Сталинские репрессии в Беларуси

Возникновение репрессивной системы на рубеже 1920—1930-х годов  было не случайным, а закономерным явлением. Когда в конце 20-х—начале 30-х годов XX в. встал вопрос об источниках осуществления  ускоренной индустриализации страны и  о методах коллективизации крестьянства, у сталинского руководства был  уже готов ответ: орудием проведения индустриализации и коллективизации  станет развитой репрессивный аппарат: исправительно-трудовые лагеря ГУЛАГа НКВД СССР. Отныне все осужденные ранее на срок 3 года и выше переводились из мест заключения именно туда, кроме того, туда направлялись все приговоренные судами к названным срокам.

К 1930 году было сформировано 6 управлений исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ) ОГПУ СССР: Северного Кавказа, района Белого моря и Карелии, Вышнего  Волочка, Сибири, Дальнего Востока и  Казахстана. Лагеря и трудовые колонии  начинали играть все более заметную роль в экономике страны. Труд заключенных стал применяться в реализации крупномасштабных хозяйственно-экономических проектов, а хозяйственные органы планировали свою деятельность с учетом возможности использования заключенных. Круг замкнулся в 1934 году, когда с созданием общесоюзного НКВД все советские лагеря были объединены в единую систему Главного управления лагерей (ГУЛАГ).

В 1930-е годы четкое функционирование репрессивной системы обеспечивали карательные органы. С созданием Союза ССР руководство органами безопасности было отнесено к компетенции СССР, и в 1923 году создается единый общесоюзный орган — Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при СНК СССР. Система его органов состояла из ОГПУ СССР, ГПУ союзных республик, политотделов при исполкомах Советов и особых отделов в Красной Армии и на транспорте.

В декабре 1930 года НКВД союзных  республик упраздняются, а их функции  стали выполнять созданные при  СНК республик управления милиции  и угрозыска. В СССР по-прежнему действовало  ОГПУ СССР, да еще для руководства органами милиции союзных республик и для проведения в СССР паспортной системы в 1932 году было образовано Главное управление рабоче-крестьянской милиции при ОГПУ СССР.

В этом же году проводятся и  другие реорганизации. Образуется НКВД СССР. Вместо ОГПУ в системе НКВД СССР создается Главное управление государственной безопасности (ГУГБ). В НКВД кроме репрессивной функции были сосредоточены функции охраны границ, управления шоссейными и грунтовыми дорогами, руководство геосъемкой и картографией, лесной и пожарной охраной. В его ведении находились вопросы переселенцев, загса; органы НКВД осуществляли тотальный контроль за всеми сферами жизни советского общества.

В целях проведения массовых репрессивных акций в конце 1920-х—начале 1930-х годов в СССР была создана  хорошо отлаженная и материально  обеспеченная система судебных и  несудебных органов.

Система судебных органов  была представлена Военной коллегией  Верховного суда СССР, Верховным судом  БССР, областными судами, судом Белорусской  железной дороги, военными трибуналами  Белорусского военного округа и различных  войсковых формирований, в том  числе НКВД.

Наряду с судебными  органами существовала система несудебных органов. Эта система в СССР и  БССР начала формироваться еще в 1923 году. 15 февраля 1923 года постановлением ЦИК СССР была учреждена судебная коллегия ОГПУ. Она имела право рассматривать во внесудебном порядке дела о диверсиях, вредительстве и других преступлениях, а также применения всех мер наказания.

По постановлению ЦИК  и СНК СССР от 5 ноября 1934 года при  Народном комиссариате внутренних дел  было образовано Особое совещание. Этому  органу первоначально было предоставлено  право применять “к лицам, признаваемым общественно-опасными” ссылку, высылку  и заключение в лагерь сроком на 5 лет, затем его права были значительно  расширены вплоть до применения высшей меры наказания. В состав Особого  совещания входили: народный комиссар внутренних дел, заместитель народного  комиссара внутренних дел, начальник  Главного управления милиции. Одновременно в 1934 году был создан еще один несудебный орган — комиссия СССР и Прокурора СССР по следственным делам (“двойка”).

Среди карательных органов  особо зловещую роль в развертывании массовых репрессий сыграли Особое совещание и “тройки” ОГПУ—НКВД. Циркулярами ОГПУ от 29 октября 1929 года и 8 апреля 1931 года в центральном аппарате НКВД были образованы “тройки” для предварительного рассмотрения законченных следственных дел и последующего их доклада на судебных заседаниях коллегии или Особого совещания. В их состав входили руководители оперативных управлений — отделов ОГПУ и полномочного представительства (ПП) ОГПУ.

Циркуляром 1931 года предусматривалось  обязательное участие в заседаниях “троек” представителя прокуратуры  ОГПУ. Постановлением Президиума ЦИК  СССР от 3 февраля 1930 года ОГПУ было предоставлено  право на время проведения кампании по “ликвидации кулачества” передоверять свои полномочия по внесудебному рассмотрению дел ПП ОГПУ в республиках, краях  и областях с тем, чтобы внесудебное  рассмотрение дел проводилось с  участием представителей облисполкомов  и прокуратуры.

В 1929 году острие репрессивной машины было направлено в основном против крестьянства, которое составляло основную массу населения страны, в том числе и Беларуси. К  политическим репрессиям с полным основанием можно отнести массовое и трагическое  по своим последствиям раскулачивание. С конца 1929 года до середины 1930 года в СССР было “раскулачено” свыше 320 тысяч семей (не менее 2 миллионов  человек), конфисковано имущества стоимостью свыше 400 миллионов рублей. По оценочным  данным, в Беларуси в 1920—1940-е годы было “раскулачено” не менее 350 тысяч  человек.

Массовое выселение партийные  и советские органы объясняли  обычно обострением классовой борьбы в деревне, причем всю вину за него партийное руководство возлагало только на кулаков. Классовая борьба в деревне действительно стала обостряться уже в 1928 году, но это было связано прежде всего с применением чрезвычайных мер со стороны государственных органов, с массовыми акциями местных властей. Обострялась классовая борьбы в результате перегибов, извращений в колхозном строительстве, которые были допущены в 1929—1930-е годы и тем самым было порождено недовольство основной массы середняков.

Террор был обрушен  и на значительные массы зажиточных середняков, которые лишь эпизодически применяли наемный труд или не применяли его вовсе. К маю 1930 года в республике было раскулачено 15626 крестьянских хозяйств — около половины их общей численности. При этом, как вынуждены были признать сами организаторы раскулачивания на XIII съезде КП(б)Б, 2395 из них или 15,3 процента — необоснованно. Между тем слово “кулак” на долгие годы стало синонимом слова “враг”. Оправданными по отношению к раскулаченным считались любые беззакония со стороны органов НКВД.

Форсирование коллективизации  толкало к максимально жестоким методам насилия, что не могло  не вызывать ответного сопротивления. Оно носило стихийный, неорганизованный характер и было скорее пассивной  формой протеста. По крайней мере, об организованных массовых выступлениях на территории Беларуси до сих пор  почти ничего не известно. Хотя некоторые  случаи спонтанных выступлений известны в Копыльском, Лепельском и других районах республики. Все они были разгромлены с применением регулярных частей Красной Армии, а все их участники были зачислены в разряд “врагов народа”.

В связи с резким увеличением  количества осужденных организация высылки и размещения прибывавшего из центра страны контингента спецпереселенцев была возложена на органы ОГПУ—НКВД. В связи с “ликвидацией кулачества как класса” в 1932 году ОГПУ СССР разработало положение “Об управлении кулацкими поселками”, утвердило соответствующие инструкции.

В спецпереселенческие поселки назначались комендатурой уполномоченные или поселковые коменданты. Им давались права сельского Совета. В 1933 году ОГПУ была разработана инструкция “О мерах воздействия за самовольные отлучки с работ, поселков и побеги с мест расселения”. Самовольный уход с работы или из поселка без разрешения, продолжавшийся до одних суток, рассматривался как отлучка, свыше одних суток — как побег с места высылки. Самовольная отлучка, совершенная повторно, рассматривалась как побег. За побеги, систематические отлучки возбуждалось уголовное преследование.

Материалом, достаточным  для возбуждения уголовного дела, являлся рапорт коменданта или уполномоченного, который представлялся в административное управление. Согласно этой инструкции, после вынесения судебного решения  все осужденные по данной категории снимались с работ и направлялись этапным порядком на дальний север — Туруханский край (Игарка). Практика выселения людей из родных мест продолжалась и в последующие годы. В период массовой коллективизации по постановлениям полномочного представительства ОГПУ по БССР, судов, решениями поселковых советов десятки тысяч жителей Беларуси были причислены к “контрреволюционному кулацкому активу” и были высланы за пределы своей исторической Родины.

Часть из них осталась на севере нынешней Томской области. Другая — в многочисленных лагерях Сиблага НКВД, разбросанных на территории Новосибирской, Кемеровской областей, а также Красноярского и Алтайского края. В результате только этой акции в северные края в период 1929—1932 годов было сослано свыше 100 тысяч белорусских крестьян. Одни из них погибли, особенно в первые годы ссылки, других настиг 1937 год, часть сбежала и сумела где-то устроиться, но немало было поймано и отправлено на Колыму, в Игарку и другие места заключения.

Репрессивные акции продолжались и после завершения коллективизации. Сталин и его окружение считали, что таким образом можно избавиться от неугодных. 20 апреля 1933 года СНК СССР принял постановление “Об организации  трудовых поселений”. Главное управление лагерей ОГПУ взяло на себя обязанность  организации трудовых поселений. Кого же еще было выселять в 1933 году, когда, казалось, кулачество было ликвидировано? Предполагалось наказывать (за срыв и саботаж хлебозаготовок и других кампаний) городских жителей, отказавшихся в связи с паспортизацией 1932—1933 годов выезжать из Москвы, Минска и Ленинграда; бежавших из деревень кулаков, а также высланных в 1933 году в порядке “очистки” государственных границ, осужденных органами ОГПУ и судами на срок от 3 до 5 лет включительно.

Трижды руководители Сиблага ОГПУ в 1933 года составляли дислокацию расселения нового контингента ссыльных. В первый раз указывалось, что прибудут 340 тысяч человек, во второй — 281 тысяча, и 21 июня 1933 года краевому земельному управлению была послана дислокация расселения на 248 тысяч человек. В Александровский, Чаинский, Бакчарский, Колыванский, Тервизский, Тарский районы Западного-Сибирского края было отправлено около 80 тысяч спецпереселенцев — выходцев из районов РСФСР, УССР, БССР. В районах Нарымского края предназначалось разместить около 150 тысяч человек.

Когда массовые репрессии  против крестьянства превзошли все  разнарядки центра, 8 мая 1933 года вышла  инструкция — “Всем партийно-советским  работникам ОГПУ, суда и прокуратуры”, подписанная Сталиным и Молотовым. В ней констатировалось, что беспорядочные  массовые аресты в деревне в 1933 году все еще продолжались. В ряде районов, в том числе и БССР, аресты производили председатели колхозов, председатели сельсоветов и секретари партийных ячеек.

“Не удивительно, что в  этой вакханалии арестов, — отмечалось на Пленуме Верховного суда СССР 14 апреля 1933 года, — органы, действительно  наделенные правами арестовывать, в том числе и органы ОГПУ и особенно милиции, теряют всякое чувство умеренности и часто совершают необоснованные аресты, действуя по правилу: ”Сперва арестуй, а потом веди расследование”.

1932 год открыл новую  печальную страницу репрессий  в СССР. 7 августа 1932 года ВЦИК  и СНК СССР был принят закон  “Об охране имущества государственных  предприятий, колхозов и кооперации  и укреплении общественной социалистической  собственности”. Этот закон предусматривал  только одну меру наказания  — расстрел, и только в исключительных  случаях, при смягчающих обстоятельствах,  — лишение свободы на 10 лет.  По данным Верховного суда  СССР только судебными органами в период 1933—1939 годы было осуждено 78691 человек. Если к этому добавить осужденных коллегией ОГПУ СССР и полномочными представительствами ОГПУ в республиках, краях и областях, то эта цифра превысит 540 тысяч человек.

Параллельно с репрессиями  крестьянства карательные органы в 1929—1933 годы осуществляли акции, направленные прежде всего против интеллигенции.

Беларусь тоже не была исключением  в общем потоке репрессий. Конец 1920-х—начало 1930-х годов в республике “ознаменованы” делами о вредительстве  “контрреволюционных и диверсионно-шпионских  организаций” и их белорусских филиалов — “Промпартии”, “Союзного бюро РСДРП (меньшевиков)” и других.

Новая разрушительная волна  массовых репрессий обрушилась на ни в чем не повинных людей в 1937—1938 годы. Провозгласив защиту социализма от его “врагов”, Сталин действовал как злейший и коварный враг. Никакой  белый террор, никакая война не могли бы нанести такой урон народу, который нанес он, защищая свою личную абсолютную власть.

Для дальнейшей активизации  деятельности судебных и несудебных органов 14 сентября 1937 года ЦИК СССР принял постановление “О внесении в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик изменений  по рассмотрению дел о контрреволюционном вредительстве и диверсиях”. Согласно этому постановлению, кассационное обжалование по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 58-7 УК РСФСР  и ст. 69-5 УК БССР (вредительство) и 58-9 УК РСФСР и ст. 71 УК БССР (диверсия), не допускалось, а приговоры о  высшей мере наказания (расстрелы) приводились  в исполнение немедленно.

Особенно активизировалась деятельность НКВД БССР и областных  “троек” с июля 1937 года, когда, согласно указанию “сверху”, на местах были составлены списки на весь “контрреволюционный” элемент. Вслед за этим в Беларуси, Западно-Сибирском крае и других регионах страны начались массовые операции по осуществлению арестов и фальсификации  “контрреволюционных дел”. Смысл  этих акций сводился к “созданию” так называемых “всесоюзных контрреволюционных организаций”: контрреволюционно-диверсионной, антисоветской повстанческо-террористической, эсеровской шпионской, контрреволюционной националистической фашистской, Польской организации войсковой и многих других.