Механистический этап в эволюции естествознания

Механистический этап в  эволюции естествознания

Хронологически  этот период, а значит становление  естествознания как определенной системы  знания, начинается примерно в XVI-XVII вв. и завершается на рубеже XIX-XX вв. В  свою очередь данный период можно  разделить на два этапа: этап механистического естествознания (до 30-х гг. XIX в) и этап зарождения и формирования эволюционных (до конца XIX - начала XX в).

Начало  этого этапа совпадает со временем перехода от феодализма к капитализму  в Западной Европе. Начавшееся бурное развитие производительных сил (промышленности, горного и военного дела, транспорта и т.п.) потребовало решения целого ряда технических задач. А это, в свою очередь, вызвало интенсивное формирование и развитие частных наук, среди которых особую значимость приобрела механика - в силу специфики решения технических задач.

Активное  деятельностное отношение к миру требовало познания его существенных связей, причин и закономерностей, а  значит резкого усиления внимания к  проблемам и самого познания и  его форм, методов, возможностей, механизмов и т.п. Одной из ключевых проблем стала проблема метода. Укрепляется идея о возможности изменения, переделывания природы, на основе познания ее закономерностей, все более осознается практическая ценность научного знания ("знание-сила"). Механистическое естествознание начинает развиваться ускоренными темпами.

В свою очередь  этап механистического естествознания можно условно подразделить на две  ступени, - доньютоновскую и ньютоновскую - связанных соответственно с двумя глобальными научными революциями, происходившими в XVI-XVII вв. и создавшими принципиально новое (по сравнению с античностью и средневековьем) понимание мира.

Доньютоновская  ступень - и соответственно первая научная  революция - происходила в период Возрождения, и ее содержание определило гелиоцентрическое учение Н. Коперника (1473-1543). В своем труде "Об обращениях небесных сфер" он утверждал, что Земля не является центром мироздания и что "Солнце, как бы восседая на Царском престоле, управляет вращающимся около него семейством светил".

Это был  конец геоцентрической системы, которую Коперник отверг на основе большого числа астрономических  наблюдений и расчетов - это и  было первой научной революцией, подрывавшей  также и религиозную картину  мира. Кроме того, он высказал мысль о движении как естественном свойстве материальных объектов, подчиняющихся определенным законам и указал на ограниченность чувственного познания ("Солнце ходит вокруг Земли"). Но Коперник был убежден в конечности мироздания: Вселенная где-то заканчивается твердой сферой, на которой закреплены неподвижные звезды. Нелепость такого взгляда показал датский астроном Тихо Браге, а особенно Д. Бруно. Он отрицал наличие центра Вселенной, отстаивал тезис о ее бесконечности и о бесчисленном количестве миров, подобных Солнечной системе.

Вторая  глобальная научная революция произошла  в XVII в. Чаще всего ее связывают с  именами Галилея, Кеплера и Ньютона, который ее и завершил, открыв тем  самым новую - посленьютоновскую  ступень развития механистического естествознания. В учении Г. Галилея (1564-1642) уже были заложены достаточно прочные основы нового механистического естествознания. В центре его научных интересов стояла проблема движения. Открытие принципа инерции, исследование им свободного падения тел имели большое значение для становления механики как науки.

Согласно  Галилею, научное познание должно базироваться на планомерном и точном эксперименте - как мысленном, так и реальном. Для последнего характерно непосредственное изменение условий возникновения явлений и установление между ними закономерных причинных связей, обобщаемых посредством математического аппарата.

Будучи  одним из основателей современного экспериментально-теоретического естествознания, Галилей заложил основы классической динамики, сформулировал принцип относительности движения, идею инерции, закон свободного падения тел. Его открытия обосновали гелиоцентрическую систему Коперника в борьбе со схаластической аристотелевско-птолемеевской традицией. Он развивал принципы механистического материализма.

Исходным пунктом познания, по Галилею, является чувственный опыт, который, однако, сам по себе не дает достоверного знания. Оно достигается планомерным и реальным или мысленным экспериментированием, опирающимся на строгое количественно-математическое описание. Критикуя непосредственный опыт, Галилей первым показал, что опытные данные в своей первозданности вовсе не являются исходным элементом познания, что они всегда нуждаются в определенных теоретических предпосылках. Иначе говоря, опыт не может не предваряться определенными теоретическими допущениями, не может не быть "теоретически нагруженным".

Вот почему Галилей, в отличие от "чистого эмпиризма" Ф. Бэкона (при всем сходстве их взглядов) был  убежден, что "фактуальные данные" никогда не могут быть даны в их "девственной первозданности". Они всегда так или иначе "пропускаются" через определенное теоретическое "видение" реальности, в свете которого они (факты) получают соответствующую интерпретацию. Таким образом, опыт - это очищенный в мысленных допущениях и идеализациях опыт, а не просто (и не только) простое описание фактов.

Механицизм есть крайняя форма  редукционизма. Редукционизм (лат. - отодвигание  назад, возвращение к прежнему состоянию) - методологический принцип, согласно которому высшие формы могут быть полностью объяснены на основе закономерностей, свойственных низшим формам, т.е. сведены к последним (например, биологические явления - с помощью физических и химических законов).

Само по себе сведение сложного к  более простому в ряде случаев  оказывается плодотворным - например, применение методов физики и химии в биологии. Однако абсолютизация принципа редукции, игнорирование специфики уровней (т.е. того нового, что вносят переход на более высокий уровень организации) неизбежно ведет к заблуждениям в познании.

Таким образом, небывалые успехи механики породили представление о принципиальной сводимости всех процессов в мире к механическим. "Поэтому в XIX в. механика прямо отождествлялась с точным естествознанием. Ее задачи и сфера ее применяемости казались безграничными. Еще Больцман утверждал, что мы может понять физический процесс лишь в том случае, если объясним его механически.

Первую  брешь в мире подобных представлений  пробила макевелловская теория электромагнитных явлений, дававшая математическое описание процессов, не сводя их к механике".

Следует сказать  о том, что на современном, постнеклассическом этапе развития естествознания споры  и дискуссии о редукционизме  вспыхнули с новой силой. Так, М.В. Волькенштейн считает ложными  положения о том, что "редукционизм теории есть заблуждение" или что "физикализм оказывал уничтожающее влияние на развитие биологии". Опровергая эти положения, автор считает, что борьба с "редукционизмом" и "физикализмом" как таковыми не только бессмысленна, но и вредна для науки. Весь вопрос в том, какое содержание вкладывать в данные термины. В зависимости от этого редукционизм может быть либо "жупелом, придуманным для устрашения естественников", либо эффективным приемом (способом) познания.

В последнем  случае "речь идет не о "сведении" - физика никогда не подменит биологию, но о раскрытии глубинных физических основ биологических явлений. Так называемый редукционизм в естественных науках есть обязательный и наиболее конструктивный способ познания". В этой связи автор приводит ряд примеров, свидетельствующих о выдающемся значении физических идей для развития биологии, начиная с теории кровообращения Гарвея (которая была механической по своей сути) и положения Лавуазье об общности дыхания и горения, и кончая постановкой задачи с генетическом коде.

Многие  современные исследователи подвергают сомнению тезис И. Пригожина о том, что сегодняшняя наука не является редукционистской. Так, Е.Н. Князева и С.П. Курдюмов считают, что, во-первых, "нужно избегать жесткого физикализма или механицизма, непосредственного сведения всего к законам простейших формообразований природы", во-вторых, в современном знании содержание термина "редукционизм" изменилось и потому, в-третьих, недопустим редукционизм механистический, т.е. фактическое отрицание специфичности более сложного, сведение целого к сумме его частей. Но правомерен диалектически понятый редукционизм как "использование фундаментальных законов более простых уровней с целью теоретического выведения (объяснения) качественной специфичности сложных образований".