Союз 17 октября

Министерство образования  Республики Беларусь

Учреждение образования  «Витебский государственный университет 

им. П.М. Машерова»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат по предмету «История общественных движений и политических партий» на тему:

«Союз 17 октября»

 

 

 

 

 

 

Подготовил студент исторического  факультета 42 группы ОЗО

Михайлов Святослав Игоревич

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Витебск 2012г.

 

СОЮЗ 17 ОКТЯБРЯ

Союз 17 октября вместе с  примыкавшими к нему партиями и организациями  представлял собой правый фланг  российского либерализма и занимал  промежуточное положение между  конституционными демократами и  правыми радикалами. Грань, отделявшая эти общественно–политические группировки  друг от друга, была, однако, весьма подвижной  и неустойчивой. Организации, генетически  связанные с октябристами (Партия мирного обновления, Партия демократических  реформ), на деле почти смыкались  с кадетами; в то же время целый ряд политических образований октябристского толка (Партия правового порядка, Народная партия Союза 17 октября в Екатеринославе, Общество правового порядка и Манифеста 17 октября в Коломне, Партия за царя и порядок в Калуге, Бакинское общество “Якорь” и др.) в своей практической деятельности нередко отличались от крайних монархистов лишь по названию. Это обстоятельство давало повод противникам октябристов слева сравнивать их с черносотенцами, а тем в свою очередь обвинять их в “скрытом кадетизме”. По мере сползания партии вправо граница, отделявшая октябристов от крайних монархистов, постепенно становилась и вовсе призрачной.

Октябризм как политическое течение возник и начал организационно оформляться на основе “меньшинства” земско-городских съездов. Партийное размежевание в либеральном лагере в основном закончилось после издания Манифеста 17 октября 1905 г. Посчитав, что в России созданы необходимые политические предпосылки для движения по пути к конституционной монархии, будущие октябристы приступили к созданию партии, взяв в качестве названия дату издания царского Манифеста. И хотя впоследствии в октябристской среде находилось немало сторонников смены партийной “вывески”, именно под этим названием партия просуществовала весь отпущенный ей историей срок.

Организационно Союз 17 октября  начал складываться в последних  числах октября 1905 г., когда в Москве, а затем и в Петербурге состоялось несколько встреч либеральных земцев с представителями крупной буржуазии. Помимо разработки программных вопросов на этих совещаниях шло формирование руководящих органов Союза –  Московского и Петербургского отделений  ЦК. В ноябре на проходившем в  Москве земско-городском съезде будущие  октябристы выступили уже более  или менее сплоченной группой. В  своем “особом мнении” по поводу принятой съездом общеполитической резолюции [c.109] они высказались за оказание правительству помощи и  поддержки “в водворении порядка  ради скорейшего созыва Государственной  думы”, против прямых выборов в Думу и превращения ее в Учредительное  собрание. Кроме того, в резолюции  “меньшинства” решительно отвергались  предоставление автономии Польше, как  и повсеместная и немедленная  отмена “исключительных мер и  военных положений” ввиду “революционного  состояния страны”.

Ноябрьский земско-городской  съезд совпал с выработкой октябристами основ своей программы, первый вариант  которой был опубликован в  газете “Слово” 9 ноября. На съезде в  число лидеров складывавшейся партии выдвинулся один из братьев Гучковых – Александр. Потомственный почетный гражданин Александр Иванович Гучков (1862–1936), происходивший из семьи известных московских предпринимателей, с 1902 г. был директором Московского учетного банка. Общественную известность и репутацию смелого, решительного человека и патриота он приобрел в годы русско-японской войны, в которой принял участие в качестве главного уполномоченного Российского общества Красного Креста. Как политик Гучков дебютировал осенью 1905 г, на сентябрьском земско-городском съезде, на котором заявил, что критерием политической “вражды” или “союза” для него служат вопросы об автономии Польши и о “децентрализации законодательства” (сам он, конечно, был ярым противником и того, и другого). Эта же националистическая нота прозвучала в выступлениях Гучкова и на ноябрьском земско-городском съезде. Вскоре А.И.Гучков занял пост товарища председателя Московского отделения ЦК Союза 17 октября, а в 1906 г. стал единоличным лидером октябристов, оставаясь таковым в течение всего времени существования партии.

Патриарх земского движения, крупный землевладелец Д.Н.Шипов и предприниматели братья А.И., Н.И. и Ф.И. Гучковы были представителями двух социально-политических слоев, из которых возник октябризм: дворянско-землевладельческого и торгово-промышленного. Очень скоро к ним добавились и представители дворянско-бюрократического слоя. Глашатаем его интересов в октябристской среде стала целая группа петербургских членов Союза во главе с действительным статским советником бароном П.Л.Корфом, первым председателем Петербургского отделения ЦК Союза, и тайным советником М.В.Красовским, его заместителем (товарищем).

Помимо отделений Центрального комитета, в состав которого уже  к началу 1907 г. входило свыше 70 человек, до конца 1905 г. в обеих столицах были созданы Городские советы Союза 17 октября, направлявшие деятельность районных партийных организаций, а  также 60 отделов Союза на местах. Всего в 1905–1907 гг. конституировалось 260 отделов Союза 17 октября, причем основная их масса (около 200) возникла в период выборов в I Думу. Крупнейшими организациями  октябристов на всем протяжении существования  партии были Московская и Петербургская. Численность последней уже к  концу декабря 1905 г. перевалила за 5 тыс. Общую численность членов партии в годы первой революции можно  определить в 75–77 тыс. человек. Местные  отделы октябристов легко распадались  и столь же легко [c.110] возобновляли свою деятельность в период избирательных  кампаний, с тем чтобы вновь прекратить ее на время работы очередной Государственной думы. Учитывая пассивность большинства членов Союза, следует подчеркнуть, что реальное влияние октябристов на политическую жизнь страны было отнюдь не пропорционально столь внушительным масштабам их организации.

Географически подавляющее  большинство местных отделов  Союза 17 октября возникло в земских  губерниях Европейской России с  относительно развитым дворянским землевладением. В губерниях же неземских и особенно на национальных окраинах империи число октябристских организаций было невелико. Немногим больше было и количество октябристских отделов, созданных в сельской местности, – всего порядка 30. Кроме собственных организаций Союза 17 октября в ряде городов возникли немногочисленные студенческие фракции октябристов, а также их немецкие группы. Наконец, в 1905–1906 гг. к партии на автономных началах присоединились 23 политические организации, родственные ей в программно-тактическом отношении.

Организационно Союз 17 октября  был задуман как “объединение всех партий центра, независимо от их второстепенных отличий и оттенков”, а потому был весьма рыхлым образованием. С  самого начала в октябристской среде  получило распространение допускавшееся  уставом параллельное членство в  других партиях и организациях. Само членство в Союзе 17 октября не влекло за собой обязательного выполнения каких–либо специальных партийных  поручений, как и уплату фиксированных  членских взносов. Несмотря на то, что  с 1906 г. лидеры октябристов пытались внедрить в практику чисто партийные  методы руководства Союзом, многие рядовые члены партии продолжали рассматривать его скорее как  дискуссионный клуб, но не как организацию, предполагавшую наличие строгой  дисциплины и иерархичности. Непостижимым образом это “свободолюбие” уживалось  с возвеличиванием А.И.Гучкова, восхваление заслуг и персональные здравицы в адрес которого стали обязательным атрибутом всех общепартийных форумов, начиная с 1907 г.

Октябристам всегда была абсолютно  чуждой столь характерная для  членов революционных партий готовность пожертвовать всем ради достижения партийных  целей. Именно поэтому Союз 17 октября, объединявший людей вполне состоятельных, а иногда и очень богатых, испытывал  хронические финансовые затруднения. “Мы стойкие монархисты в отношении  русского государственного строя.., но в нашем внутреннем партийном режиме мы неисправимые республиканцы, даже с некоторым уклоном в сторону анархизма, – с горечью констатировал А.И.Гучков. – Нам с трудом дается установить в наших рядах навыки той железной дисциплины, без которой невозможна никакая серьезная политическая работа”.

Как правило, в Союз 17 октября  вступали люди зрелого возраста и  высокого образовательного ценза, со вполне определившимся и весьма солидным общественным положением. Большинство октябристов  принадлежало к поколению, давшему  российскому освободительному движению целую плеяду революционеров-“восьмидесятников”. Однако лишь немногие из них отдали дань юношескому [c.111] радикализму, предпочитая служить России иным, законным путем. Союз 17 октября привлекал в свои ряды крупнейших представителей просвещенного чиновничества, непохожего, по словам А.В.Тырковой-Вильямс, “на тех уродов дореформенной России, которых описывали Гоголь и Щедрин”. Октябристы не могли, конечно, похвастаться столь же блестящим, как у кадетов, “букетом” привлеченных в партию имен, что, к слову сказать, было предметом постоянной озабоченности их руководящих органов, особенно в предвыборные периоды. Однако и среди октябристов мы находим людей ярких и по-своему замечательных. Помимо упомянутых, это видные земские и общественные деятели – граф П.А.Гейден, М.А.Стахович, князь Н.С.Волконский; столичные профессора, адвокаты, деятели науки и культуры – Л.Н.Бенуа, В.И.Герье, Г.Е.Грум-Гржимайло, П.П.Марсеру, Ф.Н.Плевако, В.И.Сергеевич, Н.С.Таганцев; издатели и журналисты – Н.Н.Перцов, А.А.Столыпин, Б.А.Суворин; крупнейшие представители торгово-промышленного мира и банковских кругов – Н.С.Авдаков, А.Ф.Мухин, Э.Л.Нобель, братья В.П. и П.П. Рябушинские, Я.И.Утин; деятели других профессий, – в частности глава известнейшей ювелирной фирмы К.Г.Феберже.

Если попытаться нарисовать социальный портрет некоего усредненного октябриста, то он будет выглядеть  примерно так: мужчина 47–48 лет, потомственный  дворянин (реже купец, потомственный  почетный гражданин), с высшим образованием (чаще юридическим или вообще гуманитарным), чиновник V–VIII классов, житель города одной из земских губерний, член совета банка или акционерного предприятия, земле- и домовладелец, нередко земский или городской гласный.

Вопреки расчетам создателей Союза 17 октября привлечь в свою партию представителей демократических  слоев населения, в первую очередь  рабочих и крестьян, им не удалось. Созданные в конце 1905 г. Рабочая  партия Союза 17 октября и одноименный  Крестьянский союз никогда не были массовыми. Рабочая организация  прекратила существование уже в  период первой избирательной кампании. Среди членов Союза 17 октября рабочих  и крестьян было очень мало. Понадобилось чуть более года после образования  партии для того, чтобы октябристы окончательно осознали бесперспективность надежды обрести поддержку в  широких массах города и деревни. В свою очередь, дворянское большинство  октябристов, которое привнесло  в Союз дух дворянской вольницы и  дворянской же корпоративности, с одинаковой брезгливостью и недоверием относилось к политическим организациям “черни”, будь то революционным или крайне правым. “Мы господская партия”, –  констатировалось в феврале 1907 г. на одном из заседаний октябристского ЦК.

В целом по своей социальной природе Союз 17 октября был партией  служилого дворянства (еще не полностью  порвавшего, однако, с традиционными  дворянскими занятиями) и крупной, частично “одворяненной” торгово-промышленной и финансовой буржуазии.

Разработка программы  Союза 17 октября прошла несколько  этапов. Первый из них относится  к ноябрю 1905 г., когда были изданы упомянутый и весьма общий ее первый вариант, а затем и [c.112] программное  воззвание, подписанное 33 членами ЦК партии первого состава. Второй период охватывает 1906 и первую половину 1907 г., когда на I съезде Союза 17 октября (февраль 1906 г.) программа была принята  в значительно расширенном и  доработанном виде, а на II съезде (май 1907 г.) – подвергнута некоторой  редакционной обработке. Наконец, третий период включает в себя работу двух партийных конференций (в октябре 1907 и ноябре 1913 г.), а также III съезда Союза 17 октября (октябрь 1909 г.). Особенностью этого периода было то, что программные  положения в это время конкретизировались и дорабатывались с прицелом на их внесение в Думу в качестве законопроектов.

Центральное место в программе  Союза 17 октября занимал вопрос о  характере и структуре государственной  власти в России. “Российская империя, – говорилось в первом ее параграфе, – есть наследственная конституционная  монархия, в которой император, как  носитель верховной власти, ограничен  постановлениями Основных законов”. Таким образом, октябристы заявляли о себе как о противниках идеи сохранения неограниченной власти монарха.

Выступая за упразднение  неограниченного самодержавия, октябристы вместе с тем категорически возражали  против введения в России парламентского строя, считая его неприемлемым как  с исторической, так и с политической точек зрения. В сохранении монархической формы правления они видели залог “связи с прошлым, ручательство в правильном направлении” “государственного корабля, ограждении его от напрасных бурь и шатаний, словом, залог закономерного (органического) развития России из основ ее тысячелетнего прошлого”. Характерно, что октябристы, правда, не без некоторых колебаний, признали целесообразным сохранить за конституционным монархом титул “самодержавный”, видя в этом титуле “историческое достояние” России.

Согласно выработанной октябристами схеме, в структуру высшей государственной  власти России должны были войти монарх, царствующий и управляющий одновременно, и двухпалатное народное представительство, формируемое на основе цензовых выборов, прямых – в городах и двустепенных – в остальных местностях. Так представляли себе октябристы способ формирования нижней палаты Государственной думы. Что же касается верхней законодательной палаты – Государственного совета, – смысл существования которой заключался в том, чтобы исправлять и корректировать решения Думы, то это должен был быть узкоцензовый орган, половина членов которого к тому же назначалась монархом. Таким образом, единственным серьезным отличием этого пункта октябристской программы от изданного 20 февраля 1906 г. Положения о Госсовете было уравнение его в правах с Думой (по официальной версии, Госсовет получал право решающего голоса).

В распределении прав между  народным представительством и монархом октябристы делали явное предпочтение в пользу последнего. Без императорской  санкции не мог вступить в силу или быть отменен ни один закон; царю же принадлежало право назначения и  смешения министров, которые, правда, в  своей практической деятельности [c.113] теоретически несли равную ответственность  перед ним и народным представительством. Однако, чтобы добиться смешения министра, Думе требовалось возбудить против него судебное преследование. Очевидно, что при таких условиях провозглашенный в программе Союза 17 октября контроль законодательных палат за “законностью и целесообразностью действий правительственных органов” был фикцией. Реальные права обеих законодательных палат заключались в праве законодательной инициативы, подачи запросов правительству и утверждения правительственного бюджета.

Второй раздел октябристской  программы был посвящен требованиям  в области гражданских прав. Здесь  содержался обычный для либеральной  партии перечень положений, включавший свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, свободу слова, собраний, союзов, передвижения и т.д. По своему содержанию этот раздел программы Союза 17 октября был, пожалуй, самым демократичным. Беда заключалась  в том, что на практике сами октябристы часто нарушали эти положения  своей программы. Особенно это касалось требования гражданского равноправия  вообще и еврейского в частности. Под давлением своих Западных и Юго-Западных отделов, выступавших  в большинстве против предоставления равноправия евреям, октябристское  руководство всячески тормозило  решение этого вопроса даже внутри самой партии.