г.) принадлежала иностранным владельцам. Иностранный капитал получал и вывозил из Румынии большие прибыли — около 8-9% вложенных средств ежегодно. Иным путем закабаления страны были внешние займы. На погашение полученных государственных займов и выплату набежавших процентов по ним расходовалось в 1901-1916 гг. в среднем 25%  бюджета [20, с.67].

    Ускорению темпов  промышленного развития способствовала  протекционистская политика румынского  правительства (примером этого могут  быть законы «о поощрении национальной  промышленности» 1887 и 1912 гг. а также и другие меры). Однако в промышленности по-прежнему преобладали средние и мелкие предприятия ремесленного и мануфактурного типа с примитивным оборудованием. Промышленная перепись, прошедшая в  1901-1902 гг. зарегистрировала  62188  предприятий, и только на 625 из них работало свыше 25 человек (они-то и были отнесены к группе  крупных предприятий).

     Местный капитал в промышленности был представлен значительно слабее, чем иностранный. Это обусловливало его стремление в максимальной мере опираться на государственную поддержку. Большая часть (до 1/3 в 1910 г.) обращавшихся в стране ценных бумаг составляли займы, которые были предоставлены помещикам под залог принадлежавшей им земли.    

     Экономические интересы крупного капитала и крупного землевладения тесно переплетались и проявлялись с одной стороны, в вовлечении части помещиков в капиталистическое предпринимательство, с другой проявлялся в том, что многие разбогатевшие буржуа приобретали у разоряющихся помещиков имения, где в большинстве случаев продолжали применять прежние полуфеодальные методы эксплуатации. В итоге для Румынии рассматриваемого периода был «характерен двойной процесс: не только помещики и крупные землевладельцы шли к капиталистическому производству, но и буржуазия пятилась назад, приспосабливаясь к значительным пережиткам феодализма, которые сохранялись в румынской деревне».

     Все эти черты и особенности социально-экономического развития страны, преломившись, в соответствующей расстановке и соотношению классовых сил, определили характер ее политической системы. В основе данной системы лежал союз буржуазии и помещиков. Несмотря на значительные противоречия и расхождения, которые были вызваны несовпадением части интересов, вопреки соперничеству и борьбе за главенство, определяющим для отношений между господствующими эксплуататорскими классами было то, что их объединяло [20, с.67].

    Начало XX вв. характеризовалось постоянным ростом рабочего класса с 130 тыс. человек в 1902 г. до 264 тыс. накануне первой мировой войны. Примерно в такой же пропорции увеличилась численность фабричных рабочих, которая достигла к 1914 г. 70 тыс. человек. По приблизительным подсчетам, пополнение румынского рабочего класса в первом десятилетии XX вв. шло на 9% за счет выходцев из рабочих семей, на 42 - за счет ремесленников и на 49% - за счет крестьян.

     Однако положение рабочего класса становилось всё более тяжелым. Законодательство о труде в Румынии было развито слабо, а на ряд категорий рабочих вообще не распространялось. Большинство пролетариев трудилось по 10-14 часов в день, а многие еще больше.

     В первые полтора десятилетия XX вв. реальная заработная плата румынских рабочих снижалась. Уровень ее был таков, что обеспечивал только минимальные условия жизни и лишь четвертой части рабочих. Прослойка привилегированных в материальном отношении пролетариев в Румынии по сравнению с другими странами была невелика. Заработная плата только около 2% наемных работников могла служить экономической основой для дальнейшего образования слоя рабочей аристократии.

     В это же  время румынская олигархия утопала  в роскоши, и данное обстоятельство  выступало особенно резким контрастом  на фоне всё более растущей  нищеты и фактического обнищания  народных масс. Дорогие столичные  рестораны ломились от наплыва  посетителей, а по вечерам центральные  улицы городов превращались в  выставку роскошных дамских туалетов [11, с. 104].

     Население  же рабочих окраин жило в  крайне тяжёлых условиях. Всего  лишь в нескольких сотнях метров от центра Бухареста начинались трущобы. Рабочие кварталы Флоряскэ, Порумбару, Грозэвешти, Лупяскэ утопали в нищете. Рабочие окраин располагали не более 250-300 лей в год на квартиру. За эту плату  можно было нанять разрушенную лачугу на самой окраине города с одной комнатой и при случае с кухней. В подобном помещении могла размещаться семья из 5-8 человек [20, С. 104].

       Ещё  хуже обстояло дело со снабжением  городов. Не хватало самых необходимых  продуктов: хлеба, кукурузы, мяса и  растительного масла. Спекуляция  и коррупция, охватившая олигархию, приводила к тому, что в стране  не оставалась самого  минимума  продовольствия. Хотя формально  каждый помещик обязан был  сохранять 40% имевшегося у него  зерна для внутренних нужд. На  деле же этот  запрет легко  обходился: помещик называл цифру, значительно превышавшую его  действительные запасы, и получал  разрешение на вывоз 60%от выдуманного  количества. Оставшееся зерно он экспортировал за рубеж. [11, с. 105].

     Цены в предвоенный период росли, как на дрожжах, После установления максимума на некоторые продовольственные товары  они начали исчезать из свободной торговли. Зато процветала спекуляция и.торговля из под полы.

В государстве, слывшем одной из житниц Европы, не хватало самых необходимых продовольственных запасов, таких как хлеб, кукуруза, муки. Но на самом деле всё это находилось рядом – закрома торговцев и помещиков просто ломились от запасов.. Но всё это предназначалось для вывоза [20, с. 116].

     На операциях  с зерном наживались помещики  и кулацкая верхушка, Трудящееся  крестьянство в годы этого  “процветания”не вылезало из крайней нужды. Положение было таковым, что у бедняков и даже у более обеспеченных крестьян  после уплаты  долгов и налогов не хватало кукурузы до нового урожая. Деревня всё больше страдала от нехватки рабочих рук из-за периодических призывов мужского населения на военную переподготовку [11, с. 105].

     Недоедание и голод, потребление в пищу порченой кукурузы, антисанитарные условия, в которых жило сельское население, были причинами широкого распространения различных болезней, в том числе пеллагры. Количество заболевших ею возросло со 100 тыс. в 1905 г. до 500 тыс. в 1915 г. Десятки тысяч жизней уносил ежегодно туберкулез. Не удивительно, что средняя продолжительность жизни румынских крестьян не превышала 33 лет.

     Неимоверно тяжелое положение крестьянства, низведение его до рабского состояния в результате беспощадной эксплуатации, сочетавшейся с надругательством над человеческим достоинством, вызывали у тружеников села жгучую ненависть к помещикам, арендаторам, их слугам, к представителям властей. Эта ненависть прорвалась во время крестьянского восстания 1907 г., развернувшегося тогда, когда весь мир находился под впечатлением и влиянием освежающей революционной бури в России [20, с. 123]

    Рабочий класс Румынии, в решительной форме, выступал против ,надвигающиеся войны. Он осознавал, что с войной придёт голод, и поэтому антивоенная и экономическая борьба сопутствовали друг другу.

1.2 Внутриполитическая борьба и внешнеполитическая ориентация в Румынии накануне её вступления в Первую мировую войну.

     С 1888 г. начинается новый этап борьбы за власть в Румынии. Консерваторы для борьбы с правлением «визиря» использовали всё более нараставшее недовольство ремесленников и мелких торговцев, которые разорялись, не выдерживая конкуренции с крупной промышленностью, и выводили их на улицу. По Бухаресту тогда прокатились шумные манифестации, с участниками которых правительство жестоко расправлялась, конные жандармы не раз открывали огонь. Король Румынии Кароль пришел к выводу, что с любимцем придется расстаться, и дал ему отставку, хотя из Берлина и Вены ему советовали «не пускаться в эксперименты с парламентскими партиями». Он в свою очередь заявил посланникам двух держав, что рассматривает формируемое консервативное правительство лишь как переходное и, в случае непослушания и нелояльности к королю оно может быть запросто отстранено.

    В том же 1888 г. вспыхнуло крупное восстание крестьянства, которое было измученно  малоземельем, изнуренно бедностью, приводившей в неурожайные годы к массовому голоду, задавленно тяжестью налогов и повинностей в пользу помещиков. Данное выступление было жестоко подавлено. Большой кровью оплатило крестьянство свою попытку получить землю [28, с. 135].

     Грозные выступления  народного недовольства, вылившегося в такую форму протеста, побудили «верхи» сплотиться вокруг трона. Да и в Вене и Берлине вежливо, но настойчиво сетовали на затянувшуюся «пассивность» Карла в вопросе о престолонаследии. Выбор правящего семейства Гогенцоллернов пал на Фердинанда, который был племянником короля. Но прибывать в своё новое отечество тот не торопился, оправдывая это тем, что необходимо завершить курс наук в Лейпцигском университете. Однако 1 мая 1889 г. Фердинанд прибыл в Бухарест. Правительства  Германии и Австро-Венгрии поздравили себя с окончанием затянувшихся хлопот [28, с. 136]

    Консерваторы, которые оттеснили в 1888 г. Брэтиану от власти, взяли в свои руки бразды правления на целых восемь лет. У короля тогда не было ни малейших причин отстранять это правительство, — в своей внутренней политике они избегали всяких «опасных экспериментов», чем порой грешили либералы, во внешней - они приняли эстафету дальнейшей ориентации на Германию и Австро-Венгрию. Король Кароль ощущал себя здесь полным хозяином и не считал нужным разглашать секрет о наличии союза  даже тем, кому по должности это знать и надлежало. Так, министр иностранных дел А. Лаховари заверял парламент в 1890 г: «Румыния симпатизирует политике мира, осуществляемой Тройственным союзом, но не совершала шагов к заключению особого и формального союза с указанной конфедерацией держав» [11, c. 5-6].

     К воссоединению с Трансильванией в едином Румынском Государстве стремились все слои населения. Однако путь империалистической войны был чужд для румынского крестьянства и рабочего класса, они на протяжении всего периода нейтралитета выступали с демонстрациями и стачками против вовлечения Румынии в войну.

     После сараевского убийства в Румынии то и дело прорывались анти австрийские настроения. Так 17 июля в одном из крупнейших городов - Яссах состоялась демонстрация перед русским консульством. Демонстранты собрались перед русским консульством, и вырази своё сочувствие Антанте.

     Летом 1914 г., по мере того как перспективы будущий войны становились всё более отчётливыми, борьба рабочего класса принимала всё более ярко выраженный политический, антивоенный характер. Такими были стачки рабочих бухаресткого трамвайного управления, портов и железнодорожников. О настроениях крестьянства можно было судить по призванным в армию резервистам. Войска были недовольны приготовлениями к войне, росло число дезертиров. Крестьяне понимали, что война принесёт им только лишь нищету и разорение, а также массовые жертвы [13, c. 61]. Выступления крестьян были стихийными и носили исключительно экономический характер, они были не продолжительными и угасали, как только предприниматель шёл на уступки.     

     Выступлениям деревни и города не давали соединиться в едином потоке. Такому слиянию препятствовала и позиция руководства рабочего движения, которое не хотело совместных действий. Это поощряло власти на усиление репрессий, направленных против наиболее активных и энергичных представителей пролетариата [20, c. 141]

     В правящих кругах Румынии весть об убийстве Франца Фердинанда встретили со смешанным чувством страха и надежды. Румынские правители понимали что австро-сербский конфликт- лишь первая вспышка громадного пожара, в огне которого Румыния может быть раздавлена любой из пришедших в движение военных машин. Однако мировая война несла для Румынии  не только страх за собственный суверенитет, но и надеждаe на то что может быть настал единственный случай претворения в жизнь своих захватнических планов.