Русская Православная Церковь в период Великой Отечественной войны

Собирались средства на танковую колонну и на оккупированной территории. Примером тому - гражданский подвиг священника Феодора Пузанова из села Бродовичи-Заполье. На оккупированной Псковщине для строительства  колонны он сумел собрать среди  верующих целую котомку золотых  монет, серебра, церковной утвари и  денег. Эти пожертвования на общую  сумму около 500000 рублей были переданы партизанами на большую землю. С  каждым годом войны сумма церковных  взносов заметно росла. Но особенное  значение в заключительный период войны  имел начатый в октябре 1944 г. сбор средств в фонд помощи детям и  семьям бойцов Красной армии. 10 октября  в своем письме к И. Сталину  возглавлявший Русскую Церковь  после смерти Патриарха Сергия митрополит Ленинградский Алексий писал: "Эта  забота со стороны всех верующих нашего Союза о детях и семьях наших  родных воинов и защитников да облегчит великий их подвиг, а нас да соединит еще более тесными духовными  узами с теми, кто не щадит и  крови своей ради свободы и  благоденствия нашей Родины" [13]. Духовенство и миряне оккупированных территорий после освобождения также  активно включались в патриотическую работу. Так, в Орле после изгнания фашистских войск было собрано 2 млн  рублей.

Историки и мемуаристы описали все битвы на полях  сражений Второй мировой войны, но никто  не в силах описать битвы духовные, совершавшиеся великими и безымянными  молитвенниками в эти годы.

26 июня 1941 г. в Богоявленском  соборе митрополит Сергий отслужил  молебен "О даровании победы". С этого времени во всех  храмах Московского Патриархата  стали совершаться подобные молебствия  по специально составленным текстам  "Молебен в нашествие супостатов, певаемый в Русской Православной  Церкви в дни Великой Отечественной  войны". Во всех храмах звучала  молитва, составленная архиепископом  Августином (Виноградским) в год  наполеоновского нашествия, молитва  о даровании побед русскому  воинству, вставшему на пути цивилизованных  варваров. Церковь наша с первого  дня войны, не прерывая молитвы  своей ни на один день, за  всеми службами церковными усердно  молилась Господу о даровании  успеха и победы нашему воинству: "О еже подати силу неослабну,  непреобориму и победительну, крепость  же и мужество с храбростью  воинству нашему на сокрушение  врагов и супостат наших и  всех хитрообразных их наветов…".

Митрополит Сергий не просто призывал, но и сам был живым  примером молитвенного служения. Вот  что писали о нем современники: "Проездом из северных лагерей во Владимирскую ссылку в Москве находился  архиепископ Филипп (Гумилевский); он зашел в канцелярию Митрополита  Сергия в Бауманском переулке, надеясь  увидеть Владыку, но тот был в  отъезде. Тогда архиепископ Филипп оставил Митрополиту Сергию письмо, в котором были такие строки: "Дорогой  Владыка, когда я думаю о Вас, стоящем на ночных молитвах, - я думаю  о Вас, как о святом праведнике; когда же я размышляю о Вашей  повседневной деятельности, то я думаю  о Вас, как о святом мученике…" [6].

Во время войны, когда  решающая Сталинградская битва близилась  к концу, 19 января Патриарший Местоблюститель  в Ульяновске возглавил крестный ход на Иордань. Он горячо молился  о победе русского воинства, но неожиданная  болезнь заставила его слечь  в постель. В ночь на 2 февраля 1943 г. митрополит, как рассказывал его  келейник, архимандрит Иоанн (Разумов), пересилив недуг, попросил помочь подняться  с постели. Встав с трудом, он положил  три поклона, благодаря Бога, и  затем сказал: "Господь воинств, сильных в брани, низложил восстающих против нас. Да благословит Господь  людей своих миром! Может быть, это начало будет счастливым концом". Утром радио передало сообщение  о полном разгроме немецких войск  под Сталинградом [13].

Дивный духовный подвиг совершил во время Великой Отечественной  войны преподобный Серафим Вырицкий. Подражая преподобному Серафиму Саровскому, молился он в саду на камне перед  его иконой о прощении грехов людских  и об избавлении России от нашествия  супостатов. С горячими слезами умолял Господа великий старец о возрождении  Русской Православной Церкви и о спасении всего мира. Этот подвиг требовал от святого неизреченного мужества и терпения, это было воистину мученичество ради любви к ближним. Из рассказов родных подвижника: "…В 1941 г. дедушке шел уже 76-й год. К тому времени болезнь очень сильно его ослабила, и он практически не мог передвигаться без посторонней помощи. В саду, за домом, метрах в пятидесяти, выступал из земли гранитный валун, перед которым росла небольшая яблонька. Вот на этом-то камне и возносил ко Господу свои прошения отец Серафим. К месту моления его вели под руки, а иногда просто несли. На яблоньке укреплялась икона, а дедушка вставал своими больными коленями на камень и простирал руки к небу… Чего ему это стоило! Ведь он страдал хроническими заболеваниями ног, сердца, сосудов и легких. Видимо, Сам Господь помогал ему, но без слез на все это смотреть было невозможно. Неоднократно умоляли мы его оставить этот подвиг - ведь можно было молиться и в келье, но в этом случае он был беспощаден и к себе, и к нам. Молился отец Серафим столько, насколько хватало сил - иногда час, иногда два, а порою и несколько часов кряду, отдавал себя всецело, без остатка - это был воистину вопль к Богу! Верим, что молитвами таких подвижников выстояла Россия и был спасен Петербург. Помним: дедушка говорил нам, что один молитвенник за страну может спасти все города и веси… Невзирая на холод и зной, ветер и дождь, на многие тяжкие болезни, настойчиво требовал старец помочь добраться ему до камня. Так изо дня в день, в течение всех долгих изнурительных военных лет…" [7].

Обратилось тогда к  Богу и множество простых людей, военнослужащих, тех, кто в годы гонений  отошел от Бога. Их молитва была искренна и носила зачастую покаянный характер "благоразумного разбойника". Один из связистов, принимавших по радио  боевые донесения русских военных  летчиков, говорил: "Когда летчики  в подбитых самолетах видели для  себя неминуемую гибель, их последними словами часто были: "Господи, прими мою душу"" [10]. Неоднократно свои религиозные чувства публично проявлял командующий Ленинградским  фронтом маршал Л.А. Говоров, после  Сталинградской битвы стал посещать православные храмы маршал В.Н. Чуйков. Широкое распространение среди  верующих получила убежденность, что  всю войну с собой в машине возил образ Казанской Божией Матери маршал Г.К. Жуков. В 1945 г. он вновь  зажег неугасимую лампаду в Лейпцигском  православном храме-памятнике, посвященном "Битве народов" с наполеоновской армией. Г. Карпов, докладывая в ЦК ВКП(б) о праздновании Пасхи в московских и подмосковных храмах в ночь с 15 на 16 апреля 1944 г., подчеркивал, что почти  во всех церквах, в том или ином количестве были военные офицерского  и рядового состава.

Война подвергла переоценке все стороны жизни советского государства, вернула людей к  реальностям жизни и смерти. Переоценка происходила не только на уровне рядовых  граждан, но и на уровне правительства. Анализ международного положения и  религиозной ситуации на оккупированной территории убедили Сталина, что  необходимо поддержать возглавлявшуюся  Митрополитом Сергием Русскую Православную Церковь. 4 сентября 1943 г. митрополиты  Сергий, Алексий и Николай были приглашены в Кремль для встречи  с И.В. Сталиным. В результате этой встречи было получено разрешение на созыв Архиерейского Собора, избрание на нем Патриарха и решение  некоторых других церковных проблем. На Архиерейском Соборе 8 сентября 1943 г. Святейшим Патриархом был избран Митрополит Сергий. 7 октября 1943 г. был  образован Совет по делам РПЦ  при Совнаркоме СССР, что косвенным  образом свидетельствовало о  признании правительством факта  существования Русской Православной Церкви и желании урегулировать  с ней отношения [11].

В начале войны Митрополит Сергий писал: "Пусть гроза надвигается, Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы" [9]. Миллионы людей смогли снова присоединиться к Церкви Христовой. Несмотря на почти 25-летнее господство атеизма, Россия преобразилась. Духовный характер войны заключался в том, что путем страданий, лишений, скорбей в конечном итоге люди вернулись к вере.

В своих действиях Церковь  руководствовалась причастностью  к полноте нравственного совершенства и любви, присущих Богу, апостольским преданием: "Умоляем также вас, братия, вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем. Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом за зло; но всегда ищите добра и  друг другу, и всем" (1Фес.5:14-15). Сохранить  этот дух значило и значит остаться Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью.