Русско-дагестанские взаимоотношщения X-XV вв

«В земле сарацинов и других,– свидетельствует Плано Карпини,– в среде которых они (татары.– Авт.) являются как бы господами, они забирают всех лучших ремесленников и приставляют ко всем своим делам»[61]. Угнанные в неволю мастера возводили в Золотой Орде города, строили и украшали дворцы, изготовляли оружие и орудия труда, производили прекрасные ювелирные изделия и всевозможные предметы домашнего обихода[62].

В Золотой Орде все невольники, независимо от национальности, находились в одинаково тяжелом положении. «Они,– свидетельствует Плано Карпини,– мало что едят, мало пьют и очень скверно одеваются, если только они не могут что-нибудь заработать в качестве золотых дел мастеров и других хороших ремесленников. Но некоторые имеют таких плохих господ, что те им ничего не отпускают и у них нету времени от множества господских дел, чтобы заработать себе что-нибудь, если они не украдут для себя времени, когда, может быть, должны были отдыхать или спать, но это могут делать те, кому позволено иметь жен и собственную ставку (т. е. дом.– Авт.). Другие же, которых держат дома в качестве рабов, достойны всякой жалости». Еще более драматичны сообщения Эломари: «Во время голода и засухи они (русские и др. жители Дешт-и-Кыпчака.– Авт.) продают своих детей». Положение невольников усугублялось еще и тем, что с ними хозяева обращались по своему усмотрению. И. Барбаро рассказывает, как один из родственников хана Эделлуг подарил ему «восемь рабов, русских по национальности», говоря: «Это часть добычи, которую я забрал в России». Как указывалось выше, среди продаваемых на невольничьих рынках Черноморья большую часть составляли рабы кавказского происхождения: абхазы, черкесы, лезгины – и русские. Кроме того, татары продавали рабов на невольничьих рынках Крыма и Кавказа. Особенно ценились русские женщины и черкешенки. Часть рабов оседала в черноморских городах, значительно большая часть вывозилась в другие страны[63].

До нас дошли также сведения о постоянном пребывании русских и представителей народов Дагестана – ремесленников иторговцев – в городских центрах и на стоянках золотоордынских ханов. Арабский путешественник Ибн-Баттута, побывавший в Золотой Орде в 30-х годах ХIV в., свидетельствует: «В Сарае-Берке было много русских. Каждый народ живет на своем участке отдельно, там и базары их». Русские купцы бывали в Маджарах и других торговых центрах Северного Кавказа. Обычно Орда во главе с ханом или его наследником, где бы ни располагалась станом, по словам И. Барбаро, «сразу же раскрывают базары». При татарском войске, продолжает он, «всегда находятся купцы: одни различными путями привозят сюда товары, другие же лишь проходят через Орду с намерением идти в иные страны». На этих базарах продавались всевозможные товары, в том числе привезенные из России и Северного Кавказа.

Золотоордынские ханы, как известно, использовали угнанных в неволю мужчин в качестве воинов. От подвластных народов, сообщает Плано Карпини, татары «требуют ... чтобы они шли с ними в войске против всякого человека, когда им угодно»[64].

У хана Тохты, свидетельствует очевидец, было войско из «русских, черкесских, кыпчакских, маджарских и прочих воинов». В период кровавых схваток на Северном Кавказе между Тохтамышем и Тимуром золотоордынцы двинули против Тимура войско «из русских, черкесов, булгар, кыпчаков, аланов».

Для борьбы со своим неприятелем татары часто использовали пленных. Причем их, как правило, выдвигали впереди татарских войск и те первыми вступали в бой. «Таким образом,– пишет Плано Карпини,– вместе с людьми побежденной области (татары.– Авт.) разоряют другую землю».

Глава III. Укрепление русско-дагестанских взаимоотношений в XV веке

Разгром Золотой Орды и образование русского централизованного государства имело огромное значение для исторических судеб народов нашей страны, в том числе и для Дагестана. Благодаря этими событиям пала в Дагестане власть татарских ханов, восстановились отношения Дагестана с Россией, прерванные во время татаро-монгольских господств. Правитель Ширвана и Дербента Фаррух Ясар направил своего посла Хасан-бека в Москву к великому князю Ивану Васильевичу. В 1466 г. последовал ответный визит из Москвы в Шемаху Василия Панина[65].

Вместе с послом прибыла в Дербент группа русских купцов, в их числе и знаменитый русский путешественник Авфанасий Никитин, который в своей книге дал ценные хотя и очень краткие, сведения о Дербенте.

По пути в Дербент купцов постигло несчастье. Судно, на котором плыли купцы и Афанасий Никитин, было разбито бурей о берег Каспия и высадившиеся с него люди попали в плен к кайтагскому владельцу Уллубегу. По просьбе Ширваншаха купцы вместе с Афанасием Никитиным были освобождены.

Афанасий Никитин находился в Дербенте в начале 1467 года. Потом он побывал в ряде городов Закавказья и совершил путешествие в Иран и Индию, описанное в книге «Хождение за три моря»[66].

Русский народ, как известно, нес всю тяжесть борьбы с татаро-монголами. Одновременно с освобождением Руси в ХIV в. происходил и объединительный процесс русских земель вокруг возвышающегося центра Северо-Восточной Руси – Москвы. Началом присоединения княжеств, по словам К. Маркса, «была заложена основа могущества Москвы"– будущего политического центра русского многонационального централизованного государства. Причем процесс подчинения русских удельных княжеств Москве, как указывает Ф. Энгельс, шел «рука об руку с освобождением от татарского ига» и окончательно был закреплен Иваном III[67]. В конце ХV в. изумленная Европа, в начале царствования Ивана IIIедва ли даже подозревавшая о существовании Москвы, была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на ее восточных границах, и сам султан Баязет, перед которым она трепетала, услышал впервые от московитов надменные речи[68].

А самоотверженная борьба русского народа за свое национальное освобождение, как отмечалось выше, по существу, превращалась в борьбу за освобождение всех народов, изнывающих под гнетом татаро-монголов. Успехи русского народа в этой борьбе вселяли надежду и стимулировали усиление освободительной борьбы народов, в том числе и Северного Кавказа, против общего врага[69]. Особую роль в этой борьбе, как отмечалось выше, сыграла знаменитая Куликовская битва. Блестящая победа русского воинства предопределила освобождение от золотоордынцев угнетенных народов и способствовала их сближению между собой. С ослаблением Золотой Орды стали укрепляться торгово-экономические и политические связи Дагестана с Русью. До нас дошли отрывочные сведения о прибытии в 1404 г. русских купцов в Дербент. В основном торговые связи Руси с Северо-Восточным Кавказом поддерживались через Волгу и Каспий, а также по сухопутной «Кавказской дороге».

Проведший в Дербенте зиму 1475/76 г. А. Контарини сообщает, что «город заселен едва ли на одну шестую часть (своей площади), а в сторону моря он весь разрушен. В нем огромнейшее количество могил. Город надлежащим образом снабжен продовольствием и торгует винами, а также разнообразными фруктами». Побывавший около того же времени в Дербенте Афанасий Никитин сообщает, что в городе преобладали тюркоязычное население и «черкесы». Надо полагать, что под «черкесами» Никитин подразумевает горцев Дагестана. Если ранее, по свидетельству современников, в дербентскую гавань прибывали корабли, подымавшие до 800 бочек груза, теперь же приходят суда, берущие не свыше 200 бочек. И тем не менее во второй половине ХV в. Дербент не только для Северо-Восточного Кавказа, но и для всего Закавказья продолжал служить чуть ли ни основным портом на Каспийском море.

Через Дербент в Астрахань и оттуда далее вывозились всевозможные товары. По свидетельству Контарини, на судне, на котором он плыл, кроме команды, было 29 купцов. Они «везли в Астрахань куски атласа, кое-какие шелковые изделия и еще боккасины (краски.– Авт.) на продажу русским; было еще несколько татар, которые ехали за товаром, а именно за пушниной, которую они продают затем в Дербенте»[70].

Причем часть товаров, поступающих с Кавказа, обменивалась в Астрахани у русских и других купцов, а другая часть отвозилась в Москву. При этом торговые люди Северо-Восточного Кавказа могли включаться в торговые караваны, ежегодно отправляющиеся с посланником хана, с шелком и другими товарами, которые купцы меняли на меха, седла, мечи и иные вещи. В свою очередь, русские купцы привозили всевозможные товары в Дербент и другие места Дербента. 

Тогово-экономические связи Руси с Дагестаном поддерживались и по так называемому Донскому пути, который был тесно связан Волжским путем: на месте, где сближались эти реки, существовал тереволок. Так что по Донскому пути на Кавказ попадали товары, вывозимые и из Северо-Восточной Руси. Судя по имеющимся данным, в конце ХV в. по Донскому пути постоянно проходили караваны русских купцов в Азов и Кафу. Из России привозились различного рода товары, а более всего «горностаев, белок и других драгоценных мехов»[71]. Надо полагать, что русские купцы посещали все 39 генуэзских торговых колоний и поселений, о которых речь шла выше. Здесь русские купцы встречались и устанавливали торговые связи с горцами Северного Кавказа, и не только проживающими в городских центрах и их окрестностях, но и с жителями более отдаленных мест.

Кроме водных путей, связывающих Дагестан с Россией, поддерживались связи и по сухопутным дорогам, шедшим через степи Северного Кавказа. О связях Дагестана с Русью свидетельствуют обнаруженные в Маджарах и в районе р. Малки металлические кресты, керамические изделия, характерные для русского производства, и найденная среди монет «псковская деньга» Х в., обнаруженная близ Нальчика, энколпион (крестообразная нагрудная иконка с изображением на лицевой стороне распятия), найденный в Пятигорске, медный нагрудный крест с двусторонним изображением – из окрестностей Кисловодска; из станиц Мехощевская, Карачаевская – энколпионы, а также крест ХV в., обнаруженный близ сел. Майртуп в Чечено-Ингушетии. С Кавказа в Россию ввозились шелка, пряности, изделия ремесла, орехи и другие товары. Среди многочисленных находок в Новгороде археологи обнаружили скорлупу грецких орехов, самшитовые гребни, обрывки восточных шелковых тканей и т. п. Развитию торгово-экономических связей Руси с Северным Кавказом способствовало и то, что Иван III, как подчеркивал К. Маркс, «покровительствовал торговле»[72].

Одновременно между Русью и народами Северного Кавказа стали укрепляться и политические связи. Известно, например, что владетель Ширвана, в состав которого в те времена входила и часть Южного Дагестана, ширваншах Фаррух-Ясар из династии Дербенди отправил в 1465 г. в Москву к Ивану 111 посла Хасан-бека. К сожалению, дошедшие до нас сведения не позволяют определить круг вопросов, обсуждавшихся при переговорах. По всей вероятности, предметом переговоров было установление и укрепление взаимоотношений. Не исключено также, что ширваншах просил также у русского царя помощь. Последовавшие за этими переговорами события говорят об их успехе[73]. В 1466 г. Иван III направил к Фаррух-Ясару посольство во главе с Василием Паниным. Вместе с ним возвращался и Хасан-бек с богатыми подарками ширваншаху, в числе которых было 90 кречетов. К этому посольству по обычаю времени присоединились русские купцы, в числе которых был и Афанасий Никитин. «И пошли мы к Дербенту,– сообщает он,– в двух суднах: в одном судне – посол Хасан-бек и с иранцами, да нас русских всего 10 человек, а в другом судне 6 москвичей, да 6 тверичей... На море нас захватила буря. Малое судно разбило о берег, а тут есть городок, а вышли на берег и пришли кайтаги и людей же с него поймали всех».

Но вскоре уцмий Кайтага по просьбе своего шурина Фаррух-Ясара освободил их. «И Халил-бек,– заключает Афанасий Никитин,– тотчас отослал всех людей свободно в Дербент».

В 1475 – 1476 гг. Контарини в Дербенте встречал русского посла Марка Россо. В 1492 г. в Москву прибыл посол «Из Ыверской земли от князя Александра, именем Мурат». Причем в грамоте кахетинский князь называл себя «меншим братом» Ивана 111. В 1499 г. в Москву прибыл посол от «шемахинского государя от Махмуда Салтана, Салтан Махметова сына, внука Шерваншаха Шаебедин, и посольство правил о любви».

За помощью к России обращались также северокавказский (таманский) владетель Захарий и др. В 1489 г. установились русско-ногайские отношения.

Все это говорит о том, что в ХV в. был заложен прочный фундамент для дальнейшего укрепления экономических, политических взаимоотношений между народами Северного Кавказа и России.

Хотя XV в. и был достаточно суровым, но дагестанцам удалось сохранить и возродить основные элементы культурных достижений домонгольского периода (в частности художественная обработка металла, керамическое искусство, художественная резьба по камню и дереву и обработка кости).

Довольно долго сохраняются культурные связи с Русью. Одновременно в культурной жизни Дагестана заметен и другой процесс – постепенно усиливающееся усвоение культурных достижений народов Ближнего и Среднего Востока. В XIV в. это еще мало заметно, но преобладает стремление сохранить культурное наследие, существовавшее до монгольского нашествия. Довольно широкое распространение в Южном и Центральном Дагестане эпиграфики (надписей) на арабском языке показывает, что образованность к этому времени достаточно распространилась под ударами тяжких исторических испытаний.