Тайная полиция России конца XIX-XX в.в.

С 1844 по 1856 год Третье отделение и корпус жандармов возглавлял А. Ф. Орлов (1786-1868), крупный государственный деятель, неоднократно выполнявший сложные дипломатические поручения царя. Его хорошо знал А. С. Пушкин, посвятивший ему стихотворение, в котором отмечал его «любезность, разум просвещенный».

Первым штаб-офицером корпуса, прибывшим на короткое время в Ярославскую губернию, был подполковник Жемчужников. Это был толковый и знающий свое дело жандарм. Он недолго задержался в губернии. Посланный ревизировать Калужскую губернию, написал глубокий аналитический отчет о ее состоянии, что вызвало крайнее раздражение калужского начальства, включая генерал-губернатора. Царь поддержал Жемчужникова, а Бенкендорф, признавший отчет его образцовым, разослал его для ознакомления по всем округам корпуса жандармов, повысил его в чине до полковника и назначил начальником отделения.

Следующим штаб-офицером, присланным в Ярославль, был полковник Н. П. Шубинский (1782-1837). Как и все его сверстники, службу начинал в армии, участвовал в войнах. В нашей губернии служил до 1831 года. В отчете Третьего отделения за 1832 год дается высокая оценка его работе. Сообщается, что «полковник Шубинский своими действиями приобрел всеобщее уважение в Ярославской губернии» [4].

Действительно, энергии, дотошности Шубинского не было предела. Он внимательно следил за настроением крепостных и вольных мастеровых на Ярославской Большой мануфактуре (ЯБМ). С его слов, начальник 2-го округа генерал А. А. Волков сообщает А. Х. Бенкендорфу о волнениях на этом предприятии в 1829 году. Кстати, надзор за мануфактурой являлся обязанностью всех последующих штаб-офицеров. В феврале 1838 года новый начальник 2-го жандармского округа генерал С. В. Перфильев докладывал шефу жандармов о том, что это заведение год от года все более приходит в упадок от несогласия между предпринимателями Яковлевыми, от недостатка капиталов: «Отчего ныне из 720 станков в действии только 400 и с некоторого времени, по невысылке денег из общего правления сей фабрики, находящегося в Петербурге, фабричные люди не удовлетворяются своевременно задельною платой, по две недели и более остаются вовсе без работы за неимением на фабрике материала». В 40-е годы неоднократно в штаб корпуса доносилось о бедственном положении рабочих Ярославской Большой мануфактуры. Только к 1843 году положение с выдачей зарплаты на этом предприятии несколько улучшилось [6].

Шубинский регулярно посещал Демидовское училище, преобразованное в 30-х годах в лицей, и информировал начальство о положении в нем. 10 октября 1827 года Николай Петрович сообщал в Третье отделение о том, что ввиду неимения директора в нем беспорядки в училище «выходят из меры, а поэтому предводитель губернского дворянства Соколов возобновляет свою просьбу об определении в лицей директора из среды дворян Ярославской губернии».

Вольнодумства в училище, по словам Шубинского, в тот период не имелось, а были обычные шалости воспитанников. Один из них ночью, накрывшись белою простынею, сильно напугал своего сокурсника, объявив себя пришедшим за ним мертвецом. Говорит Шубинский о случаях кражи вещей воспитанником Вагнером. В другом донесении штаб-офицер докладывает Бенкендорфу об экзамене в лицее, слабых знаниях его воспитанников. По его мнению, этот недостаток объясняется плохим надзором за занятиями, буйством учащихся, многочисленностью пропусков ими занятий.

Директором училища назначили А. Ф. Клименко, магистра философии. С его приходом положение дел в лицее, отмечает Шубинский, намного улучшилось. 13 февраля 1829 года он докладывал А. Х. Бенкендорфу, что, слышавши много об улучшении порядка в училище, лично нанес визит А. Ф. Клименко. Тот провел его по всем аудиториям и помещениям, в которых занимались пансионеры. Полковник побывал даже на кухне и в столовой. Везде он отметил чистоту, опрятность и гораздо лучший порядок, чем в предыдущие визиты.

С пребыванием Шубинского в Ярославле связано разоблачение махинаций, творившихся при призыве рекрутов. В своих отчетах Бенкендорфу он раскрывает механику злоупотреблений, приведших к торговле новобранцами по всей губернии. Суть их заключалась в том, что помещик продавал своего крепостного казенным крестьянам для отдачи в рекруты. Для этого ему выписывалась отпускная грамота, которая в руки «вольному» не давалась. Правдами и неправдами такого проданного приписывали к семейству поселянина, который должен был отдать одного из сыновей в армию. «Вольноотпущенного» заставляли писать прошение вместо него идти в рекруты.

Записка о торговле новобранцами была направлена А. Х. Бенкендорфом ярославскому губернатору М. И. Бравину для принятия мер к нарушителям законов. Император распорядился, чтобы жандармские офицеры участвовали в период призыва в рекрутских присутствиях и навели там порядок. Как явствует из отчетов жандармских офицеров из губерний, торговля рекрутами была характерна для многих регионов. В какой-то степени людям Бенкендорфа удалось навести порядок в призыве на военную службу.

В 40-е годы функции жандармов намного усложняются, что вызвалось ростом напряженности в стране, кризисом крепостного строя. Офицеры корпуса не только заседают в рекрутских комиссиях, выявляют злоупотребления чиновников, но и участвуют в контроле производимой для армии амуниции. 3 января 1849 года ярославский штаб-офицер получил предписание пригласить командира гарнизонного батальона подполковника Лебеневского совместно с ним освидетельствовать качество рекрутских полушубков, изготовленных в губернии [5].

Без жандармов не обходилось ни одно расследование крестьянских волнений, убийств крепостными своих помещиков. Так, ярославский штаб-офицер участвовал в расследовании причин расправы крестьян в Любимском уезде с приказчиком Григорием Евстафьевым. В результате выяснилось, что убийцами являются Иван Гаврилов и Алексей Михеев. Их судили и сослали на каторжные работы. В том же году местный жандарм¬ский подполковник направил А. Х. Бенкендорфу записку о покушении на жизнь отставного генерал-майора Палицына крестьян его имения. Штаб-офицер также участвовал в расследовании этого преступления.

Говоря о жандармском следствии николаевского времени, следует сказать, что в большинстве случаев оно велось объективно. Провокаций не допускалось. Наоборот, с провокаторами и лжедоносителями поступали строго. В 1846 году в Ярославль из Петербурга был выслан под надзор отставной гвардейский полковник Яковлев, донесший, будто ему известно о существовании антиправительственного заговора.

Надзор за местной прессой, культурной жизнью губерний также находился в ведении жандармерии. Как известно, в Ярославской губернии с 1831 года выходили «Ярославские губернские ведомости», положившие начало провинциальной прессе. К 40-м годам такие газеты издавались в большинстве губерний. Содержание их привлекло внимание Третьего отделения. 12 марта 1838 года А. Х. Бенкендорф обратился ко всем губернаторам с распоряжением присылать к нему по экземпляру «Губернских ведомостей». 28 марта 1843 года, встревоженный либеральными нотками в ярославской газете, начальник 2-го округа генерал С. В. Перфильев дал секретное указание местному штаб-офицеру иметь «неослабное наблюдение» за «Ярославскими губернскими ведомостями».

В том же году управляющий Третьим отделением и начальник штаба корпуса генерал Л. В. Дубельт прислал губернатору список запрещенных к постановке пьес. Наряду с грибоедовским «Горе от ума» числились «Братья-разбойники» Шиллера. В конце 40-х - начале 50-х годов запретили показывать «Манфреда» Байрона, «Лекаря по неволе» Мольера, «Свадьбу Фигаро» Бомарше как пьесы, проникнутые радикализмом. К их числу власти отнесли и гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Петербургские квартиры» Кони и ряд других театральных произведений. Более тщательным стал надзор за водевильным репертуаром. В афишах обязательно должны были ставить "С дозволения начальства" [6].

В период европейских революций 1848 года активность жандармерии намного выросла. Под надзор брались все лица Ярославской губернии, показавшиеся властям неблагонадежными. Начальник 2-го округа С.В.Перфильев распорядился о том, чтобы штаб-офицеры, подведомственные ему, сообщали обо всех людях "заслуживающих внимания правительства".

В эти годы значительно расширились масштабы перлюстрации. Вскрытию подверглись письма многих известных людей, в том числе и в Ярославской губернии. Правительство подозревало всех и каждого из интеллигентной среды в крамоле и неблагонадежности. Не избежал этой участи арестованный в 1848 году и сосланный на чиновничью службу в Ярославль поэт-славянофил И. С. Аксаков. Письма его постоянно вскрывались и не доставлялись родным.

В начале 50-х обстановка в стране стала еще более напряженной. Участились крестьянские волнения. Несмотря на репрессии, укрепилось революционно-демократическое направление в литературе и журналистике, стали возникать и распространять свое влияние различные религиозные секты. Жандармы и полиция активизировали борьбу с беглыми крестьянами, задерживали бродяг, раскольников. 29 апреля 1850 года ярославский штаб-офицер подполковник Лобановский докладывал в штаб корпуса о том, что начальник местной жандармской команды отрядил из ее состава подразделение для поимки появившихся в губернии членов секты "бегунов". Было арестовано 40 сектантов. Всего же с 1 июля 1850 года по 1 апреля 1851 года жандармами в губернии взято под стражу более 200 раскольников, не признававших официального православия. Эти люди называли себя "странниками христовыми", не скрывая неповиновения властям, считая это непременным условием спасения души [7].

В тот же период жандармская команда ликвидировала большую шайку разбойников, терроризировавшую население Ярославского уезда. Возглавлявшему операцию жандармскому офицеру удалось напасть на след ее главаря Пашки, скрывавшегося в деревне Сопелки в шестнадцати верстах от Ярославля. Завербовав подругу бандита в осведомители , жандармы были в курсе всех действий банды, а вскоре задержали и самого Пашку. Как выявило следствие, разбойникам покровительствовала уездная полиция, поэтому попытки арестовать их оказывались тщетными. Смогли сделать это более квалифицированные и не коррумпированные в делах розыска жандармы.

Немаловажное значение Третьим отделением в период Крымской войны по-прежнему придавалось выявлению неблагонадежных лиц, их арестам или недопущению к государственной службе. В первую очередь это относилось к полякам, брожение среди которых вновь усилилось в связи с войной. В январе 1854 года начальник 2-го жандармского округа дал команду местной жандармерии задержать в случае появления в Ярославской губернии польского выходца Стаковского, странствующего под именем Бакареля. 28 марта того же года он известил губернатора о высылке в губернию под надзор полиции как "неблагонадежных" лиц польской национальности - титулярного советника Терлецкого, дворянина Сузиновича, помещика Петра Грабовского и его жены [8].

В этот период активно задерживали и возвращали помещикам крестьян, уходивших в в Морское, а затем в Государственное ополчение из губерний, откуда они не призывались. Поток их все ширился в связи со слухами, что ополченцы и члены их семей освобождаются от крепостной неволи. Бегство в ополчение без разрешения властей имело место и в Ярославской губернии.

Отношение к Третьему отделению и корпусу жандармов в стране было неоднозначное. В целом авторитет этих служб постепенно падал. Хотя формально их власть значительно выросла. Это объяснялось тем, что крепостническая система, которую главным образом защищало ведомство, полностью изжила себя, а надежды на реформы и установление в стране законности с помощью жандармов не оправдывались. Не смогли жандармы покончить и с коррупцией, лихоимством, произволом чиновников и помещиков. Отсюда и падение престижа службы в «голубом мундире» среди офицеров армии и флота, откуда набирался командный состав корпуса. В 60-70-е годы наступил кризис политического розыска, что выразилось в неспособности Третьего отделения противостоять революционному движению народничества, их террористическим актам, в ходе которых погибло немало сановников, в том числе жандармские генералы, а позднее и сам Александр II [8].  

2 Тайная полиция в  России в начале XX века

В 1898 г. в составе Департамента полиции был создан Особый отдел, который руководил работой с заграничной и внутренней агентурой, обобщал результаты перлюстрации писем и наблюдал за политическим настроением рабочих. В компетенцию этого отдела входила также выемка и систематизация всех противоправительственных книг, брошюр, воззваний и прокламаций, напечатанных в России и за рубежом. Сюда стекалась вся информация, полученная оперативным путем, отсюда исходили указания, касавшиеся деятельности вновь создаваемых розыскных органов [1].

Следующим шагом по пути развития оперативно-розыскных органов был изданный 13 августа 1902 г. циркуляр Департамента полиции № 5200. В нем содержалось утвержденное Министром внутренних дел 12 августа 1902 г. «Положение о начальниках розыскных отделений», которые в народе и называли «охранками». Этот документ строго разграничил компетенцию жандармерии и охранных отделений, указав, что жандармы должны заниматься производством дознаний по политическим преступлениям, а охранные отделения должны осуществлять оперативно-розыскные мероприятия по этим же преступлениям. Для того, чтобы материально подтвердить это разделение функций, циркуляр объявлял, что отныне деньги на розыскные нужды, выдававшиеся Департаментом полиции начальникам губернских жандармских управлений, будут выдаваться начальникам охранных отделений. Положение установило, что начальниками отделений назначаются офицеры Корпуса жандармов по выбору директора Департамента полиции [2].